Альтер-эго
Сегодня я опять вела занятие по матлогике и алгоритмам у одной замечательной группы. Они нравятся мне все до одного, все пятнадцать человек, даже тот, что пришел только на последние два занятия. Но особенно заметны две девушки на передней парте. Одна, со светлыми волосами, сидит с царственно-интеллигентной осанкой, королевским наклоном головы, аккуратно составив ноги в безупречных осенних туфлях. Её серый костюм эстетично оттеняет её глаза, а на приглашение выйти к доске она реагирует легким кивком и с достоинством, без спешки, поднимается. Вторая - брюнетка с растрепанными кудрями, в джинсах и ботинках на толстой подошве, сидит, облокотившись то на парту, то на спинку сиденья, разбросав ноги, вся увешанная браслетами и ожерельями. Но обе - одинаково стремительно думающие, одинаково много знающие, одинаково мотивированные узнать ещё больше. И вот я два месяца уже смотрю на них раз в неделю и думаю, кого же они мне напоминают?..
***
Она приехала учиться в наш транспортный вуз из цивилизованной европейской страны. Говорила о себе "высокая блондинка", но физически высокой не была просто была очень стройная, длинная, изящная такая блондинка в очках с тонкой оправой. Приехала учиться из Европы в Россию. В старейший технический вуз. На одну из самых технических специальностей. Почти самая старшая на потоке - в её цивилизованной стране в школе учились 12, а не 10 лет, как тогда у нас.
Мы столкнулись перед второй в нашей жизни парой, не зная, как добраться до следующей аудитории после первой, ознакомительной, единственной общей для всех первокурсников лекции, в самом большом и самом известном зале. Решив искать вместе, логически подумали, поняли логику расположения, нашли и сели рядом. С тех пор в учебное время почти не разлучались.
Наверное, мы смотрелись вместе забавно. Высокая узкая блондинка в очках, с европейскими, я бы сказала, английскими, осанкой и выражением лица, в светлом деловом костюме, с неизменными высокими каблуками, делающими её фигуру ещё более похожей на шпиль классических петербургских зданий, и я - склонная к полноте круглолицая девочка, джинсы с булавками, браслеты, берцы, косуха, растрепанные прически, и намотанные поверх всего этого шарфы (хипстеров тогда ещё не было, а шарфы поверх одежды я уже наматывала, чтобы хоть так обозначить мою собственную зону комфорта, в которую не заберутся все эти люди - кто они вообще и почему их так много?). Но точно знаю, что никто из нас в этом тандеме не был "некрасивой подружкой" - просто мы были разные.
Да мы, наверное, и подружками-то в классическом понимании не были, скорее двумя индивидуумами, соглашающимися разделить между собой не подвергаемое тогда сомнению первенство в этой стае, и, так как больше кандидаток не было, заодно доверившими друг другу роль собеседницы в разговорах. Не судите строго за высокомерие, мы были малы и зелены, за все наши 16 и 18 лет соответственно ни одной из нас не встречалось ещё трудных задач, которые, будучи не решены другими и поставлены перед нами, не подчинились бы нам, и это привело к формированию вот такого зашкаливающего ЧСВ. Что, в свою очередь, повлекло сильное ограничение круга людей, которым мы позволяли себя называть друзьями... Вплоть до почти нуля.
В общем, мы были разные, но похожие. И вместе, но по разному, мы менялись эти пять лет.
Это она научила меня, извлекая крохи из студенческих стипендий, позволять себе иногда выпить крепкий кофе в хорошем кафе, сидя за столиком у окна и снисходительно поглядывать на улицу, перелистывая учебник по математическому анализу, потому что это важнее и приносит больше пользы, чем плотно пообедать в суетливой толкучке студенческой столовой. А я научила её есть самый дешевый батон на ступеньках набережной, откусывая прямо от горбушки и разглядывая блики заходящего редкого солнца, потому что это тоже важно и полезно.
Она учила меня с целью повышения настроения заходить в пафосные магазины и рестораны, с уверенностью имеющей на это право мерить зашкаливающе дорогие, например, пальто и выходить, ничего не купив. А я научила её, что и с людьми так можно: понравился - подошла и поговорила, самое худшее, что может случиться - не ответит, но если не подойти, то тем более не ответит.
Она учила меня, что при отсутствии альтернатив лучше носить заштопанные на пятках правильные колготки, матовые, обтягивающие, элитные, чем иметь десять пар дешевых, морщащихся на коленках, блестящих, сползающих, деревенских - за ту же цену. А я её - что колготки могут быть разноцветными и с узорами, и это будет ярко, но не будет по деревенски.
Она записывала на полях тетрадок "Nota bene!" и латинские цитаты, выражающие её мнение насчет записанного. Это её аккуратные тетрадки с рассыпанным ровными рядами бисером я таскала по электричкам, переписывая себе конспекты разных экономик и экологий, пропущенных мною из-за прогулов занятий с Максом. А в её тетрадки я по её просьбе переписывала свои декадентские стихи с аккордами и рисовала картинки на внутренней стороне обложек (мои-то были изрисованы все и полностью).
Самые сложные, взрывающие мозг, лекции профессоров она оценивала, как чашку хорошего кофе в кафе, и, ощутив красоту очередного вывода очередного лектора, откидывалась на спинку стула и кивала с одобрительным выражением лица, как мы киваем, когда хотим показать официанту, что кофе был прекрасен. Кивала профессору как равная. Потом поворачивалась ко мне - оценила ли я? Вижу ли то же самое? Я видела.
Это она была адептом и первым идеологом "новой философии", в которой мы, наспех её состряпав, потом, на втором курсе, с удивлением узнавали фрагменты философских теорий многих мыслителей. В частности, одним (но не единственным!) из постулатов было (здравствуй, Ницше) деление человечества на "флору" и "фауну", и разумеется, мы двое относились ко второй категории. О, не бросайте, не бросайте в меня обувью, это было так давно, все развлекались по разному, кто-то тусовался в клубах, а кто-то на коленке изобретал тысячу раз изобретенный велосипед - идеологию фашизма, которой, по-моему мнению, как ветрянкой, должен переболеть, наверное, каждый ребенок в детстве, чтобы никогда не заразиться уже этой гадостью во взрослом состоянии... Между прочим, одним из доказательных моментов было то, что у нас с ней по приговору медицины на тот момент не могло быть детей - дети положены только тем, кто сам не в состоянии себя реализовать, а тем, кто достиг вершины эволюционного процесса, незачем генерировать новую итерацию, постановили мы.
И это с ней мы (стыдно, но из песни слов не выкинешь) решили расшевелить симпатичного мальчика в свитере с Нирваной, который сидел всегда в стороне, ни с кем не здоровался и никому не улыбался. И который по результатам наших развлечений и вследствие других сопутствующих факторов стал потом ненадолго моим первым мужем, несмотря на то, что в момент "разбивания рук" мы обе однозначно относили его к первой категории человеков, но это тоже другая история...
Она же, ближе к получению дипломов, стремительно переклассифицировала одного симпатичного аспиранта со смежной кафедры из растений в животные, легко и изящно увела его у бывшей однокурсницы - приземистой и приземленной брюнетки (между прочим, пользуясь тем самым приобретенным навыком: подойти и поговорить), а затем, защитив диплом, отказалась поступать в аспирантуру, говорят, вышла за того аспиранта замуж, и с момента окончания вуза мы не виделись. Говорят, она тоже родила ребенка, может быть, двух. Говорят, уехала на родину того аспиранта. Но это все слухи: ни в одной социальной сети ни по её фамилии, ни по его фамилии её нет. Нет её фотографий ни в одном списке друзей ни одного нашего однокурсника.
Наверное, мы и правда не были подругами. Соратницами, сотрудницами, единомышленницами, сподвижницами - да. Пока была цель - сохранить и преумножить себя, свою личность за пять лет обучения - мы были рядом, помогая и поддерживая друг друга. Когда же цель была достигнута, само собой получилось, что необходимость друг в друге отпала. Наверное, даже мои попытки отыскать её следы в интернете не нужны (потому и не увенчиваются успехом), потому что ну что мы будем делать, оказавшись снова в одном помещении, о чем разговаривать? Но так или иначе, эти пять лет были бы иными без неё. И вряд ли лучше, скорее наоборот.
Поэтому прошу считать этот пост выражением глубочайшей признательности.
И ещё прошу не отписываться. Повторю ещё раз: все это было давно, и многие из тех своих идей я больше не разделяю ;)
***
Она приехала учиться в наш транспортный вуз из цивилизованной европейской страны. Говорила о себе "высокая блондинка", но физически высокой не была просто была очень стройная, длинная, изящная такая блондинка в очках с тонкой оправой. Приехала учиться из Европы в Россию. В старейший технический вуз. На одну из самых технических специальностей. Почти самая старшая на потоке - в её цивилизованной стране в школе учились 12, а не 10 лет, как тогда у нас.
Мы столкнулись перед второй в нашей жизни парой, не зная, как добраться до следующей аудитории после первой, ознакомительной, единственной общей для всех первокурсников лекции, в самом большом и самом известном зале. Решив искать вместе, логически подумали, поняли логику расположения, нашли и сели рядом. С тех пор в учебное время почти не разлучались.
Наверное, мы смотрелись вместе забавно. Высокая узкая блондинка в очках, с европейскими, я бы сказала, английскими, осанкой и выражением лица, в светлом деловом костюме, с неизменными высокими каблуками, делающими её фигуру ещё более похожей на шпиль классических петербургских зданий, и я - склонная к полноте круглолицая девочка, джинсы с булавками, браслеты, берцы, косуха, растрепанные прически, и намотанные поверх всего этого шарфы (хипстеров тогда ещё не было, а шарфы поверх одежды я уже наматывала, чтобы хоть так обозначить мою собственную зону комфорта, в которую не заберутся все эти люди - кто они вообще и почему их так много?). Но точно знаю, что никто из нас в этом тандеме не был "некрасивой подружкой" - просто мы были разные.
Да мы, наверное, и подружками-то в классическом понимании не были, скорее двумя индивидуумами, соглашающимися разделить между собой не подвергаемое тогда сомнению первенство в этой стае, и, так как больше кандидаток не было, заодно доверившими друг другу роль собеседницы в разговорах. Не судите строго за высокомерие, мы были малы и зелены, за все наши 16 и 18 лет соответственно ни одной из нас не встречалось ещё трудных задач, которые, будучи не решены другими и поставлены перед нами, не подчинились бы нам, и это привело к формированию вот такого зашкаливающего ЧСВ. Что, в свою очередь, повлекло сильное ограничение круга людей, которым мы позволяли себя называть друзьями... Вплоть до почти нуля.
В общем, мы были разные, но похожие. И вместе, но по разному, мы менялись эти пять лет.
Это она научила меня, извлекая крохи из студенческих стипендий, позволять себе иногда выпить крепкий кофе в хорошем кафе, сидя за столиком у окна и снисходительно поглядывать на улицу, перелистывая учебник по математическому анализу, потому что это важнее и приносит больше пользы, чем плотно пообедать в суетливой толкучке студенческой столовой. А я научила её есть самый дешевый батон на ступеньках набережной, откусывая прямо от горбушки и разглядывая блики заходящего редкого солнца, потому что это тоже важно и полезно.
Она учила меня с целью повышения настроения заходить в пафосные магазины и рестораны, с уверенностью имеющей на это право мерить зашкаливающе дорогие, например, пальто и выходить, ничего не купив. А я научила её, что и с людьми так можно: понравился - подошла и поговорила, самое худшее, что может случиться - не ответит, но если не подойти, то тем более не ответит.
Она учила меня, что при отсутствии альтернатив лучше носить заштопанные на пятках правильные колготки, матовые, обтягивающие, элитные, чем иметь десять пар дешевых, морщащихся на коленках, блестящих, сползающих, деревенских - за ту же цену. А я её - что колготки могут быть разноцветными и с узорами, и это будет ярко, но не будет по деревенски.
Она записывала на полях тетрадок "Nota bene!" и латинские цитаты, выражающие её мнение насчет записанного. Это её аккуратные тетрадки с рассыпанным ровными рядами бисером я таскала по электричкам, переписывая себе конспекты разных экономик и экологий, пропущенных мною из-за прогулов занятий с Максом. А в её тетрадки я по её просьбе переписывала свои декадентские стихи с аккордами и рисовала картинки на внутренней стороне обложек (мои-то были изрисованы все и полностью).
Самые сложные, взрывающие мозг, лекции профессоров она оценивала, как чашку хорошего кофе в кафе, и, ощутив красоту очередного вывода очередного лектора, откидывалась на спинку стула и кивала с одобрительным выражением лица, как мы киваем, когда хотим показать официанту, что кофе был прекрасен. Кивала профессору как равная. Потом поворачивалась ко мне - оценила ли я? Вижу ли то же самое? Я видела.
Это она была адептом и первым идеологом "новой философии", в которой мы, наспех её состряпав, потом, на втором курсе, с удивлением узнавали фрагменты философских теорий многих мыслителей. В частности, одним (но не единственным!) из постулатов было (здравствуй, Ницше) деление человечества на "флору" и "фауну", и разумеется, мы двое относились ко второй категории. О, не бросайте, не бросайте в меня обувью, это было так давно, все развлекались по разному, кто-то тусовался в клубах, а кто-то на коленке изобретал тысячу раз изобретенный велосипед - идеологию фашизма, которой, по-моему мнению, как ветрянкой, должен переболеть, наверное, каждый ребенок в детстве, чтобы никогда не заразиться уже этой гадостью во взрослом состоянии... Между прочим, одним из доказательных моментов было то, что у нас с ней по приговору медицины на тот момент не могло быть детей - дети положены только тем, кто сам не в состоянии себя реализовать, а тем, кто достиг вершины эволюционного процесса, незачем генерировать новую итерацию, постановили мы.
И это с ней мы (стыдно, но из песни слов не выкинешь) решили расшевелить симпатичного мальчика в свитере с Нирваной, который сидел всегда в стороне, ни с кем не здоровался и никому не улыбался. И который по результатам наших развлечений и вследствие других сопутствующих факторов стал потом ненадолго моим первым мужем, несмотря на то, что в момент "разбивания рук" мы обе однозначно относили его к первой категории человеков, но это тоже другая история...
Она же, ближе к получению дипломов, стремительно переклассифицировала одного симпатичного аспиранта со смежной кафедры из растений в животные, легко и изящно увела его у бывшей однокурсницы - приземистой и приземленной брюнетки (между прочим, пользуясь тем самым приобретенным навыком: подойти и поговорить), а затем, защитив диплом, отказалась поступать в аспирантуру, говорят, вышла за того аспиранта замуж, и с момента окончания вуза мы не виделись. Говорят, она тоже родила ребенка, может быть, двух. Говорят, уехала на родину того аспиранта. Но это все слухи: ни в одной социальной сети ни по её фамилии, ни по его фамилии её нет. Нет её фотографий ни в одном списке друзей ни одного нашего однокурсника.
Наверное, мы и правда не были подругами. Соратницами, сотрудницами, единомышленницами, сподвижницами - да. Пока была цель - сохранить и преумножить себя, свою личность за пять лет обучения - мы были рядом, помогая и поддерживая друг друга. Когда же цель была достигнута, само собой получилось, что необходимость друг в друге отпала. Наверное, даже мои попытки отыскать её следы в интернете не нужны (потому и не увенчиваются успехом), потому что ну что мы будем делать, оказавшись снова в одном помещении, о чем разговаривать? Но так или иначе, эти пять лет были бы иными без неё. И вряд ли лучше, скорее наоборот.
Поэтому прошу считать этот пост выражением глубочайшей признательности.
И ещё прошу не отписываться. Повторю ещё раз: все это было давно, и многие из тех своих идей я больше не разделяю ;)