В клубке диссиды. Евгения Дебрянская
Другие члены « Клубка диссиды»
«Вы словно ходите по лезвию ножа»
Призыв к сексуальной блокаде коммунистов, создание с Валерией Новодворской Демсоюза, а потом Либертарианской партии - Евгения Дебрянская о своем участии в политике конца 80-х
«Русская планета» продолжает цикл бесед с диссидентами, находившимися в СССР вне основного либерального лагеря. Предыдущие интервью были с лидером монархистов Владимиром Осиповым, участником «правого» подполья Валерием Скурлатовым и леворадикальным активистом Александром Скобовым. ©
~~~~~~~~~~~
Евгения Дебрянская
На этот раз «Русская планета» встретилась с участницей позднесоветских либертарных движений Евгенией Дебрянской. Близкая подруга основателя «Черного ордена SS» Евгения Головина и бывшая жена называющего себя философом Александра Дугина в конце 1980-х годов принимала участие в сразу нескольких радикально-либеральных инициативах, в частности создала с Валерией Новодворской «Демократический союз», стояла у истоков «радикалов» Николая Храмова и возглавила первую в России Либертарианскую партию.
- Ваша общественная деятельность всегда была на грани дозволенного, вы никогда не вписывались в классический образ либерального «буржуазного» политика. Что стало основой для ваших взглядов?
- Все началось еще в моем родном городе Екатеринбурге. Так сложилось, что я росла в богемном окружении, много читала «самиздат», слушала радио «Свобода». В годы моей учебы набирало обороты движение «хиппи» - альтернативная музыка вырывала из «совка» сотни и тысячи людей, в одну секунду делало их несоветскими. Оказывается, есть свобода ранее нам незнакомая.
Рок-группы вроде Deep Purple и Rolling Stones сыграли колоссальную роль, вырывая людей из «шоу-рума», в котором мы все жили. Для меня все сложилось как пазл, в первую очередь благодаря окружению талантливых людей. В нем, конечно, были алкоголь, наркотики, свобода - совершенно не то, что нам вдалбливали сверху.
- Говоря о талантливом окружении, вы, наверное, вспоминаете «южинский кружок» поэта и переводчика Евгения Головина?
- Это было чуть позже, когда я переехала в Москву. Головин смел абсолютно все, настолько он был мощный несоветский человек. Это словно одинокий остров, совершенно иная планета - вы на нее попадаете, и вас больше не интересует, что происходит на улице.
Мы познакомились случайно во время одной из полуподъездных-полупивных встреч. Я только попала в столицу и прошла через калейдоскоп совершенно замечательных людей, многих из которых уже нет на свете. В их случайном пересечении на кухнях, квартирах я вдруг оказалась лицом к лицу с брильянтом! Человеком энергии, отличной от других. Он звал туда, куда звали поэты вроде Шарля Бодлера и Артюра Рембо. Звал на другие материки, в другие моря.
- Видимо, не случайно под его обаяние попали такие разные люди, как Александр Дугин, Гейдар Джемаль, писатель Юрий Мамлеев.
- Головин жил в грезах, который для него были истинной явью. Поэт обладал оккультными способностями и был намного глубже и трагичнее обычного повесы. Тогда в стране был вакуум интеллекта, приходилось черпать его друг в друге. Головинский кружок был тусовкой интеллектуалов и романтиков, может быть последних. Возьмем Дугина, он же, в принципе, говорит о вещах, которые никогда не сбудутся, о которых он только грезит и мечтает. Им движет мечта Кампанеллы - «Город Солнца» наших дней. От всей души желаю ему оставаться таким, какой он есть. Не думаю, что у Саши есть какие-то корыстные цели, на самом деле он идеалист и романтик.
Среди поэтов (в «южинском кружке». - РП) были женщины, но это были странные женщины. Обычная нормальная домохозяйка там ужиться не могла, ведь те пространства, куда звал Головин, - отнюдь не безобидны. Служение поэзии достойно героев, людей храбрых, сильных, смелых и отчаянных!
Да, там были фантастические женщины, такие как жена Головина - очень красивая и таинственная. Это огромная удача столкнуться в жизни с таким женским космосом.
В тусовке Головина определился вектор моих жизненных интересов. Ведь мужчины созданы как раз для того, что бы показать женщине, в какую сторону жить! Мне удалось соприкоснуться с ними (участниками кружка. - РП) и не отвратиться, хотя пришлось пройти через многое, после чего любая нормальная женщина просто бы ушла.
- В середине 1980-х вы участвовали в диссидентской группе «Доверие». Это была попытка уйти из среды мистицизма и оккультных практик?
- После Головина диссидентство казалось мне мелковатым. Когда я в 1986 году познакомилась с Колей Храмовым и Сашей Рубченко из «Доверия» - для меня это была игрушка. Группа создавалась для помощи евреям в отъезде из СССР, ее основатели, очень умные евреи, блестяще составили программные документы - так, что они находили отклик у левых организаций Запада. «Совок» тогда дружил со многими левыми организациями и не мог задавить маленький левацкий очаг здесь. Очень умные мужики были - снимаю перед ними шляпу. Правда, многие уже уехали, когда я пришла.
У самой меня не было желания покинуть страну. Когда человек уезжал «туда» мы смотрели как на пророка, словно он улетает на другую планету. Но когда первый раз оказалась в Америке - в 1990 году - мне там дико не понравилась. Нью-Йорк - роскошный город, сердце страны, но сами американцы с их прагматизмом, особенно в личных отношениях, дико разочаровали. Так что да, прекрасная Калифорния: Долина Смерти, котики живые по берегу океана, но и все.
- А что было после первого опыта политической деятельности?
- Группа «Доверие» переросла в семинар «Демократия и гуманизм», затем появилась Лерочка Новодворская со своими лекциями. Всегда испытывала к ней очень теплые чувства.
Лерочка очень хорошая, домашняя, ласковая - такой большой ребенок. Мне не нравится многое из ее речей, но как она целенаправленно отстаивает свои взгляды! Огромный ей респект за это!
- Фактически вы с Новодворской основали партию «Демократический союз».
- Там было человек десять, участников «Демократии и Гуманизма» подписавшихся первый устав партии. Тогда это каралось 70-й статьей («Антисоветская агитация и пропаганда». - РП). Преследовали многих из нас, над Лерочкой всегда довлела карательная психиатрия...
- Однако вас исключили из ДС «за аморалку». Что за история?
- Меня еще в школе изгнали из рядов комсомола с такой же формулировкой: за поведение, недостойное гордого звания комсомольца. Мне не удалось вонзиться в коммунистический мейнстрим - меня из него выкинули. Может, благодаря этому все так здорово сложилось.
Ну а история с «Демсоюзом»... мы пьянствовали, хулиганили, веселились, были озорны и веселы! Лерочка очень серьезный ответственный человек, нацеленный на борьбу - конечно, она сильно негодовала. Но я никогда не предавала Леру.
- Потом вы вместе с Николаем Храмовым основали еще одну партию - Радикальную. Она отвечала своему названию?
- Нас нашли итальянцы-радикалы (члены Транснациональной радикальной партии. - РП) и предложили весьма левацкую программу. Так появилась Радикальная партия. Когда мы первый раз были в Риме, то попали на демонстрацию у посольства США, кажется, по поводу вторжения американских войск в Никарагуа - впереди демонстрантов была Чиччолина с обнаженной грудью в виде Статуи Свободы! Все это меня потрясло: и Чиччолина, и радикалы такие радикальные, их лидер Марко Панелла, куривший сигареты с гашишем, - импозантный, очень красивый итальянец.
Первые наши шаги в интернете были именно с радикалами. В конце 1980-х годов ничего не было, а они помогли нам установить компьютер, модем, показали, как вести переписку - для нас это был настоящая фантастика. К нам очень часто приезжал и помогал обучаться очень красивый молодой итальянец Антонио Станджо. Сам Храмов тоже всегда светился - он всегда был очень позитивным сердечным и солнечным парень, и сейчас таким остался!
- Однако по некоторым данным он исключил вас из партии за то, что якобы проспали демонстрацию у посольства Румынии. Вы тогда создали третью по счету партию, на этот раз либертарианскую. Что привлекло в этой системе взглядов - идеи laissez-faire капитализма или нечто другое?
- Я не либеральный человек. Не то чтобы мне претят либеральные ценности, естественно, какими-то их плодами мы все пользуемся, они стали частью нашей жизни. Но на первое место я ставлю жертвенность, храбрость, отчаяние! Вот почему мне так понравилась эта энергия Киева, когда народ - р-р-раз! - и встает. Чувствуешь энергию масс, которая мне ближе либеральных ценностей.
А в либертарианстве меня заинтересовал звериный капиталистический оскал. Тогда настолько надоел «совок», что любые средства против него были хороши!
- Но при этом вы не поддерживали политиков, которые в то время использовали антисоветскую риторику, к примеру, Бориса Ельцина?
- Ельцин и прочие мейнстримные политики тогда были выходцами из коммунистической партии. Ельцин был секретарем обкома в Екатеринбурге (тогда Свердловск. - РП) и снес Ипатьевский домик, рядом с которым прошло мое детство. У меня никогда не было веры бывшим коммунистам - человек может заблуждаться, но не до такой степени. Так что мы к ним относились с большой долей юмора, хотелось шутить над ними с их сытыми лицами и брюхами.
- Чем занимались либертарианцы под вашим началом, расскажите о кампании «За выдвижение одноногого инвалида-гомосексуалиста Романа Калинина в президенты РСФСР».
- У нас было объединение людей творческих и веселых. Рома Калинин молодой симпатичный парень не был инвалидом. Он тогда учился в Бауманском университете и в президенты не проходил по возрасту, но нам было абсолютно все равно.
Еще мы призвали всех проституток у «Интуриста» на Тверской объявить бойкот, сексуальную блокаду коммунистам. Тут же рядом раздавали презервативы депутатам - хватали только так!
Нас тогда занимала легализация марихуаны, проституции - как ни странно в то время было больше свободы. Наверное, потому что людям нечего было терять, вон они и были легкие на подъем, открытые, дружелюбные. При всем маразме власти и тотальной нищете, мы стремились жить хорошо хотя бы внутренне!
Для меня общественная деятельность была больше поведенческой, моим внутренним эго, конечно, оставался Головин. Так и не смогла отделаться от него, не нашла ничего более глубокого и интересного для себя. Всю жизнь двигалась в его сторону. Да, я сохранила хорошие отношения и с радикалами, и с Лерочкой Новодворской, но все-таки преклонила голову рядом с ним. Он был очень сильный магнит, причем опасный. Вы словно ходите по лезвию ножа - раз! - и сошли с ума.
Я ездила на его день рождения за два месяца до его ухода. Перед смертью он сильно болел, очень резко постарел и сдал. Но ясность ума сохранилась, можно было закрыть глаза и слушать, как говорит тот самый, прежний Женечка.
- Напоследок хочется спросить, видите ли вы в современной России силу, способную если не к основательным изменениям, то хотя бы к толчку, могущему вывести ее из нынешнего состояния «застоя»?
- У нас нет никакой силы, которая способна хоть что-то изменить! Вот мы живем в Москве, хипстеры кругом, «чудесно» все. Желаю всем оставаться самим собой, не конфликтовать с внутренним «я» - таких ситуаций хватает вовне. Если вы борец, значит, у вас такая судьба - снимаю шляпу. Самое главное - оставаться верным себе.
Алексей Аликин
Фото: Алексей Николаев / «Русская планета»
«Вы словно ходите по лезвию ножа»
Призыв к сексуальной блокаде коммунистов, создание с Валерией Новодворской Демсоюза, а потом Либертарианской партии - Евгения Дебрянская о своем участии в политике конца 80-х
«Русская планета» продолжает цикл бесед с диссидентами, находившимися в СССР вне основного либерального лагеря. Предыдущие интервью были с лидером монархистов Владимиром Осиповым, участником «правого» подполья Валерием Скурлатовым и леворадикальным активистом Александром Скобовым. ©
~~~~~~~~~~~
Евгения Дебрянская
На этот раз «Русская планета» встретилась с участницей позднесоветских либертарных движений Евгенией Дебрянской. Близкая подруга основателя «Черного ордена SS» Евгения Головина и бывшая жена называющего себя философом Александра Дугина в конце 1980-х годов принимала участие в сразу нескольких радикально-либеральных инициативах, в частности создала с Валерией Новодворской «Демократический союз», стояла у истоков «радикалов» Николая Храмова и возглавила первую в России Либертарианскую партию.
- Ваша общественная деятельность всегда была на грани дозволенного, вы никогда не вписывались в классический образ либерального «буржуазного» политика. Что стало основой для ваших взглядов?
- Все началось еще в моем родном городе Екатеринбурге. Так сложилось, что я росла в богемном окружении, много читала «самиздат», слушала радио «Свобода». В годы моей учебы набирало обороты движение «хиппи» - альтернативная музыка вырывала из «совка» сотни и тысячи людей, в одну секунду делало их несоветскими. Оказывается, есть свобода ранее нам незнакомая.
Рок-группы вроде Deep Purple и Rolling Stones сыграли колоссальную роль, вырывая людей из «шоу-рума», в котором мы все жили. Для меня все сложилось как пазл, в первую очередь благодаря окружению талантливых людей. В нем, конечно, были алкоголь, наркотики, свобода - совершенно не то, что нам вдалбливали сверху.
- Говоря о талантливом окружении, вы, наверное, вспоминаете «южинский кружок» поэта и переводчика Евгения Головина?
- Это было чуть позже, когда я переехала в Москву. Головин смел абсолютно все, настолько он был мощный несоветский человек. Это словно одинокий остров, совершенно иная планета - вы на нее попадаете, и вас больше не интересует, что происходит на улице.
Мы познакомились случайно во время одной из полуподъездных-полупивных встреч. Я только попала в столицу и прошла через калейдоскоп совершенно замечательных людей, многих из которых уже нет на свете. В их случайном пересечении на кухнях, квартирах я вдруг оказалась лицом к лицу с брильянтом! Человеком энергии, отличной от других. Он звал туда, куда звали поэты вроде Шарля Бодлера и Артюра Рембо. Звал на другие материки, в другие моря.
- Видимо, не случайно под его обаяние попали такие разные люди, как Александр Дугин, Гейдар Джемаль, писатель Юрий Мамлеев.
- Головин жил в грезах, который для него были истинной явью. Поэт обладал оккультными способностями и был намного глубже и трагичнее обычного повесы. Тогда в стране был вакуум интеллекта, приходилось черпать его друг в друге. Головинский кружок был тусовкой интеллектуалов и романтиков, может быть последних. Возьмем Дугина, он же, в принципе, говорит о вещах, которые никогда не сбудутся, о которых он только грезит и мечтает. Им движет мечта Кампанеллы - «Город Солнца» наших дней. От всей души желаю ему оставаться таким, какой он есть. Не думаю, что у Саши есть какие-то корыстные цели, на самом деле он идеалист и романтик.
Среди поэтов (в «южинском кружке». - РП) были женщины, но это были странные женщины. Обычная нормальная домохозяйка там ужиться не могла, ведь те пространства, куда звал Головин, - отнюдь не безобидны. Служение поэзии достойно героев, людей храбрых, сильных, смелых и отчаянных!
Да, там были фантастические женщины, такие как жена Головина - очень красивая и таинственная. Это огромная удача столкнуться в жизни с таким женским космосом.
В тусовке Головина определился вектор моих жизненных интересов. Ведь мужчины созданы как раз для того, что бы показать женщине, в какую сторону жить! Мне удалось соприкоснуться с ними (участниками кружка. - РП) и не отвратиться, хотя пришлось пройти через многое, после чего любая нормальная женщина просто бы ушла.
- В середине 1980-х вы участвовали в диссидентской группе «Доверие». Это была попытка уйти из среды мистицизма и оккультных практик?
- После Головина диссидентство казалось мне мелковатым. Когда я в 1986 году познакомилась с Колей Храмовым и Сашей Рубченко из «Доверия» - для меня это была игрушка. Группа создавалась для помощи евреям в отъезде из СССР, ее основатели, очень умные евреи, блестяще составили программные документы - так, что они находили отклик у левых организаций Запада. «Совок» тогда дружил со многими левыми организациями и не мог задавить маленький левацкий очаг здесь. Очень умные мужики были - снимаю перед ними шляпу. Правда, многие уже уехали, когда я пришла.
У самой меня не было желания покинуть страну. Когда человек уезжал «туда» мы смотрели как на пророка, словно он улетает на другую планету. Но когда первый раз оказалась в Америке - в 1990 году - мне там дико не понравилась. Нью-Йорк - роскошный город, сердце страны, но сами американцы с их прагматизмом, особенно в личных отношениях, дико разочаровали. Так что да, прекрасная Калифорния: Долина Смерти, котики живые по берегу океана, но и все.
- А что было после первого опыта политической деятельности?
- Группа «Доверие» переросла в семинар «Демократия и гуманизм», затем появилась Лерочка Новодворская со своими лекциями. Всегда испытывала к ней очень теплые чувства.
Лерочка очень хорошая, домашняя, ласковая - такой большой ребенок. Мне не нравится многое из ее речей, но как она целенаправленно отстаивает свои взгляды! Огромный ей респект за это!
- Фактически вы с Новодворской основали партию «Демократический союз».
- Там было человек десять, участников «Демократии и Гуманизма» подписавшихся первый устав партии. Тогда это каралось 70-й статьей («Антисоветская агитация и пропаганда». - РП). Преследовали многих из нас, над Лерочкой всегда довлела карательная психиатрия...
- Однако вас исключили из ДС «за аморалку». Что за история?
- Меня еще в школе изгнали из рядов комсомола с такой же формулировкой: за поведение, недостойное гордого звания комсомольца. Мне не удалось вонзиться в коммунистический мейнстрим - меня из него выкинули. Может, благодаря этому все так здорово сложилось.
Ну а история с «Демсоюзом»... мы пьянствовали, хулиганили, веселились, были озорны и веселы! Лерочка очень серьезный ответственный человек, нацеленный на борьбу - конечно, она сильно негодовала. Но я никогда не предавала Леру.
- Потом вы вместе с Николаем Храмовым основали еще одну партию - Радикальную. Она отвечала своему названию?
- Нас нашли итальянцы-радикалы (члены Транснациональной радикальной партии. - РП) и предложили весьма левацкую программу. Так появилась Радикальная партия. Когда мы первый раз были в Риме, то попали на демонстрацию у посольства США, кажется, по поводу вторжения американских войск в Никарагуа - впереди демонстрантов была Чиччолина с обнаженной грудью в виде Статуи Свободы! Все это меня потрясло: и Чиччолина, и радикалы такие радикальные, их лидер Марко Панелла, куривший сигареты с гашишем, - импозантный, очень красивый итальянец.
Первые наши шаги в интернете были именно с радикалами. В конце 1980-х годов ничего не было, а они помогли нам установить компьютер, модем, показали, как вести переписку - для нас это был настоящая фантастика. К нам очень часто приезжал и помогал обучаться очень красивый молодой итальянец Антонио Станджо. Сам Храмов тоже всегда светился - он всегда был очень позитивным сердечным и солнечным парень, и сейчас таким остался!
- Однако по некоторым данным он исключил вас из партии за то, что якобы проспали демонстрацию у посольства Румынии. Вы тогда создали третью по счету партию, на этот раз либертарианскую. Что привлекло в этой системе взглядов - идеи laissez-faire капитализма или нечто другое?
- Я не либеральный человек. Не то чтобы мне претят либеральные ценности, естественно, какими-то их плодами мы все пользуемся, они стали частью нашей жизни. Но на первое место я ставлю жертвенность, храбрость, отчаяние! Вот почему мне так понравилась эта энергия Киева, когда народ - р-р-раз! - и встает. Чувствуешь энергию масс, которая мне ближе либеральных ценностей.
А в либертарианстве меня заинтересовал звериный капиталистический оскал. Тогда настолько надоел «совок», что любые средства против него были хороши!
- Но при этом вы не поддерживали политиков, которые в то время использовали антисоветскую риторику, к примеру, Бориса Ельцина?
- Ельцин и прочие мейнстримные политики тогда были выходцами из коммунистической партии. Ельцин был секретарем обкома в Екатеринбурге (тогда Свердловск. - РП) и снес Ипатьевский домик, рядом с которым прошло мое детство. У меня никогда не было веры бывшим коммунистам - человек может заблуждаться, но не до такой степени. Так что мы к ним относились с большой долей юмора, хотелось шутить над ними с их сытыми лицами и брюхами.
- Чем занимались либертарианцы под вашим началом, расскажите о кампании «За выдвижение одноногого инвалида-гомосексуалиста Романа Калинина в президенты РСФСР».
- У нас было объединение людей творческих и веселых. Рома Калинин молодой симпатичный парень не был инвалидом. Он тогда учился в Бауманском университете и в президенты не проходил по возрасту, но нам было абсолютно все равно.
Еще мы призвали всех проституток у «Интуриста» на Тверской объявить бойкот, сексуальную блокаду коммунистам. Тут же рядом раздавали презервативы депутатам - хватали только так!
Нас тогда занимала легализация марихуаны, проституции - как ни странно в то время было больше свободы. Наверное, потому что людям нечего было терять, вон они и были легкие на подъем, открытые, дружелюбные. При всем маразме власти и тотальной нищете, мы стремились жить хорошо хотя бы внутренне!
Для меня общественная деятельность была больше поведенческой, моим внутренним эго, конечно, оставался Головин. Так и не смогла отделаться от него, не нашла ничего более глубокого и интересного для себя. Всю жизнь двигалась в его сторону. Да, я сохранила хорошие отношения и с радикалами, и с Лерочкой Новодворской, но все-таки преклонила голову рядом с ним. Он был очень сильный магнит, причем опасный. Вы словно ходите по лезвию ножа - раз! - и сошли с ума.
Я ездила на его день рождения за два месяца до его ухода. Перед смертью он сильно болел, очень резко постарел и сдал. Но ясность ума сохранилась, можно было закрыть глаза и слушать, как говорит тот самый, прежний Женечка.
- Напоследок хочется спросить, видите ли вы в современной России силу, способную если не к основательным изменениям, то хотя бы к толчку, могущему вывести ее из нынешнего состояния «застоя»?
- У нас нет никакой силы, которая способна хоть что-то изменить! Вот мы живем в Москве, хипстеры кругом, «чудесно» все. Желаю всем оставаться самим собой, не конфликтовать с внутренним «я» - таких ситуаций хватает вовне. Если вы борец, значит, у вас такая судьба - снимаю шляпу. Самое главное - оставаться верным себе.
Алексей Аликин
Фото: Алексей Николаев / «Русская планета»