СЕВЕРНЫЙ КОТ (Литературный конкурс - 2016 3-й тур)
Конкурсное сочинение. Подробности - тут.
Он родился тысячи солов назад. Уже и не помнил, когда именно. Он рассматривал хорошо знакомую теорию марсианского техногенеза, и понимал, что бессмертен. Впереди - вечность. Нет смысла в понимании возраста.
Он лежал на холодной равнине полярного льда и растапливал его собой, превращая значительную часть в воду. Некоторые мелкие частицы льда, словно избегая жидкой доли, успевали обратиться в пар. Но ничто не мешало КОТу собрать их газовую сущность в капли воды с помощью чёрной псевдошерсти из миллионов улавливающих энергию солнца волокон и длинных усов антенн связи.
Вода из растопленного льда стекала в скважины, а из них насосами перегонялась в резервуары. Она была важнейшим ресурсом, и её, помимо использования во всех двигателях, хватило бы на поддержку деятельности гораздо большего количества колонизаторских станций, чем могли себе позволить люди. Для питья такой воды требовалась очистка, тогда как сконденсированный пар, стекавший с поверхности КОТа, очищала дистилляции, и работники отдела акваинженерии собирали этот конденсат в большие питьевые бутылки. Весь персонал станций предпочитал пить именно эту воду, называя её «КОТ наплакал».
Конечно же, КОТ не мог плакать. Он вообще был больше машиной, чем живым существом. И мог бы быть вообще не Котом, а кем-то или чем-то другим. Но его техническое имя «Комплекс обеспечения транспланетный» удачно сократилось в КОТ, и было решено добавить в облик этого инженерного чуда элементы, которые напоминали бы людям об оставшихся на Земле домашних питомцах. Биосистемы, присутствовавшие в организме Кота, совсем немного участвовали в обеспечении его потребностей, а больше были предназначены для выработки нужного станциям биоматериала.
Как машина, КОТ был электро- и теплогенератором, суперкомпьютером, осноным узлом коммуникаций - огромным многофункциональным созданием, сопоставимым по размерам со знаменитыми очередями первой четверти прошлого века, вошедшими в историю как «Московские стояния». Кот любил читать историю в базе данных, заложенной в его электронную память, и ему нравилось сравнивать себя с очередью, у которой, как и у кота, был хвост.
В нём жил увлечённый читатель любой информации. Под предлогом проверки целостности базы данных, он считывал и пропускал через интеллектуальный модуль много того, что занятым выполнением вахтовых работ людям требовалось редко. И, вдобавок, соединял прочитанное в особенные образы.
Особенно хорошо получалось это делать с кошачьими персонажами ex libris. Способность к рассудительным решениям казалась свойственной пушкинскому учёному коту, мирное сосуществование с не слишком дружелюбным Марсом - коту Леопольду. Он прекрасно знал своё физическое расположение в пространстве, и, сводя по методу кота Матроскина всю логику к еде, часто представлял планету бутербродом, и себя - на стороне без колбасы, то есть на севере.
Колбаса в бутерброде «а-ля Матроскин» была на юге. Северный КОТ знал, что на южном полюсе тоже есть КОТ, точнее - аналогичная система CAT, аббревиатура английских слов “Central autonomous terminal”. Там был другой участок планеты, другие люди. Но Северному КОТу казалось, что Южному тоже нравятся ассоциативные образы. Как минимум - кота в сапогах. Но если превращение Людоеда в мышь с последующим уничтожением можно было как-то объяснить, то обманное присвоение чужих территорий в угоду «маркизам Карабасам» Северный КОТ не одобрял.
Время, когда командиры космических кораблей брали на себя ответственность по захвату территории, втыкая флажки, уже давно прошло. Боевые офицеры, какой-то период посвятившие созданию охранных контуров, будучи уверенными, что явных врагов нет, уехали, а точнее - улетели продолжать земную службу. Гражданские комиссии появлялись, в основном, для того, чтобы закрыть одну станцию, и открыть другую.
Но Северный КОТ, периодически связываясь с Южным для обсуждения текущих ситуаций, регистрировал повышенную активность планетарного магнетизма во время этих сеансов. Он знал: в мире всегда будет правое и левое, и не ему это судить. Но ему очень хотелось, чтобы в ближайшем будущем люди придумали праздник, день планеты, и в честь него отменили бы систему координат, в которой, куда ни пойди с севера - идёшь на юг, а во всех ветрах на юге виноват север.
Он родился тысячи солов назад. Уже и не помнил, когда именно. Он рассматривал хорошо знакомую теорию марсианского техногенеза, и понимал, что бессмертен. Впереди - вечность. Нет смысла в понимании возраста.
Он лежал на холодной равнине полярного льда и растапливал его собой, превращая значительную часть в воду. Некоторые мелкие частицы льда, словно избегая жидкой доли, успевали обратиться в пар. Но ничто не мешало КОТу собрать их газовую сущность в капли воды с помощью чёрной псевдошерсти из миллионов улавливающих энергию солнца волокон и длинных усов антенн связи.
Вода из растопленного льда стекала в скважины, а из них насосами перегонялась в резервуары. Она была важнейшим ресурсом, и её, помимо использования во всех двигателях, хватило бы на поддержку деятельности гораздо большего количества колонизаторских станций, чем могли себе позволить люди. Для питья такой воды требовалась очистка, тогда как сконденсированный пар, стекавший с поверхности КОТа, очищала дистилляции, и работники отдела акваинженерии собирали этот конденсат в большие питьевые бутылки. Весь персонал станций предпочитал пить именно эту воду, называя её «КОТ наплакал».
Конечно же, КОТ не мог плакать. Он вообще был больше машиной, чем живым существом. И мог бы быть вообще не Котом, а кем-то или чем-то другим. Но его техническое имя «Комплекс обеспечения транспланетный» удачно сократилось в КОТ, и было решено добавить в облик этого инженерного чуда элементы, которые напоминали бы людям об оставшихся на Земле домашних питомцах. Биосистемы, присутствовавшие в организме Кота, совсем немного участвовали в обеспечении его потребностей, а больше были предназначены для выработки нужного станциям биоматериала.
Как машина, КОТ был электро- и теплогенератором, суперкомпьютером, осноным узлом коммуникаций - огромным многофункциональным созданием, сопоставимым по размерам со знаменитыми очередями первой четверти прошлого века, вошедшими в историю как «Московские стояния». Кот любил читать историю в базе данных, заложенной в его электронную память, и ему нравилось сравнивать себя с очередью, у которой, как и у кота, был хвост.
В нём жил увлечённый читатель любой информации. Под предлогом проверки целостности базы данных, он считывал и пропускал через интеллектуальный модуль много того, что занятым выполнением вахтовых работ людям требовалось редко. И, вдобавок, соединял прочитанное в особенные образы.
Особенно хорошо получалось это делать с кошачьими персонажами ex libris. Способность к рассудительным решениям казалась свойственной пушкинскому учёному коту, мирное сосуществование с не слишком дружелюбным Марсом - коту Леопольду. Он прекрасно знал своё физическое расположение в пространстве, и, сводя по методу кота Матроскина всю логику к еде, часто представлял планету бутербродом, и себя - на стороне без колбасы, то есть на севере.
Колбаса в бутерброде «а-ля Матроскин» была на юге. Северный КОТ знал, что на южном полюсе тоже есть КОТ, точнее - аналогичная система CAT, аббревиатура английских слов “Central autonomous terminal”. Там был другой участок планеты, другие люди. Но Северному КОТу казалось, что Южному тоже нравятся ассоциативные образы. Как минимум - кота в сапогах. Но если превращение Людоеда в мышь с последующим уничтожением можно было как-то объяснить, то обманное присвоение чужих территорий в угоду «маркизам Карабасам» Северный КОТ не одобрял.
Время, когда командиры космических кораблей брали на себя ответственность по захвату территории, втыкая флажки, уже давно прошло. Боевые офицеры, какой-то период посвятившие созданию охранных контуров, будучи уверенными, что явных врагов нет, уехали, а точнее - улетели продолжать земную службу. Гражданские комиссии появлялись, в основном, для того, чтобы закрыть одну станцию, и открыть другую.
Но Северный КОТ, периодически связываясь с Южным для обсуждения текущих ситуаций, регистрировал повышенную активность планетарного магнетизма во время этих сеансов. Он знал: в мире всегда будет правое и левое, и не ему это судить. Но ему очень хотелось, чтобы в ближайшем будущем люди придумали праздник, день планеты, и в честь него отменили бы систему координат, в которой, куда ни пойди с севера - идёшь на юг, а во всех ветрах на юге виноват север.