На недельку в Комарово...
Кто не знает песню про Комарово, которую исполнил когда-то Игорь Скляр?
А на другой стороне, где-то там, Комарово
И у меня есть история, связанная с посёлком Комарово.
Люблю наш Курортный район. Частенько бывала там летом (а один раз и весной в мае) в санаториях и пансионатах, прежде всего в Репине (Куоккала, где находится дом-музей И. Е. Репина), откуда три минуты электричкой до посёлка Комарово, и в Сестрорецке. Пляжи чудесные, но я никогда в Финский залив купаться не лезла, для меня это холодно, мелко, надо идти полкилометра, чтобы добраться до места купания, а, кроме того, зачем туда лезть, если в санатории ты принимаешь ванны или плаваешь в бассейне?
Но гулять по пляжу - это красота! Я даже одна гуляла по пляжу чуть ли не до Зеленогорска.
А Комарово? Долгое время для меня Комарово было лишь названием посёлка, где находились дачи ленинградских знаменитостей и Дом творчества писателей. А также знание того, что здесь находится кладбище, где похоронены многие известные личности, в том числе Анна Андреевна Ахматова.
Следует несколько слов сказать о посёлке Комарово.
Поселок Комарово в Ленинградской области назывался "Келломяки", что в переводе с финского языка означает - "Колокольная горка". Он был возведен финнами в болотистой местности, богатой лесами. До 1917 года он входил в Великое Княжество Финляндское в составе Российской империи, с 1918 по 1939 и в промежутке 1941-44 годов он принадлежал независимой Финляндии. Когда в царской России строилась железная дорога от Санкт-Петербурга до Финляндии, поблизости от строительства имелся песчаный холм, где между сосен был подвешен колокол, звон которого оповещал рабочих о начале обеденного перерыва и окончании рабочего дня. Строители прозвали это место "Келло-мяки", т. е. "Колокольная гора".
Келломяки постепенно становился дачным посёлком благодаря живописной местности и близости Финского залива. Идеальное место жителей большого города для дачного отдыха.
Когда поселок Келломяки вошел в состав Советского Союза, он также стал привлекательным дачным местом. Здесь стали строить дачи для известных личностей Советского Союза. Первая дача была построена для Владимира Леонтиевича Комарова - великого ученого. Однако он не успел заселиться в дачу, предназначенную для него, из-за смерти. После чего, в честь известного географа и ботаника, поселок переименовали. И "Комарово" не означает большое количество комаров, а назван он в честь В. Л. Комарова.
Сегодня в Комарове немало летних домиков, в которых жили известные люди Советского Союза. Но не все домики устояли до сегодняшнего времени. В посёлке Комарово находился Дом творчества писателей.
Здание было построено в 1956 году. Здесь работали многие советские писатели. Местные жители рассказывают, что до обеда из окон Дома творчества был слышен неумолкающий стрекот пишущих машинок. Прохожие старались тише разговаривать, чтобы не мешать "творческому процессу".
Одним из мест притяжения является и домик, где летом жила Анна Андреевна Ахматова. Он был маленький, так что получил от неё название "Будка".
"Будка" (Из Интернета)
А. А. Ахматова описала "будку" и окрестности в стихотворении "Приморский сонет":
Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда…
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.
1958
Комарово
О жизни А. Ахматовой в "будке" очень много интересного писал Анатолий Найман в "Рассказах о Анне Ахматовой", которые я прочитала задолго до того, как побывала в этом примечательном месте. Многие эпизоды "Рассказов..." запомнились мне надолго, потому что были смешными и характеризовали героиню "Рассказов.." как обычную женщину, а не как поэта. Например, этот:
"С большой неохотой раз в день она выходила на прогулку, хотя врачи настаивали на двух-трех. Маршрут был, как правило, до Озерной и обратно, аллейкой, проложенной в сосновом лесу. В нескольких метрах от Озерной была низенькая скамейка, она ненадолго присаживалась и, продолжая разговор, начинала водить концом трости по земле влево и вправо, так что вскоре появлялся свободный от опавшей хвои сегмент чистой сыроватой почвы. Было что-то завораживающее в этом похожем на качания стрелки метронома скольжении тонкой коричневой палочки и постепенном очищении черной земли, как бы грифельной доски, готовой для письма, в окружении желтых иголок. Я ловил себя на том, что это неожиданно становилось существенней и интересней беседы, что под эти шаркающие звуки и вычерчивание дуг беседа может быть все равно какая.
Однажды мы отправились в противоположную сторону, а именно к Жирмунскому. Был солнечный августовский день, но уже с бессильным теплом, с осенним недостатком тепла. У солдат, рывших вдоль улицы канаву для каких-то труб, был перекур, и многие повалились тут же на землю и спали. Она сказала: "Вот поэтому русская армия и непобедимая, что они могут так спать". Через несколько шагов у нее с ноги стал сползать чулок, я сделал вид, что не замечаю, она попросила меня пройти немного вперед и там подождать. Вскоре догнала, но чулок опять пополз вниз, и сцена повторилась. И еще раза два. Вышедшая на звонок домработница Жирмунского сказала: "Они спят". Получалось, что спали все, кроме нас, мы повернули назад, настроение у Ахматовой было окончательно испорчено. Однако Жирмунский, заспанный, явился через полчаса с извинениями, а через неделю Ахматова, заговорив о чем-то, вскользь заметила: "В тот день, помните, когда с меня спадали одежды..."
Ещё запомнилось то, что иногда она доставала из портмоне десятку и посылала кого-нибудь на станцию в магазин купить бутылку водки (одобрялся и коньяк) и консервы "Бычки в томате", а запомнилось потому, что моя тётка, пережившая блокаду, тоже поступала также, если к ней неожиданно заходили гости: водка и "Бычки в томате".
"Когда приближалось время обеда, на столик набрасывалась скатерка, расставлялись приборы. Ахматова могла сказать таким тоном, как если бы ей только что пришло в голову: "Может быть, l'eau-de-vie? Ну, и чего-нибудь еще", - и доставала из старого портмоне десятку. Я, или кто-то из молодых гостей, ехал на велосипеде в магазинчик около станции. L'eau-dc-vie не обязательно должна была быть водкой, одобрялся и коньяк, а "что-нибудь еще" означало ветчину, шпроты или другие консервы, иногда специально оговариваемые "бычки в томате", тогда самые дешевые, штабелями стоявшие на полках".
А что касается времён года, то А. Найман пишет об Анне Андреевне так:
"Она любила лето и зиму - за устойчивость, определенность, а весну и осень недолюбливала - за непостоянство, "переходность", хотя московская весна - жаркая, грязная, стремительно обрушивающаяся на город - всегда была ей очень по душе".
Я сейчас, решив написать "летнюю историю", начала перечитывать "Рассказы..." А. Наймана. Рекомендую...
Вторым местом притяжения посёлка является Комаровское кладбище, где похоронена А. А. Ахматова и многие другие выдающиеся личности, имена которых многое говорят каждому образованному человеку. Пожалуй, в Санкт-Петербурге и округе только Литераторские мостки да некрополь при Лавре знамениты еще более.
Моя летняя история связана как раз с кладбищем.
Мы с моей приятельницей были в пансионате "Буревестник" в Репине и решили навестить могилу А. Ахматовой в Комарове. В один прекрасный день утром, но не сразу после завтрака, мы отправились туда на электричке. "Высадившись" на станции и пройдя какое-то расстояние, мы спросили у встречных, далеко ли до кладбища. Получив ответ, что "далековато", моя приятельница сказала, что не пойдёт, потому что тогда мы опоздаем на обед (а она любила поесть, и лишиться обеда не входило в её планы). Что же, и мне пришлось вернуться, не бросать же человека в беде. На другой день сразу после завтрака я пошла на электричку, уже без приятельницы, и через три минуты была в Комарове. На станции, у магазинчика, первый человек, которого я встретила, был А. Белинский, режиссёр и сценарист, народный артист РФ, создатель многочисленных телевизионных спектаклей и фильмов-балетов. Такое знакомое лицо, что я уже раскрыла было рот, чтобы поздороваться, но почему-то не сделала этого. Но вся комичность ситуации заключалась в том, что и он взглянул на меня так, как будто я была ему знакома. Видимо, я на кого-то была похожа, такое со мной случалось в жизни раза три, когда меня принимали за кого-то другого.
Дальше дорога к кладбищу. Народу мало, лес, страшновато, но я старалась не обгонять в пути одну пару, они, видимо, направлялись туда же. Попадались редкие прохожие, некоторые, казалось, собирали чернику, она как раз созрела. Не знаю, есть ли сейчас в том лесу черника, затоптали её, пожалуй, толпы паломников. Страх постепенно исчез, и вот я уже и на кладбище. Оно довольно большое, но я вскоре нашла могилу А. Ахматовой, постояла у неё, потом начала осматривать могилы других ленинградских знаменитостей.
К обеду я успела вернуться, но на приятельницу я внутренне сердилась ещё какое-то время, потому что не сразу забыла тот страх, который испытала, стараясь рано утром попасть на кладбище и найти могилу.
В Репино я после этого приезжала одна ещё один раз, и вот этот раз запомнился мне таким количеством комаров в комнате, где я жила, что название посёлка Комарово показалось мне связанным именно с комарами, а не с великим учёным.
И всё же летний отдых у Финского залива хорош!