депеша в штаб космополитической интеллигенции :)
В истории с закрытием ЕУСПб - то ли тайм-аут, то ли кружевное перемирие, то ли рекогносцировка и передислокация сил перед... Перед чем?
Черновая работа идет своим чередом: продолжается сбор подписей ( по-русски и по-английски), публикуются открытые письма, растет число публикаций в СМИ (сплошь комплиментарные для ЕУ), есть англоязычный блог (grazie
mgabo ), идут какие-то консультации и переговоры... Не совсем понятно, каким образом это невообразимое количество действий и коммуникаций перейдет в новое качество. Например, является ли временно приемлемым компромиссом получение помещений в аренду? Каковы конечные требования ЕУ, после удовлетворения которых отпадет необходимость в массовой мобилизации сторонников? Кто, собственно, может объявить "всем спасибо, все свободны"?
Время "разбора полетов" еще впереди. Пока - несколько разрозненных коротких сображений.
1. Кризис вокруг ЕУ обладает всеми признаками крупного события. Англоязычная онлайн-петиция в настоящий момент собрала 2697 подписей, русскоязычная - чуть больше 1500 (надо поднажать - сбор продолжается!). Число тех, кто почувствовал себя задетым многократно превышает тех, кто причастен к ЕУ или являлся прямым "потребителем благ". И это - с учетом того, что первые две недели ректорат намеренно тормозил акции поддержки, а затем - просьба о помощи распространялась в основном по каналам "академического сообщества" (тех же подписей могло бы быть значительно больше, если б обращения выкликали не только исследователей, преподавателей, аспирантов и студентов).
2. Даже беглый просмотр списка подписантов "внушает": и звучностью имен, и дружной солидарностью "людей, несовместимых ни при каких прочих обстоятельствах". В книгу рекордов LJ сбор подписей войдет как самая массовая "развиртуализация" (за никами появились реальные имена). В течении нескольких дней френд-ленты были усыпаны баннерами и кросс-постами. Предметом затаенной гордости было ворчливо посетовать на это.
3. Ничуть не сомневаюсь, что в самое ближайшее время инициативные группы слушателей и сотрудников ЕУ отправят в пожарную инспекцию благодарственное письмо и ящик армянского коньяка. Перерыв в занятиях и чехарде конференций, туманность ближайших перспектив не должны затмевать очевидного: благодаря пожарникам и суду, университетский кризис задал фокус трансграничной символической солидарности интеллектуалов, стимулировал рефлексию относительно условий академической автономии, заставил задуматься о незащищенности ниши социальной критики и независимых исследований. Злые языки уподобляли закрытие ЕУ инъекции аменазина в шизоидный, герметичный, социопатический мир "жителей Касталии". Добрые языки, напротив, расписывали ЕУ как модель открытой, депровинциализированной, профессиональной, "прогрессорской" науки, а атаку на нее связывали с противоречием склизкому духу времени. Горячие языки рассматривают кризис как "точку роста", призывая превратить ЕУ в анклав "европейского телоса", в плацдарм для начала долгожданной реформы системы образования, в "Шаолинь российского Просвещения" и, одновременно, в зону эвакуации всего, что еще осталось разумным, вольнодумствующим, живым.
4. Больше всего впечатляет в борьбе за спасение ЕУСПб то, что... не видно злокозненных антагонистов. Весь сюжет - в драматургии театра абсурда. Даже пожарники с судьей "ничего личного" против гуманитариев не имеют и признают всемирно-историческое значение "удушаемого". Многое писалось о политической подоплеке конфликта... При этом не одна из политических сил не взяла на себя "ответственность за террористическую акцию". В подписном листе - фамилии "чистых ученых" мирно пасутся с пламенными противниками режима и охранителями.
out_of_frame отразил ситуацию в замечательном эпизоде из переписки бывшего аспиранта с бывшим научным руководителем:
" Аспирант: «Уважаемый….! Помогите разрешить возникшую моральную дилемму. Как приличный человек я чувствую необходимость подписать заявление в поддержку ЕУ. Я всегда хорошо относился к ЕУ, хотя никогда там не был. Это, несомненно, достойный вуз - так, во всяком случае, мне говорили. Но как быть с пожарной безопасностью? Ведь, подписав петицию, я как бы лично буду содействовать пренебрежительному отношению к важным требованиям обеспечения жизнедеятельности. А если и правда пожар? И что, если там не в порядке проводка, а известные лица просто пытаются политизировать элементарный факт халатности со стороны руководства вуза? Не стоит ли им и в самом деле сначала починить проводку, а уже потом трубить тревогу? Помогите советом…»
Научный руководитель: «Дорогой…! Сделайте милость, не прикидывайтесь бóльшим идиотом, чем Вы на самом деле являетесь. Подписывайте и не выеживайтесь…» (Вы часом не забыли поставить свою подпись - здесь!).
5. О. Карпенко: "Чиновники с упорством и бескомпромиссностью революционеров применяют букву закона, отказываются от обычных в аналогичных ситуациях обсуждений и согласований. Почему такая бескомпромиссность и почитание закона не внушает уважения и доверия даже самым законопослушным людям? Потому что единственная цель "показательных" процессов, направленных на выбранные по тому или иному критерию (медийные, образовательные, бизнес, политические и т.п.) организации или на отдельных граждан - это запугивание остальных. В контексте противоречивого российского законодательства такие процессы воспитывают не уважение к закону, а страх перед государственными структурами, наделенными правом его интерпретировать и применять". Версия образцово-показательной порки западно-ориентированной, свободолюбивой, независимой (ибо качество образования ЕУ позвляет делать интернациональные карьеры) по умолчанию является наиболее распространенной. ЕУ противостоит не субъект (с ФИО, должностью, черной рейдерской душой и т.д.), а бюрократическая система, обладающая колоссальной силой инерции и отсутствием разума (коли не наделять таковым "чиновничью корпорацию").
То же по сути, но сформулированное на языке марксистской социальной критики подозрение звучивает Артем Магун: "закрытие университета стало частью нового тренда в российской политике, развившегося в последний год и выразившегося в борьбе с влиянием Запада: закрытие Британских советов, конфликты с европейскими наблюдателями на выборах, обвинение правозащитников и других либералов в том, что они «шакалят» и т.д.". Правда репорт об огне по "штабу космополитической интеллигенции" Артем усиливает пророчеством: "Впервые в новой истории России, скажем так, со времен Николая Первого, власть вообще отказывается от опоры на интеллигенцию и заменяет ее полуобразованным чиновничеством и низкопробной культуриндустрией".
Не берусь судить, насколько оправдан макрополитический анализ обоих авторов, но одно можно сказать точно: история с ЕУ эмоционально мобилизует (и воссоздает) социальный слой, который некогда, капитулировав, был полным составом зачислен в обоз гражданского общества. Я имею ввиду... интеллигенцию. Именно ей адресован эмансипирующий призыв левакв из "Что делать?": "...нанесен удар по интеллигенции и студенчеству страны, удар, который является сигналом к подчинению: за ним последует более широкая волна Gleichschaltung, выстраивания, научных и образовательных учреждений".
6. Уже сейчас можно сказать, что из коммуникативно-информационного облака, ныне гремящего громом петиций, разряжающегося молниями кросс-постинга и e-mail, возникают связки и цепочки, которые останутся существовать и после того, как отпадет нужда в оперативном "антикризисном менеджменте". Не факт, что они кристаллизуются в какие-то "невидимые исследовательские колледжи", скрепленные, помимо профессиональных интересов, общим пониманием этоса интеллектуала, его социальной миссии и роли в модернизационных процессах. Не факт, что возникнут какие-то студенческие и младоаспирантские группы по типу OD-group, осознавшие "шкурную потребность" в академических свободах, реформе образования, возможности конвертировать свой избыточный (на фоне) интеллектуальный и символический капитал в какие-то устойчивые позиции внутри коррумпированного и деградирующего университетского поля. Тем более маловероятно, что состоится приток интеллектуалов в гражданские организации или - что появятся new social movements (что жаль - интеллектуалы сейчас нужны именно в качестве интеллектуалов, а не "уличных активистов" или "менеджеров НПО").
Образовавшиеся неформальные сети нереально капитализировать (активировать, побудить к приращению качественно нового гражданского состояния) "извне", из какого-то "руководящего центра", "авторитетной моральной инстанции". И тем не менее, даже в отсутствие "социального договора" между интеллектуалами, в ближайшее время появятся эмансипирующие эффекты разговора между ними.
7. Реплика в стиле "sapienti sat": источником инновационного импульса (к социальной критике, к актуальным и резонансным исследованиям, к интеллектуальному действию и протестному самосознанию), оживляющего "мыслящих тростников России" станет не западная, а международная интеллектуальная элита. В Гермесах - "фрилансеры поневоле" (прекариат как явление - уже у порога мегаполисов). ЕУ - символ вертикальной мобильности, при которой "гамбургский счет" в науке не ассоциируется с аскетическим поеданием акрид, "свитерами в катышках" и унизительной барщиной на университетскую администрацию. Внутри провинциальных вузов разрывы между "участниками образовательного процесса" таковы, что число системно неразрешаемых конфликтов неминуемо идет на наращивание "критической массы" (ныне - лишенной языка и самосознания). Свертывание программ академического обмена, подмена науки наукообразным доктринерством, казенная мертвечина, лишающая вкуса массивные "инвестиции" в образование накануне выборов... Множеству умных людей нечем дышать. А тут - вдобавок ко всему начинают крушить стены худо-бедно обжитых интеллектуальных резерваций типа ЕУ, Шанинки, просветительских программ Британского совета, каких-то догорающих "международных гуманитарных летних школ" и т.д.
8. По делу: издалека не разглядеть что именно и какими темпами происходит в среде, активно участвующей в разрешении кризиса вокруг ЕУ. Есть впечатление, что не все ладно в коммуникациях между факультетами, преподавателями, ректоратом, слушателями, инициативными группами сочувствующих. С одной стороны, это хорошо - каждый занят своим делом (переговоры, сбор подписей, информационные рассылки и проч.), с другой - непонятен пошаговый сценарий, где прописано не столько разделение ролей у "протестантов", сколько четкий алгоритм - мы завершаем такой-то этап и если ситуация кардинально не меняется, то - переходим к следующему... Вплоть до...
9. Инсайд принадлежности к общему карассу - это кажется или и впрямь в воздухе есть нечто такое?
10. Обменялся несколькими письмами вокруг вопроса: "Насколько совместима академическая наука и гражданская активность?". Мои корреспонденты, сожалея, выказывали скепсис: ЕУ уже проиграл, "слив" проект IRENA, продемонстрировав низкий уровень солидарности "между факультетами" (сторонники scholarship готовы потворствовать малодушию ректора и отстегивать commitment ради сохранения своих тихих аутичных радостей чистого познания).
Мне кажется, что есть недоразумение, связанное с бытовыми стереотипными представлениями о "гражданской активности" и ролевой позиции интеллектуала. Давайте, прежде чем начинать этот разговор, припомним две цитаты:
* фраза Делёза из его диалога с Мишелем Фуко ("Интеллектуалы и власть"): "Для нас теоретик-интеллектуал перестал быть субъектом, представителем чьей-то совести или олицетворением чьего-либо сознания. Ибо те, кто действует и борется, перестали быть представляемыми кем-либо, будь-то партией или профсоюзом, которые, в свою очередь, присваивали бы себе право быть их сознанием. Так кто же говорит и кто действует? - Это всегда некое множество, даже в говорящей и действующей личности. Мы все группки. И потому представительства больше нет, есть лишь действие, действие теоретическое, действие практическое, находящееся в отношениях перехода или сплетения". Этот диалог сюжетно непроизвольно воспроизводят Саша Бикбов и Дмитрий Виленский в "О критике и Практике".
* из Пьера Бурдье: "В умах большей части образованных людей, особенно тех, кто занимается общественными науками, присутствует дихотомия, которая мне представляется совершенно гибельной: раскол между scholarship и commitment, между теми, кто посвящает себя научной работе, используя научные методы и адресуя свои труды другим ученым, и теми, кто вступает в бой, вынося свои знания за пределы научного сообщества. Это противопоставление - искусственноe. На самом деле нужно быть независимым ученым, который работает по правилам scholarship, для того, чтобы производить ангажированное, легитимно ангажированное знание, и вводить это знание в бой. Такое знание рождается только в ходе работы, подчиненной правилам научного сообщества".
Это я к тому, что нет смысла гадать - совместима ли гражданская (социальная, социогуманитарная, политическая) активность с учеными штудиями. Современный университет насквозь пронизан теми же системными противоречиями, которые есть "на улице и площадях". Тот же ЕУ при всем желании не может кому-либо делегировать решение своих проблем - нет ни партий, ни профсоюзов, ни гражданских ассоциаций, которые пришли бы в кабинет Вахтина и сказали бы: "Дорогой Н.Б., посиди, чаю выпей... Сейчас мы все уладим". И выпускники ЕУ обречены на то, чтобы как-то выстраивать свои исследовательские биографии в том интеллектуальном ландшафте, который есть. Если они не безнадежно инфантильные дети, то двух-трех лет пост-пост-дипломного и постдиссертационного существования им хватит, чтобы понять - воспроизводить свою идентичность исследователя и независимо мыслящего человека при стоящих на вышках "Добреньковых" не выйдет.
Из блога
tienare " многие меня спрашивают, что же на самом деле произошло с ЕУ и не пора ли на баррикады. Отвечаю: 1) не знаю, 2) пора". Ясно, что "баррикады" тут метафорические. Также ясно: подобный настрой и интеллектуальный потенциал, что есть у людей, взволнованных ситуациями вроде кризиса с ЕУ, борьбы на Соцфаке МГУ, бунта на истфаке Саратовского универа и т.д. способны качественно изменить активистские среды. Вряд ли это будет политический протест (системные перемены требуют полной самотдачи, работы full-time, готовности принять высокие риски, "форсированной", скажем так, эмоциональности и проч.). Вероятнее - какие-то проектные инициативы гражданского, социального, социогуманитарного типа. Отличные по технологиям, самоорганизации, ресурсной базе и проч. от "классического гражданского общества" (в условиях даже soft-авторитаризма "классики" - не жильцы). К слову сказать, ЕУ - негосударственное учреждение, общественная организация по сути и по духу.
P.S. Френды, не забудьте внести свои
. Подпишите обращение в поддержку Европейского университета в Санкт-Петербурге!!!
Черновая работа идет своим чередом: продолжается сбор подписей ( по-русски и по-английски), публикуются открытые письма, растет число публикаций в СМИ (сплошь комплиментарные для ЕУ), есть англоязычный блог (grazie
mgabo ), идут какие-то консультации и переговоры... Не совсем понятно, каким образом это невообразимое количество действий и коммуникаций перейдет в новое качество. Например, является ли временно приемлемым компромиссом получение помещений в аренду? Каковы конечные требования ЕУ, после удовлетворения которых отпадет необходимость в массовой мобилизации сторонников? Кто, собственно, может объявить "всем спасибо, все свободны"?
Время "разбора полетов" еще впереди. Пока - несколько разрозненных коротких сображений.
1. Кризис вокруг ЕУ обладает всеми признаками крупного события. Англоязычная онлайн-петиция в настоящий момент собрала 2697 подписей, русскоязычная - чуть больше 1500 (надо поднажать - сбор продолжается!). Число тех, кто почувствовал себя задетым многократно превышает тех, кто причастен к ЕУ или являлся прямым "потребителем благ". И это - с учетом того, что первые две недели ректорат намеренно тормозил акции поддержки, а затем - просьба о помощи распространялась в основном по каналам "академического сообщества" (тех же подписей могло бы быть значительно больше, если б обращения выкликали не только исследователей, преподавателей, аспирантов и студентов).
2. Даже беглый просмотр списка подписантов "внушает": и звучностью имен, и дружной солидарностью "людей, несовместимых ни при каких прочих обстоятельствах". В книгу рекордов LJ сбор подписей войдет как самая массовая "развиртуализация" (за никами появились реальные имена). В течении нескольких дней френд-ленты были усыпаны баннерами и кросс-постами. Предметом затаенной гордости было ворчливо посетовать на это.
3. Ничуть не сомневаюсь, что в самое ближайшее время инициативные группы слушателей и сотрудников ЕУ отправят в пожарную инспекцию благодарственное письмо и ящик армянского коньяка. Перерыв в занятиях и чехарде конференций, туманность ближайших перспектив не должны затмевать очевидного: благодаря пожарникам и суду, университетский кризис задал фокус трансграничной символической солидарности интеллектуалов, стимулировал рефлексию относительно условий академической автономии, заставил задуматься о незащищенности ниши социальной критики и независимых исследований. Злые языки уподобляли закрытие ЕУ инъекции аменазина в шизоидный, герметичный, социопатический мир "жителей Касталии". Добрые языки, напротив, расписывали ЕУ как модель открытой, депровинциализированной, профессиональной, "прогрессорской" науки, а атаку на нее связывали с противоречием склизкому духу времени. Горячие языки рассматривают кризис как "точку роста", призывая превратить ЕУ в анклав "европейского телоса", в плацдарм для начала долгожданной реформы системы образования, в "Шаолинь российского Просвещения" и, одновременно, в зону эвакуации всего, что еще осталось разумным, вольнодумствующим, живым.
4. Больше всего впечатляет в борьбе за спасение ЕУСПб то, что... не видно злокозненных антагонистов. Весь сюжет - в драматургии театра абсурда. Даже пожарники с судьей "ничего личного" против гуманитариев не имеют и признают всемирно-историческое значение "удушаемого". Многое писалось о политической подоплеке конфликта... При этом не одна из политических сил не взяла на себя "ответственность за террористическую акцию". В подписном листе - фамилии "чистых ученых" мирно пасутся с пламенными противниками режима и охранителями.
out_of_frame отразил ситуацию в замечательном эпизоде из переписки бывшего аспиранта с бывшим научным руководителем:
" Аспирант: «Уважаемый….! Помогите разрешить возникшую моральную дилемму. Как приличный человек я чувствую необходимость подписать заявление в поддержку ЕУ. Я всегда хорошо относился к ЕУ, хотя никогда там не был. Это, несомненно, достойный вуз - так, во всяком случае, мне говорили. Но как быть с пожарной безопасностью? Ведь, подписав петицию, я как бы лично буду содействовать пренебрежительному отношению к важным требованиям обеспечения жизнедеятельности. А если и правда пожар? И что, если там не в порядке проводка, а известные лица просто пытаются политизировать элементарный факт халатности со стороны руководства вуза? Не стоит ли им и в самом деле сначала починить проводку, а уже потом трубить тревогу? Помогите советом…»
Научный руководитель: «Дорогой…! Сделайте милость, не прикидывайтесь бóльшим идиотом, чем Вы на самом деле являетесь. Подписывайте и не выеживайтесь…» (Вы часом не забыли поставить свою подпись - здесь!).
5. О. Карпенко: "Чиновники с упорством и бескомпромиссностью революционеров применяют букву закона, отказываются от обычных в аналогичных ситуациях обсуждений и согласований. Почему такая бескомпромиссность и почитание закона не внушает уважения и доверия даже самым законопослушным людям? Потому что единственная цель "показательных" процессов, направленных на выбранные по тому или иному критерию (медийные, образовательные, бизнес, политические и т.п.) организации или на отдельных граждан - это запугивание остальных. В контексте противоречивого российского законодательства такие процессы воспитывают не уважение к закону, а страх перед государственными структурами, наделенными правом его интерпретировать и применять". Версия образцово-показательной порки западно-ориентированной, свободолюбивой, независимой (ибо качество образования ЕУ позвляет делать интернациональные карьеры) по умолчанию является наиболее распространенной. ЕУ противостоит не субъект (с ФИО, должностью, черной рейдерской душой и т.д.), а бюрократическая система, обладающая колоссальной силой инерции и отсутствием разума (коли не наделять таковым "чиновничью корпорацию").
То же по сути, но сформулированное на языке марксистской социальной критики подозрение звучивает Артем Магун: "закрытие университета стало частью нового тренда в российской политике, развившегося в последний год и выразившегося в борьбе с влиянием Запада: закрытие Британских советов, конфликты с европейскими наблюдателями на выборах, обвинение правозащитников и других либералов в том, что они «шакалят» и т.д.". Правда репорт об огне по "штабу космополитической интеллигенции" Артем усиливает пророчеством: "Впервые в новой истории России, скажем так, со времен Николая Первого, власть вообще отказывается от опоры на интеллигенцию и заменяет ее полуобразованным чиновничеством и низкопробной культуриндустрией".
Не берусь судить, насколько оправдан макрополитический анализ обоих авторов, но одно можно сказать точно: история с ЕУ эмоционально мобилизует (и воссоздает) социальный слой, который некогда, капитулировав, был полным составом зачислен в обоз гражданского общества. Я имею ввиду... интеллигенцию. Именно ей адресован эмансипирующий призыв левакв из "Что делать?": "...нанесен удар по интеллигенции и студенчеству страны, удар, который является сигналом к подчинению: за ним последует более широкая волна Gleichschaltung, выстраивания, научных и образовательных учреждений".
6. Уже сейчас можно сказать, что из коммуникативно-информационного облака, ныне гремящего громом петиций, разряжающегося молниями кросс-постинга и e-mail, возникают связки и цепочки, которые останутся существовать и после того, как отпадет нужда в оперативном "антикризисном менеджменте". Не факт, что они кристаллизуются в какие-то "невидимые исследовательские колледжи", скрепленные, помимо профессиональных интересов, общим пониманием этоса интеллектуала, его социальной миссии и роли в модернизационных процессах. Не факт, что возникнут какие-то студенческие и младоаспирантские группы по типу OD-group, осознавшие "шкурную потребность" в академических свободах, реформе образования, возможности конвертировать свой избыточный (на фоне) интеллектуальный и символический капитал в какие-то устойчивые позиции внутри коррумпированного и деградирующего университетского поля. Тем более маловероятно, что состоится приток интеллектуалов в гражданские организации или - что появятся new social movements (что жаль - интеллектуалы сейчас нужны именно в качестве интеллектуалов, а не "уличных активистов" или "менеджеров НПО").
Образовавшиеся неформальные сети нереально капитализировать (активировать, побудить к приращению качественно нового гражданского состояния) "извне", из какого-то "руководящего центра", "авторитетной моральной инстанции". И тем не менее, даже в отсутствие "социального договора" между интеллектуалами, в ближайшее время появятся эмансипирующие эффекты разговора между ними.
7. Реплика в стиле "sapienti sat": источником инновационного импульса (к социальной критике, к актуальным и резонансным исследованиям, к интеллектуальному действию и протестному самосознанию), оживляющего "мыслящих тростников России" станет не западная, а международная интеллектуальная элита. В Гермесах - "фрилансеры поневоле" (прекариат как явление - уже у порога мегаполисов). ЕУ - символ вертикальной мобильности, при которой "гамбургский счет" в науке не ассоциируется с аскетическим поеданием акрид, "свитерами в катышках" и унизительной барщиной на университетскую администрацию. Внутри провинциальных вузов разрывы между "участниками образовательного процесса" таковы, что число системно неразрешаемых конфликтов неминуемо идет на наращивание "критической массы" (ныне - лишенной языка и самосознания). Свертывание программ академического обмена, подмена науки наукообразным доктринерством, казенная мертвечина, лишающая вкуса массивные "инвестиции" в образование накануне выборов... Множеству умных людей нечем дышать. А тут - вдобавок ко всему начинают крушить стены худо-бедно обжитых интеллектуальных резерваций типа ЕУ, Шанинки, просветительских программ Британского совета, каких-то догорающих "международных гуманитарных летних школ" и т.д.
8. По делу: издалека не разглядеть что именно и какими темпами происходит в среде, активно участвующей в разрешении кризиса вокруг ЕУ. Есть впечатление, что не все ладно в коммуникациях между факультетами, преподавателями, ректоратом, слушателями, инициативными группами сочувствующих. С одной стороны, это хорошо - каждый занят своим делом (переговоры, сбор подписей, информационные рассылки и проч.), с другой - непонятен пошаговый сценарий, где прописано не столько разделение ролей у "протестантов", сколько четкий алгоритм - мы завершаем такой-то этап и если ситуация кардинально не меняется, то - переходим к следующему... Вплоть до...
9. Инсайд принадлежности к общему карассу - это кажется или и впрямь в воздухе есть нечто такое?
10. Обменялся несколькими письмами вокруг вопроса: "Насколько совместима академическая наука и гражданская активность?". Мои корреспонденты, сожалея, выказывали скепсис: ЕУ уже проиграл, "слив" проект IRENA, продемонстрировав низкий уровень солидарности "между факультетами" (сторонники scholarship готовы потворствовать малодушию ректора и отстегивать commitment ради сохранения своих тихих аутичных радостей чистого познания).
Мне кажется, что есть недоразумение, связанное с бытовыми стереотипными представлениями о "гражданской активности" и ролевой позиции интеллектуала. Давайте, прежде чем начинать этот разговор, припомним две цитаты:
* фраза Делёза из его диалога с Мишелем Фуко ("Интеллектуалы и власть"): "Для нас теоретик-интеллектуал перестал быть субъектом, представителем чьей-то совести или олицетворением чьего-либо сознания. Ибо те, кто действует и борется, перестали быть представляемыми кем-либо, будь-то партией или профсоюзом, которые, в свою очередь, присваивали бы себе право быть их сознанием. Так кто же говорит и кто действует? - Это всегда некое множество, даже в говорящей и действующей личности. Мы все группки. И потому представительства больше нет, есть лишь действие, действие теоретическое, действие практическое, находящееся в отношениях перехода или сплетения". Этот диалог сюжетно непроизвольно воспроизводят Саша Бикбов и Дмитрий Виленский в "О критике и Практике".
* из Пьера Бурдье: "В умах большей части образованных людей, особенно тех, кто занимается общественными науками, присутствует дихотомия, которая мне представляется совершенно гибельной: раскол между scholarship и commitment, между теми, кто посвящает себя научной работе, используя научные методы и адресуя свои труды другим ученым, и теми, кто вступает в бой, вынося свои знания за пределы научного сообщества. Это противопоставление - искусственноe. На самом деле нужно быть независимым ученым, который работает по правилам scholarship, для того, чтобы производить ангажированное, легитимно ангажированное знание, и вводить это знание в бой. Такое знание рождается только в ходе работы, подчиненной правилам научного сообщества".
Это я к тому, что нет смысла гадать - совместима ли гражданская (социальная, социогуманитарная, политическая) активность с учеными штудиями. Современный университет насквозь пронизан теми же системными противоречиями, которые есть "на улице и площадях". Тот же ЕУ при всем желании не может кому-либо делегировать решение своих проблем - нет ни партий, ни профсоюзов, ни гражданских ассоциаций, которые пришли бы в кабинет Вахтина и сказали бы: "Дорогой Н.Б., посиди, чаю выпей... Сейчас мы все уладим". И выпускники ЕУ обречены на то, чтобы как-то выстраивать свои исследовательские биографии в том интеллектуальном ландшафте, который есть. Если они не безнадежно инфантильные дети, то двух-трех лет пост-пост-дипломного и постдиссертационного существования им хватит, чтобы понять - воспроизводить свою идентичность исследователя и независимо мыслящего человека при стоящих на вышках "Добреньковых" не выйдет.
Из блога
tienare " многие меня спрашивают, что же на самом деле произошло с ЕУ и не пора ли на баррикады. Отвечаю: 1) не знаю, 2) пора". Ясно, что "баррикады" тут метафорические. Также ясно: подобный настрой и интеллектуальный потенциал, что есть у людей, взволнованных ситуациями вроде кризиса с ЕУ, борьбы на Соцфаке МГУ, бунта на истфаке Саратовского универа и т.д. способны качественно изменить активистские среды. Вряд ли это будет политический протест (системные перемены требуют полной самотдачи, работы full-time, готовности принять высокие риски, "форсированной", скажем так, эмоциональности и проч.). Вероятнее - какие-то проектные инициативы гражданского, социального, социогуманитарного типа. Отличные по технологиям, самоорганизации, ресурсной базе и проч. от "классического гражданского общества" (в условиях даже soft-авторитаризма "классики" - не жильцы). К слову сказать, ЕУ - негосударственное учреждение, общественная организация по сути и по духу.
P.S. Френды, не забудьте внести свои
. Подпишите обращение в поддержку Европейского университета в Санкт-Петербурге!!!