«Пся крев!.. Сволота!» / О польских захватчиках русской памяти и достоинства в современном Кремле
Ещё о Польше и военнопленных здесь, здесь и здесь
«Буду так кормить, что скоро подохнете»
О пребывании пленных красноармейцев в польских лагерях / Настоящее прошлое / Истфакт
95 лет назад, 18 марта 1921 года РСФСР и УССР подписали с Польшей Рижский мирный договор. ©
Участники переговоров по Рижскому мирному соглашению
Хотя развязанная II Речью Посполитой война завершилась, в её лагерях как гибли, так и продолжали гибнуть пленные красноармейцы.
По подсчётам лучшего отечественного специалиста по этой теме профессора МГУ Геннадия Матвеева, за 20 месяцев (с февраля 1919 года по октябрь 1920 года) в руки поляков попало не менее 206 877 красноармейцев. Эта цифра получена им на основании данных ежедневных сводок Оперативного отдела польского Генерального штаба. Опровергнуть её поляки не могут, хотя и пытались. Они её теперь просто игнорируют - точно так же, как игнорируют неудобные вопросы по Катыни и Медному.
Когда автор этой статьи, другие отечественные историки и публицисты называют места содержания пленных красноармейцев в Вадовице, Ланьцуте, Стшалково, Домбе, Щиперно, Тухоле, Брест-Литовске, Пикулице, Александруве-Куявском, Калише, Плоцке, Лукове, Седльцах, Здуньской-Воле, Дорогуске, Петркове, Острове-Ломжиньском лагерями смерти, это вызывает у поляков гнев. Оправдан ли он? Чтобы выяснить, кто прав, обратимся к вышедшему в 2004 году сборнику документов «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.». Достоверность его материалов под сомнение никем не ставится. В подготовке сборника наравне с российскими специалистами приняли участие польские историки во главе с профессором Университета им. Николая Коперника Збигневом Карпусом.
30 января в программе «Вести недели» Сергея Брилёва приводились явно заниженные данные о численности погибших в польском плену красноармейцев. По этому вопросу между историками двух стран - спор давний. По польским оценкам, жертв было не более 18 тысяч. Разные российские историки называют цифры от 60 тысяч до 83,5 тысячи человек.
Удивляться разбросу мнений не стоит. И дело не только в стремлении польской стороны занизить масштаб злодеяний. 25 апреля 1921 года, когда подавляющее большинство российских военнопленных либо умерли, либо были отправлены в РСФСР, Министерство военных дел Польши вдруг признало, что до этого дня учёт умерших красноармейцев вёлся неточно.
Последний час в польских лагерях встретили русские и украинцы, латыши и белорусы, татары и евреи, представители других национальностей. Нельзя забывать, что кроме погибших в лагерях были и те, кого до них просто не довезли. Некоторых красноармейцев поляки прикончили на месте пленения. В августе 1920-го под Млавой не менее 200 сдавшихся в плен казаков расстреляли из пулемётов солдаты 5-й армии, которой командовал будущий премьер-министр польского эмигрантского правительства генерал Владислав Сикорский. А он был далеко не самым кровожадным польским военачальником.
Дважды убитые
Поэтическое письмо. Юрий КУНОВ, Воронеж
Они пали на несжатый хлеб,
Под свинцовый попав дождь.
А теперь им кричат вслед,
Что не тот у них был вождь.
И другой над Берлином стяг
Виться должен был на ветру,
Что в атаку их гнал страх,
Вмиг слюну иссушая во рту.
И крушат обелисков гранит,
Гогоча у разрытых могил,
Внуки тех, кто в атаке убит
И на свете почти не жил.
Поднимаясь во весь рост,
Защитим солдатскую честь.
Что нам евромонет горсть,
Когда у нас Родина есть.
Вот показания бежавшего из плена В.В. Валуева. Боец, пленённый 18 августа 1920 года в числе тысячи красноармейцев, показал: «Из всего состава выбрали коммунистов, комсостав, комиссаров и евреев, причём тут же на глазах всех красноармейцев один комиссар-еврей был избит и потом расстрелян». Валуев засвидетельствовал, что у всех отобрали обмундирование, а бойцов, пытавшихся его сохранить, избили до смерти. Затем, пишет историк Николай Райский, «попавших в плен отправили в концентрационный лагерь Тухоль Поморского воеводства, где уже было много раненых, которых не перевязывали неделями, вследствие чего у них в ранах заводились черви. Многие из раненых умирали, каждый день хоронили по 30-35 человек».
Трагичной оказалась судьба трёх тысяч красноармейцев, отправленных поездом из Ковеля 5 ноября 1920 года. В польских документах говорится, что «военнопленные путешествовали пять дней без питания, поэтому после приезда в Пулавы, как только их выгрузили и направили к станции, они бросились на дохлую лошадь, лежавшую возле дороги, и употребили сырую падаль». Комментировать эту сцену излишне…
В лагерях пленные умирали от ран и побоев, голода и холода, тифа и холеры, дизентерии и скарлатины. Быстрому распространению эпидемий способствовало то, что холерных и тифозных держали в одних бараках со здоровыми.
Не будучи в состоянии опровергнуть все эти факты, Карпус настойчиво (а поляки, в отличие от нас, всегда упорно гнут свою линию) уверяет, что польская власть старалась облегчить судьбу пленных и «решительно боролась со злоупотреблениями».
На деле следы этой решительности надо искать днём с огнём. Как пишет сам Карпус, во время проверки лагеря в Тухоле, проводившейся комиссией Министерства военных дел с 1 ноября по 10 декабря 1920 года, «было отмечено 392 случая смертей (около 10 ежедневно)». Причины этой высокой смертности комиссия усматривала в ужасных бытовых условиях, имевших место в Тухоле, а также в нехватке топлива, что вызывало немалое удивление членов комиссии, так как лагерь был в центре Тухольской пущи.
Удивляться этому можно, лишь не зная, как на деле относились поляки к узникам. Это просматривается даже в официальных документах Министерства военных дел Польши. В декабре 1919 года начальник Санитарного департамента генерал-подпоручик Здзислав Гордынский в докладной записке военному министру Польши Казимежу Соснковскому процитировал письмо военврача К. Хабихта от 24 ноября 1919 года о положении военнопленных в Белостоке:
«В лагере на каждом шагу грязь, неопрятность, которые невозможно описать, запущенность и человеческая нужда, взывающие к небесам о возмездии. Перед дверями бараков кучи человеческих испражнений, которые растаптываются и разносятся по всему лагерю тысячами ног. Больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест, с другой стороны, отхожие места в таком состоянии, что к сиденьям невозможно подойти, потому что пол в несколько слоёв покрыт человеческим калом.
Сами бараки переполнены, среди здоровых полно больных. По моему мнению, среди 1400 пленных здоровых просто нет. Прикрытые только тряпьём, они жмутся друг к другу, согреваясь взаимно. Смрад от дизентерийных больных и поражённых гангреной, опухших от голода ног. В бараке, который должны были как раз освободить, лежали среди других больных двое особенно тяжелобольных в собственном кале, сочащемся через верхние портки, у них уже не было сил, чтобы подняться, чтобы перелечь на сухое место на нарах».
Год спустя, в декабре 1920-го, Верховный чрезвычайный комиссар по делам борьбы с эпидемиями Эмиль Годлевский в письме Соснковскому характеризовал положение в лагерях как «просто нечеловеческое и противоречащее не только всем потребностям гигиены, но вообще культуре».
К такому же выводу можно прийти, ознакомившись с октябрьским 1920 года письмом II Отдела Главного командования Войска польского в Министерство военных дел. В нём признавалось, что нательные вещи красноармейцев «не менялись с момента появления в лагере, они чёрные и зловонные от грязи. Поэтому в бараках постоянно стоит нестерпимый спёртый воздух. Купание из-за нехватки топлива происходит таким образом, что на 100 человек раздаётся 5-10 вёдер горячей воды, что лишь отталкивает их от мытья, так как это только размазывание грязи. Большинство военнопленных полуголые, так как они до сих пор не получили ничего взамен одежды, отобранной у них нашими солдатами на фронте».
То есть некое сочувствие на словах просматривалось, но положение не менялось. Как верно замечено в одном из документов, в Польше, называвшей себя бастионом христианской цивилизации, с пленными обращались «не как с людьми равной расы, а как с рабами». Узников не только били, но и морили голодом. Комендант лагеря в Бресте был откровенен перед узниками: «Убивать вас я права не имею, но буду так кормить, что сами скоро подохнете». Обещание глубоко верующий католик сдержал.
Кошмарной была ситуация и в других местах. В октябре 1920-го командир укреплённого района Модлин Малевич телеграфировал начальству, что среди военнопленных и интернированных в Модлине свирепствует эпидемия желудочных заболеваний. Главными причинами были названы «поедание пленными различных сырых очистков и полностью отсутствие у них обуви и одежды».
Если эта жуткая картина чем-то принципиально отличалась от того, что творилось позже в лагерях смерти нацистской Германии, то пусть профессор Карпус пояснит, чем именно.
_______
P.S. Более года назад инициатива Российского военно-исторического общества начать сбор средств для открытия в Кракове памятника погибшим красноармейцам встретила отпор тогдашнего главы МИДа Польши Гжегожа Схетыны. Он назвал это провокацией, направленной на раскол польского общества.
Снос памятников генералу Ивану Черняховскому и погибшим при освобождении Польши нашим солдатам и офицерам в Варшаве провокацией не считают. При этом поляки рассчитывают поставить в Смоленской области памятник президенту Польши Леху Качинскому. Не будучи уверенным, что у российской власти не случится очередной припадок любви к Польше, напомню, что именно при Качинском на посту мэра Варшавы было решено переименовать одну из площадей города, присвоив ей имя Джохара Дудаева. Одновременно отвергли предложение дать ей имя детей, погибших при теракте в Беслане в сентябре 2004 года. 12 августа 2008 года Качинский выступал в Тбилиси на митинге, собранном сторонниками президента Грузии Михаила Саакашвили, совершившего агрессию в Южной Осетии. А 10 апреля 2010 года Качинский полетел в Россию (кстати, без приглашения официальной Москвы), и отнюдь не с дружественным визитом, а с намерением напомнить геббельсовскую версию катынских событий и поливать Россию грязью.
Олег Назаров
«Литературная газета», Киев, №10-11(6545), 17 марта 2016Из комментариев:
Александр Кудряшов: - Спасибо автору за статью. Прочитал с интересом и полностью с такой оценкой согласен. Честно говоря, с поляками всё понятно, а вот "приступы любви" российской власти к своим недоброжелателям и врагам и ненависть к своей истории, возмущают. Не помогут ляхи и схетыны-ско.ины никому, как с ними не обнимайся и не целуйся. Но чему можно у них поучиться, так это последовательности и верности своим интересам. А здесь измена на измене. Сегодня [19 марта 2016 года], кстати, ровно пять лет со дня смерти или гибели В.И.Илюхина, готовившего какие-то разоблачения официальных версий преступлений по Катыни и даже нашедшего свидетеля-исполнителя фальсификаций архивных документов. У нас и своих геббельсов полно и с точки зрения многих ныне властвующих погибшие и умершие в польских лагерях не соотечественники - ведь это же красноармейцы...
Глеб (змеелов): - Особенно меня поразило то, что на пленных отрабатывали сабельные удары. Что до отмщения, то некоторых участников истязаний в отношении красноармейцев после Освободительного похода изловили и казнили. Польша ведет себя так, как и должна себя вести Польша. Хотя удивлять у Польши еще получается.
Григорий Градов: - Зверства поляков над пленными красноармейцами изумляют всех нормальных людей. Все факты издевательств не отрицают сами поляки. Более 10 тысяч расстреляно и 50 тысяч замучено в тюрьмах и лагерях. Всё это подтверждается фактами, как и то, что в 1941 г. польских офицеров расстреляли фашисты. Очень жаль, что в России находятся люди типа Андрияшина, которые сомневаются в этих зверствах. Но ещё больше жаль что руководители Росссии Ельцин, Путин, Медведев поверили Геббельсу о расстреле польских офицеров в 1940 г. в Катыни. Они постоянно заявляют о том, что это дело рук Сталина и его подручных. Странно, что они идут на поводу у поляков и пресмыкаются перед ними.
Александр Петров: - Один недавно умерший узник польского лагеря рассказывал,что ему пришлось пройти через польскую тюрьму где избивали заключенных даже за разговоры в камере. Даже шепотом нельзя было разговаривать. по белорусской версии в Катынском лесу были растреляны не польские офицеры а белорусы, военнослужащие польской армии, защитники Гродно. Это были обычные мобилизованные в армию люди.
Лев Николаевич Игошин: - «В лагере на каждом шагу грязь, неопрятность, которые невозможно описать, запущенность и человеческая нужда, взывающие к небесам о возмездии. Перед дверями бараков кучи человеческих испражнений, которые растаптываются и разносятся по всему лагерю тысячами ног. Больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест, с другой стороны, отхожие места в таком состоянии, что к сиденьям невозможно подойти, потому что пол в несколько слоёв покрыт человеческим калом…»
Зато мы нынче буквально по мемориальным костям»: взбрык-ать! взбрык-ать! взбрык-ать! Как можно так долбать тонкую нервную организацию современного человека? Кто водит оловянными ногами и деревянными башками - считайте меня подонком от своего погибшего отца-воина.
Юрий Шварёв: - Мой дядя, родной брат отца, Шварев Василий Андреевич 1896 года рождения, был бойцом-кавалеристом в армии Буденного. После освобождения от поляков Киева и всей Украины шли на Варшаву, но там были разбиты. Дядя с тысячами попавших в плен выживал в лагерях, переносил всякие издевательства, около двух лет. После освобождения, как говорили родственники, "привёз домой только свои кости да кожу". Не раз слыхал от него проклятия полякам, когда Польша дружила с Россией. Сказал ему: "Поляки же вместе с нами против фашистов воевали". Он нахмурился: "Про этих не говорю, а те были... пся крев!.. Сволота! Морили нас голодом, на работах в кровь избивали. Сколько там наших ребят погублено! В общем, за людей нас они не считали...".
«Буду так кормить, что скоро подохнете»
О пребывании пленных красноармейцев в польских лагерях / Настоящее прошлое / Истфакт
95 лет назад, 18 марта 1921 года РСФСР и УССР подписали с Польшей Рижский мирный договор. ©
Участники переговоров по Рижскому мирному соглашению
Хотя развязанная II Речью Посполитой война завершилась, в её лагерях как гибли, так и продолжали гибнуть пленные красноармейцы.
По подсчётам лучшего отечественного специалиста по этой теме профессора МГУ Геннадия Матвеева, за 20 месяцев (с февраля 1919 года по октябрь 1920 года) в руки поляков попало не менее 206 877 красноармейцев. Эта цифра получена им на основании данных ежедневных сводок Оперативного отдела польского Генерального штаба. Опровергнуть её поляки не могут, хотя и пытались. Они её теперь просто игнорируют - точно так же, как игнорируют неудобные вопросы по Катыни и Медному.
Когда автор этой статьи, другие отечественные историки и публицисты называют места содержания пленных красноармейцев в Вадовице, Ланьцуте, Стшалково, Домбе, Щиперно, Тухоле, Брест-Литовске, Пикулице, Александруве-Куявском, Калише, Плоцке, Лукове, Седльцах, Здуньской-Воле, Дорогуске, Петркове, Острове-Ломжиньском лагерями смерти, это вызывает у поляков гнев. Оправдан ли он? Чтобы выяснить, кто прав, обратимся к вышедшему в 2004 году сборнику документов «Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг.». Достоверность его материалов под сомнение никем не ставится. В подготовке сборника наравне с российскими специалистами приняли участие польские историки во главе с профессором Университета им. Николая Коперника Збигневом Карпусом.
30 января в программе «Вести недели» Сергея Брилёва приводились явно заниженные данные о численности погибших в польском плену красноармейцев. По этому вопросу между историками двух стран - спор давний. По польским оценкам, жертв было не более 18 тысяч. Разные российские историки называют цифры от 60 тысяч до 83,5 тысячи человек.
Удивляться разбросу мнений не стоит. И дело не только в стремлении польской стороны занизить масштаб злодеяний. 25 апреля 1921 года, когда подавляющее большинство российских военнопленных либо умерли, либо были отправлены в РСФСР, Министерство военных дел Польши вдруг признало, что до этого дня учёт умерших красноармейцев вёлся неточно.
Последний час в польских лагерях встретили русские и украинцы, латыши и белорусы, татары и евреи, представители других национальностей. Нельзя забывать, что кроме погибших в лагерях были и те, кого до них просто не довезли. Некоторых красноармейцев поляки прикончили на месте пленения. В августе 1920-го под Млавой не менее 200 сдавшихся в плен казаков расстреляли из пулемётов солдаты 5-й армии, которой командовал будущий премьер-министр польского эмигрантского правительства генерал Владислав Сикорский. А он был далеко не самым кровожадным польским военачальником.
Дважды убитые
Поэтическое письмо. Юрий КУНОВ, Воронеж
Они пали на несжатый хлеб,
Под свинцовый попав дождь.
А теперь им кричат вслед,
Что не тот у них был вождь.
И другой над Берлином стяг
Виться должен был на ветру,
Что в атаку их гнал страх,
Вмиг слюну иссушая во рту.
И крушат обелисков гранит,
Гогоча у разрытых могил,
Внуки тех, кто в атаке убит
И на свете почти не жил.
Поднимаясь во весь рост,
Защитим солдатскую честь.
Что нам евромонет горсть,
Когда у нас Родина есть.
Вот показания бежавшего из плена В.В. Валуева. Боец, пленённый 18 августа 1920 года в числе тысячи красноармейцев, показал: «Из всего состава выбрали коммунистов, комсостав, комиссаров и евреев, причём тут же на глазах всех красноармейцев один комиссар-еврей был избит и потом расстрелян». Валуев засвидетельствовал, что у всех отобрали обмундирование, а бойцов, пытавшихся его сохранить, избили до смерти. Затем, пишет историк Николай Райский, «попавших в плен отправили в концентрационный лагерь Тухоль Поморского воеводства, где уже было много раненых, которых не перевязывали неделями, вследствие чего у них в ранах заводились черви. Многие из раненых умирали, каждый день хоронили по 30-35 человек».
Трагичной оказалась судьба трёх тысяч красноармейцев, отправленных поездом из Ковеля 5 ноября 1920 года. В польских документах говорится, что «военнопленные путешествовали пять дней без питания, поэтому после приезда в Пулавы, как только их выгрузили и направили к станции, они бросились на дохлую лошадь, лежавшую возле дороги, и употребили сырую падаль». Комментировать эту сцену излишне…
В лагерях пленные умирали от ран и побоев, голода и холода, тифа и холеры, дизентерии и скарлатины. Быстрому распространению эпидемий способствовало то, что холерных и тифозных держали в одних бараках со здоровыми.
Не будучи в состоянии опровергнуть все эти факты, Карпус настойчиво (а поляки, в отличие от нас, всегда упорно гнут свою линию) уверяет, что польская власть старалась облегчить судьбу пленных и «решительно боролась со злоупотреблениями».
На деле следы этой решительности надо искать днём с огнём. Как пишет сам Карпус, во время проверки лагеря в Тухоле, проводившейся комиссией Министерства военных дел с 1 ноября по 10 декабря 1920 года, «было отмечено 392 случая смертей (около 10 ежедневно)». Причины этой высокой смертности комиссия усматривала в ужасных бытовых условиях, имевших место в Тухоле, а также в нехватке топлива, что вызывало немалое удивление членов комиссии, так как лагерь был в центре Тухольской пущи.
Удивляться этому можно, лишь не зная, как на деле относились поляки к узникам. Это просматривается даже в официальных документах Министерства военных дел Польши. В декабре 1919 года начальник Санитарного департамента генерал-подпоручик Здзислав Гордынский в докладной записке военному министру Польши Казимежу Соснковскому процитировал письмо военврача К. Хабихта от 24 ноября 1919 года о положении военнопленных в Белостоке:
«В лагере на каждом шагу грязь, неопрятность, которые невозможно описать, запущенность и человеческая нужда, взывающие к небесам о возмездии. Перед дверями бараков кучи человеческих испражнений, которые растаптываются и разносятся по всему лагерю тысячами ног. Больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест, с другой стороны, отхожие места в таком состоянии, что к сиденьям невозможно подойти, потому что пол в несколько слоёв покрыт человеческим калом.
Сами бараки переполнены, среди здоровых полно больных. По моему мнению, среди 1400 пленных здоровых просто нет. Прикрытые только тряпьём, они жмутся друг к другу, согреваясь взаимно. Смрад от дизентерийных больных и поражённых гангреной, опухших от голода ног. В бараке, который должны были как раз освободить, лежали среди других больных двое особенно тяжелобольных в собственном кале, сочащемся через верхние портки, у них уже не было сил, чтобы подняться, чтобы перелечь на сухое место на нарах».
Год спустя, в декабре 1920-го, Верховный чрезвычайный комиссар по делам борьбы с эпидемиями Эмиль Годлевский в письме Соснковскому характеризовал положение в лагерях как «просто нечеловеческое и противоречащее не только всем потребностям гигиены, но вообще культуре».
К такому же выводу можно прийти, ознакомившись с октябрьским 1920 года письмом II Отдела Главного командования Войска польского в Министерство военных дел. В нём признавалось, что нательные вещи красноармейцев «не менялись с момента появления в лагере, они чёрные и зловонные от грязи. Поэтому в бараках постоянно стоит нестерпимый спёртый воздух. Купание из-за нехватки топлива происходит таким образом, что на 100 человек раздаётся 5-10 вёдер горячей воды, что лишь отталкивает их от мытья, так как это только размазывание грязи. Большинство военнопленных полуголые, так как они до сих пор не получили ничего взамен одежды, отобранной у них нашими солдатами на фронте».
То есть некое сочувствие на словах просматривалось, но положение не менялось. Как верно замечено в одном из документов, в Польше, называвшей себя бастионом христианской цивилизации, с пленными обращались «не как с людьми равной расы, а как с рабами». Узников не только били, но и морили голодом. Комендант лагеря в Бресте был откровенен перед узниками: «Убивать вас я права не имею, но буду так кормить, что сами скоро подохнете». Обещание глубоко верующий католик сдержал.
Кошмарной была ситуация и в других местах. В октябре 1920-го командир укреплённого района Модлин Малевич телеграфировал начальству, что среди военнопленных и интернированных в Модлине свирепствует эпидемия желудочных заболеваний. Главными причинами были названы «поедание пленными различных сырых очистков и полностью отсутствие у них обуви и одежды».
Если эта жуткая картина чем-то принципиально отличалась от того, что творилось позже в лагерях смерти нацистской Германии, то пусть профессор Карпус пояснит, чем именно.
_______
P.S. Более года назад инициатива Российского военно-исторического общества начать сбор средств для открытия в Кракове памятника погибшим красноармейцам встретила отпор тогдашнего главы МИДа Польши Гжегожа Схетыны. Он назвал это провокацией, направленной на раскол польского общества.
Снос памятников генералу Ивану Черняховскому и погибшим при освобождении Польши нашим солдатам и офицерам в Варшаве провокацией не считают. При этом поляки рассчитывают поставить в Смоленской области памятник президенту Польши Леху Качинскому. Не будучи уверенным, что у российской власти не случится очередной припадок любви к Польше, напомню, что именно при Качинском на посту мэра Варшавы было решено переименовать одну из площадей города, присвоив ей имя Джохара Дудаева. Одновременно отвергли предложение дать ей имя детей, погибших при теракте в Беслане в сентябре 2004 года. 12 августа 2008 года Качинский выступал в Тбилиси на митинге, собранном сторонниками президента Грузии Михаила Саакашвили, совершившего агрессию в Южной Осетии. А 10 апреля 2010 года Качинский полетел в Россию (кстати, без приглашения официальной Москвы), и отнюдь не с дружественным визитом, а с намерением напомнить геббельсовскую версию катынских событий и поливать Россию грязью.
Олег Назаров
«Литературная газета», Киев, №10-11(6545), 17 марта 2016Из комментариев:
Александр Кудряшов: - Спасибо автору за статью. Прочитал с интересом и полностью с такой оценкой согласен. Честно говоря, с поляками всё понятно, а вот "приступы любви" российской власти к своим недоброжелателям и врагам и ненависть к своей истории, возмущают. Не помогут ляхи и схетыны-ско.ины никому, как с ними не обнимайся и не целуйся. Но чему можно у них поучиться, так это последовательности и верности своим интересам. А здесь измена на измене. Сегодня [19 марта 2016 года], кстати, ровно пять лет со дня смерти или гибели В.И.Илюхина, готовившего какие-то разоблачения официальных версий преступлений по Катыни и даже нашедшего свидетеля-исполнителя фальсификаций архивных документов. У нас и своих геббельсов полно и с точки зрения многих ныне властвующих погибшие и умершие в польских лагерях не соотечественники - ведь это же красноармейцы...
Глеб (змеелов): - Особенно меня поразило то, что на пленных отрабатывали сабельные удары. Что до отмщения, то некоторых участников истязаний в отношении красноармейцев после Освободительного похода изловили и казнили. Польша ведет себя так, как и должна себя вести Польша. Хотя удивлять у Польши еще получается.
Григорий Градов: - Зверства поляков над пленными красноармейцами изумляют всех нормальных людей. Все факты издевательств не отрицают сами поляки. Более 10 тысяч расстреляно и 50 тысяч замучено в тюрьмах и лагерях. Всё это подтверждается фактами, как и то, что в 1941 г. польских офицеров расстреляли фашисты. Очень жаль, что в России находятся люди типа Андрияшина, которые сомневаются в этих зверствах. Но ещё больше жаль что руководители Росссии Ельцин, Путин, Медведев поверили Геббельсу о расстреле польских офицеров в 1940 г. в Катыни. Они постоянно заявляют о том, что это дело рук Сталина и его подручных. Странно, что они идут на поводу у поляков и пресмыкаются перед ними.
Александр Петров: - Один недавно умерший узник польского лагеря рассказывал,что ему пришлось пройти через польскую тюрьму где избивали заключенных даже за разговоры в камере. Даже шепотом нельзя было разговаривать. по белорусской версии в Катынском лесу были растреляны не польские офицеры а белорусы, военнослужащие польской армии, защитники Гродно. Это были обычные мобилизованные в армию люди.
Лев Николаевич Игошин: - «В лагере на каждом шагу грязь, неопрятность, которые невозможно описать, запущенность и человеческая нужда, взывающие к небесам о возмездии. Перед дверями бараков кучи человеческих испражнений, которые растаптываются и разносятся по всему лагерю тысячами ног. Больные до такой степени ослаблены, что не могут дойти до отхожих мест, с другой стороны, отхожие места в таком состоянии, что к сиденьям невозможно подойти, потому что пол в несколько слоёв покрыт человеческим калом…»
Зато мы нынче буквально по мемориальным костям»: взбрык-ать! взбрык-ать! взбрык-ать! Как можно так долбать тонкую нервную организацию современного человека? Кто водит оловянными ногами и деревянными башками - считайте меня подонком от своего погибшего отца-воина.
Юрий Шварёв: - Мой дядя, родной брат отца, Шварев Василий Андреевич 1896 года рождения, был бойцом-кавалеристом в армии Буденного. После освобождения от поляков Киева и всей Украины шли на Варшаву, но там были разбиты. Дядя с тысячами попавших в плен выживал в лагерях, переносил всякие издевательства, около двух лет. После освобождения, как говорили родственники, "привёз домой только свои кости да кожу". Не раз слыхал от него проклятия полякам, когда Польша дружила с Россией. Сказал ему: "Поляки же вместе с нами против фашистов воевали". Он нахмурился: "Про этих не говорю, а те были... пся крев!.. Сволота! Морили нас голодом, на работах в кровь избивали. Сколько там наших ребят погублено! В общем, за людей нас они не считали...".