Графу Мольтке, Вит_Р и прочим способным покидать камни.
Попытался тут суммировать аргументы, почему "в Корее не будет как в Германии". Жду замечений+
...Ориентируясь на немецкий сценарий, южнокорейские мечтатели и их сторонники исходят из нескольких посылок.
1. В нем «победила наша сторона» - в отличие от, скажем, вьетнамского варианта. При этом победа включала в себя «охоту на ведьм» - офицеры, чиновники, преподаватели вузов тысячами отправлялись в отставку и на пенсию, публиковались документы Штази (и карьера людей, которые оказывались ее информаторами, обрывалась). Принадлежность к СЕПГ рассматривалась как практически несмываемое пятно.
2. Он был в целом мирным. Более того, как кажется южанам, объединение Германии и крах режима ГДР случились потому, что жители Восточной Германии массово бежали на Запад после чего правительство Коля, использовало эту возможность.
3. Он опирается на похожую, как кажется ситуацию - от идеи принципиального единства Германии не отказывались ни в ФРГ, ни в ГДР (хотя там история сложнее и с 70-х годов о единой Германии говорилось все реже). При этом в ГДР Берлинскую стену позиционировали как «Антифашистский защитный вал», а в ФРГ даже официально называли ГДР не иначе как «советская оккупационная зона». ФРГ так и не установила полноценные дипотношения с ГДР и не отказалась от претензии на то, что именно она имеет исключительное право говорить от имени всей Германии. Существование восточногерманского государства не признавалось именно на том основании, что оно не является государством, а представляет собой временно оккупированную часть Германии.
Однако, по мнению автора, отличий больше, чем сходства.
Во-первых, даже объединение Германии не было на самом деле поглощением в чистом виде. Для достижения объединения очень важную роль сыграло соглашение между ГДР и ФРГ . Напомним, что хотя 18 марта 1990 г. жители Восточной Германии, включая членов действующей компартии проголосовали за немедленное объединение с Западной Германией на свободных выборах, со времени 9 ноября 1989 г после исторического разрушения Берлинской стены до этих свободных выборов, количество граждан ГДР, выступающих за объединение с ФРГ, было невелико. Большинство выступало за постепенное объединение с Западом и проведение по этому поводу специального референдума, а некоторые вообще выступали против объединения.
После свободных выборов в Восточной Германии в течении семи месяцев вплоть до фактического объединения 3 октября 1990года шли переговоры, посвященные деталям объединения политической, экономической и социальной систем двух стран. На таковых бундесканцлер Коль пообещал целый ряд вещей, в том числе повышение уровня жизни населения ГДР еще до политического объединения и сохранение существовавшей в ГДР системы социального обеспечения. Достигнуто это было за счет существенных экономических расходов, которые легли на ФРГ серьезным бременем, и потому профессор Чан Хён Су считает, что в таком контексте правильнее использовать не термин «объединение путем поглощения», а термин «объединение путем соглашения» или объединение путем консенсуса .
Тем не менее, выходцев с востока в правящей элите ФРГ откровенно немного, если не считать «парадные примеры», когда людей из бывшей ГДР брали во власть ради демонстрации «единства». Так, собственно говоря, начиналась и карьера Меркель. Левая партия, созданная на базе СЕПГ, воспринимается как пария, и их принято называть не иначе как «безответственные популисты» и «вечно вчерашние». Восточные земли также отстают от земель бывшей ФРГ. В частности, разница в почасовой оплате труда достигала в разных районах объединенной Германии в 2004-2005 гг. до 1 евро. Уже в период второго срока канцлерства Г. Шрёдера деятели федерального правительства заявляли, что наличие разрыва в обозримом будущем надо принять как данность.
Интересно отметить, что руководство ФРГ, похоже, изначально готовилось к тому, что первоначальная эйфория вокруг объединения быстро начнёт угасать из-за неизбежных «житейских трудностей», и подготовилось, насколько это вообще было возможно. В частности, одним из первых шагов в так называемых «восточных землях» было весьма оперативное приведение дорог и линий связи к стандартам Германии Западной. Как представляется, сделано это было совершенно сознательно, причём эффект имелся в виду скорее не экономический, а психологический - продемонстрировать немедленное и ощутимое улучшение жизни после объединения.
Во-вторых, у Кореи и Германии совсем разные истории объединения. Корея едина с VII века и всегда воспринималась как единое пространство. Ее современные границы определились еще в Средние века. Германия, несмотря на наличие формально объединяющей Священной римской империи, бóльшую часть своей истории единым государством не была, и очертания страны были нечеткими вплоть до второй половины ХХ века (один из наиболее ярких примеров - вопрос о том, является ли Австрия частью Германии).
А. Новиков обращает внимание на то, что сами немцы сначала жители своего округа, потом - жители федеральной земли, затем - «осси» или «весси», затем - граждане Германии и уже только после этого - граждане объединённой Европы. Это достаточно легко объяснить, если обратиться к истории: Священная Римская Империя Германской Нации (СРИГН) не была государством с жёсткой центральной властью, а входящих в нее государств было великое множество (в период наибольшей раздробленности их число приближалось к тысяче), причем часть этих территорий не имела немецкого населения.. Как следствие, для немца равно привычны и сильный федерализм; и проживание в государстве, где весьма ощутимы местные и региональные различия; с другой стороны, присутствует и понимание того, к чему приводит чрезмерная децентрализация.
Различается, если уж на то пошло, и восприятие раскола. Разделение Германии случилось в результате поражения третьего рейха во второй мировой войне и потому воспринималось как законное следствие мира, изменившегося после победы союзников. Корея же, несмотря на свой особый статус внутри японской империи, была не агрессором, а жертвой, отчего раскол воспринимался как гораздо более неестественное явление.
В-третьих, экономический разрыв между Германиями несравним с межкорейским. Экономика ФРГ еще до объединения уже была ведущей в Европе, но и ГДР входила в первую десятку экономик Европы и была довольно тесно связана с Советским Союзом, который вкладывался в нее, в том числе - для создания «витрины» страны. В свою очередь, и ФРГ как до, так и после объединения прикладывала усилия для того, чтобы освоить восточные территории. Конечно, к этой политике есть вопросы, и сегодня считается, что уровень жизни в Восточной Германии составляет примерно 70 % от западного, но экономический разрыв и объем средств, необходимых для его преодоления, опять-таки не сравнить с корейскими.
Кроме того, по уровню развития демократии (общие свободы, социальные программы, роль и место профсоюзов и т. п.) Южной Корее очень далеко до Западной Германии . - при том, что к объединению восточных немцев во многом толкнуло представление о достаточной защищенности масс на Западе.
В-четвертых, между ГДР и ФРГ не было трехлетней братоубийственной войны, которая задела каждую семью(в широком смысле жертвами Корейской войны стало примерно 10 % населения Корейского полуострова) и которую очень хорошо помнит старшее поколение и на Севере, и на Юге, подсознательно воспринимая другую сторону как врага. Инциденты были, однако в центре ГДР оставался Западный Берлин, и, несмотря на наличие иностранных войск, война была «холодной», а не «горячей». Это означает отсутствие не только травмирующего события, но и такого накала пропаганды, строительства железного занавеса и пестования образа врага, как между двумя Кореями.
Жители двух Германий вполне представляли себе, как выглядит жизнь на другой половине. Более того, власти ГДР не особенно пытались глушить западногерманские передачи, полагая, что такая отдушина, наоборот, будет способствовать канализации недовольства.
Накануне Хельсинских соглашений был принят целый комплекс мероприятий по решению внутригерманского вопроса, по итогам которого, ГДР получила не только членство в ООН, но и, в целом, легитимное место в европейской политике. Так была создана некая предпосылка для дальнейшего диалога. В корейском случае, де-юре отношений между двумя странами нет, каждая сторона юридически не признает другую как равноправного переговорного партнера.
В-пятых, объединение Германии произошло не столько в результате революции и краха просоветского режима, сколько в результате договоренностей, вызванных перестройкой, связанных с изменением позиции Советского Союза и результировавшей в референдум в ГДР, по итогам которого Восток влился в Запад.
На роли Советского Союза в этом процессе хочется остановиться особо. Группа советских войск в Германии была достаточно многочисленной и хорошо вооруженной, чтобы в критической ситуации подавить «массовые беспорядки». Однако М. Горбачёв не вывел их из казарм и фактически дал событиям развиваться вместо того, чтобы (как это сделал бы до него любой другой генсек), использовать их для спасения режима Э. Хоннекера. Москва абсолютно не препятствовала социально-политическим процессам в стране, удовлетворившись обещанием о нерасширении НАТО на Восток, хотя таковое было устным заверением со стороны лица, не уполномоченного давать подобного рода гарантии.
В-шестых, есть поколенческий фактор. С 1949 по 1989 гг. (даты раскола и объединения Германии) прошло 40 лет. Это больше, чем одно поколение, но достаточный период, чтобы в обществе сохранилось много людей, которые помнили свою страну до раскола. В Корее же с 1948 по 2015 год прошло 67 лет, и число людей, которые выросли уже при новом миропорядке и воспринимают именно его как статус-кво, велико. В Германии западные и восточные немцы воспринимались как часть единого пространства. В современной РК северян воспринимают уже иначе - скорее как корейцев той или иной диаспоры, не полностью своих.
Таким образом, у корейского и немецкого случаев совершенно разный исторический, политический, социально-экономический и культурный бэкграунд. И хотя немецкая картинка очень нравится южнокорейским консерваторам, отражая идеальный вариант развития событий, в качестве модели возможного объединения корейских государств она неприменима. Как правильно отмечает Чан Хён Су, мирное объединение корейского полуострова «в немецком стиле» может быть достигнуто при достижении трех условий: объединение с Югом должно поддерживать подавляющее большинство населения Северной Кореи; власти Севера должны искренне потворствовать этому желанию населения ; соседние страны и международное сообщество не должны вмешиваться в процесс объединения . Ни одно из этих трех условий пока не просматривается, и, по мнению автора, «немецкий вариант» стоит рассмотреть в другом контексте, вспоминая существование рядом двух таких государств с общим языком и очень близкой культурой, как Германия и Австрия.