Цена деления
Она не хочет приходить к нему в гости - все, что в его доме есть хорошего, подарено ею. Каждая занавеска куплена ею, каждая простыня. Это ее двери, ее светильники, ее стулья и ее тарелки, что-то она купила, что-то отдала из своего, у нее давно все новое, она хочет об этом забыть, она не хочет этого видеть.
Он любит свой дом с тех пор, как появились эти вещи. Он помнит, как появилась каждая занавеска и каждая простыня, он любит эти тарелки и эти наволочки, для него это значит - он не один.
Ее тошнит, когда она видит этот пылесос, эти сковородки, эти носки и шарфики, этот парфюм и крем для бритья. Все его хозяйство состоит из ее вложений, Ей грустно и мерзко думать, что не подари она пылесос - не было бы пылесоса, не подари она крем для бритья - не было бы крема для бритья. Ей гадко быть источником даже не роскоши - обычных бытовых необходимостей, вроде туалетной бумаги.
Для него все это - волшебное превращение равнодушного мира в мир дружелюбный и щедрый, и каждый носок носит ее имя, ему пофиг пылесос и носки, он рад, что кому-то до него есть дело, что кто-то дарит ему на день рождения и на другие праздники красивые и полезные вещи, что кто-то о нем думает и помнит, что ему нужно.
Она звереет, когда ему пора стричься - ее стригут и красят дома, и семью заодно, она включила его когда-то в эту схему, стрижка дома - это дешево, но это значит терпеть дома посторонних людей и самой убирать волосы с пола, она не желает убирать чужие волосы с пола только потому, что это кому-то дешево, для нее мучение эта толкотня и мусор в доме.
А он рад этой совместной стрижке, ему кажется, что это - их общая жизнь, и пока она на четвереньках выметает всю эту дрянь из щелей, он радуется, что они вместе, что теперь все будет хорошо.
Она уже просто визжит от ненависти, оттого, что без нее не будет ни стрижки, ни носков, ни мыла, ни стула, ни занавесок, ни идеи, ни смысла, ни жизни, что на нее опять сели и поехали, вцепились и пьют кровь.
А он, наоборот, только успокоился, ему наконец нашлось все само и бесплатно, именно так, как должно быть, жизнь прекрасна и справедлива, и счастье в любви, только в ней, только в ней одной.
Он любит свой дом с тех пор, как появились эти вещи. Он помнит, как появилась каждая занавеска и каждая простыня, он любит эти тарелки и эти наволочки, для него это значит - он не один.
Ее тошнит, когда она видит этот пылесос, эти сковородки, эти носки и шарфики, этот парфюм и крем для бритья. Все его хозяйство состоит из ее вложений, Ей грустно и мерзко думать, что не подари она пылесос - не было бы пылесоса, не подари она крем для бритья - не было бы крема для бритья. Ей гадко быть источником даже не роскоши - обычных бытовых необходимостей, вроде туалетной бумаги.
Для него все это - волшебное превращение равнодушного мира в мир дружелюбный и щедрый, и каждый носок носит ее имя, ему пофиг пылесос и носки, он рад, что кому-то до него есть дело, что кто-то дарит ему на день рождения и на другие праздники красивые и полезные вещи, что кто-то о нем думает и помнит, что ему нужно.
Она звереет, когда ему пора стричься - ее стригут и красят дома, и семью заодно, она включила его когда-то в эту схему, стрижка дома - это дешево, но это значит терпеть дома посторонних людей и самой убирать волосы с пола, она не желает убирать чужие волосы с пола только потому, что это кому-то дешево, для нее мучение эта толкотня и мусор в доме.
А он рад этой совместной стрижке, ему кажется, что это - их общая жизнь, и пока она на четвереньках выметает всю эту дрянь из щелей, он радуется, что они вместе, что теперь все будет хорошо.
Она уже просто визжит от ненависти, оттого, что без нее не будет ни стрижки, ни носков, ни мыла, ни стула, ни занавесок, ни идеи, ни смысла, ни жизни, что на нее опять сели и поехали, вцепились и пьют кровь.
А он, наоборот, только успокоился, ему наконец нашлось все само и бесплатно, именно так, как должно быть, жизнь прекрасна и справедлива, и счастье в любви, только в ней, только в ней одной.