Человек эпохи смут и потрясений
Ещё у Андрея Мозжухина: 5 убитых украинских националистов || Куда уходят маги || «Рюрик - это легенда» || Александр Рар. Постсоветские Россия и Запад || Когда Запад был нам другом
Черный барон «желтой империи»
15 сентября 1921 года в Новониколаевске (современный Новосибирск) был расстрелян один из самых ярких и жестоких деятелей Гражданской войны барон Унгерн
В 1950-1960-х годах в советских дипломатических кругах ходила байка, будто бы после установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ западногерманское правительство собиралось назначить послом в Москву одного из представителей дома Унгернов-Штернбергов, но Хрущев категорически отказался: «Нет! Был у нас один Унгерн, хватит». ©
~~~~~~~~~~~
Роман Федорович Унгерн фон Штернберг
Один из самых загадочных и мрачных персонажей Гражданской войны в России Роман Федорович Унгерн фон Штернберг происходил из старинного остзейского баронского рода, восходящего корнями к крестоносцам. Он родился 29 декабря 1885 года в австрийском городе Грац. Через два года семья переехала в Ревель (нынешний Таллин), а спустя еще четыре года его родители развелись.
С молодых лет барон отличался буйным нравом. В Морском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, куда его определили родные, он учился плохо. В результате учебу пришлось бросить, и только в 1908 году Унгерн, уже побывав добровольцем на русско-японской войне, сумел закончить Павловское военное училище и поехал служить в Забайкалье под началом своего дальнего родственника, генерала Павла Ренненкампфа.
В 1912 году, когда в Китае победила Синьхайская революция, Монголия объявила о независимости. Новое китайское правительство отказалось ее признать, но Россия поддержала режим Богдо-гэгэна VIII в Урге (ныне - Улан-Батор). Молодой барон проникся идеями восстановления монгольской государственности и напросился сопровождать русское консульство.
Как отмечают свидетели, Унгерн отличался тяжелым характером, «заводился с полуслова, высказанное ненароком в его адрес замечание могло привести к скандалу, а то и к дуэли». Проявив немалую храбрость на фронте во время Первой мировой, в начале 1917 года в пьяном виде барон зверски избил адъютанта своего командира барона Петра Врангеля. От тюрьмы его спасла только Февральская революция.
Трудно сказать, когда у Унгерна начали проявляться первые признаки психического расстройства. Одни говорили, что он уже с ранней молодости проявлял некоторую неадекватность, другие утверждали, что виной тому одна из многочисленных драк, в которой будущий «даурский крестоносец» получил сильный удар шашкой по голове.
В любом случае, в 1917 году начинается самый известный этап в жизни барона. Советскую власть он не признал. Более того, он был одним из немногих видных деятелей Белого движения, который до конца своих дней оставался убежденным монархистом.
«Портрет Богдо-гэгэна VIII» Балдугийна Шарава
С декабря 1917 года, вернувшись в Забайкалье, вместе с будущим атаманом Георгием Семеновым, Унгерн приступает к формированию Азиатской конной дивизии - воинского формирования, которое имело весьма пестрый состав. Под его началом служили как забайкальские казаки, так и буряты с монголами. Здесь он стал вынашивать план воссоздания империи Чингисхана, намереваясь освободить от революционной заразы не только Россию, но и всю Европу. Ради этого он даже женился на представительнице свергнутой в Китае маньчжурской династии Цин.
В августе 1920 года дивизия Унгерна двинулась из Даурии вглубь Монголии, которая к тому времени вновь была занята китайцами. Как знать, если бы не этот поход, и по сей день Монголия могла быть одной из китайских провинций, подобной Синьцзяну, который вплоть до победы Мао Цзедуна оставался независимым от Пекина. Прогнав китайцев и посадив на трон «великого хана Монголии» Богдо-гэгэна VIII, барон установил на подконтрольной территории крайне жестокий режим. Он придумал особо изощренное наказание: провинившегося били палками до тех пор, пока на человеке не начинало отделяться мясо от костей. Некоторые экзекуции барон проводил лично.
В мае 1921 года Унгерн решает оставить Монголию и вторгается в Забайкалье вдоль реки Селенги. Трудно сказать, что послужило тому причиной. То ли барон окончательно утратил связь с реальностью, то ли ему показалось, что длительный простой в Монголии разлагающе действует на армию. Во время так называемого «Северного похода» Унгерн продолжает ту же практику террора, что и в Монголии. «Комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями. Все имущество их конфисковывать», - гласил «Приказ русским отрядам на территории советской Сибири» №15 от 21 мая 1921 года. Понятно, что при таких методах надеяться на содействие местного населения было трудно. В августе 1921 года изрядно потрепанное воинство Унгерна вернулось в Монголию. Это уже был конец. 20 августа он был взят в плен одним из красных отрядов и отправлен в Новониколаевск.
Судебный процесс длился около шести часов. Унгерн держался с достоинством и отверг все предъявленные ему обвинения. В тот же день он был расстрелян. Место его захоронения до сих пор засекречено.
Печально знаменитый приказ №15 станет одним из оснований для решения Новосибирского областного суда об отказе в посмертной реабилитации барона Унгерна в 1998 году.
Андрей Мозжухин
«Русская планета», 15 сентября 2014Из комментариев к статье
Врангель об Унгерне:
«Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке полковой жизни. Обыкновенно, потерпев крушение, они переводились в пограничную стражу или забрасывались судьбою в какие-либо полки на Дальневосточную окраину или Закавказье, где обстановка давала удовлетворение их беспокойной натуре…Среднего роста, блондин, с длинными, опущенными по углам рта рыжеватыми усами, худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины и против воинского воспитания - это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн-Рида. Оборванный и грязный, он спит всегда на полу, среди казаков сотни, ест из общего котла и, будучи воспитан в условиях культурного достатка, производит впечатление человека совершенно от них отрешившегося. Тщетно пытался я пробудить в нем сознание необходимости принять хоть внешний офицерский облик. В нем были какие-то странные противоречия: несомненный, оригинальный и острый ум и, рядом с этим, поразительное отсутствие культуры и узкий до чрезвычайности кругозор, поразительная застенчивость и даже дикость и, рядом с этим, безумный порыв и необузданная вспыльчивость, не знающая пределов расточительность, и удивительное отсутствие самых элементарных требований комфорта. Этот тип должен был найти свою стихию в условиях настоящей русской смуты. В течение этой смуты он не мог не быть хоть временно выброшенным на гребень волны и с прекращением смуты он также неизбежно должен был исчезнуть»
Черный барон «желтой империи»
15 сентября 1921 года в Новониколаевске (современный Новосибирск) был расстрелян один из самых ярких и жестоких деятелей Гражданской войны барон Унгерн
В 1950-1960-х годах в советских дипломатических кругах ходила байка, будто бы после установления дипломатических отношений между СССР и ФРГ западногерманское правительство собиралось назначить послом в Москву одного из представителей дома Унгернов-Штернбергов, но Хрущев категорически отказался: «Нет! Был у нас один Унгерн, хватит». ©
~~~~~~~~~~~
Роман Федорович Унгерн фон Штернберг
Один из самых загадочных и мрачных персонажей Гражданской войны в России Роман Федорович Унгерн фон Штернберг происходил из старинного остзейского баронского рода, восходящего корнями к крестоносцам. Он родился 29 декабря 1885 года в австрийском городе Грац. Через два года семья переехала в Ревель (нынешний Таллин), а спустя еще четыре года его родители развелись.
С молодых лет барон отличался буйным нравом. В Морском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, куда его определили родные, он учился плохо. В результате учебу пришлось бросить, и только в 1908 году Унгерн, уже побывав добровольцем на русско-японской войне, сумел закончить Павловское военное училище и поехал служить в Забайкалье под началом своего дальнего родственника, генерала Павла Ренненкампфа.
В 1912 году, когда в Китае победила Синьхайская революция, Монголия объявила о независимости. Новое китайское правительство отказалось ее признать, но Россия поддержала режим Богдо-гэгэна VIII в Урге (ныне - Улан-Батор). Молодой барон проникся идеями восстановления монгольской государственности и напросился сопровождать русское консульство.
Как отмечают свидетели, Унгерн отличался тяжелым характером, «заводился с полуслова, высказанное ненароком в его адрес замечание могло привести к скандалу, а то и к дуэли». Проявив немалую храбрость на фронте во время Первой мировой, в начале 1917 года в пьяном виде барон зверски избил адъютанта своего командира барона Петра Врангеля. От тюрьмы его спасла только Февральская революция.
Трудно сказать, когда у Унгерна начали проявляться первые признаки психического расстройства. Одни говорили, что он уже с ранней молодости проявлял некоторую неадекватность, другие утверждали, что виной тому одна из многочисленных драк, в которой будущий «даурский крестоносец» получил сильный удар шашкой по голове.
В любом случае, в 1917 году начинается самый известный этап в жизни барона. Советскую власть он не признал. Более того, он был одним из немногих видных деятелей Белого движения, который до конца своих дней оставался убежденным монархистом.
«Портрет Богдо-гэгэна VIII» Балдугийна Шарава
С декабря 1917 года, вернувшись в Забайкалье, вместе с будущим атаманом Георгием Семеновым, Унгерн приступает к формированию Азиатской конной дивизии - воинского формирования, которое имело весьма пестрый состав. Под его началом служили как забайкальские казаки, так и буряты с монголами. Здесь он стал вынашивать план воссоздания империи Чингисхана, намереваясь освободить от революционной заразы не только Россию, но и всю Европу. Ради этого он даже женился на представительнице свергнутой в Китае маньчжурской династии Цин.
В августе 1920 года дивизия Унгерна двинулась из Даурии вглубь Монголии, которая к тому времени вновь была занята китайцами. Как знать, если бы не этот поход, и по сей день Монголия могла быть одной из китайских провинций, подобной Синьцзяну, который вплоть до победы Мао Цзедуна оставался независимым от Пекина. Прогнав китайцев и посадив на трон «великого хана Монголии» Богдо-гэгэна VIII, барон установил на подконтрольной территории крайне жестокий режим. Он придумал особо изощренное наказание: провинившегося били палками до тех пор, пока на человеке не начинало отделяться мясо от костей. Некоторые экзекуции барон проводил лично.
В мае 1921 года Унгерн решает оставить Монголию и вторгается в Забайкалье вдоль реки Селенги. Трудно сказать, что послужило тому причиной. То ли барон окончательно утратил связь с реальностью, то ли ему показалось, что длительный простой в Монголии разлагающе действует на армию. Во время так называемого «Северного похода» Унгерн продолжает ту же практику террора, что и в Монголии. «Комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями. Все имущество их конфисковывать», - гласил «Приказ русским отрядам на территории советской Сибири» №15 от 21 мая 1921 года. Понятно, что при таких методах надеяться на содействие местного населения было трудно. В августе 1921 года изрядно потрепанное воинство Унгерна вернулось в Монголию. Это уже был конец. 20 августа он был взят в плен одним из красных отрядов и отправлен в Новониколаевск.
Судебный процесс длился около шести часов. Унгерн держался с достоинством и отверг все предъявленные ему обвинения. В тот же день он был расстрелян. Место его захоронения до сих пор засекречено.
Печально знаменитый приказ №15 станет одним из оснований для решения Новосибирского областного суда об отказе в посмертной реабилитации барона Унгерна в 1998 году.
Андрей Мозжухин
«Русская планета», 15 сентября 2014Из комментариев к статье
Врангель об Унгерне:
«Такие типы, созданные для войны и эпохи потрясений, с трудом могли ужиться в обстановке полковой жизни. Обыкновенно, потерпев крушение, они переводились в пограничную стражу или забрасывались судьбою в какие-либо полки на Дальневосточную окраину или Закавказье, где обстановка давала удовлетворение их беспокойной натуре…Среднего роста, блондин, с длинными, опущенными по углам рта рыжеватыми усами, худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной. Это не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только совершенно не знает самых элементарных уставов и основных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины и против воинского воспитания - это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн-Рида. Оборванный и грязный, он спит всегда на полу, среди казаков сотни, ест из общего котла и, будучи воспитан в условиях культурного достатка, производит впечатление человека совершенно от них отрешившегося. Тщетно пытался я пробудить в нем сознание необходимости принять хоть внешний офицерский облик. В нем были какие-то странные противоречия: несомненный, оригинальный и острый ум и, рядом с этим, поразительное отсутствие культуры и узкий до чрезвычайности кругозор, поразительная застенчивость и даже дикость и, рядом с этим, безумный порыв и необузданная вспыльчивость, не знающая пределов расточительность, и удивительное отсутствие самых элементарных требований комфорта. Этот тип должен был найти свою стихию в условиях настоящей русской смуты. В течение этой смуты он не мог не быть хоть временно выброшенным на гребень волны и с прекращением смуты он также неизбежно должен был исчезнуть»