Про ботаника
Был такой учёный-ботаник: Дмитрий Анатольевич Сабинин. Работал он завлабом в Институте физиологии растений. Сейчас и первоклашки знают, что корень для растения - не только орган всасывания "еды", но и химическая лаборатория, синтезирующая жизненно важные вещества. А открыл и обосновал это Сабинин в сороковые годы. Блестящий лектор, неутомимый спорщик и, разумеется, последовательный сторонник генетики.
То есть, ах, виновата, вейсманизма-морганизма. Сабининский оппонент Трофим Денисович Лысенко не нуждается в представлении У него ещё, помнится, рожь ячмень и овёс порождала, а пшеница ветвилась. Почему эти дикие построения получили приоритет и покровительство власть имущих? Загадка. В научной литературе утверждается, что Лысенко посулил Главному небывалые урожаи той самой ветвистой пшеницы, а генетики ничего такого пообещать не смогли... После печально известной сессии ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук), когда ведущие биологи, боясь повторить судьбу Николая Вавилова, превозносили Лысенко и его "мичуринское" учение, аналогичные заседания пошли по всем биофакам большой страны.
В МГУ заседание возглавил сам ректор, А.Н. Несмеянов, который прямо открытым текстом сказал: товарищи, за академиком Лысенко поддержка партии и правительства, наш коллектив совершил ряд ошибок, которые теперь нужно устранять, в общем, декана биологического факультета мы вынуждены у-во-лить. Представляю вам, товарищи, нового декана, И.И. Презента. Скажем в скобках, самого активного сторонника Лысенко. Ещё в 1939 году Презент писал Молотову: "Хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные морганисты. Вавилов в ряде публичных выступлений заявляет, что «мы пойдём на костёр», изображая дело так, будто бы в нашей стране возрождены времена Галилея. Поведение Вавилова и его группы приобретает в последнее время совершенно не терпимый характер. Вавилов и вавиловцы окончательно распоясались, и нельзя не сделать вывод, что они постараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций и положения…" Выходит на трибуну развенчанный декан, по бумажке зачитывает, что с увольнением согласен. Ректор уже собирается прекратить собрание... но дадим слово очевидице дальнейших событий:
...неожиданно поднял руку, прося слово, Д. А. Сабинин. Еще сбегая по лестнице к трибуне, он начал говорить:
- Я считаю, что все так называемое учение Лысенко - это сплошная чепуха и я вам всем сейчас это докажу.
Его прервал Несмеянов:
- Дмитрий Анатольевич, остановитесь, не горячитесь, подумайте, чем Вам всё это грозит!
Но Д. А. продолжал:
- Я сорок лет преподаю физиологию растений и много лет думал над этими вопросами. Мне нечего передумывать. Я знаю, чем мне это грозит, но я не считал бы себя порядочным человеком и настоящим ученым, если бы не сказал честно всё, что я думаю.
Однако, высказываться дальше Д. А. не мог, так как Несмеянов поспешно закрыл собрание.
Сотрудники Д. А. уныло собрались на кафедре. Когда туда пришел Д. А., я подошла к нему и сказала:
- Зачем Вы это сделали? Если Вам не жалко себя, то пожалели бы кафедру, которую Вы организовали с таким трудом. Ведь нас теперь разгонят!
На что Д. А. отвечал:
- Дети мои, поймите, я не мог поступить иначе, да и все равно мои взгляды известны и я их не изменю. Ведь этот подлец у меня чай пил!
Очевидно, в этом случае подлецом Д. А. назвал Презента.
И разумеется, Сабинина в тот же день выперли с работы.
И разумеется, от преподавания его отстранили.
И разумеется, кафедру его разогнали, а сотрудников уволили с волчьими билетами, и они долгое время нигде не могли устроиться по специальности.
И разумеется, любимый ученик Сабинина, Павел Генкель, стал последовательным лысенковцем.
Сабинина к себе в Институт океанологии взял Папанин. Тот самый Папанин. Но чтобы вернуться в Москву, надо было покаяться, а каяться Сабинин не хотел.
В общем, Дмитрий Анатольевич застрелился.
Справедливости ради следует сказать, что Д. А. Сабинин не был одинок в своей борьбе с Лысенко. Можно назвать более десятка имен крупных ученых, которые не подлаживались под модное «мичуринское» течение, не предавали своих научных взглядов. Но методы их борьбы были иными. Они лавировали. Один из примеров такой борьбы ярко и подробно описан в романе В. Дудинцева «Белые одежды». Пример этот взят из жизни. Другой пример такого же рода - это поведение акад. В. Н. Сукачева. Пока Лысенко был в силе, он не высказывал публично своего несогласия с идеями Лысенко. Но вместе с тем В. Н. Сукачёв взял на работу многих уволенных «морганистов-вейсманистов», в том числе и акад. Н. П. Дубинина. Лишь когда положение Лысенко пошатнулось, В. Н. Сукачёв стал выступать в печати против его рекомендаций. Таким образом В. Н. Сукачёв сохранил Институт леса, которым он руководил, и многих честных учёных.
Кто из них был более прав - Сабинин или Сукачёв, и что принесло больше пользы науке? Я не берусь судить...
То есть, ах, виновата, вейсманизма-морганизма. Сабининский оппонент Трофим Денисович Лысенко не нуждается в представлении У него ещё, помнится, рожь ячмень и овёс порождала, а пшеница ветвилась. Почему эти дикие построения получили приоритет и покровительство власть имущих? Загадка. В научной литературе утверждается, что Лысенко посулил Главному небывалые урожаи той самой ветвистой пшеницы, а генетики ничего такого пообещать не смогли... После печально известной сессии ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук), когда ведущие биологи, боясь повторить судьбу Николая Вавилова, превозносили Лысенко и его "мичуринское" учение, аналогичные заседания пошли по всем биофакам большой страны.
В МГУ заседание возглавил сам ректор, А.Н. Несмеянов, который прямо открытым текстом сказал: товарищи, за академиком Лысенко поддержка партии и правительства, наш коллектив совершил ряд ошибок, которые теперь нужно устранять, в общем, декана биологического факультета мы вынуждены у-во-лить. Представляю вам, товарищи, нового декана, И.И. Презента. Скажем в скобках, самого активного сторонника Лысенко. Ещё в 1939 году Презент писал Молотову: "Хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные морганисты. Вавилов в ряде публичных выступлений заявляет, что «мы пойдём на костёр», изображая дело так, будто бы в нашей стране возрождены времена Галилея. Поведение Вавилова и его группы приобретает в последнее время совершенно не терпимый характер. Вавилов и вавиловцы окончательно распоясались, и нельзя не сделать вывод, что они постараются использовать международный генетический конгресс для укрепления своих позиций и положения…" Выходит на трибуну развенчанный декан, по бумажке зачитывает, что с увольнением согласен. Ректор уже собирается прекратить собрание... но дадим слово очевидице дальнейших событий:
...неожиданно поднял руку, прося слово, Д. А. Сабинин. Еще сбегая по лестнице к трибуне, он начал говорить:
- Я считаю, что все так называемое учение Лысенко - это сплошная чепуха и я вам всем сейчас это докажу.
Его прервал Несмеянов:
- Дмитрий Анатольевич, остановитесь, не горячитесь, подумайте, чем Вам всё это грозит!
Но Д. А. продолжал:
- Я сорок лет преподаю физиологию растений и много лет думал над этими вопросами. Мне нечего передумывать. Я знаю, чем мне это грозит, но я не считал бы себя порядочным человеком и настоящим ученым, если бы не сказал честно всё, что я думаю.
Однако, высказываться дальше Д. А. не мог, так как Несмеянов поспешно закрыл собрание.
Сотрудники Д. А. уныло собрались на кафедре. Когда туда пришел Д. А., я подошла к нему и сказала:
- Зачем Вы это сделали? Если Вам не жалко себя, то пожалели бы кафедру, которую Вы организовали с таким трудом. Ведь нас теперь разгонят!
На что Д. А. отвечал:
- Дети мои, поймите, я не мог поступить иначе, да и все равно мои взгляды известны и я их не изменю. Ведь этот подлец у меня чай пил!
Очевидно, в этом случае подлецом Д. А. назвал Презента.
И разумеется, Сабинина в тот же день выперли с работы.
И разумеется, от преподавания его отстранили.
И разумеется, кафедру его разогнали, а сотрудников уволили с волчьими билетами, и они долгое время нигде не могли устроиться по специальности.
И разумеется, любимый ученик Сабинина, Павел Генкель, стал последовательным лысенковцем.
Сабинина к себе в Институт океанологии взял Папанин. Тот самый Папанин. Но чтобы вернуться в Москву, надо было покаяться, а каяться Сабинин не хотел.
В общем, Дмитрий Анатольевич застрелился.
Справедливости ради следует сказать, что Д. А. Сабинин не был одинок в своей борьбе с Лысенко. Можно назвать более десятка имен крупных ученых, которые не подлаживались под модное «мичуринское» течение, не предавали своих научных взглядов. Но методы их борьбы были иными. Они лавировали. Один из примеров такой борьбы ярко и подробно описан в романе В. Дудинцева «Белые одежды». Пример этот взят из жизни. Другой пример такого же рода - это поведение акад. В. Н. Сукачева. Пока Лысенко был в силе, он не высказывал публично своего несогласия с идеями Лысенко. Но вместе с тем В. Н. Сукачёв взял на работу многих уволенных «морганистов-вейсманистов», в том числе и акад. Н. П. Дубинина. Лишь когда положение Лысенко пошатнулось, В. Н. Сукачёв стал выступать в печати против его рекомендаций. Таким образом В. Н. Сукачёв сохранил Институт леса, которым он руководил, и многих честных учёных.
Кто из них был более прав - Сабинин или Сукачёв, и что принесло больше пользы науке? Я не берусь судить...