То, о чем никогда не должен думать переводчик
Мы слишком разные - русские и французы. Между нами пропасть. И даже если мы вполне понимаем то, что мы друг другу говорим, мы никогда не поймем друг друга до конца. 100%-ного переноса ситуации из плана "francais" в план "русское", чтобы это не было ни тем, ни другим, а было чем-то одним и самотождественным, не может быть в принципе и все попытки приблизиться к ощущению 100% владения ситуацией бесплодны. Существует тысяча мелочей, которые окружали нас и их с самого детства, о которых мы и они и понятия не имеем. Даже если ты знаешь все и ты все понимаешь, все на 100%, французы остаются шовинистами, а ты остаешься русской. Все-таки Вавилонская башня страшна в своих последствиях.
Железный занавес был хорош в том смысле, что люди в России не знали, что бывает совсем по-другому. Теперь мы знаем, но все равно это по-другому где-то далеко.
Чтобы добиться того, чего я хочу, мне обязательно нужно было бы родиться во Франции в семье приличных буржуа... Самое смешное, что этого я тоже НЕ ХОЧУ.
Все, что было написано выше - полный бред и неправда. Все возможно, все осуществимо, это игра под названием "Жизнь" (Tout est possible, tout est... ну и т.д.)
Просто даже с отличным пониманием всего, что говорится и что делается, я чувствую, что я им чужая. Впрочем, как и многим другим. Не-французам.
Тоскливо. Одиноко. Мердец.
Железный занавес был хорош в том смысле, что люди в России не знали, что бывает совсем по-другому. Теперь мы знаем, но все равно это по-другому где-то далеко.
Чтобы добиться того, чего я хочу, мне обязательно нужно было бы родиться во Франции в семье приличных буржуа... Самое смешное, что этого я тоже НЕ ХОЧУ.
Все, что было написано выше - полный бред и неправда. Все возможно, все осуществимо, это игра под названием "Жизнь" (Tout est possible, tout est... ну и т.д.)
Просто даже с отличным пониманием всего, что говорится и что делается, я чувствую, что я им чужая. Впрочем, как и многим другим. Не-французам.
Тоскливо. Одиноко. Мердец.