Гонки по вертикали
Нескончаемый день. Еще когда я утром лежу в постели, я не хочу вставать, прекрасно понимая, что до 23:00 у меня уже не будет шанса лечь. А то и сесть. Но голодный крик Давида, которого выставили в салон в манеже еще в 5 утра, дабы доспать оставшиеся драгоценные минуты - поднимает меня. И начинаются гонки по вертикали...
У него был кишечный вирус. Как остаточное явление, мы уже три недели, ежедневно, получаем 4-5 полукилограммовых посылок в памперс. Когда к 11 утра я поменяла его в четвертый раз, я подумала, что самая тяжелая часть дня позади.... Как я была наивна! В 12 он поел свой обед: взрослую порцию супа, 7-ми месячный ребенок заглатывает за 5 минут. Загвоздка в том, что ощущение сытости наступает через 20 минут после начала еды. Оставшиеся 15 минут он орет благим матом, так что дрибезжат стекла. И я ему ничем помочь не могу. Кормить медленнее - не получается, потому что тогда он будет орать между каждой ложкой.
В 13:30 пришла из сада Эттель. И села за стол обедать. От любовно сваренного мною супа она уползла под стол, пришлось перейти ко второму. "Одно неловкое движение - и Вы отец" - говорил Жванецкий. В нашей интрепритации это выглядит иначе. Играясь с кошкой, одним неловким движением Эттель сталкивает маленькую колонку с полочки над столом и та грациозно приземляется прямо в тарлеку со вторым. Раздается звук бьющейся посуды. На первый взгляд ничего не произошло: курица осталась на том же месте. Вот только тарелка под ней (из нового сервиза!) разлетелась на много мелких кусочков. Одно неловкое движение - и у нас нечем кормить ребенка. Выбрасываю курицу вместе с тарелкой, наскребаю остатки оставшегося со вчера пюре. Кормлю Эттель и укладываю Давида. В это время Эттель, опять играясь с кошкой, сталкивает кошачью миску (которуя я подняла повыше от Давида) на пол в салоне. Миска падает, сухой корм перемешивается с водой (миска двойная) и начинает жутко вонять. На полу образуется неприглядная жжижа. Даю ей пакет и прошу все убрать. Она приходит к выводу что хочет спать. Бежит в туалет, где я понимаю что ей в саду в туелете никто не помогает. Мою ее, укладываю, читаю ей "Сашу и Машу", предвкушая как буду читать "The top 100 love-making techniques of all times" когда она наконец-то уснет... Но тут просыпается Давид и включает сигнализацию. Беру его и ставлю на огонь сладкий кортофель. Эттель вспоминает что она голодная (она уже не хочет спать, ведь я уже сама убрала коричневую массу с пола) и получает шоко с рогаликами. Отодвигаю от шоко лептоп, обоснованно полагая что ему так будет лучше. Медицинские бумаги лежавшие рядом - принимают огонь на себя... Кричу. Мне стыдно, т.к. ребенок вздрогнул от испуга. Она не знала, что если резко вытащить соломинку из шоко - за ней взовьется шоколадный фонтан. Пока варится картофель - малой орет. Первую ложку засовываю прямо в широко открытый от плача ротик. Эттель заканчивает есть. Большая часть рогалика сменила свой адрес и переехала под стол, раскоршившись мелким слоем. Прошу Эттель взять совочик и все собрать. Докармливаю Давида. Под столом чисто: Эттель дожевывает последние крошки с пола. Допылесошиваю самые мелкие крошки ручным пылесосом размышляя, что уборщица раз в неделю меня не спасет, т.к. с двумя детьми дома убирать надо все время. Звоню подружке малой и предлагаю выйти с ними погулять, пусть замкнуться друг на друге. Одеваю обоих детей. Когда мы уже стоим в дверях (в сапогах, куртках и шапках), унюхиваю что Давида надо опять менять...
Девочки у нас одаренные: они умудрились промочить насквозь ноги, будучи в резиновых сапогах по колено, тогда как лужи не глубже полутора сантиметров. Грязевые брызги у Эттели даже на лице. Бросаю Давида в салоне и затаскиваю Эттель в ванну: в куртке и сапогах. Извлекаю ее из мокрой одежды и засовываю в горячую воду. После ванны она намеревается пойти опять гулять: в парке видите-ли еще остались неизведанные лужи. В доме становится подозрительно тихо. В салоне малого конечно нет. Так же его нет под любимым фикусом (может у него такая кишечная реакция на ежедневное подгрызание фикуса?!). Обыскиваю остальные четыре комнаты, включая все углы и потаенные места. Нахожу ребенка мирно поедавшим кошачий корм на кухне (ну да, я вернула корм на место, на время нашей прогулки): он не дышит от удовольствия, потому что Чупа ест у него из рук. Вынимаю из его ротика корм, тащу в салон. Задвигаю выход диваном, создав небольшой манеж 4Х4. Ему должно хватить.
Возвращаюсь к Эттель и запихиваю ее вещи в стиральную машину. На каком-то моменте понимаю, что Чупа промазала мимо ящика и я всю эту красоту разнесла по подсобке и ванной комнате. Воняет так, как буд-то она тоже фикусом объелась. Протираю пол и обувь. В ванной нахожу голую Эттель вне ванны, протирающей пол своей курткой: единственной деталью ее туалета которая оставалась чистой после прогулки... Останавливаю машину и запихиваю куртку. Давид орет: он научился вставать на ножки, но еще не умеет выходить из этой позы. От усталости у него ноги разъезжаются и он оказывается на шпагате... Выуживаю его из этой позы. Купаю малую.
Одной рукой готовлю ему фрукты, а ей яичницу. Она нетерпеливо меня подгоняет и я еле удерживаю себя что бы не дать по попе. Это ведь не педагогично! Черт возьми... Малой в это время стоит держась за мою штанину, так что передвигаться я могу только в радиусе одной ноги. Этой одной свободной ногой умудряюсь наступить Чупе на лапу...
Напоминаю себе, что еще немножко и цветы жизни будут спать, а я буду смотреть на них спящих и умиляться, какие они славные и какое счастье что они у меня есть, и что я хочу еще двоих. Дайте только дожить до этого момента...
Через 10 минут Давид накормлен, одет и уложен, и уже даже несколько минут как закончил бутылку и опять орет... Эттель тоже одета в пижаму и даже на некоторое время сыта. Я себе сделала омлет и села с ним напротив компьютера в предвкушении... В этот момент заходит Вадик. Ем омлет, охраняя его от Эттель: "мама, я хочу попробовать твой омлетик!" Без особых успехов пытаюсь заверить ее, что омлет, в два раза больший, который она только что прикончила - был точно такой же. Гордо доедаю свой омлет, игнорируя голодный взгляд Эттель. Передаю бразды правления Вадику, беру ключи и еду гулять за покупками.
Блин, на сколько легче ходить на работу!
У него был кишечный вирус. Как остаточное явление, мы уже три недели, ежедневно, получаем 4-5 полукилограммовых посылок в памперс. Когда к 11 утра я поменяла его в четвертый раз, я подумала, что самая тяжелая часть дня позади.... Как я была наивна! В 12 он поел свой обед: взрослую порцию супа, 7-ми месячный ребенок заглатывает за 5 минут. Загвоздка в том, что ощущение сытости наступает через 20 минут после начала еды. Оставшиеся 15 минут он орет благим матом, так что дрибезжат стекла. И я ему ничем помочь не могу. Кормить медленнее - не получается, потому что тогда он будет орать между каждой ложкой.
В 13:30 пришла из сада Эттель. И села за стол обедать. От любовно сваренного мною супа она уползла под стол, пришлось перейти ко второму. "Одно неловкое движение - и Вы отец" - говорил Жванецкий. В нашей интрепритации это выглядит иначе. Играясь с кошкой, одним неловким движением Эттель сталкивает маленькую колонку с полочки над столом и та грациозно приземляется прямо в тарлеку со вторым. Раздается звук бьющейся посуды. На первый взгляд ничего не произошло: курица осталась на том же месте. Вот только тарелка под ней (из нового сервиза!) разлетелась на много мелких кусочков. Одно неловкое движение - и у нас нечем кормить ребенка. Выбрасываю курицу вместе с тарелкой, наскребаю остатки оставшегося со вчера пюре. Кормлю Эттель и укладываю Давида. В это время Эттель, опять играясь с кошкой, сталкивает кошачью миску (которуя я подняла повыше от Давида) на пол в салоне. Миска падает, сухой корм перемешивается с водой (миска двойная) и начинает жутко вонять. На полу образуется неприглядная жжижа. Даю ей пакет и прошу все убрать. Она приходит к выводу что хочет спать. Бежит в туалет, где я понимаю что ей в саду в туелете никто не помогает. Мою ее, укладываю, читаю ей "Сашу и Машу", предвкушая как буду читать "The top 100 love-making techniques of all times" когда она наконец-то уснет... Но тут просыпается Давид и включает сигнализацию. Беру его и ставлю на огонь сладкий кортофель. Эттель вспоминает что она голодная (она уже не хочет спать, ведь я уже сама убрала коричневую массу с пола) и получает шоко с рогаликами. Отодвигаю от шоко лептоп, обоснованно полагая что ему так будет лучше. Медицинские бумаги лежавшие рядом - принимают огонь на себя... Кричу. Мне стыдно, т.к. ребенок вздрогнул от испуга. Она не знала, что если резко вытащить соломинку из шоко - за ней взовьется шоколадный фонтан. Пока варится картофель - малой орет. Первую ложку засовываю прямо в широко открытый от плача ротик. Эттель заканчивает есть. Большая часть рогалика сменила свой адрес и переехала под стол, раскоршившись мелким слоем. Прошу Эттель взять совочик и все собрать. Докармливаю Давида. Под столом чисто: Эттель дожевывает последние крошки с пола. Допылесошиваю самые мелкие крошки ручным пылесосом размышляя, что уборщица раз в неделю меня не спасет, т.к. с двумя детьми дома убирать надо все время. Звоню подружке малой и предлагаю выйти с ними погулять, пусть замкнуться друг на друге. Одеваю обоих детей. Когда мы уже стоим в дверях (в сапогах, куртках и шапках), унюхиваю что Давида надо опять менять...
Девочки у нас одаренные: они умудрились промочить насквозь ноги, будучи в резиновых сапогах по колено, тогда как лужи не глубже полутора сантиметров. Грязевые брызги у Эттели даже на лице. Бросаю Давида в салоне и затаскиваю Эттель в ванну: в куртке и сапогах. Извлекаю ее из мокрой одежды и засовываю в горячую воду. После ванны она намеревается пойти опять гулять: в парке видите-ли еще остались неизведанные лужи. В доме становится подозрительно тихо. В салоне малого конечно нет. Так же его нет под любимым фикусом (может у него такая кишечная реакция на ежедневное подгрызание фикуса?!). Обыскиваю остальные четыре комнаты, включая все углы и потаенные места. Нахожу ребенка мирно поедавшим кошачий корм на кухне (ну да, я вернула корм на место, на время нашей прогулки): он не дышит от удовольствия, потому что Чупа ест у него из рук. Вынимаю из его ротика корм, тащу в салон. Задвигаю выход диваном, создав небольшой манеж 4Х4. Ему должно хватить.
Возвращаюсь к Эттель и запихиваю ее вещи в стиральную машину. На каком-то моменте понимаю, что Чупа промазала мимо ящика и я всю эту красоту разнесла по подсобке и ванной комнате. Воняет так, как буд-то она тоже фикусом объелась. Протираю пол и обувь. В ванной нахожу голую Эттель вне ванны, протирающей пол своей курткой: единственной деталью ее туалета которая оставалась чистой после прогулки... Останавливаю машину и запихиваю куртку. Давид орет: он научился вставать на ножки, но еще не умеет выходить из этой позы. От усталости у него ноги разъезжаются и он оказывается на шпагате... Выуживаю его из этой позы. Купаю малую.
Одной рукой готовлю ему фрукты, а ей яичницу. Она нетерпеливо меня подгоняет и я еле удерживаю себя что бы не дать по попе. Это ведь не педагогично! Черт возьми... Малой в это время стоит держась за мою штанину, так что передвигаться я могу только в радиусе одной ноги. Этой одной свободной ногой умудряюсь наступить Чупе на лапу...
Напоминаю себе, что еще немножко и цветы жизни будут спать, а я буду смотреть на них спящих и умиляться, какие они славные и какое счастье что они у меня есть, и что я хочу еще двоих. Дайте только дожить до этого момента...
Через 10 минут Давид накормлен, одет и уложен, и уже даже несколько минут как закончил бутылку и опять орет... Эттель тоже одета в пижаму и даже на некоторое время сыта. Я себе сделала омлет и села с ним напротив компьютера в предвкушении... В этот момент заходит Вадик. Ем омлет, охраняя его от Эттель: "мама, я хочу попробовать твой омлетик!" Без особых успехов пытаюсь заверить ее, что омлет, в два раза больший, который она только что прикончила - был точно такой же. Гордо доедаю свой омлет, игнорируя голодный взгляд Эттель. Передаю бразды правления Вадику, беру ключи и еду гулять за покупками.
Блин, на сколько легче ходить на работу!