Много интересных смертей принес памаранчевизм.
Оригинал взят у bert_s в Невинно убиенный…
Оригинал взят у varjag_2007 в Невинно убиенный…5 марта - годовщина убийства генерала Юрия Кравченко...
Невинно убиенный…
Машина с Юрием Федоровичем неторопливо подъезжала к загородному дому. Еще издали и он, и водитель Павел, увидели, что дом буквально окружен «топтунами». Он заметил также, что некоторые из «отдыхающих» с оружием.
- Что же они задумали? - как бы самого себя спросил Павел. - Неужели пойдут на «жесткое задержание»?
- Нет, не пойдут. Их начальство, судя по всему, надеется, что ночью мы рванем в сторону границы… И тогда они нас, естественно, «потеряют»… Но если только они убедятся, что наши разговоры на дебаркадере о том, что завтра я иду в прокуратуру и подойду к журналистам - это не блеф, устроенный специально для «прослушки», тогда… тогда не знаю, что будет…
Зазвонил мобильный. На дисплее фамилия - Радецкий.
- Ну, как вы, Юрий Федорович?
- Виктор, все будет хорошо.
- В наших планах ничего не изменилось?
- Все остается в силе: завтра возле Генпрокуратуры ты стоишь в толпе журналистов (без генеральских лампасов, естественно) и вникаешь в настроения. Буду подъезжать к прокуратуре, я тебя наберу. Виктор, задний ход уже невозможен: я обязательно подойду к журналистам. Причем, сразу же. И только потом зайду в здание прокуратуры. А когда я оттуда выйду (если выйду, конечно), тогда ты сядешь ко мне в машину, мы отъедем и обсудим, как мы будем отмечать мой день рождения.
- Юрий Федорович, а что это вы говорите - «если выйду»… - что, возможны серьезные события? Они хотят вас арестовать?
- Виктор, от этой братвы можно ожидать всего, чего угодно…
Приехали. Павел провел его в дом, как всегда, осведомился, в котором часу ему надо быть на работе утром, попрощался и уехал.
О позднем, вечернем разговоре Юрия Федоровича с семьей рассказывает его супруга Татьяна Петровна:
«Он приехал. Приехала Ирочка. Мы сидели, долго разговаривали.
- Юра, -- говорила я ему, - чего ты пойдешь? Тебя же не вызвали повесткой?
- Таня, -- сказал он, -- ну, ты же слышишь по телевизору, что творится. Что ты, не понимаешь, если я не пойду, они объявят меня в розыск.
- Папа, говорила, Ира, -- ну чего ты будешь ехать без адвоката? Давай, я прямо сейчас позвоню своему знакомому адвокату, он - один из сильнейших адвокатов в Украине, договорюсь с ним, и тогда ты езжай вместе с ним.
- Ира, зачем мне адвокат, -- говорит. - Я что, убил кого-то, что мне адвокат нужен?..
Нам позвонили. И Подоляка, и Костя Брыль хотели узнать, как он доехал. Да, еще звонил Слава Ходырев. Был очень взволнован. Я ответила на звонки. Сказала всем, что Юра приехал, все нормально. Он в отличном, боевом настроении. Спасибо, что вы его поддержали. Он сказал, что рад, что завтра вы встретитесь. Потом мы заговорили о том, что же он скажет во время допроса и что скажет журналистам, которые будут поджидать его возле генеральной прокуратуры. Он сказал:
- И в прокуратуре, и журналистам я буду говорить все так, как оно было. Ничего не буду скрывать. Назову фамилии тех цэрэушников, которые задумывали и спланировали это гнилое «дело Гонгадзе» как акцию против Леонида Даниловича и против меня, как уже обозначенного Кучмой преемника. Назову имена наших доморощенных «заплечных дел мастеров», которые сделали всю грязную работу, а вину спихнули на Кравченко.
Расскажу все.
А нас же постоянно слушали. Где бы мы ни появлялись, нас всюду постоянно сопровождала «наружка» и машина «прослушки». Слушалась наша киевская квартира, слушался и наш загородный дом. Думаю, услышав этот разговор и поняв, что Кравченко и в прокуратуре, и журналистам намерен назвать имена заказчиков и исполнителей «дела Гонгадзе», организаторы «прослушки» очень заволновались. Возможно, именно это и предрешило случившуюся трагедию. Старшая дочь уехала где-то в полвторого ночи. Мы легли спать».
* * *
Утром он встал, как обычно. Шесть ноль-ноль - это то время, когда он уже всегда на ногах независимо от того, как поздно он лег спать, независимо от настроения и от хороших или плохих событий, которые предстояло пережить днем.
Сделал зарядку. Но не на полную нагрузку, а так - легкую разминку. По дому ходил в пижаме. Подошел к журнальному столику. Взял лежавшие там вчерашние газеты, сел в кресло, начал читать. Все писали о предстоящем сегодня допросе в Генеральной прокуратуре… Взял лежавший на журнальном столике пульт, включил телевизор. Новости. Все то же самое.
- В десять утра наши корреспонденты будут работать у входа в генеральную прокуратуру, где ожидается допрос генерала Кравченко.
Выключил телевизор.
Жена Татьяна тоже всегда просыпалась рано. Она уже ходила по дому.
- Юра, ты уже собираешься? - спросила она, направляясь в душ.
- Сейчас буду собираться.
И в это время зазвонил мобильный…
Татьяна Петровна, как говорят в подобных случаях, краем уха слышала разговор, односложные реплики Юрия Федоровича:
- Да… Да… Зачем? (пауза) Хорошо, через пару минут я выйду.
Она не придала тогда этому звонку особого значения, не стала расспрашивать мужа - кто это звонил? И зачем? Постоянные утренние, вечерние, да и ночные звонки уже давно стали для этой семьи чем-то обычным.
Татьяна Петровна пошла в душ. Юрий Федорович сразу же, как только закрылась за ней дверь, быстро надел кроссовки, простенькую куртку, которую он обычно одевал во время утренних зимних пробежек, и поспешил во двор. Там возле небольшой пристройки, где хранился сельхозинвентарь, его уже ждали…
* * *
Над загородным поселком - хмурое, давящее утро. Туман. Деревья облепили черные вороны. Сидят, каркают. Никакого движения. Никто никуда не спешит. Только возле дома Кравченко чувствуется, просто висит в воздухе некое невидимое эмоциональное напряжение. Стоит несколько машин. В них - спортивного вида ребята. Неспешно прогуливаются «люди в гражданском».
И вдруг… два выстрела разорвали сонную атмосферу загородного поселка. Поднялись с деревьев испуганные выстрелами вороны. Какое-то суетливое волнение возникло среди наблюдателей. Кто-то куда-то бежал, кто-то, открыв дверцу машины, взволнованно отдавал какие-то распоряжения. И все схватились за мобильные - у кого-то телефон звонил, кто-то набирал номер сам. А еще через полминуты и машины, и люди, «пасущиеся» возле дома, -- все, как-будто испарились. Будто и не было их здесь никогда.
Ни этот поселок, ни столица, ни страна - никто не знал еще, что Генерал мертв.
Бывший министр отошел в Вечность, и теперь уже принадлежит Истории. И на ее скрижалях будет что записать. И прежде всего то, что под его руководством украинская милиция подавила бандитский беспредел средины девяностых. Тогда очень многие высокопрыгнувшие выскочки заволновались, поняв, кто может стать «украинским Путиным». Генерал мог бы возглавить эту страну. Мог бы стать ее Президентом. Но карта легла по-иному. К тому времени, к концу девяностых, американцы уже хозяйничали здесь, как у себя дома. Их не устраивал Кравченко - яркий, сильный, колоритный. Они бульдозером расчищали дорогу для своего ставленника - бесцветного, безвольного, легко управляемого сельского бухгалтера. И потому участь генерала на посту министра была предрешена. «Дело Гонгадзе» именно под эту задачу готовилось - дискредитировать Президента Кучму и убрать Кравченко, как наиболее вероятного преемника.
Потом еще было губернаторство в Херсонской области. Регион выведен в число лучших. Была еще и работа на посту Председателя Налоговой. Только при нем это ведомство смогло пополнить госбюджет на сто с лишним процентов.
Новоявленные «революционеры», пришедшие к власти сомнительным путем, боялись и ненавидели его потому, что он, открыто, без дипломатии, отказался поддержать оранжевый переворот и остался верным закону и Конституции. Более того, он был носителем опаснейшей для оранжевых информации, и не только по «делу Гонгадзе»…
Когда через пару часов страна и мир узнают об этой смерти, мыслящие люди поймут: в политическом аду Украины - запах серы. Здравому смыслу здесь не место…
Через пару минут насыщенную тревогой тишину загородного поселка разорвал душераздирающий крик женщины…
Оригинал взят у varjag_2007 в Невинно убиенный…5 марта - годовщина убийства генерала Юрия Кравченко...
Невинно убиенный…
Машина с Юрием Федоровичем неторопливо подъезжала к загородному дому. Еще издали и он, и водитель Павел, увидели, что дом буквально окружен «топтунами». Он заметил также, что некоторые из «отдыхающих» с оружием.
- Что же они задумали? - как бы самого себя спросил Павел. - Неужели пойдут на «жесткое задержание»?
- Нет, не пойдут. Их начальство, судя по всему, надеется, что ночью мы рванем в сторону границы… И тогда они нас, естественно, «потеряют»… Но если только они убедятся, что наши разговоры на дебаркадере о том, что завтра я иду в прокуратуру и подойду к журналистам - это не блеф, устроенный специально для «прослушки», тогда… тогда не знаю, что будет…
Зазвонил мобильный. На дисплее фамилия - Радецкий.
- Ну, как вы, Юрий Федорович?
- Виктор, все будет хорошо.
- В наших планах ничего не изменилось?
- Все остается в силе: завтра возле Генпрокуратуры ты стоишь в толпе журналистов (без генеральских лампасов, естественно) и вникаешь в настроения. Буду подъезжать к прокуратуре, я тебя наберу. Виктор, задний ход уже невозможен: я обязательно подойду к журналистам. Причем, сразу же. И только потом зайду в здание прокуратуры. А когда я оттуда выйду (если выйду, конечно), тогда ты сядешь ко мне в машину, мы отъедем и обсудим, как мы будем отмечать мой день рождения.
- Юрий Федорович, а что это вы говорите - «если выйду»… - что, возможны серьезные события? Они хотят вас арестовать?
- Виктор, от этой братвы можно ожидать всего, чего угодно…
Приехали. Павел провел его в дом, как всегда, осведомился, в котором часу ему надо быть на работе утром, попрощался и уехал.
О позднем, вечернем разговоре Юрия Федоровича с семьей рассказывает его супруга Татьяна Петровна:
«Он приехал. Приехала Ирочка. Мы сидели, долго разговаривали.
- Юра, -- говорила я ему, - чего ты пойдешь? Тебя же не вызвали повесткой?
- Таня, -- сказал он, -- ну, ты же слышишь по телевизору, что творится. Что ты, не понимаешь, если я не пойду, они объявят меня в розыск.
- Папа, говорила, Ира, -- ну чего ты будешь ехать без адвоката? Давай, я прямо сейчас позвоню своему знакомому адвокату, он - один из сильнейших адвокатов в Украине, договорюсь с ним, и тогда ты езжай вместе с ним.
- Ира, зачем мне адвокат, -- говорит. - Я что, убил кого-то, что мне адвокат нужен?..
Нам позвонили. И Подоляка, и Костя Брыль хотели узнать, как он доехал. Да, еще звонил Слава Ходырев. Был очень взволнован. Я ответила на звонки. Сказала всем, что Юра приехал, все нормально. Он в отличном, боевом настроении. Спасибо, что вы его поддержали. Он сказал, что рад, что завтра вы встретитесь. Потом мы заговорили о том, что же он скажет во время допроса и что скажет журналистам, которые будут поджидать его возле генеральной прокуратуры. Он сказал:
- И в прокуратуре, и журналистам я буду говорить все так, как оно было. Ничего не буду скрывать. Назову фамилии тех цэрэушников, которые задумывали и спланировали это гнилое «дело Гонгадзе» как акцию против Леонида Даниловича и против меня, как уже обозначенного Кучмой преемника. Назову имена наших доморощенных «заплечных дел мастеров», которые сделали всю грязную работу, а вину спихнули на Кравченко.
Расскажу все.
А нас же постоянно слушали. Где бы мы ни появлялись, нас всюду постоянно сопровождала «наружка» и машина «прослушки». Слушалась наша киевская квартира, слушался и наш загородный дом. Думаю, услышав этот разговор и поняв, что Кравченко и в прокуратуре, и журналистам намерен назвать имена заказчиков и исполнителей «дела Гонгадзе», организаторы «прослушки» очень заволновались. Возможно, именно это и предрешило случившуюся трагедию. Старшая дочь уехала где-то в полвторого ночи. Мы легли спать».
* * *
Утром он встал, как обычно. Шесть ноль-ноль - это то время, когда он уже всегда на ногах независимо от того, как поздно он лег спать, независимо от настроения и от хороших или плохих событий, которые предстояло пережить днем.
Сделал зарядку. Но не на полную нагрузку, а так - легкую разминку. По дому ходил в пижаме. Подошел к журнальному столику. Взял лежавшие там вчерашние газеты, сел в кресло, начал читать. Все писали о предстоящем сегодня допросе в Генеральной прокуратуре… Взял лежавший на журнальном столике пульт, включил телевизор. Новости. Все то же самое.
- В десять утра наши корреспонденты будут работать у входа в генеральную прокуратуру, где ожидается допрос генерала Кравченко.
Выключил телевизор.
Жена Татьяна тоже всегда просыпалась рано. Она уже ходила по дому.
- Юра, ты уже собираешься? - спросила она, направляясь в душ.
- Сейчас буду собираться.
И в это время зазвонил мобильный…
Татьяна Петровна, как говорят в подобных случаях, краем уха слышала разговор, односложные реплики Юрия Федоровича:
- Да… Да… Зачем? (пауза) Хорошо, через пару минут я выйду.
Она не придала тогда этому звонку особого значения, не стала расспрашивать мужа - кто это звонил? И зачем? Постоянные утренние, вечерние, да и ночные звонки уже давно стали для этой семьи чем-то обычным.
Татьяна Петровна пошла в душ. Юрий Федорович сразу же, как только закрылась за ней дверь, быстро надел кроссовки, простенькую куртку, которую он обычно одевал во время утренних зимних пробежек, и поспешил во двор. Там возле небольшой пристройки, где хранился сельхозинвентарь, его уже ждали…
* * *
Над загородным поселком - хмурое, давящее утро. Туман. Деревья облепили черные вороны. Сидят, каркают. Никакого движения. Никто никуда не спешит. Только возле дома Кравченко чувствуется, просто висит в воздухе некое невидимое эмоциональное напряжение. Стоит несколько машин. В них - спортивного вида ребята. Неспешно прогуливаются «люди в гражданском».
И вдруг… два выстрела разорвали сонную атмосферу загородного поселка. Поднялись с деревьев испуганные выстрелами вороны. Какое-то суетливое волнение возникло среди наблюдателей. Кто-то куда-то бежал, кто-то, открыв дверцу машины, взволнованно отдавал какие-то распоряжения. И все схватились за мобильные - у кого-то телефон звонил, кто-то набирал номер сам. А еще через полминуты и машины, и люди, «пасущиеся» возле дома, -- все, как-будто испарились. Будто и не было их здесь никогда.
Ни этот поселок, ни столица, ни страна - никто не знал еще, что Генерал мертв.
Бывший министр отошел в Вечность, и теперь уже принадлежит Истории. И на ее скрижалях будет что записать. И прежде всего то, что под его руководством украинская милиция подавила бандитский беспредел средины девяностых. Тогда очень многие высокопрыгнувшие выскочки заволновались, поняв, кто может стать «украинским Путиным». Генерал мог бы возглавить эту страну. Мог бы стать ее Президентом. Но карта легла по-иному. К тому времени, к концу девяностых, американцы уже хозяйничали здесь, как у себя дома. Их не устраивал Кравченко - яркий, сильный, колоритный. Они бульдозером расчищали дорогу для своего ставленника - бесцветного, безвольного, легко управляемого сельского бухгалтера. И потому участь генерала на посту министра была предрешена. «Дело Гонгадзе» именно под эту задачу готовилось - дискредитировать Президента Кучму и убрать Кравченко, как наиболее вероятного преемника.
Потом еще было губернаторство в Херсонской области. Регион выведен в число лучших. Была еще и работа на посту Председателя Налоговой. Только при нем это ведомство смогло пополнить госбюджет на сто с лишним процентов.
Новоявленные «революционеры», пришедшие к власти сомнительным путем, боялись и ненавидели его потому, что он, открыто, без дипломатии, отказался поддержать оранжевый переворот и остался верным закону и Конституции. Более того, он был носителем опаснейшей для оранжевых информации, и не только по «делу Гонгадзе»…
Когда через пару часов страна и мир узнают об этой смерти, мыслящие люди поймут: в политическом аду Украины - запах серы. Здравому смыслу здесь не место…
Через пару минут насыщенную тревогой тишину загородного поселка разорвал душераздирающий крик женщины…
You can watch this video on www.livejournal.com