Юбилей усатого прошёл без гимна, а ведь песня ниже как раз бы могла таким гимном стать. Ширше надо распиаривать.
Но ещё есть пара месяцев до следующего юбилейчика плешивого - всё можно исправить.
Подсмотрел у Соколова Картинки про Сталина смотреть ТУТ РАБФАК - Новая Песня о Сталине
Click to view
http://www.youtube.com/watch?v=Y3gJntTrcP0&feature=player_embeddedRABFAQ01.11.2009
26 февраля, в 21.00 группа РАБФАК выступит в СПб в клубе FISH FABRIQUE NOUVELLE,
Лиговский пр., 53, 764-48-57, М «Площадь Восстания».
Комсомолка о группе РАБФАК:
http://kp.ru/daily/24434/601953/ СКАЧАТЬ аудио:
http://files.mail.ru/DZLNWEАккорды и тексты песен про Сталина и про ментов:
http://rabfak-band.livejournal.com/467.htmlВконтакте:
http://vkontakte.ru/club12928636Твиттер:
http://twitter.com/Rabfak_Band Картинку рисовал
surfer_x и нарисовал вместо правой руки левую и укороченный средний палец прилепленный за середину к торцу ладони.
http://rabfak-band.livejournal.com/467.html Рабфак "Новая Песня О Сталине"
Am G7 F/E7
Двадцать лет как жизни нет
Am G7 F/E7
Разогнали райсовет
Dm Am F/G7
всем давно насрать на нас
Dm F E7
моисеев пидарас
Am G7 F/E7
всюду блядь таджикистан
Am G7 F/E7
кашпировский - шарлатан
Dm Am F/G7
пацаны в большой нужде
Dm F E7
где же ты хозяин где
C G
Пр. Сталина! Сталина!
Am Em
пацаны устали, на...
F C
чтоб нас больше не ебли
F E7
встань, хозяин, из земли
C G
Сталина! Сталина!
Am Em
пацаны устали, на...
F C
пацаны в большой нужде
F Em Am/G7
где же ты хозяин где
F Em Am/G7
где же ты хозяин где
F E7
где же ты хозяин...
2.
олигархов в лагеря
адвокатов в слесаря
пацанам водяры в цех
жанна фриске лучше всех
пусть вернется вся хуйня
пятилетку за три дня
песни, флаги, мавзолей
дерьмократам - пиздюлей!
Пр.
Перекликающаяся тема о публике, которая славила Сталина и его концлагеря ТОГДА.
НОВЫЙ ТИП ПУБЛИКИ (из статьи про весёлую комедию о советском концлагере авторства Погодина)
http://magazines.russ.ru/nlo/2005/71/kl14-pr.htmlСоветскому театру 1930-х годов в целом приходилось рассчитывать на новый тип публики - публики, чьи притязания и ожидания Погодин учел не только в идеологическом, но и эстетическом аспекте: его склонность к эффекту и штампу имеет общественно-историческое измерение. Эта новая публика заняла место того дореволюционного образованного сословия, которое восхищалось сдержанностью и нюансами сценического искусства Чехова. Советская публика 1930-х годов была иного рода. Она состояла не только из тех высокопоставленных функционеров, офицеров и чинов НКВД, о которых сообщает Е. Булгакова, но и из рабочих и солдат, которым был отныне открыт доступ к культуре, прежде апроприированной другими слоями общества[145].
В 1934 и 1935 годах эта новая публика еще могла думать, что стоит на стороне победителя. Она могла быть в плену представления, будто «меч революции» угрожает лишь неприятелям: вредителям, кулакам, другим классовым врагам. Тот, кто верно следовал линии партии и избегал контактов с политической оппозицией, мог чувствовать себя в безопасности: время не знающего разбора террора, который разразится во второй поло-вине 1936 года, еще не пришло. Такой публике Погодину не нужно было объяснять, по каким причинам оба священника из его пьесы были приговорены к исправительным работам: было вполне достаточным просто объявить их в списке действующих лиц «изуверами». Эта публика была также готова принять сильно приукрашенное воспроизведение жизни концентрационного лагеря и задавить в себе все сомнения, которые могли возникнуть из информации, полученной из устных источников.
...поездка писателей состоялась лишь после открытия канала - то есть во время, когда масса заключенных уже была переброшена с Беломорканала на строительство канала Москва-Волга.
Об успешном «втирании очков» экскурсантам много позже пишет актриса Тамара Иванова, сопровождавшая своего мужа, Всеволода Иванова, во время путешествия по Беломорканалу. В газетной статье 1989 года она вспоминает: «Показывали для меня лично и тогда явные “потемкинские деревни”. Я не могла удержаться и спрашивала и Всеволода, и Михала Михалыча Зощенко: неужели вы не видите, что выступления перед вами “перековавшихся” уголовников - театральное представление, а коттеджи в палисадниках, с посыпанными чистым песком дорожками, с цветами на клумбах, лишь театральные декорации? Они мне искренне отвечали (оба верили в возможность так называемой “перековки”), что для перевоспитания человека его прежде всего надо поместить в очень хорошую обстановку, совсем не похожую на ту, из которой он попал в преступный мир. - А среди уголовников были, несомненно, талантливейшие актеры. Они такие пламенные речи перед нами произносили, такими настоящими, по системе Станиславского, слезами заливались! И пусть это покажется невероятным, но и Всеволод и Михал Михалыч им верили. А самое главное, хотели верить!»[146]
Слезы уже известны нам по пьесе Погодина. Другое сходство касается состава заключенных. У Погодина крестьяне были лишь побочными персонажами. Здесь о них вообще не упоминается - Т. Иванова говорит лишь об уголовниках: для участников экскурсии это было более безобидным. В конечном счете она приходит к следующему суждению: участники экскурсии были «политически слепы» или «наивны», но не «подлы» или «трусливы»[147].