Великое княжество Литовское и Русское. Часть 1/2
Храм Рождества Иоанна Предтечи, Патриаршее подворье в Сокольниках, Москва. Весна 2004 год года.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, май 2023.
Когда мы обрываем изучение истории западно-русских земель на 1240 году взятием Батыем Киева, а возвращаемся к ним только при Хмельницком, это приводит к тому, что появляется якобы существующая, совершенно отдельная украинская нация, да еще отдельная белорусская. Потому это очень небезопасно. Сто лет назад никто не подозревал, что существуют такие нации. Но уже тогда историю русского народа изучали в таком же государственническом ключе - если не в Российской державе, то и незачем изучать. А между прочим, в апогее своего могущества Литва кроме нынешней Литвы включала всю нынешнюю Белоруссию, почти всю нынешнюю Украину, да еще Смоленскую область. Это было в начале XV века. Великое княжество Литовское и Русское, как оно официально называлось, мы вправе рассматривать как второе русское государство наряду с Великим княжеством Владимирским просто потому, что 9/10 населения княжества составляли русские православные люди. Это более чем достаточный аргумент. А то, что династия была литовской, не имеет никакого значения. Мало ли у кого и где была иноземная династия! Вот и в Великобритании сейчас правит чисто немецкая династия. Более того, еще со времен Вильгельма Завоевателя, с XI века у англичан не было ни одной настоящей английской династии. И ничего, живут и чувствуют себя в порядке.
Литва появляется на исторической арене в XIII веке, почти одновременно с появлением Орды в русских пределах, хотя литовцев знали еще до того. Они были древним, реликтовым народом, который в «Слове о погибели Русской земли» упомянут одним коротким оборотом: «А Литва из болот своих не показывалась». Но в XIII веке начинается история нового литовского народа, нового этноса. Происходит пассионарный взрыв и старт этногенеза. Гумилев считал литовцев нашими ровесниками. Но как вы сами сегодня увидите, у меня были основания с ним не соглашаться. Дело все в том, что на протяжении второй половины XIII, XIV и первой половины XV века постоянно есть ощущение, что литовцы на 70-80 лет старше русских. Как вы понимаете, в поздних фазах этногенеза быть старше - значит быть слабее, а в ранних фазах этногенеза быть старше - значит быть сильнее. Они успели раньше сложиться, раньше осознать себя самостоятельным народом. База этногенеза у литовцев была другой, нежели у русских. Как мы видели, непосредственные, основные предки русских славяне до XIII века - это этнос, родившийся в I веке до нашей эры - в I веке нашей эры. Предками славян были протославяне, по-видимому венеды. Предками литовцев были древние балты, судя по всему, такой же древний народ, как и протославяне. А промежуточного этноса не было. То есть они уже давно превратились в реликт и потому из болот своих, а также лесов и озер действительно не показывались. Более того, наши предки славяне постоянно продвигались в Прибалтику и основали там русские города, в XIII веке нами утраченные, такие, как Ругодив (ныне Нарва) и Юрьев (впоследствии Дерпт, а ныне Тарту). Отнюдь не Литва лезла в земли славян.
Однако в XIII веке многое меняется. С одной стороны, рождается новый литовский народ. Новые литовцы обретают энергию, а следовательно способность к экспансии, к подчинению других земель. С другой стороны, над ними самими висит страшная угроза. Их соседи орденские немцы, крестоносцы Тевтонского ордена и Ордена меченосцев, захватывают Пруссию. А пруссы, между прочим, балтский народ, ближайшая родня литовцев. От них уже давно ничего не осталось. Они частью уничтожены, частью онемечены. Кстати, в немцах пруссаках полно балтской и славянской крови. Оттуда, видимо, чисто прусские фамилии, похожие на славянские, такие, как Лютцов (Lützow), Бюлов (Bülow) и даже Белов (Below), дворянские фамилии, кстати.
Так вот, в этой ситуации, отчаянно отбиваясь в нижней, то есть в северо-западной Литве, в Жемайтии, литовцы в свою очередь начинают проникать в русские земли, начинают потихонечку подбирать их. Уже в XIII веке на Полоцком княжеском столе мы видим литвина Товтивила. Он принял православие. Естественно, иначе он не смог бы стать Полоцким князем. Он вполне деятельно отстаивал русские, православные интересы, был близок с Александром Невским, сводил Александра с переменным успехом с другими литовскими князьями.
В конце XIII века на Псковском столе мы видим литовского князя по имени Довмонт (так по-русски Даумантас), который не только был крещен с именем Тимофей, но и удостоился канонизации как святой благоверный князь. Он есть у нас в календаре, хотя я ни разу не встречал человека, которого бы крестили с именем Довмонт, что возможно, раз он канонизован. Меч Довмонта - городская и земельная святыня Пскова. Кстати, его меч имеет такой размер и вес, что я не знаю, кто сейчас мог бы фехтовать им. Был совершенный богатырь. Потихонечку происходит вот такое продвижение.
Современником Александра Невского был Литовский князь Миндовг (по-литовски Миндаугас). Иногда пишут «великий князь», но это спорный вопрос, успел ли он принять этот титул. Он еще настоящий варварский правитель, во многом напоминающий нашего последнего великого языческого правителя Святослава Игоревича, только тот жил в X веке, а Миндовг - в XIII. Весьма символично, что на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде Миндовг изображен с наброшенной на него медвежьей шкурой, что вполне соответствует облику варварского князя и воина. Миндовг прибирает русские земли просто путем захвата. Однако вскоре понимает, что главная угроза находится на западе, притом угроза страшная. И заключает, видимо, с помощью Товтивила Полоцкого союз с Александром Невским. Союз был очень недолгим. Оба князя предприняли совместной поход в земли крестоносцев, притом поход неудачный. Дело в том, что Александр уже выступил, а Миндовг опаздывал. Поняв, что у него сил маловато, Александр повернул назад, не понеся поражения, просто поход был сорван. Тут пришел Миндовг, но Александр уже ушел. Миндовгу пришлось вернуться к себе в Литву. Вскоре Александр умирает, возвращаясь из последней поездки в Орду, и затем был убит Миндовг, и скорее всего с немецкой помощью. Союз этот как-то повисает в воздухе, он отсрочен.
Если Миндовг, современник Александра Невского, похож на Святослава, то литовцы развиваются очень быстро. Современником Калиты был великий князь Литовский Гедимин (Гедиминас), он и похож на Калиту. Он тоже осторожный, умный, даже мудрый собиратель земель. Видимо, его следует считать величайшим государственным деятелем литовской истории. С тех пор давненько у них ничего великого не наблюдается. Он очень силен. В русских землях он самый сильный. Он может захватывать земли, но почти никогда того не делает. Вместо того чтобы захватить Киев давлением, силой, он заставляет слабого Киевского князя Федора, можно даже сказать князька, признать себя вассалом Гедимина, но остаться на княжеском столе. Вот так он прибирал земли.
Другой пример. Гедимин женил своего сына, не старшего, но любимого Ольгерда на Витебской княжне. Чрезвычайно удачный брак. Вскоре Витебский князь умирает, и Витебским князем становится Ольгерд. Так же он поступил со своим младшим сыном Любартом, который тоже через брак становится Волынским князем. А детей у него было очень много. Вот так потихонечку собираются земли. Гедиминовичи были очень плодовиты и составляют сейчас одну из знаменитейших, замечательных ветвей мировой аристократии и самую крупную аристократическую фамилию России. Большинство Гедиминовичей обрусели, некоторые ополячились. Они все еще гораздо более многочислены, чем потомки Рюрика. Самый многочисленный русский аристократический род - князья Голицыны. Я сам знал нескольких. Вот они как раз Гедиминовичи.
Гедимин все строил на века, он видел перспективу. Он все делал основательно, неторопливо, постепенно закрепляя положение Вильны - литовской столицы. Именно Гедимин впервые принимает титул «Великий князь Литовский и Русский», как видите, с некоторой претензией на все русские земли, которая у него прослеживается. То сделают уже его внуки. Гедимин выглядит едва ли не первым собирателем будущей Российской империи.
В Литве не было никакого правила престолонаследия. Точнее говоря, принцип престолонаследия был, но самый ненадежый или, еще лучше сказать, безнадежный. Это завещательный принцип: наследника назначал уходящий из жизни великий князь. Среди всех принципов это самый нелепый способ поддержания монархии. Мы сами испытали его на своей шкуре в течение почти сотни лет. Петр I оставил нам завещательный принцип. И в итоге сто лет Россию трясло - переворот за переворотом. Покуда жив государь, его слово закон, но как только он помирает, кому есть дело до того, что и кому он там завещал! У всех на сей счет есть свои соображения, закона-то нет, это же не закон, это произвол. А на произвол обычно отвечают произволом. Так вот, после Гедимина была небольшая междоусобица, заворушка, не кровопролитная, но была.
В обход других братьев великим князем становится Ольгерд (по-литовски: Альгирдас), князь умный, весьма недурной дипломат, прекрасный военный, государственный деятель, но человек со странностями, Ольгерду очень мешала его импульсивность. Время от времени с ним случались вспышки гнева, он принимал преждевременные решения. Например, будучи уже христианином и женатым последовательно на двух христианках, Ольгерд обиделся на христиан и несколько своих приближенных убил. Они почитаются как святые мученики Виленские, лежат они в Свято-Духовом монастыре в Вильне, в подземной церкви, убиенные собственным великим князем.
В общем Ольгерд продолжал линию своего отца Гедимина. И при нем Литва как раз и занимает всю нынешнюю Белоруссию и почти всю нынешнюю Украину, за исключением крайнего юго-запада, за исключением Галичины - Галицкой земли бывшего Галицко-Волынского княжества. Волынь попала в Литву, а Галицию успела прихватить, к несчастью, Польша. И за шестьсот лет пребывания в отрыве от других русских людей, галичане превратились в западных европейцев, но третьего сорта, в самых последних. Это такая трагедия Галичины. Не приобрел Ольгерд также Смоленскую землю (это произойдет позже, в XV веке), хотя он активно подбирается к Смоленску. Стремится управлять тверскими делами. Вторым браком Ольгерд был женат на Тверской княжне. Потому Тверской князь был ему родич, свояк. Тверь слабела, как мы знаем, а Москва усиливалась. В это активно вмешивался Ольгерд, он даже дважды ходил на Москву. Один раз его удалось остановить в кровопролитном сражении под Можайском. А второй раз он уже осадил Москву, захватил ее, но сломал зубы о первый каменный Кремль, не нынешний Кремль, а его предшественник, белокаменный Кремль, возведенный при юном Дмитрии Донском в начале 1360-х годов. Взять Кремль Ольгерду не удалось, но такие столкновения происходили, бывали.
Почему же русские земли так легко входили в состав Великого княжества Литовского? По недостатку патриотизма? По исключительной слабости? Тот же самый этнический подъем, который вел к возвышению Великую Русь, в Малой Руси тоже ведь ощущался, там же тоже были энергичные люди. Есть несколько объяснимых причин. Во-первых, Русь была раздробленной, а Литва консолидированной. Во-вторых, быть за Литвой значило не быть за Ордой. Можно было выбирать, кто кому больше нравится. Можно было выбрать Литву и потому не платить ордынскую дань. Хоть и были некоторые литовские земли, платившие дань, в целом же Литва успешно преодолевала эту проблему, а мы не могли. В-третьих, Литва как государство варварское было государством дешевым. Литовские великие князья довольствовались военной добычей. У них тоже были подати, но не большие. Там можно было зажиточнее жить, чем здесь. В-четвертых, что самое важное, становясь литовскими подданными, никто не «деклассировался», так сказать, никто не терял социального положения, не вытеснялся вниз. Став литовским подданным, русский крестьянин оставался крестьянином, купец оставался купцом, а боярин оставался боярином. Даже князь первое время оставался князем. Потом он, конечно, своего положения лишался, но становился аристократом с княжеским титулом, становился магнатом. Это очень важно. Литва совершенно не стремилась вытеснить славян вниз, в социальные низы. И последнее. Гедимин и даже Ольгерд были достаточно обаятельными правителями. Это тоже производит впечатление. Они были доброжелательными отцами своих подданных. Они были способны на широкие жесты, Ольгерд, правда, не всегда, но как правило, были великодушными. Одна очень интересная деталь о сдержанности, об умеренности Ольгерда, этого властителя и прежде всего воина. Он всю свою жизнь пил только воду. Хотя его родня пила и пиво, и вино, Ольгерд пил только воду.
Что собой представляла Литва в религиозно-культурном плане? Литвины были почти последними язычниками Европы. Если иметь в виду только народы, которые основали собственное государство, то литвины - последние язычники Европы. Перед ними, вслед за славянами, христианами стали скандинавы. Несколько дольше язычниками были некоторые довольно захолустные народы, никогда не имевшие своей государственности. Например, наши марийцы, которых раньше звали черемисами, приняли православие только в XVIII веке в составе Российской империи. А так, из серьезных народов литовцы были последними.
Литовское язычество в отличие от славянского хорошо изучено. Это понятно. Литовцы ближе по времени, они очень поздние язычники. Потому их язычество описали и немцы, и поляки, и мы. Оно представимо, оно очень интересно. У большинства западных арийских народов, у германцев, прежде у греков, у римлян язычество было очень развитым, с развитой мифологией, но не было достаточно институциональным. Как правило, у этих народов не было многочисленной, обособленной, дисциплинированной жреческой касты. У греков и римлян жрец - это вообще общественная должность. Их чаще всего выбирали, как и городских магистратов, как архонтов. Судя по всему, и у наших предков жречество было немноголюдным и, конечно, обладало каким-то религиозным авторитетом, но вряд ли очень большим. Волхвы упоминаются у наших предков. Не то у литовцев. Их язычество было жестко организованным наподобие римского католичества. Низшие жрецы «вайделоты» жили семьями в селениях среди других сограждан. Их учили основам языческой мудрости. Видимо, они были не очень авторитетными, как бы церковно-приходские священники. Зато великие жрецы «кривейто» были безбрачными, как и христианские епископы, носили устрашающие головные уборы, семь раз опоясывались священным поясом и пользовались очень большим влиянием. Был еще верховный жрец «криве-кривейто». Его редко видели. Он жил при главном святилище, в башне при входе. Святилище было зданием без крыши, посреди которого стоял священный дуб. Криве-кривейто вызывал у всех священный ужас. Носил еще более устрашающий головной убор и священным поясом опоясывался семь раз по семь. Чего не сделаешь ради религиозного авторитета! Будешь сорок девять раз себя обматывать. Немецкие и польские авторы сравнивают криве-кривейто с Римским папой по положению и авторитету. Такой «Вселитовский папа». Поклонялись они многим богам. Но наиболее почитаемым был Перкунас. Это наш славяно-русский Перун. В разных русских землях его почитали в разной степени. Киев его, судя по всему, вовсе не почитал. Славяне вообще не любили этого кровавого бога, а воинственные литовцы любили. Перкунаса можно было кормить только человечинкой. Человеческие жертвоприношения были нормальными. Жертву закалывали и потом частично сжигали. Водяному богу Айтварасу приносили жертвы редко, их полагалось топить, зашив в мешок. Были жрицы в этой многобожьей системе. Они поддерживали священный огонь богини покровительницы семьи и домашнего очага, которой человеческие жертвы не приносили. Эти жрицы назывались «вайделотки». Они должны были быть девственницами, как и римские весталки, например, покуда они служат и поддерживают священный огонь в ее святилищах. Закончив свой срок служения, вайделотка могла выходить замуж. И считалось почетным жениться на бывшей жрице. Но если священный огонь по вине вайделотки угасал, то в процессе перенесения и возжигания нового священного огня на том же огне ее сжигали. А ежели она нарушала невинность, ее надлежало утопить, зашив голую в кожаный мешок с козой, кошкой и змеей. За что страдали животные, не знаю, но тем не менее. Правда, бывали исключения. Любимый брат Ольгерда князь Жемайтийский, то есть нижнелитовский князь Кейстут украл вайделотку Бируту и на ней женился. И вся Литва зажмурилась и сделала вид, что вообще ничего не произошло. Во-первых, все-таки князь. Во-вторых, у Бируты была репутация самой красивой женщины Литвы. Она мать еще одного знаменитого великого князя Витовта, которым мы будем заканчивать сегодня.
Кстати, я знал одного литовского художника, у которого было три сына с княжескими именами. Их до сих пор с гордостью дают: Гедиминас, Альгирдас и Витаутас. Дают их до сих опор. Хотя литовцы уже давно пламенные римо-католики, тем не менее они запросто сразу дают по два имени - одно традиционное языческое и, естественно, одно крестильное, христианское имя. Я считаю, что мы рано отказались от этого полезного обычая. У нас в Святцах к настоящему времени было бы гораздо больше русских имен, многие из которых исчезли. Кого не прославили, имя того в календарь не попало. Мужских славянских имен у нас мало, а женское вообще одно - Людмила. Больше нету. Оно чешское, но славянское же. Оно еще тех времен, когда мы с чехами были племенами единого славянского народа.
Как видите, религиозная система, ее уклад был жестким, и он очень помогал литовцам мобилизовываться в борьбе с таким страшным соседом, как крестоносцы. Или, наоборот, можно сказать, что постоянная борьба с крестоносцами приводила к жесткости их язычества, его уклада. А война там велась совершенно бескомпромиссная. В Жемайтии она практически никогда не прекращалась. Правила войны там были простыми. Если крестоносцы ловили литвина, ему предлагали немедленно креститься или пойти на костер. Если ловили жреца, хотя бы вайделота, ему ничего не предлагали, его сразу на костер отправляли. Литвины отвечали аналогично. Сохранился жуткий пример уже конца XIV века, уже после Куликовской битвы. Один монах, рыцарь-крестоносец, ухитрился попасть в плен. Его верхом на коне, в полном вооружении поместили в большую поленницу дров и так и сожгли вместе с конем. Там воевали всерьез.
О христианстве в Литве. Христианство начинает проникать в Литву в XIV веке. И что нам совершенно небезынтересно, проникает, несомненно, с наших славяно-русских земель. Соседняя римско-католическая Польша тогда в XIII веке была очень слабенькой, она не годилась для миссионерства. Кроме того, римское католичество в Литве воспринималось как немецкая религия, как религия лютых врагов, а православие нет. И один из первых литовских христианских князей Войшек еще в XIII веке был православным. Откняжив, он закончил свою жизнь, уйдя в монастырь, став православным монахом. Целый ряд слов в обиходе современных литовцев указывает на то, что христианство в Литве русского происхождения. Я не знаток литовского языка, но один поразительный пример приведу. Храм, церковь по-литовски - «божнича». Нетрудно догадаться, что это «божница», древний славянский термин. Так когда-то частенько называли часовни, а иногда также храмы. Божница - это также киот в комнате. У русских это слово вышло из употребления, а литовцы его сохранили. Если бы христианство в Литве было католического происхождения, то, вероятно, по-литовски слово «храм» было бы производным от немецкого «кирхе» или от польского «костел». Притом это слово готовеньким перешло из русского языка. Бог по-литовски вовсе не «бог», а «диевас». По-латински: «deus». Это слово общего индоевропейского (арийского) корня. В итоге Литва начинает представлять собой довольно странную, неоднородную картину. Ее можно разделить на три совершенно неравные части. Одна часть - это нижняя Литва, на современной карте она как раз верхняя, ближе к Балтике. Она языческая. Другая часть - это православные земли, почти русские или исключительно русские по населению и православные по-прежнему по вере и культуре. А между ними находится верхняя Литва, где строится столица Вильна, где построен укрепленный великокняжеский замок Тракай и где всегда до наших дней было много славянского населения, притом как русского, так и польского. В то время Тракай был абсолютно неприступным, потому что стоит на островах, на воде. В верхней Литве, как я сказал, жили и русские, и поляки, а таже евреи, кстати, потому что из этих земель их не выселял Владимир Мономах. Кроме того, сами литовцы в этих землях, в верхней Литве, были разными, и язычниками, и православными, и римо-католиками.
Часть 2/2
Оглавление
Отекстовка: Сергей Пилипенко, май 2023.
Когда мы обрываем изучение истории западно-русских земель на 1240 году взятием Батыем Киева, а возвращаемся к ним только при Хмельницком, это приводит к тому, что появляется якобы существующая, совершенно отдельная украинская нация, да еще отдельная белорусская. Потому это очень небезопасно. Сто лет назад никто не подозревал, что существуют такие нации. Но уже тогда историю русского народа изучали в таком же государственническом ключе - если не в Российской державе, то и незачем изучать. А между прочим, в апогее своего могущества Литва кроме нынешней Литвы включала всю нынешнюю Белоруссию, почти всю нынешнюю Украину, да еще Смоленскую область. Это было в начале XV века. Великое княжество Литовское и Русское, как оно официально называлось, мы вправе рассматривать как второе русское государство наряду с Великим княжеством Владимирским просто потому, что 9/10 населения княжества составляли русские православные люди. Это более чем достаточный аргумент. А то, что династия была литовской, не имеет никакого значения. Мало ли у кого и где была иноземная династия! Вот и в Великобритании сейчас правит чисто немецкая династия. Более того, еще со времен Вильгельма Завоевателя, с XI века у англичан не было ни одной настоящей английской династии. И ничего, живут и чувствуют себя в порядке.
Литва появляется на исторической арене в XIII веке, почти одновременно с появлением Орды в русских пределах, хотя литовцев знали еще до того. Они были древним, реликтовым народом, который в «Слове о погибели Русской земли» упомянут одним коротким оборотом: «А Литва из болот своих не показывалась». Но в XIII веке начинается история нового литовского народа, нового этноса. Происходит пассионарный взрыв и старт этногенеза. Гумилев считал литовцев нашими ровесниками. Но как вы сами сегодня увидите, у меня были основания с ним не соглашаться. Дело все в том, что на протяжении второй половины XIII, XIV и первой половины XV века постоянно есть ощущение, что литовцы на 70-80 лет старше русских. Как вы понимаете, в поздних фазах этногенеза быть старше - значит быть слабее, а в ранних фазах этногенеза быть старше - значит быть сильнее. Они успели раньше сложиться, раньше осознать себя самостоятельным народом. База этногенеза у литовцев была другой, нежели у русских. Как мы видели, непосредственные, основные предки русских славяне до XIII века - это этнос, родившийся в I веке до нашей эры - в I веке нашей эры. Предками славян были протославяне, по-видимому венеды. Предками литовцев были древние балты, судя по всему, такой же древний народ, как и протославяне. А промежуточного этноса не было. То есть они уже давно превратились в реликт и потому из болот своих, а также лесов и озер действительно не показывались. Более того, наши предки славяне постоянно продвигались в Прибалтику и основали там русские города, в XIII веке нами утраченные, такие, как Ругодив (ныне Нарва) и Юрьев (впоследствии Дерпт, а ныне Тарту). Отнюдь не Литва лезла в земли славян.
Однако в XIII веке многое меняется. С одной стороны, рождается новый литовский народ. Новые литовцы обретают энергию, а следовательно способность к экспансии, к подчинению других земель. С другой стороны, над ними самими висит страшная угроза. Их соседи орденские немцы, крестоносцы Тевтонского ордена и Ордена меченосцев, захватывают Пруссию. А пруссы, между прочим, балтский народ, ближайшая родня литовцев. От них уже давно ничего не осталось. Они частью уничтожены, частью онемечены. Кстати, в немцах пруссаках полно балтской и славянской крови. Оттуда, видимо, чисто прусские фамилии, похожие на славянские, такие, как Лютцов (Lützow), Бюлов (Bülow) и даже Белов (Below), дворянские фамилии, кстати.
Так вот, в этой ситуации, отчаянно отбиваясь в нижней, то есть в северо-западной Литве, в Жемайтии, литовцы в свою очередь начинают проникать в русские земли, начинают потихонечку подбирать их. Уже в XIII веке на Полоцком княжеском столе мы видим литвина Товтивила. Он принял православие. Естественно, иначе он не смог бы стать Полоцким князем. Он вполне деятельно отстаивал русские, православные интересы, был близок с Александром Невским, сводил Александра с переменным успехом с другими литовскими князьями.
В конце XIII века на Псковском столе мы видим литовского князя по имени Довмонт (так по-русски Даумантас), который не только был крещен с именем Тимофей, но и удостоился канонизации как святой благоверный князь. Он есть у нас в календаре, хотя я ни разу не встречал человека, которого бы крестили с именем Довмонт, что возможно, раз он канонизован. Меч Довмонта - городская и земельная святыня Пскова. Кстати, его меч имеет такой размер и вес, что я не знаю, кто сейчас мог бы фехтовать им. Был совершенный богатырь. Потихонечку происходит вот такое продвижение.
Современником Александра Невского был Литовский князь Миндовг (по-литовски Миндаугас). Иногда пишут «великий князь», но это спорный вопрос, успел ли он принять этот титул. Он еще настоящий варварский правитель, во многом напоминающий нашего последнего великого языческого правителя Святослава Игоревича, только тот жил в X веке, а Миндовг - в XIII. Весьма символично, что на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде Миндовг изображен с наброшенной на него медвежьей шкурой, что вполне соответствует облику варварского князя и воина. Миндовг прибирает русские земли просто путем захвата. Однако вскоре понимает, что главная угроза находится на западе, притом угроза страшная. И заключает, видимо, с помощью Товтивила Полоцкого союз с Александром Невским. Союз был очень недолгим. Оба князя предприняли совместной поход в земли крестоносцев, притом поход неудачный. Дело в том, что Александр уже выступил, а Миндовг опаздывал. Поняв, что у него сил маловато, Александр повернул назад, не понеся поражения, просто поход был сорван. Тут пришел Миндовг, но Александр уже ушел. Миндовгу пришлось вернуться к себе в Литву. Вскоре Александр умирает, возвращаясь из последней поездки в Орду, и затем был убит Миндовг, и скорее всего с немецкой помощью. Союз этот как-то повисает в воздухе, он отсрочен.
Если Миндовг, современник Александра Невского, похож на Святослава, то литовцы развиваются очень быстро. Современником Калиты был великий князь Литовский Гедимин (Гедиминас), он и похож на Калиту. Он тоже осторожный, умный, даже мудрый собиратель земель. Видимо, его следует считать величайшим государственным деятелем литовской истории. С тех пор давненько у них ничего великого не наблюдается. Он очень силен. В русских землях он самый сильный. Он может захватывать земли, но почти никогда того не делает. Вместо того чтобы захватить Киев давлением, силой, он заставляет слабого Киевского князя Федора, можно даже сказать князька, признать себя вассалом Гедимина, но остаться на княжеском столе. Вот так он прибирал земли.
Другой пример. Гедимин женил своего сына, не старшего, но любимого Ольгерда на Витебской княжне. Чрезвычайно удачный брак. Вскоре Витебский князь умирает, и Витебским князем становится Ольгерд. Так же он поступил со своим младшим сыном Любартом, который тоже через брак становится Волынским князем. А детей у него было очень много. Вот так потихонечку собираются земли. Гедиминовичи были очень плодовиты и составляют сейчас одну из знаменитейших, замечательных ветвей мировой аристократии и самую крупную аристократическую фамилию России. Большинство Гедиминовичей обрусели, некоторые ополячились. Они все еще гораздо более многочислены, чем потомки Рюрика. Самый многочисленный русский аристократический род - князья Голицыны. Я сам знал нескольких. Вот они как раз Гедиминовичи.
Гедимин все строил на века, он видел перспективу. Он все делал основательно, неторопливо, постепенно закрепляя положение Вильны - литовской столицы. Именно Гедимин впервые принимает титул «Великий князь Литовский и Русский», как видите, с некоторой претензией на все русские земли, которая у него прослеживается. То сделают уже его внуки. Гедимин выглядит едва ли не первым собирателем будущей Российской империи.
В Литве не было никакого правила престолонаследия. Точнее говоря, принцип престолонаследия был, но самый ненадежый или, еще лучше сказать, безнадежный. Это завещательный принцип: наследника назначал уходящий из жизни великий князь. Среди всех принципов это самый нелепый способ поддержания монархии. Мы сами испытали его на своей шкуре в течение почти сотни лет. Петр I оставил нам завещательный принцип. И в итоге сто лет Россию трясло - переворот за переворотом. Покуда жив государь, его слово закон, но как только он помирает, кому есть дело до того, что и кому он там завещал! У всех на сей счет есть свои соображения, закона-то нет, это же не закон, это произвол. А на произвол обычно отвечают произволом. Так вот, после Гедимина была небольшая междоусобица, заворушка, не кровопролитная, но была.
В обход других братьев великим князем становится Ольгерд (по-литовски: Альгирдас), князь умный, весьма недурной дипломат, прекрасный военный, государственный деятель, но человек со странностями, Ольгерду очень мешала его импульсивность. Время от времени с ним случались вспышки гнева, он принимал преждевременные решения. Например, будучи уже христианином и женатым последовательно на двух христианках, Ольгерд обиделся на христиан и несколько своих приближенных убил. Они почитаются как святые мученики Виленские, лежат они в Свято-Духовом монастыре в Вильне, в подземной церкви, убиенные собственным великим князем.
В общем Ольгерд продолжал линию своего отца Гедимина. И при нем Литва как раз и занимает всю нынешнюю Белоруссию и почти всю нынешнюю Украину, за исключением крайнего юго-запада, за исключением Галичины - Галицкой земли бывшего Галицко-Волынского княжества. Волынь попала в Литву, а Галицию успела прихватить, к несчастью, Польша. И за шестьсот лет пребывания в отрыве от других русских людей, галичане превратились в западных европейцев, но третьего сорта, в самых последних. Это такая трагедия Галичины. Не приобрел Ольгерд также Смоленскую землю (это произойдет позже, в XV веке), хотя он активно подбирается к Смоленску. Стремится управлять тверскими делами. Вторым браком Ольгерд был женат на Тверской княжне. Потому Тверской князь был ему родич, свояк. Тверь слабела, как мы знаем, а Москва усиливалась. В это активно вмешивался Ольгерд, он даже дважды ходил на Москву. Один раз его удалось остановить в кровопролитном сражении под Можайском. А второй раз он уже осадил Москву, захватил ее, но сломал зубы о первый каменный Кремль, не нынешний Кремль, а его предшественник, белокаменный Кремль, возведенный при юном Дмитрии Донском в начале 1360-х годов. Взять Кремль Ольгерду не удалось, но такие столкновения происходили, бывали.
Почему же русские земли так легко входили в состав Великого княжества Литовского? По недостатку патриотизма? По исключительной слабости? Тот же самый этнический подъем, который вел к возвышению Великую Русь, в Малой Руси тоже ведь ощущался, там же тоже были энергичные люди. Есть несколько объяснимых причин. Во-первых, Русь была раздробленной, а Литва консолидированной. Во-вторых, быть за Литвой значило не быть за Ордой. Можно было выбирать, кто кому больше нравится. Можно было выбрать Литву и потому не платить ордынскую дань. Хоть и были некоторые литовские земли, платившие дань, в целом же Литва успешно преодолевала эту проблему, а мы не могли. В-третьих, Литва как государство варварское было государством дешевым. Литовские великие князья довольствовались военной добычей. У них тоже были подати, но не большие. Там можно было зажиточнее жить, чем здесь. В-четвертых, что самое важное, становясь литовскими подданными, никто не «деклассировался», так сказать, никто не терял социального положения, не вытеснялся вниз. Став литовским подданным, русский крестьянин оставался крестьянином, купец оставался купцом, а боярин оставался боярином. Даже князь первое время оставался князем. Потом он, конечно, своего положения лишался, но становился аристократом с княжеским титулом, становился магнатом. Это очень важно. Литва совершенно не стремилась вытеснить славян вниз, в социальные низы. И последнее. Гедимин и даже Ольгерд были достаточно обаятельными правителями. Это тоже производит впечатление. Они были доброжелательными отцами своих подданных. Они были способны на широкие жесты, Ольгерд, правда, не всегда, но как правило, были великодушными. Одна очень интересная деталь о сдержанности, об умеренности Ольгерда, этого властителя и прежде всего воина. Он всю свою жизнь пил только воду. Хотя его родня пила и пиво, и вино, Ольгерд пил только воду.
Что собой представляла Литва в религиозно-культурном плане? Литвины были почти последними язычниками Европы. Если иметь в виду только народы, которые основали собственное государство, то литвины - последние язычники Европы. Перед ними, вслед за славянами, христианами стали скандинавы. Несколько дольше язычниками были некоторые довольно захолустные народы, никогда не имевшие своей государственности. Например, наши марийцы, которых раньше звали черемисами, приняли православие только в XVIII веке в составе Российской империи. А так, из серьезных народов литовцы были последними.
Литовское язычество в отличие от славянского хорошо изучено. Это понятно. Литовцы ближе по времени, они очень поздние язычники. Потому их язычество описали и немцы, и поляки, и мы. Оно представимо, оно очень интересно. У большинства западных арийских народов, у германцев, прежде у греков, у римлян язычество было очень развитым, с развитой мифологией, но не было достаточно институциональным. Как правило, у этих народов не было многочисленной, обособленной, дисциплинированной жреческой касты. У греков и римлян жрец - это вообще общественная должность. Их чаще всего выбирали, как и городских магистратов, как архонтов. Судя по всему, и у наших предков жречество было немноголюдным и, конечно, обладало каким-то религиозным авторитетом, но вряд ли очень большим. Волхвы упоминаются у наших предков. Не то у литовцев. Их язычество было жестко организованным наподобие римского католичества. Низшие жрецы «вайделоты» жили семьями в селениях среди других сограждан. Их учили основам языческой мудрости. Видимо, они были не очень авторитетными, как бы церковно-приходские священники. Зато великие жрецы «кривейто» были безбрачными, как и христианские епископы, носили устрашающие головные уборы, семь раз опоясывались священным поясом и пользовались очень большим влиянием. Был еще верховный жрец «криве-кривейто». Его редко видели. Он жил при главном святилище, в башне при входе. Святилище было зданием без крыши, посреди которого стоял священный дуб. Криве-кривейто вызывал у всех священный ужас. Носил еще более устрашающий головной убор и священным поясом опоясывался семь раз по семь. Чего не сделаешь ради религиозного авторитета! Будешь сорок девять раз себя обматывать. Немецкие и польские авторы сравнивают криве-кривейто с Римским папой по положению и авторитету. Такой «Вселитовский папа». Поклонялись они многим богам. Но наиболее почитаемым был Перкунас. Это наш славяно-русский Перун. В разных русских землях его почитали в разной степени. Киев его, судя по всему, вовсе не почитал. Славяне вообще не любили этого кровавого бога, а воинственные литовцы любили. Перкунаса можно было кормить только человечинкой. Человеческие жертвоприношения были нормальными. Жертву закалывали и потом частично сжигали. Водяному богу Айтварасу приносили жертвы редко, их полагалось топить, зашив в мешок. Были жрицы в этой многобожьей системе. Они поддерживали священный огонь богини покровительницы семьи и домашнего очага, которой человеческие жертвы не приносили. Эти жрицы назывались «вайделотки». Они должны были быть девственницами, как и римские весталки, например, покуда они служат и поддерживают священный огонь в ее святилищах. Закончив свой срок служения, вайделотка могла выходить замуж. И считалось почетным жениться на бывшей жрице. Но если священный огонь по вине вайделотки угасал, то в процессе перенесения и возжигания нового священного огня на том же огне ее сжигали. А ежели она нарушала невинность, ее надлежало утопить, зашив голую в кожаный мешок с козой, кошкой и змеей. За что страдали животные, не знаю, но тем не менее. Правда, бывали исключения. Любимый брат Ольгерда князь Жемайтийский, то есть нижнелитовский князь Кейстут украл вайделотку Бируту и на ней женился. И вся Литва зажмурилась и сделала вид, что вообще ничего не произошло. Во-первых, все-таки князь. Во-вторых, у Бируты была репутация самой красивой женщины Литвы. Она мать еще одного знаменитого великого князя Витовта, которым мы будем заканчивать сегодня.
Кстати, я знал одного литовского художника, у которого было три сына с княжескими именами. Их до сих пор с гордостью дают: Гедиминас, Альгирдас и Витаутас. Дают их до сих опор. Хотя литовцы уже давно пламенные римо-католики, тем не менее они запросто сразу дают по два имени - одно традиционное языческое и, естественно, одно крестильное, христианское имя. Я считаю, что мы рано отказались от этого полезного обычая. У нас в Святцах к настоящему времени было бы гораздо больше русских имен, многие из которых исчезли. Кого не прославили, имя того в календарь не попало. Мужских славянских имен у нас мало, а женское вообще одно - Людмила. Больше нету. Оно чешское, но славянское же. Оно еще тех времен, когда мы с чехами были племенами единого славянского народа.
Как видите, религиозная система, ее уклад был жестким, и он очень помогал литовцам мобилизовываться в борьбе с таким страшным соседом, как крестоносцы. Или, наоборот, можно сказать, что постоянная борьба с крестоносцами приводила к жесткости их язычества, его уклада. А война там велась совершенно бескомпромиссная. В Жемайтии она практически никогда не прекращалась. Правила войны там были простыми. Если крестоносцы ловили литвина, ему предлагали немедленно креститься или пойти на костер. Если ловили жреца, хотя бы вайделота, ему ничего не предлагали, его сразу на костер отправляли. Литвины отвечали аналогично. Сохранился жуткий пример уже конца XIV века, уже после Куликовской битвы. Один монах, рыцарь-крестоносец, ухитрился попасть в плен. Его верхом на коне, в полном вооружении поместили в большую поленницу дров и так и сожгли вместе с конем. Там воевали всерьез.
О христианстве в Литве. Христианство начинает проникать в Литву в XIV веке. И что нам совершенно небезынтересно, проникает, несомненно, с наших славяно-русских земель. Соседняя римско-католическая Польша тогда в XIII веке была очень слабенькой, она не годилась для миссионерства. Кроме того, римское католичество в Литве воспринималось как немецкая религия, как религия лютых врагов, а православие нет. И один из первых литовских христианских князей Войшек еще в XIII веке был православным. Откняжив, он закончил свою жизнь, уйдя в монастырь, став православным монахом. Целый ряд слов в обиходе современных литовцев указывает на то, что христианство в Литве русского происхождения. Я не знаток литовского языка, но один поразительный пример приведу. Храм, церковь по-литовски - «божнича». Нетрудно догадаться, что это «божница», древний славянский термин. Так когда-то частенько называли часовни, а иногда также храмы. Божница - это также киот в комнате. У русских это слово вышло из употребления, а литовцы его сохранили. Если бы христианство в Литве было католического происхождения, то, вероятно, по-литовски слово «храм» было бы производным от немецкого «кирхе» или от польского «костел». Притом это слово готовеньким перешло из русского языка. Бог по-литовски вовсе не «бог», а «диевас». По-латински: «deus». Это слово общего индоевропейского (арийского) корня. В итоге Литва начинает представлять собой довольно странную, неоднородную картину. Ее можно разделить на три совершенно неравные части. Одна часть - это нижняя Литва, на современной карте она как раз верхняя, ближе к Балтике. Она языческая. Другая часть - это православные земли, почти русские или исключительно русские по населению и православные по-прежнему по вере и культуре. А между ними находится верхняя Литва, где строится столица Вильна, где построен укрепленный великокняжеский замок Тракай и где всегда до наших дней было много славянского населения, притом как русского, так и польского. В то время Тракай был абсолютно неприступным, потому что стоит на островах, на воде. В верхней Литве, как я сказал, жили и русские, и поляки, а таже евреи, кстати, потому что из этих земель их не выселял Владимир Мономах. Кроме того, сами литовцы в этих землях, в верхней Литве, были разными, и язычниками, и православными, и римо-католиками.
Часть 2/2
Оглавление