Град возлюбленный! / Христос Воскресе!
Ещё по теме религии в ВОВ, а также о блокадном Ленинграде
Пасха в осаждённом городе
Смертию смерть поправ…
В блокадном Ленинграде священники и их паства жили одной судьбой. Вокруг храмов существовали объединения людей, которые помогали друг другу выжить, выстоять. ©
Без участия городских властей в подвале Спасо-Преображенского собора было оборудовано бомбоубежище на 500 человек для прихожан и жителей окрестных домов. Там имелся кипяток, запас медикаментов, в случае необходимости в подвале можно было переночевать. Нуждающимся помогали деньгами, дровами, свечами, маслом для освещения и другими жизненно необходимыми вещами. С довоенных врёмен в соборе хранились строительные материалы, и прихожанам делали из железных листов печи для обогрева квартир, выделяли фанеру, картон, чтобы заменить ими выбитые взрывной волной оконные стёкла.
Вместе со всем населением блокадного Ленинграда служители Церкви сопротивлялись смерти, не давали ей овладеть живыми. Важно отметить, что практически всё духовенство осталось на своих местах, при приходах. Эвакуировались в основном заштатные священнослужители. Вскоре в городе началась массовая эвакуация по Дороге жизни через Ладожское озеро. Символично, что Церковь участвовала, хотя и косвенно, в открытии Дороги жизни через Ладогу: много веков валаамские монахи наблюдали за Ладожским озером и делали научные записи своих наблюдений. Эти записки позволили гидрографу Е. Чурову сделать в 1942 г. прогноз поведения ладожского льда. Таков был Пасхальный подарок Русской Церкви осаждённому городу.
Приближалась первая военная Пасха. В праздничном послании Митрополита Алексия (Симанского) подчёркивалось, что в этот день, 5 апреля 1942 г., исполняется 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей в Ледовом побоище святым князем Александром Нев-ским - небесным покровителем города на Неве. «Наш град находится в особенно трудных условиях, но мы твёрдо верим, что его хранит и сохранит Покров Матери Божией и небесное предстательство его покровителя св. Александра Невского», - писал Митрополит Ленинградский Алексий в своём Пасхальном послании 1942 года, прочитанном в храмах в Вербное воскресенье.
Пасхальное богослужение собрало много народа, однако меньше, чем в предыдущем году. Именно к Пасхе гитлеровцы приурочили особенно яростный налёт на Ленинград. Богослужение было перенесено на 6 часов утра, что позволило избежать больших жертв. Многие верующие вместо куличей освящали кусочки блокадного хлеба. При обстреле города в пасхальную ночь серьёзные повреждения были нанесены Князь-Владимирскому собору. Фашистские самолеты не только сбрасывали на него бомбы, но и обстреливали на бреющем полёте из пулемётов. Как это напоминает поведение американских вояк, бросавших на православную Сербию бомбы с надписями «Счастливой Пасхи»! Видно, и фашистов, и натовцев ведёт один хозяин… Общий ущерб, нанесённый собору с августа 1941 по 1 мая 1943 г., составил 5 млн 514 тыс. руб.
В пасхальную же ночь Князь-Владимирский собор получил многочисленные повреждения осколками снарядов, на его южном фасаде были выбиты почти все окна. Протоиерей Николай Ломакин, с февраля по июль 1942 г. служивший настоятелем собора, доложил о последствиях бомбёжки Митрополиту Алексию и услышал в ответ: «И это в пасхальную ночь! Ничего: будет и по-другому. Христос воскресе! Не падайте духом. Бодрите других. Наш долг быть твёрдыми: мы - русские, мы - православные христиане».
Впоследствии протоиерей Николай Ломакин, единственный представитель Русской Православной Церкви, выступавший на Нюрнбергском процессе, свидетельствовал на суде о разрушениях, причинённых храмам Ленинграда фашистскими агрессорами. Приведём выдержки из стенограммы его выступления:
«Если до войны количество умерших колебалось от 30 до 50 человек в день, то во время войны цифра эта быстро увеличилась до нескольких сот в день. Не было физической возможности внести умерших в храм. Вокруг храма образовалась громадная очередь из ящиков и гробов, наполненных кусками человеческого мяса, изуродованными трупами мирных жителей Ленинграда, погибших в результате варварских налётов немецкой авиации. Наряду с отпеваниями принесённых к храму покойников необычайно возросла практика так называемых заочных отпеваний. Верующие люди не могли поставить в храм своих умерших родственников и знакомых. Их родственники и знакомые погребены были под обломками, под развалинами уничтоженных немцами жилых домов. Вы меня простите, мне трудно рассказывать, потому что, как уже известно Трибуналу, я пережил блокаду города, и сам умирал с голоду, и сам пережил все ужасы непрерывных налётов немецкой авиации. Несколько раз я был контужен. Мирные жители города испытывали неслыханные в истории человечества страдания. Это были воистину герои, страдавшие за Родину, неповинные мирные жители. Наряду с тем, что я сейчас вам рассказал, мне приходилось видеть и другие ужасные картины, когда я служил настоятелем кладбищенской Никольской церкви. Кладбище многократно подвергалось жесточайшим налётам немецкой авиации. И вот представьте себе картину, когда люди, нашедшие вечный покой, - гробы, их тела, кости, черепа - всё это выброшено взрывами бомб на землю, в безпорядке разбросаны памятники, кресты, и люди, только что пережившие потерю близких, должны снова страдать, видя громадные воронки, где, может быть, только что похоронили они своих близких, родных и знакомых, снова страдать, что им нет покоя. Истощённый голодом и необходимостью проходить большие расстояния от дома до храма и обратно, я заболел. За меня исполняли обязанности священника мои два помощника. Впервые после болезни я пришёл в храм, и открывшаяся моим глазам картина ошеломила меня: храм был окружён грудами тел, частично даже заслонившими вход в храм. Эти груды достигали от 30 до 100 человек. Они были не только у входа в храм, но и вокруг храма. Я был свидетелем, как люди, обезсиленные голодом, желая доставить умерших к кладбищу для погребения, не могли этого сделать и сами, обезсиленные, падали у праха почивших и тут же умирали. Эти картины приходилось наблюдать очень часто».
…В 1943-м особенно часто обстреливался Никольский собор. Однажды в него попали сразу три снаряда, причём осколки врезались в стену покоев Митрополита. Архиерей вошёл в алтарь, показал причту осколок снаряда и, улыбаясь, сказал: «Видите, и близ меня пролетела смерть. Только, пожалуйста, не надо этот факт распространять. Вообще об обстрелах надо меньше говорить… Скоро всё это кончится. Теперь недолго осталось».
2 февраля 1945 г. на Поместном соборе Митрополит Алексий был избран Патриархом. Вскоре после интронизации он приехал в Ленинград. Своё слово за богослужением в Никольском соборе 1 апреля 1945 г. Патриарх посвятил блокаде: «Вспоминаю я, как мы совершали богослужения под грохот разрывов, при звоне падающих стёкол и не знали, что с нами будет через несколько минут… И хочется мне сказать: град возлюбленный! Много горького пришлось пережить тебе, но теперь ты, как Лазарь, восстаёшь из гроба и залечиваешь свои раны, а скоро и предстанешь в прежней красоте… Я призываю благословение Божие на град сей, на братий - сопастырей моих, о которых сохраняю самые тёплые воспоминания. Они разделяли со мной все труды, испытывали много скорбей, ещё больше, чем я, и теперь несут тяжёлый подвиг… И будем молиться, чтобы Господь простёр благословение Своё над Русской Церковью и над дорогой Родиной нашей».
По материалам СМИ
© «Православный Санкт-Петербург»
Пасха в осаждённом городе
Смертию смерть поправ…
В блокадном Ленинграде священники и их паства жили одной судьбой. Вокруг храмов существовали объединения людей, которые помогали друг другу выжить, выстоять. ©
Без участия городских властей в подвале Спасо-Преображенского собора было оборудовано бомбоубежище на 500 человек для прихожан и жителей окрестных домов. Там имелся кипяток, запас медикаментов, в случае необходимости в подвале можно было переночевать. Нуждающимся помогали деньгами, дровами, свечами, маслом для освещения и другими жизненно необходимыми вещами. С довоенных врёмен в соборе хранились строительные материалы, и прихожанам делали из железных листов печи для обогрева квартир, выделяли фанеру, картон, чтобы заменить ими выбитые взрывной волной оконные стёкла.
Вместе со всем населением блокадного Ленинграда служители Церкви сопротивлялись смерти, не давали ей овладеть живыми. Важно отметить, что практически всё духовенство осталось на своих местах, при приходах. Эвакуировались в основном заштатные священнослужители. Вскоре в городе началась массовая эвакуация по Дороге жизни через Ладожское озеро. Символично, что Церковь участвовала, хотя и косвенно, в открытии Дороги жизни через Ладогу: много веков валаамские монахи наблюдали за Ладожским озером и делали научные записи своих наблюдений. Эти записки позволили гидрографу Е. Чурову сделать в 1942 г. прогноз поведения ладожского льда. Таков был Пасхальный подарок Русской Церкви осаждённому городу.
Приближалась первая военная Пасха. В праздничном послании Митрополита Алексия (Симанского) подчёркивалось, что в этот день, 5 апреля 1942 г., исполняется 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей в Ледовом побоище святым князем Александром Нев-ским - небесным покровителем города на Неве. «Наш град находится в особенно трудных условиях, но мы твёрдо верим, что его хранит и сохранит Покров Матери Божией и небесное предстательство его покровителя св. Александра Невского», - писал Митрополит Ленинградский Алексий в своём Пасхальном послании 1942 года, прочитанном в храмах в Вербное воскресенье.
Пасхальное богослужение собрало много народа, однако меньше, чем в предыдущем году. Именно к Пасхе гитлеровцы приурочили особенно яростный налёт на Ленинград. Богослужение было перенесено на 6 часов утра, что позволило избежать больших жертв. Многие верующие вместо куличей освящали кусочки блокадного хлеба. При обстреле города в пасхальную ночь серьёзные повреждения были нанесены Князь-Владимирскому собору. Фашистские самолеты не только сбрасывали на него бомбы, но и обстреливали на бреющем полёте из пулемётов. Как это напоминает поведение американских вояк, бросавших на православную Сербию бомбы с надписями «Счастливой Пасхи»! Видно, и фашистов, и натовцев ведёт один хозяин… Общий ущерб, нанесённый собору с августа 1941 по 1 мая 1943 г., составил 5 млн 514 тыс. руб.
В пасхальную же ночь Князь-Владимирский собор получил многочисленные повреждения осколками снарядов, на его южном фасаде были выбиты почти все окна. Протоиерей Николай Ломакин, с февраля по июль 1942 г. служивший настоятелем собора, доложил о последствиях бомбёжки Митрополиту Алексию и услышал в ответ: «И это в пасхальную ночь! Ничего: будет и по-другому. Христос воскресе! Не падайте духом. Бодрите других. Наш долг быть твёрдыми: мы - русские, мы - православные христиане».
Впоследствии протоиерей Николай Ломакин, единственный представитель Русской Православной Церкви, выступавший на Нюрнбергском процессе, свидетельствовал на суде о разрушениях, причинённых храмам Ленинграда фашистскими агрессорами. Приведём выдержки из стенограммы его выступления:
«Если до войны количество умерших колебалось от 30 до 50 человек в день, то во время войны цифра эта быстро увеличилась до нескольких сот в день. Не было физической возможности внести умерших в храм. Вокруг храма образовалась громадная очередь из ящиков и гробов, наполненных кусками человеческого мяса, изуродованными трупами мирных жителей Ленинграда, погибших в результате варварских налётов немецкой авиации. Наряду с отпеваниями принесённых к храму покойников необычайно возросла практика так называемых заочных отпеваний. Верующие люди не могли поставить в храм своих умерших родственников и знакомых. Их родственники и знакомые погребены были под обломками, под развалинами уничтоженных немцами жилых домов. Вы меня простите, мне трудно рассказывать, потому что, как уже известно Трибуналу, я пережил блокаду города, и сам умирал с голоду, и сам пережил все ужасы непрерывных налётов немецкой авиации. Несколько раз я был контужен. Мирные жители города испытывали неслыханные в истории человечества страдания. Это были воистину герои, страдавшие за Родину, неповинные мирные жители. Наряду с тем, что я сейчас вам рассказал, мне приходилось видеть и другие ужасные картины, когда я служил настоятелем кладбищенской Никольской церкви. Кладбище многократно подвергалось жесточайшим налётам немецкой авиации. И вот представьте себе картину, когда люди, нашедшие вечный покой, - гробы, их тела, кости, черепа - всё это выброшено взрывами бомб на землю, в безпорядке разбросаны памятники, кресты, и люди, только что пережившие потерю близких, должны снова страдать, видя громадные воронки, где, может быть, только что похоронили они своих близких, родных и знакомых, снова страдать, что им нет покоя. Истощённый голодом и необходимостью проходить большие расстояния от дома до храма и обратно, я заболел. За меня исполняли обязанности священника мои два помощника. Впервые после болезни я пришёл в храм, и открывшаяся моим глазам картина ошеломила меня: храм был окружён грудами тел, частично даже заслонившими вход в храм. Эти груды достигали от 30 до 100 человек. Они были не только у входа в храм, но и вокруг храма. Я был свидетелем, как люди, обезсиленные голодом, желая доставить умерших к кладбищу для погребения, не могли этого сделать и сами, обезсиленные, падали у праха почивших и тут же умирали. Эти картины приходилось наблюдать очень часто».
…В 1943-м особенно часто обстреливался Никольский собор. Однажды в него попали сразу три снаряда, причём осколки врезались в стену покоев Митрополита. Архиерей вошёл в алтарь, показал причту осколок снаряда и, улыбаясь, сказал: «Видите, и близ меня пролетела смерть. Только, пожалуйста, не надо этот факт распространять. Вообще об обстрелах надо меньше говорить… Скоро всё это кончится. Теперь недолго осталось».
2 февраля 1945 г. на Поместном соборе Митрополит Алексий был избран Патриархом. Вскоре после интронизации он приехал в Ленинград. Своё слово за богослужением в Никольском соборе 1 апреля 1945 г. Патриарх посвятил блокаде: «Вспоминаю я, как мы совершали богослужения под грохот разрывов, при звоне падающих стёкол и не знали, что с нами будет через несколько минут… И хочется мне сказать: град возлюбленный! Много горького пришлось пережить тебе, но теперь ты, как Лазарь, восстаёшь из гроба и залечиваешь свои раны, а скоро и предстанешь в прежней красоте… Я призываю благословение Божие на град сей, на братий - сопастырей моих, о которых сохраняю самые тёплые воспоминания. Они разделяли со мной все труды, испытывали много скорбей, ещё больше, чем я, и теперь несут тяжёлый подвиг… И будем молиться, чтобы Господь простёр благословение Своё над Русской Церковью и над дорогой Родиной нашей».
По материалам СМИ
© «Православный Санкт-Петербург»