"Ростовская область, Тацинский район..."
- У меня понос! У меня понос!
Я открыла глаза и посмотрела на часы. Да, пора вставать. Дверь, ведущая в спальню бабушки и дедушки, распахнулась. Оттуда, в одних трусах на могучие бёдра, придерживая ладонями трепыхающиеся груди, выскочила моя, прости господи, бабушка и резво промчалась мимо моего дивана, не прекращая вой раненого мастодонта ни на секунду:
- У меня понос! У меня понос!
Её босые ноги прошлёпали по полу через кухню, коридор и стихли в сортире.
Враньё. Никакого поноса у неё не было. Просто в совмещённый санузел она должна была попадать без очереди. По её, бабушкиному, мнению конечно. Так что, если ты имел неосторожность зайти в сортир раньше неё, будь любезен исправить свою непростительную ошибку и испариться. Ибо ты недостоин быть первым. Это право самопровозглашённого Матриарха.
Всё в доме было подчинено порядку, установленному этой Матриархицей. Смею предположить, что и на работе в управлении, где бабушка была начальницей, дело обстояло не легче. Всё: грозный взгляд бабушки; громкий, нетерпящий возражения голос; манера вести себя - лишь подтверждало мою догадку. Плевала на все эти царские замашки только я. Маленькая школьница - я. Мне было проще, я не жила здесь постоянно. Приезжала на несколько недель летом погостить. И потому наблюдала за всем происходящим в доме, как за спектаклем. Ярким таким, абсурдным, но забавным.
Один день из жизни неизвестного театра
Каждое утро начиналось абсолютно одинаково. Вместо будильника, всё семейство поднимала на ноги весть о поносе. Настроение на весь день, которое, как говорят умные люди, мы получаем в момент пробуждения, возникало соответствующее. Потом была пауза, во время которой бабушка принимала водные процедуры, а все остальные потягивались в кроватях, остервенело радуясь временному затишью и набираясь сил перед долгим днём. То, что он будет долгим, не сомневался никто. Матриархица обеспечивала его необходимой продолжительностью, раздавая задания. А, как известно, если ты занимаешься тем, чем тебе заниматься не хочется, время тянется бесконечно.
Потом был завтрак. Суетливый, громкий. С запахом яичницы, колбасы и зарядом бодрости в виде выдачи люлей за вчерашнее. Не может быть, чтобы вчера ничего не случилось. Дед, например, пока никто не видел, спёр трёхлитровую банку парного молока, бросил в неё корочку хлеба и спрятал всё это дело под стол. Нет, это не то, что вы подумали. Просто он кислое молоко любит. С хлебом всё это дело киснет влёт. Но молоко-то было свежее, а в холодильнике есть двухдневной давности. Короче, спёр - получил. А потом получил ещё раз, когда выяснилось, что он выпил ночью весь компот. И колбасу съел."Бесстыжий" - клеймо на весь остаток дня.
Надежда, тётка моя, молодая девчонка, старше меня всего на 2,5 года, тоже огребла. А нефиг гулять до утра и груши кому ни попадя раздавать. «Бессовестная!» - прищуренные глаза бабушки и искривлённые губы ясно давали понять, до какой степени бессовестной была её дочь.
Не огребла я. Потому что компот с колбасой мне были до фени, с гулянки я вернулась рано. А то, что я полночи читала Дойля - это моё личное, никого не колышущее дело.
Заканчивался завтрак, все разбегались по своим делам. И бегали до обеда... "
Продолжение следует ))
Я открыла глаза и посмотрела на часы. Да, пора вставать. Дверь, ведущая в спальню бабушки и дедушки, распахнулась. Оттуда, в одних трусах на могучие бёдра, придерживая ладонями трепыхающиеся груди, выскочила моя, прости господи, бабушка и резво промчалась мимо моего дивана, не прекращая вой раненого мастодонта ни на секунду:
- У меня понос! У меня понос!
Её босые ноги прошлёпали по полу через кухню, коридор и стихли в сортире.
Враньё. Никакого поноса у неё не было. Просто в совмещённый санузел она должна была попадать без очереди. По её, бабушкиному, мнению конечно. Так что, если ты имел неосторожность зайти в сортир раньше неё, будь любезен исправить свою непростительную ошибку и испариться. Ибо ты недостоин быть первым. Это право самопровозглашённого Матриарха.
Всё в доме было подчинено порядку, установленному этой Матриархицей. Смею предположить, что и на работе в управлении, где бабушка была начальницей, дело обстояло не легче. Всё: грозный взгляд бабушки; громкий, нетерпящий возражения голос; манера вести себя - лишь подтверждало мою догадку. Плевала на все эти царские замашки только я. Маленькая школьница - я. Мне было проще, я не жила здесь постоянно. Приезжала на несколько недель летом погостить. И потому наблюдала за всем происходящим в доме, как за спектаклем. Ярким таким, абсурдным, но забавным.
Один день из жизни неизвестного театра
Каждое утро начиналось абсолютно одинаково. Вместо будильника, всё семейство поднимала на ноги весть о поносе. Настроение на весь день, которое, как говорят умные люди, мы получаем в момент пробуждения, возникало соответствующее. Потом была пауза, во время которой бабушка принимала водные процедуры, а все остальные потягивались в кроватях, остервенело радуясь временному затишью и набираясь сил перед долгим днём. То, что он будет долгим, не сомневался никто. Матриархица обеспечивала его необходимой продолжительностью, раздавая задания. А, как известно, если ты занимаешься тем, чем тебе заниматься не хочется, время тянется бесконечно.
Потом был завтрак. Суетливый, громкий. С запахом яичницы, колбасы и зарядом бодрости в виде выдачи люлей за вчерашнее. Не может быть, чтобы вчера ничего не случилось. Дед, например, пока никто не видел, спёр трёхлитровую банку парного молока, бросил в неё корочку хлеба и спрятал всё это дело под стол. Нет, это не то, что вы подумали. Просто он кислое молоко любит. С хлебом всё это дело киснет влёт. Но молоко-то было свежее, а в холодильнике есть двухдневной давности. Короче, спёр - получил. А потом получил ещё раз, когда выяснилось, что он выпил ночью весь компот. И колбасу съел."Бесстыжий" - клеймо на весь остаток дня.
Надежда, тётка моя, молодая девчонка, старше меня всего на 2,5 года, тоже огребла. А нефиг гулять до утра и груши кому ни попадя раздавать. «Бессовестная!» - прищуренные глаза бабушки и искривлённые губы ясно давали понять, до какой степени бессовестной была её дочь.
Не огребла я. Потому что компот с колбасой мне были до фени, с гулянки я вернулась рано. А то, что я полночи читала Дойля - это моё личное, никого не колышущее дело.
Заканчивался завтрак, все разбегались по своим делам. И бегали до обеда... "
Продолжение следует ))