Турция: от развала Османской империи до наших дней #17/20 Эрдоган на распутье
Ещё из история Турции, в т.ч. ХХ век, и ещё геополитика Турции, в т.ч. бывший СССР
Эрдоган в проруби между «новой» и «старой» Турцией
Турция, армяне и курды: от младотурок до Эрдогана. Часть XVII / В цикле Станислава Тарасова февраля-марта 2016 года / Сюжет «Ситуация на Ближнем Востоке»
Ранее мы более-менее подробно говорили об институциональном устройстве современной Турции, в которой демократические институты соседствуют с доставшимися от прошлого религиозными орденами-тарикатами. Последние, как загнанные в глубокое подполье «корешки», безусловно, оказывают сильнейшее воздействие на высшие эшелоны власти. ©Другие части
Старое и новое
Но, оставаясь в рамках парламентско-президентской модели европейского типа, турецкая политика должна учитывать и воздействие публичных институтов, «вершков». Любая дискуссия в партийных клубах, где определяется курс страны и ее идеология, рано или поздно выходит на уровень массового общественного обсуждения и требует подтверждения через выборы и референдумы.
Однако в силу того, что политическая система Турции структурно напоминает матрешку, где один слой скрывает за собой другой, согласование интересов приобретает тот самый характер недосказанности, когда сделанные на публику заявления адресуются к узкой группе и носят скрытые послания. И в результате никто не знает: что еще завтра может выкинуть Анкара?
Эмине Эрдоган, супруга президента Турции Реджепа Эрдогана, выступая на заседании фонда ENSAR в Стамбуле, назвала первые 90 лет существования Турецкой республики «полнейшей катастрофой». «Сейчас мы находимся на новом перепутье, - отметила она. - Однако после крушения старой Турции возникли огромные проблемы и сейчас нам нужно их решить». Комментарии первой леди касались всего периода, предшествовавшего приходу к власти ныне правящей партии «Справедливость и развитие», одним из основателей которой является ее муж. Депутат от Стамбула созданной еще Ататюрком Народно-республиканской партии (НРП) Эрден Эрдем назвал замечания Эмине «о катастрофе унизительными и оскорбительными по отношению к Турецкой республике». Помимо всего прочего, он также потребовал инициировать против первой леди открытое расследование в соответствии со статьей 301 Уголовного кодекса Турции по обвинению в нанесении оскорбления республике.
На наш взгляд, такой судебный процесс вряд ли состоится. А на первый план выходят следующие моменты. 6 сентября 2014 года представители национальных меньшинств Турции провели круглый стол, посвященный грекам, армянам и евреям, которые подверглись массовым атакам в Турции 6−7 сентября 1995 года. Указав на то, что сам Эрдоган активно использует в своей политической лексике термин «новая Турция», участники дискуссии потребовали, чтобы не исповедующие ислам «граждане имели в Турции те же права, что и мусульманское большинство», так как слишком маловато будет простой фиксации президентом факта наличия в стране людей «с грузинскими и армянскими корнями». При этом представители греков, армян и евреев напомнили (сообщает газета Today's Zaman), что так называемая «новая Турция» очень похожа на Османскую империю, где «с 1913 года осуществлялся проект создания однородной Анатолии путем устранения различных национальных меньшинств». В этом смысле они поставили на одну плоскость и Ататюрка, и иттихадистов. Так как Мустафа Кемаль действительно построил новое турецкое общество с учетом иттихадистской политики в решении национального вопроса, но с важными нюансами. Ататюрк впервые в истории страны противопоставил турецкий национализм («тюркизм») панисламизму и пантюркизму младотурок, потому что он видел серьезное противоречие в их сочетании.
Многонациональная Османская держава держалась на двух скрепах: османизм и панисламизм. Султаны использовали свою власть «халифа правоверных» во внешнеполитических целях, хотя панисламизм отрицал национальные и этнические особенностями других мусульманских народов и стремился создать под эгидой Стамбула единую «мусульманскую нацию», а не тюркскую. Ататюрк все «расставил» на свои места, создавая при этом еще один сложный силлогизм. Для него армянский вопрос был «решен» в 1914-1915-х годах, он жестоко расправлялся с курдами, религию отделил от государства, ликвидировал халифат, стремясь создать идентичность нации-государства. Тут были проблемы. Приведем следующий пример.
При российском императоре Николае I (1825−1855) в Полном собрании законов и Своде законов использовались такие тождественные названия, как «Российская империя» и «Российское государство». В Основных государственных законах 1906 года употреблялись именования «Государство Российское», «Российская империя» и «Россия», но не «русское государство», учитывая ее многонациональность и многоконфессиональность. В 1917 году монархия прекратила свое существование. Учредительное собрание в январе 1918 года «именем народов, государство Российское составляющих», провозгласило его «Российской Демократической Федеративной республикой». Пришедшие потом к власти большевики являлись интернационалистами, а империя, которую они фактически восстановили под советскими знаменами, стала предшественником современной федеративной системы.
Что касается Османской империи, она же «Оттоманская империя», она же «Оттоманская Порта», то ее основы были заложены в 1299 году, когда тюркские племена Османа I закрепились в северо-западной Анатолии. После падения Константинополя в 1453 году Османское государство стало именоваться империей. Правление османской династии длилось 623 года до 1 ноября 1922 года, когда монархия была упразднена. Это тоже было многоэтническое и многоконфессиональное государство, но после его развала часть территорий перешло под мандатное управление западных стран, а на оставшейся части началось строительство государства-нации Турции. Проблема была в том, что до кемалистской революции у турок вообще не было общепринятого самоназвания, единого языка и даже фамилий. В странах Западной Европы их называли «оттоманами». Понятия «турк» сами турки практически никогда до этого не использовали. Правящие верхи Османской империи - городские жители, бюрократия, военные - употребляли по отношению к себе термины «османцы» или «мусульмане», подменяя этническое название религиозным.
Лишь после кемалистской революции начался, а не завершился, как считают многие востоковеды, процесс становления турецкой нации, который продолжается до сих пор, с чем связаны заметные виляния в формировании национального самосознания турок. Кстати, активисты упомянутого выше круглого стола критиковали заявления Эрдогана о том, что «в Турции есть турки с грузинскими и армянскими корнями». Тот ответил следующим образом: «Пусть все турки Турции говорят, что они - турки, курды говорят, что они - курды. В этом нет ничего плохого. Вы не поверите, чего только обо мне ни говорили. Говорили, что я - грузин, даже еще хуже - меня называли армянином. Но я турок».То есть, на этом направлении так называемая новая Турция ничем принципиально не отличается от старой Османской империи и кемализма.
Хотя наличие фактора новой Турции никто не отрицает. Его связывают с 2002 годом, когда к власти пришла возглавляемая Эрдоганом партия «Справедливость и развитие». Как отмечает австрийская газета Die Presse, новая политическая элита страны продвинула процесс либерализации экономической и общественно-политической жизни намного дальше своих предшественников. Прежде всего, до сих пор вызывает восхищение прогресс в сфере экономики, который позволил стране занять место в «Большой двадцатке». В стране окреп средний и малый бизнес, снизилась инфляция, рост экономики составил 5−8% ежегодно и появились многомиллиардные иностранные инвестиции. Страна полностью выплатила долги Международному валютному фонду. Статьи о Турции стали появляться в самых авторитетных изданиях мира, почувствовали улучшения в материальном положении граждане, которые поддерживали курс правящей партии. За пределами Турции начали просчитывать возможные последствия процесса демократизации по европейским стандартам и эффект от новой внешней политики, ориентированной на расширение и выстраивание многопрофильного сотрудничества прежде всего с соседними странами. Не случайно на этот период приходится интенсивный диалог с Россией, который потом вылился в многомиллиардный товарооборот.
Но при этом у Анкары начали расти геополитические амбиции. Выступая в конце 2009 года перед соратниками министр иностранных дел Ахмет Давутоглу рассказывал, что на одной из встреч с экс-президентом США Биллом Клинтоном тот просил у него объяснить причины возрастающей внешнеполитической активности Турции. Давутоглу ответил так: «Обведите на карте вокруг нас циркулем круг диаметром 1000 километров - в него попадет 20 стран, обведите круг диаметром 3000 километров - в него попадет 70 стран. Анкара будет интересоваться своим окружением». Но первая ножка «циркуля» упиралась в Турцию. На первых порах тут все было усыпано одними приятными политическими сюрпризами. Правительство Турции вступило в открытый диалог с курдскими политическими партиями и даже стало наводить мосты с осужденным пожизненно лидером Рабочей партии Курдистана (РПК) Оджаланом.
В октябре 2007 года Анкара подписала с Ереваном Цюрихские протоколы, предусматривающие нормализацию отношений между двумя странами и открытие границ. Хотя ратификация этих документов парламентом Турции и была блокирована Азербайджаном, сам факт приобретал более чем символическое звучание. В этой связи бакинский портал Нaqqin.az с удивлением констатировал, что наряду с курдским прорывом ставку на армянский фактор стали делать практически все ведущие турецкие партии: правящая ПСР, Народно-республиканская партия (НРП), прокурдская Демократическая партия народов (ДПН). На этом фоне некоторая эволюция ПСР в сторону так называемого умеренного исламизма не вызывала ни у кого беспокойства. Потому что для всех было очевидно отсутствие подготовленного и системно сбалансированного курса на внутренние преобразования с проекцией на расширение геополитического влияния Турции на Ближнем Востоке с учетом «циркуля Давутоглу». Мусульманский вариант европейской христианской демократии звучал как красивый лозунг, а не программа к действию. Так оно и получилось, когда выяснилось, что Эрдоган стал лично приватизировать политический эффект от преобразований, отступать к кемализму, а на некоторых направлениях и к наследию Османской империи, не продвигать вперед в сторону Европы политические силы.
На этом пути ПСР могла бы превратиться в общенациональную партию, причем ее лидер был в состоянии консолидировать почти все политические силы страны. А что в итоге - не смог, не пожелал или не позволили? Возможно, что Эрдоган и его окружение не владели и не владеют необходимым для столь тонкого и сложного манера интеллектуальным потенциалом. Узость политического мышления сбивала в старые исторические канавы тюркизма и исламизма. Произошел занос в архаику, когда нельзя воссоздать кемалистскую систему сдержек и противовесов, как и невозможно абсолютизировать личную власть через существующие парламентские процедуры. Оставался запасной ход: выставить себя в образе «спасителя нации и Отечества», для чего необходимы были «внутренние» и «внешние враги». Внутренними были объявлены курды, точнее РПК, а в роли внешних врагов стали выступать почти все соседи Турции, с недавнего времени и Россия, когда был уничтожен ее самолет.
В этой связи один из основателей ПСР Хюсейн Челик заявил, что на фоне последних событий, произошедших в Турции, правительство должно заняться самокритикой вместо того, чтобы обвинять других, особенно иностранные державы. По его словам, «реакция лидеров партии подобна крику пастуха, который предупреждает о волке только тогда, когда тот уже убил множество ягнят в его стаде», а когда «мы падаем, поскользнувшись на банановой кожуре, то заявляем, что это подстроили иностранцы». Как пишет испанская газета La Repubblica, «не только Эрдоган, но и вся Турция сегодня подошли к некоему переломному моменту в своей истории». Вооруженная борьба РПК против турецкого правительства, продолжающаяся уже на протяжении трех десятилетий, разгорелась с новой силой. Турецкая газета Hurriyet констатирует, что «страна де-факто находится на военном положении, хотя оно еще не признано юридически». Но все по-настоящему началось с событий в Сирии, которые, по мнению британской газеты Guardian, «полностью обнажили истинные масштабы борьбы курдов с Турцией».
Продолжение следует...
Станислав Тарасов
ИА «Regnum», 9 марта 2016
Эрдоган в проруби между «новой» и «старой» Турцией
Турция, армяне и курды: от младотурок до Эрдогана. Часть XVII / В цикле Станислава Тарасова февраля-марта 2016 года / Сюжет «Ситуация на Ближнем Востоке»
Ранее мы более-менее подробно говорили об институциональном устройстве современной Турции, в которой демократические институты соседствуют с доставшимися от прошлого религиозными орденами-тарикатами. Последние, как загнанные в глубокое подполье «корешки», безусловно, оказывают сильнейшее воздействие на высшие эшелоны власти. ©Другие части
Старое и новое
Но, оставаясь в рамках парламентско-президентской модели европейского типа, турецкая политика должна учитывать и воздействие публичных институтов, «вершков». Любая дискуссия в партийных клубах, где определяется курс страны и ее идеология, рано или поздно выходит на уровень массового общественного обсуждения и требует подтверждения через выборы и референдумы.
Однако в силу того, что политическая система Турции структурно напоминает матрешку, где один слой скрывает за собой другой, согласование интересов приобретает тот самый характер недосказанности, когда сделанные на публику заявления адресуются к узкой группе и носят скрытые послания. И в результате никто не знает: что еще завтра может выкинуть Анкара?
Эмине Эрдоган, супруга президента Турции Реджепа Эрдогана, выступая на заседании фонда ENSAR в Стамбуле, назвала первые 90 лет существования Турецкой республики «полнейшей катастрофой». «Сейчас мы находимся на новом перепутье, - отметила она. - Однако после крушения старой Турции возникли огромные проблемы и сейчас нам нужно их решить». Комментарии первой леди касались всего периода, предшествовавшего приходу к власти ныне правящей партии «Справедливость и развитие», одним из основателей которой является ее муж. Депутат от Стамбула созданной еще Ататюрком Народно-республиканской партии (НРП) Эрден Эрдем назвал замечания Эмине «о катастрофе унизительными и оскорбительными по отношению к Турецкой республике». Помимо всего прочего, он также потребовал инициировать против первой леди открытое расследование в соответствии со статьей 301 Уголовного кодекса Турции по обвинению в нанесении оскорбления республике.
На наш взгляд, такой судебный процесс вряд ли состоится. А на первый план выходят следующие моменты. 6 сентября 2014 года представители национальных меньшинств Турции провели круглый стол, посвященный грекам, армянам и евреям, которые подверглись массовым атакам в Турции 6−7 сентября 1995 года. Указав на то, что сам Эрдоган активно использует в своей политической лексике термин «новая Турция», участники дискуссии потребовали, чтобы не исповедующие ислам «граждане имели в Турции те же права, что и мусульманское большинство», так как слишком маловато будет простой фиксации президентом факта наличия в стране людей «с грузинскими и армянскими корнями». При этом представители греков, армян и евреев напомнили (сообщает газета Today's Zaman), что так называемая «новая Турция» очень похожа на Османскую империю, где «с 1913 года осуществлялся проект создания однородной Анатолии путем устранения различных национальных меньшинств». В этом смысле они поставили на одну плоскость и Ататюрка, и иттихадистов. Так как Мустафа Кемаль действительно построил новое турецкое общество с учетом иттихадистской политики в решении национального вопроса, но с важными нюансами. Ататюрк впервые в истории страны противопоставил турецкий национализм («тюркизм») панисламизму и пантюркизму младотурок, потому что он видел серьезное противоречие в их сочетании.
Многонациональная Османская держава держалась на двух скрепах: османизм и панисламизм. Султаны использовали свою власть «халифа правоверных» во внешнеполитических целях, хотя панисламизм отрицал национальные и этнические особенностями других мусульманских народов и стремился создать под эгидой Стамбула единую «мусульманскую нацию», а не тюркскую. Ататюрк все «расставил» на свои места, создавая при этом еще один сложный силлогизм. Для него армянский вопрос был «решен» в 1914-1915-х годах, он жестоко расправлялся с курдами, религию отделил от государства, ликвидировал халифат, стремясь создать идентичность нации-государства. Тут были проблемы. Приведем следующий пример.
При российском императоре Николае I (1825−1855) в Полном собрании законов и Своде законов использовались такие тождественные названия, как «Российская империя» и «Российское государство». В Основных государственных законах 1906 года употреблялись именования «Государство Российское», «Российская империя» и «Россия», но не «русское государство», учитывая ее многонациональность и многоконфессиональность. В 1917 году монархия прекратила свое существование. Учредительное собрание в январе 1918 года «именем народов, государство Российское составляющих», провозгласило его «Российской Демократической Федеративной республикой». Пришедшие потом к власти большевики являлись интернационалистами, а империя, которую они фактически восстановили под советскими знаменами, стала предшественником современной федеративной системы.
Что касается Османской империи, она же «Оттоманская империя», она же «Оттоманская Порта», то ее основы были заложены в 1299 году, когда тюркские племена Османа I закрепились в северо-западной Анатолии. После падения Константинополя в 1453 году Османское государство стало именоваться империей. Правление османской династии длилось 623 года до 1 ноября 1922 года, когда монархия была упразднена. Это тоже было многоэтническое и многоконфессиональное государство, но после его развала часть территорий перешло под мандатное управление западных стран, а на оставшейся части началось строительство государства-нации Турции. Проблема была в том, что до кемалистской революции у турок вообще не было общепринятого самоназвания, единого языка и даже фамилий. В странах Западной Европы их называли «оттоманами». Понятия «турк» сами турки практически никогда до этого не использовали. Правящие верхи Османской империи - городские жители, бюрократия, военные - употребляли по отношению к себе термины «османцы» или «мусульмане», подменяя этническое название религиозным.
Лишь после кемалистской революции начался, а не завершился, как считают многие востоковеды, процесс становления турецкой нации, который продолжается до сих пор, с чем связаны заметные виляния в формировании национального самосознания турок. Кстати, активисты упомянутого выше круглого стола критиковали заявления Эрдогана о том, что «в Турции есть турки с грузинскими и армянскими корнями». Тот ответил следующим образом: «Пусть все турки Турции говорят, что они - турки, курды говорят, что они - курды. В этом нет ничего плохого. Вы не поверите, чего только обо мне ни говорили. Говорили, что я - грузин, даже еще хуже - меня называли армянином. Но я турок».То есть, на этом направлении так называемая новая Турция ничем принципиально не отличается от старой Османской империи и кемализма.
Хотя наличие фактора новой Турции никто не отрицает. Его связывают с 2002 годом, когда к власти пришла возглавляемая Эрдоганом партия «Справедливость и развитие». Как отмечает австрийская газета Die Presse, новая политическая элита страны продвинула процесс либерализации экономической и общественно-политической жизни намного дальше своих предшественников. Прежде всего, до сих пор вызывает восхищение прогресс в сфере экономики, который позволил стране занять место в «Большой двадцатке». В стране окреп средний и малый бизнес, снизилась инфляция, рост экономики составил 5−8% ежегодно и появились многомиллиардные иностранные инвестиции. Страна полностью выплатила долги Международному валютному фонду. Статьи о Турции стали появляться в самых авторитетных изданиях мира, почувствовали улучшения в материальном положении граждане, которые поддерживали курс правящей партии. За пределами Турции начали просчитывать возможные последствия процесса демократизации по европейским стандартам и эффект от новой внешней политики, ориентированной на расширение и выстраивание многопрофильного сотрудничества прежде всего с соседними странами. Не случайно на этот период приходится интенсивный диалог с Россией, который потом вылился в многомиллиардный товарооборот.
Но при этом у Анкары начали расти геополитические амбиции. Выступая в конце 2009 года перед соратниками министр иностранных дел Ахмет Давутоглу рассказывал, что на одной из встреч с экс-президентом США Биллом Клинтоном тот просил у него объяснить причины возрастающей внешнеполитической активности Турции. Давутоглу ответил так: «Обведите на карте вокруг нас циркулем круг диаметром 1000 километров - в него попадет 20 стран, обведите круг диаметром 3000 километров - в него попадет 70 стран. Анкара будет интересоваться своим окружением». Но первая ножка «циркуля» упиралась в Турцию. На первых порах тут все было усыпано одними приятными политическими сюрпризами. Правительство Турции вступило в открытый диалог с курдскими политическими партиями и даже стало наводить мосты с осужденным пожизненно лидером Рабочей партии Курдистана (РПК) Оджаланом.
В октябре 2007 года Анкара подписала с Ереваном Цюрихские протоколы, предусматривающие нормализацию отношений между двумя странами и открытие границ. Хотя ратификация этих документов парламентом Турции и была блокирована Азербайджаном, сам факт приобретал более чем символическое звучание. В этой связи бакинский портал Нaqqin.az с удивлением констатировал, что наряду с курдским прорывом ставку на армянский фактор стали делать практически все ведущие турецкие партии: правящая ПСР, Народно-республиканская партия (НРП), прокурдская Демократическая партия народов (ДПН). На этом фоне некоторая эволюция ПСР в сторону так называемого умеренного исламизма не вызывала ни у кого беспокойства. Потому что для всех было очевидно отсутствие подготовленного и системно сбалансированного курса на внутренние преобразования с проекцией на расширение геополитического влияния Турции на Ближнем Востоке с учетом «циркуля Давутоглу». Мусульманский вариант европейской христианской демократии звучал как красивый лозунг, а не программа к действию. Так оно и получилось, когда выяснилось, что Эрдоган стал лично приватизировать политический эффект от преобразований, отступать к кемализму, а на некоторых направлениях и к наследию Османской империи, не продвигать вперед в сторону Европы политические силы.
На этом пути ПСР могла бы превратиться в общенациональную партию, причем ее лидер был в состоянии консолидировать почти все политические силы страны. А что в итоге - не смог, не пожелал или не позволили? Возможно, что Эрдоган и его окружение не владели и не владеют необходимым для столь тонкого и сложного манера интеллектуальным потенциалом. Узость политического мышления сбивала в старые исторические канавы тюркизма и исламизма. Произошел занос в архаику, когда нельзя воссоздать кемалистскую систему сдержек и противовесов, как и невозможно абсолютизировать личную власть через существующие парламентские процедуры. Оставался запасной ход: выставить себя в образе «спасителя нации и Отечества», для чего необходимы были «внутренние» и «внешние враги». Внутренними были объявлены курды, точнее РПК, а в роли внешних врагов стали выступать почти все соседи Турции, с недавнего времени и Россия, когда был уничтожен ее самолет.
В этой связи один из основателей ПСР Хюсейн Челик заявил, что на фоне последних событий, произошедших в Турции, правительство должно заняться самокритикой вместо того, чтобы обвинять других, особенно иностранные державы. По его словам, «реакция лидеров партии подобна крику пастуха, который предупреждает о волке только тогда, когда тот уже убил множество ягнят в его стаде», а когда «мы падаем, поскользнувшись на банановой кожуре, то заявляем, что это подстроили иностранцы». Как пишет испанская газета La Repubblica, «не только Эрдоган, но и вся Турция сегодня подошли к некоему переломному моменту в своей истории». Вооруженная борьба РПК против турецкого правительства, продолжающаяся уже на протяжении трех десятилетий, разгорелась с новой силой. Турецкая газета Hurriyet констатирует, что «страна де-факто находится на военном положении, хотя оно еще не признано юридически». Но все по-настоящему началось с событий в Сирии, которые, по мнению британской газеты Guardian, «полностью обнажили истинные масштабы борьбы курдов с Турцией».
Продолжение следует...
Станислав Тарасов
ИА «Regnum», 9 марта 2016