Выступление на Круглом столе в Сибирской академии госслужбы
Думаю, мало кто будет оспаривать тезис о том, что события 1989-1991 годов в России, нужно характеризовать как социальную революцию. У этой революции есть очевидный результат - крушение коммунизма и распад СССР, соответственно, с точностью до конкретной даты в календаре можно сказать, когда же революция завершилась*
Началась же она, по-моему, как раз 20 лет назад первыми в истории СССР альтернативными выборами.
Сейчас пытаются проводить сравнения нынешнего времени с периодом перестройки, задаваясь вопросом, возможно ли повторение процесса «демократизации» в современной России?
Я на этот вопрос отвечаю отрицательно.
Революция 1989-91 г.г. началась не на пустом месте.
Она готовилась. Архитекторами и прорабами перестройки. Людьми благонамеренными и благодушными. Благодушие их вызвано состоянием социологической науки того времени. Они искренне верили в такие, что выяснилось некоторое время спустя, бессодержательные пропагандистские муляжи как «полная и окончательная победа социализма в СССР», «новая историческая общность советский народ», «советский народ - самый читающий и образованный в мире» и т.п.
В этих характеристиках - благодушие и благонамеренность - их, прорабов перестройки, принципиальное отличие от нынешних властей предержащих. И отсюда - принципиальная невозможность «ослабления гаек» сверху нынешними.
Архитекторы перестройки сами сделали всё возможное для подготовки страны к революции.
Провели антиалкогольную кампанию и заставили существенную часть населения посмотреть на жизнь трезвым взглядом. Разрешили публикацию «антисоветских произведений» и критику самого святого - номенклатурных работников и партии в целом.
Освободили политзаключенных. Вы знаете, как весной 1988 года в Эстонии встречали приехавшего в лагерной робе из Потьмы Марта Никлуса? Его всем городом пронесли на руках от вокзала до дома.
Прекратили глушения западных радиостанций
Отменили крепостное право. Я имею в виду ст.209 УК РСФСР «Тунеядство». В июне 1988 я забрал трудовую книжку из государственной конторы и больше не обязан был где-либо числиться трудоустроенным. У многих появилось свободное время для «антисоветской» деятельности.
Законы о кооперации и индивидуальной трудовой деятельности обеспечили финансирование революции. Уже не надо было ждать, когда Запад нам поможет, мы могли сами заработать на помощь революции.
Наконец, сам закон о выборах. Впервые допускавший альтернативность кандидатов. Несмотря на существование квот для «общественных организаций» и «окружных предвыборных совещаний», куда более демократичный, чем всё теперешнее избирательное законодательство чекистов.
И вот выборы. Все новосибирское городское начальство осталось за бортом. Предисполкома Индинок уступил директору одного из заводов. Первый секретарь горкома Маслов - военному. Первый секретарь обкома Казарезов едва обошел соперника в самом дальнем сельском округе. Председатель СОАН Коптюг в огромном национально-территориальном округе, включавшем в себя Новосибирскую и Томскую область, проиграл летчику Демакову. Не потому, что ученый, а потому, что в биографии написали «депутат Верховного Совета СССР»
Дальше события накатывали и наслаивались одно на другое как снежный ком. Вот всего лишь события моей почти личной жизни.
Через две недели после выборов, 9 апреля, первые десять экземпляров «Пресс-бюллетеня» Сибирского информационного агентства» нашли своих читателей в Нарымском сквере.
Ещё через две недели, 23 апреля, меня с листочками третьего номера «Пресс-бюллетеня» и книгой Анатолия Марченко «Живи как все» задержали в том же сквере и дали 10 суток административного ареста. Суд приговорил книгу Марченко и «ПБ» к сожжению как печатные материалы, запрещенные к обращению на территории СССР. Радио «Свобода» тогда две недели отплясывало на костях Железнодорожного районного суда. В результате областной суд отменил ритуальное сожжение антисоветской литературы.
В конце мая вся страна сидела у ТВ, таксисты слушали не кассеты с блатным шансоном, а трансляции Съезда народных депутатов СССР. 7 июня рейсовый самолет «Аэрофлота» доставил в Новосибирск первый массовый тираж «ПБ» - 5 тысяч экземпляров, отпечатанный, кстати, в типографии МВД Литовской ССР.
30 июня новосибирская милиция арестовала 10-тысячный тираж очередного номера «ПБ» прямо в аэропорту. После массовой головдовки на пл. Ленина с её последующим разгоном ОМОНом «ПБ» стал самым популярным изданием в регионе.
Дальше - забастовки шахтеров в Кузбассе…
Под конец 1989 года Максим Клименко, один из издателей «ПБ», разлив по стаканам коньяк, сказал: «Давайте проводим самый счастливый год в нашей жизни!» Теперь очевидно, что в жизни моего поколения этот год, год начала революции, был самым счастливым.
Пусть тем надеждам, которые нас тогда переполняли, не суждено было сбыться в России, я не тороплюсь вслед за некоторыми либеральными публицистами характеризовать упущенные возможности термином «просрали».
Всё-таки два главных результата революции 1989-91 г.г. не удастся отменить ни Путину, ни ФСБ, никакой другой подлой силе. Никому не удастся восстановить коммунизм, никому не удастся восстановить СССР.
Хочу подчеркнуть, что в отличие от «национального лидера», я не только не рассматриваю распад СССР как «крупнейшую геополитическую катастрофу ХХ века» (более крупную чем две мировые войны?), а совсем наоборот, считаю этот распад важнейшим положительным итогом нашей революции.
Даже если бы от превратившейся в чекистский осколок «империи зла» (России) удалось отколоть не 14 бывших союзных республик, а одну, скажем, крошечную Эстонию, я бы и это считал успехом освободительного движения.
Успехом борьбы за вашу и нашу свободу, о которой теперь почти забыли. От «империи зла» навсегда отделились не только советская Прибалтика, но и Украина, и Грузия.
Нам есть с кого брать пример, есть к чему стремиться.
Только надеяться на повторение демократизации сверху не надо. В отличие от благодушных старцев из политбюро пацаны из КГБ беспощадны как природа. Дедушка Мичурин на школьных плакатах моего детства советовал не ждать от природы милостей: «взять их у неё - наша задача».
Началась же она, по-моему, как раз 20 лет назад первыми в истории СССР альтернативными выборами.
Сейчас пытаются проводить сравнения нынешнего времени с периодом перестройки, задаваясь вопросом, возможно ли повторение процесса «демократизации» в современной России?
Я на этот вопрос отвечаю отрицательно.
Революция 1989-91 г.г. началась не на пустом месте.
Она готовилась. Архитекторами и прорабами перестройки. Людьми благонамеренными и благодушными. Благодушие их вызвано состоянием социологической науки того времени. Они искренне верили в такие, что выяснилось некоторое время спустя, бессодержательные пропагандистские муляжи как «полная и окончательная победа социализма в СССР», «новая историческая общность советский народ», «советский народ - самый читающий и образованный в мире» и т.п.
В этих характеристиках - благодушие и благонамеренность - их, прорабов перестройки, принципиальное отличие от нынешних властей предержащих. И отсюда - принципиальная невозможность «ослабления гаек» сверху нынешними.
Архитекторы перестройки сами сделали всё возможное для подготовки страны к революции.
Провели антиалкогольную кампанию и заставили существенную часть населения посмотреть на жизнь трезвым взглядом. Разрешили публикацию «антисоветских произведений» и критику самого святого - номенклатурных работников и партии в целом.
Освободили политзаключенных. Вы знаете, как весной 1988 года в Эстонии встречали приехавшего в лагерной робе из Потьмы Марта Никлуса? Его всем городом пронесли на руках от вокзала до дома.
Прекратили глушения западных радиостанций
Отменили крепостное право. Я имею в виду ст.209 УК РСФСР «Тунеядство». В июне 1988 я забрал трудовую книжку из государственной конторы и больше не обязан был где-либо числиться трудоустроенным. У многих появилось свободное время для «антисоветской» деятельности.
Законы о кооперации и индивидуальной трудовой деятельности обеспечили финансирование революции. Уже не надо было ждать, когда Запад нам поможет, мы могли сами заработать на помощь революции.
Наконец, сам закон о выборах. Впервые допускавший альтернативность кандидатов. Несмотря на существование квот для «общественных организаций» и «окружных предвыборных совещаний», куда более демократичный, чем всё теперешнее избирательное законодательство чекистов.
И вот выборы. Все новосибирское городское начальство осталось за бортом. Предисполкома Индинок уступил директору одного из заводов. Первый секретарь горкома Маслов - военному. Первый секретарь обкома Казарезов едва обошел соперника в самом дальнем сельском округе. Председатель СОАН Коптюг в огромном национально-территориальном округе, включавшем в себя Новосибирскую и Томскую область, проиграл летчику Демакову. Не потому, что ученый, а потому, что в биографии написали «депутат Верховного Совета СССР»
Дальше события накатывали и наслаивались одно на другое как снежный ком. Вот всего лишь события моей почти личной жизни.
Через две недели после выборов, 9 апреля, первые десять экземпляров «Пресс-бюллетеня» Сибирского информационного агентства» нашли своих читателей в Нарымском сквере.
Ещё через две недели, 23 апреля, меня с листочками третьего номера «Пресс-бюллетеня» и книгой Анатолия Марченко «Живи как все» задержали в том же сквере и дали 10 суток административного ареста. Суд приговорил книгу Марченко и «ПБ» к сожжению как печатные материалы, запрещенные к обращению на территории СССР. Радио «Свобода» тогда две недели отплясывало на костях Железнодорожного районного суда. В результате областной суд отменил ритуальное сожжение антисоветской литературы.
В конце мая вся страна сидела у ТВ, таксисты слушали не кассеты с блатным шансоном, а трансляции Съезда народных депутатов СССР. 7 июня рейсовый самолет «Аэрофлота» доставил в Новосибирск первый массовый тираж «ПБ» - 5 тысяч экземпляров, отпечатанный, кстати, в типографии МВД Литовской ССР.
30 июня новосибирская милиция арестовала 10-тысячный тираж очередного номера «ПБ» прямо в аэропорту. После массовой головдовки на пл. Ленина с её последующим разгоном ОМОНом «ПБ» стал самым популярным изданием в регионе.
Дальше - забастовки шахтеров в Кузбассе…
Под конец 1989 года Максим Клименко, один из издателей «ПБ», разлив по стаканам коньяк, сказал: «Давайте проводим самый счастливый год в нашей жизни!» Теперь очевидно, что в жизни моего поколения этот год, год начала революции, был самым счастливым.
Пусть тем надеждам, которые нас тогда переполняли, не суждено было сбыться в России, я не тороплюсь вслед за некоторыми либеральными публицистами характеризовать упущенные возможности термином «просрали».
Всё-таки два главных результата революции 1989-91 г.г. не удастся отменить ни Путину, ни ФСБ, никакой другой подлой силе. Никому не удастся восстановить коммунизм, никому не удастся восстановить СССР.
Хочу подчеркнуть, что в отличие от «национального лидера», я не только не рассматриваю распад СССР как «крупнейшую геополитическую катастрофу ХХ века» (более крупную чем две мировые войны?), а совсем наоборот, считаю этот распад важнейшим положительным итогом нашей революции.
Даже если бы от превратившейся в чекистский осколок «империи зла» (России) удалось отколоть не 14 бывших союзных республик, а одну, скажем, крошечную Эстонию, я бы и это считал успехом освободительного движения.
Успехом борьбы за вашу и нашу свободу, о которой теперь почти забыли. От «империи зла» навсегда отделились не только советская Прибалтика, но и Украина, и Грузия.
Нам есть с кого брать пример, есть к чему стремиться.
Только надеяться на повторение демократизации сверху не надо. В отличие от благодушных старцев из политбюро пацаны из КГБ беспощадны как природа. Дедушка Мичурин на школьных плакатах моего детства советовал не ждать от природы милостей: «взять их у неё - наша задача».