Пушкинский стрелок
А что если перенести действие керченской трагедии в 19 век?
Дробовик заменим на пистолет, слово "ненависть" на майке заменим словом "хандра" или "сплин", если угодно. Далее пафосные военные берцы, куртку и перчатки превратим в фармазонский перстень с черепом. Учащиеся полуостровного ПТУ станут у нас деревенским семейством. Уменьшим количество жертв до одной. И вот у нас выходит типичный Женя Онегин.
Евгений, конечно, сам не пристрелился в конце и даже трогал своими бледными, но, считайте, ещё пахнувшими порохом пальцами татьянины колени: "невинной жертвой Ленский пал". Но он и не врывался к Лариным в дом с сумкой взрывчатки. Однако, легкость, драйв и гламур, с которыми персонаж романа и наш печально известный современник вершат чужие судьбы, мне кажутся у них чрезвычайно общими.