А дальше - небо с овчинку...
ДЕВАЛЬВАЦИЯ НЕИЗБЕЖНА?
Независимый аналитик Дмитрий Тратас выступил с очередной статьей, доказывая, что девальвация доллара уже неминуема. Ибо альтернатива ей - только суверенный дефолт Америки.
"...Сегодня разговор о дефолте США носит скорее теоретический характер. Если Америка не захочет доводить свои долги до дефолта, всегда может допечатать долларов. Чем она и занимается. Сегодня рынки ждут начала мер по "Количественному смягчению-2". Специалисты лишь расходятся во мнении, сколько именно денег будет вброшено в экономику. Называются цифры от $500 млрд до $1 трлн. Но это не может продолжаться бесконечно: ФРС США стала слишком крупным владельцем американского долга - по итогам сентября федеральный резерв уже обогнал Японию. Больше облигаций только у Китая. Получается, что казначейство для финансирования госдолга США выпускает все новые и новые облигации, которые, в свою очередь, покупает федеральный резерв, объясняя свои действия необходимостью стимулирования экономики. Ситуация выглядит более чем абсурдно. А между тем американский долг и не думает уменьшаться. Если разделить долговое бремя США на всех американцев поровну, то получится, что для погашения долгов каждая семья США будет обязана выплачивать по $31 тыс. ежегодно в течение следующих 75 лет. Отсрочить выплаты по обязательствам на более поздние сроки тоже не так-то просто. По данным казначейства, сегодня в обращении находится облигаций со сроком погашения более десяти лет всего лишь на сумму $550 млрд. Никто не хочет покупать "дальние" долги правительства США, а ведь речь идет о триллионах долларов долга. Следовательно, если ничего не изменится, страна в ближайшее время столкнется с невозможностью рефинансировать свой долг.
Резюмируем. Рефинансировать не смогут, отдать не сумеют, объявить дефолт не захотят. Что остается? Последний способ - обесценить. И если проанализировать заявления чиновников ФРС, это и есть тот самый путь, по которому пойдут Соединенные Штаты Америки...."
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=82bd46b9-0d57-4ac8-9f94-f69470292806&docsid=1520226
Максим Калашников
А теперь подобьем итоги.
Тратас пишет о том же самом, что говорят Вадим Шишов (Институт прикладной математики РАН) и его коллеги. http://m-kalashnikov.livejournal.com/535894.html
Они указывают на страшный кризис, начиная с 2014 года.
Тут небо с овчинку покажется. Тут понятно: США не могут рассчимтаться с долгами. Для этого не только каждой месье в США нужно платить по 31 тысячу долларов в год на протяжении 75 лет - но еще и удвоить налоги, и без того высокие.
Итак, девальвация становится неизбежной. Вопрос лишь в ее сроке. В подобной ситуации (перегруженость госдолгом) США пошли на девальвацию доллара на четверть в конце 1985 года.
Но теперь положение намного хуже. Вытягивается цекпь будущих событий.
Девальвация доллара потянет за собой девальвацию прочих валют - неамериканцы вынуждены будут на это пойти ради сохранения ценовой конкурентноспособности. Тут же придется послать к черту ВТО и либеральные принципы, вводя протекционистские барьеры и начиная новую индустриализацию там, где промышленность успели вывести в Китай. Вспыхнут и ожесточенные торгово-экономические войны, и невиданные социально-политические возмущения.
Вопрос станет так: либо США и другие страны Запада смогут провести индустриализацию, либо - развалятся на хрен. Но индустриализация-2 потребует крайне жестких политических режимов, нового тоталитаризма. Индустриализация-2 и необходимый переход к новому технологическому укладу потребуют для своего ускорения войны (об этом пишут Бадалян и Криворотов в "Эксперте").
Недавно такие маститые исследователи циклов мировой истории, как Бадалян и Криворотов выступили на страницах журнала «Эксперт» с недвусмысленным предупреждением: мир, вероятно, идет к глобальному военному конфликту. (На излете нефтяной эпохи - http://www.expert.ru/printissues/expert/2010/38/interview_na_izlete_neftyanoi_epohi/)
Логика такова: для выхода из кризиса нужен технологический (и социальный) рывок. В новую эпоху. Причем Бадалян и Криворотов оперируют термином не «Шестой технологический уклад», а «новый технологический стиль». Но чтобы преодолеть инерцию старого уклада, прежнего бизнеса, работающего на технологиях прошлого, лучше всего подходит война. Именно она вызывает самый быстрый и радикальный переход к новому, ломая сопротивление консервативных кругов.
Или же заменителем войны может стать все тот же дефляционный шок.
Правда, по моему мнению, он тоже может сорвать мир в войну. Ибо оружие-то уже накоплено. Особенно в США.
Приведу некоторые вкусные отрывки из интервью Бадалян и Криворотова. Обратите внимание на то, что главной добычей в грядущей войне (суперкризисе) они считают как раз русские просторы.
«…у меня есть знакомые в Британии, которые помнят, что еще в 1950−е годы дома освещались светильным газом, добываемым из угля. А старики и сегодня продолжают топить свои дома углем. Иными словами, если у вас есть работающая инфраструктура, то пока она не уничтожена, вы с ней и будете жить. Поэтому надо отдавать себе отчет в том, что переход к новому технологическому стилю очень и очень непрост.
В. К.: Все это развивается очень трудно из-за сопротивления среды. Дело не в том, что есть какие-то плохие люди: ну как вы можете не дать кредитов прекрасной, давно работающей отрасли промышленности, которая обеспечивает доходы сотням тысяч граждан?
Вот, например, «Майкрософт». Ну, сколько там людей работает? Несколько тысяч. А взять «Дженерал моторс» - это же сотни тысяч человек, это корпорация уровня национальной экономики. И вдруг представьте, что она не нужна, например, по причине аутсорсинга в Китай…
- Как же преодолевается это сопротивление среды и осуществляется переход к новому технологическому стилю?
Л. Б.: Как ни печально, но место для нового технологического стиля, как правило, расчищает война. В частности, как известно, примерно через год после достижения пика цен на уголь в 1913 году мир вошел в полосу войн и экономической нестабильности, которая длилась вплоть до 1950−х годов.
Есть такой крупный историк XX века - Джон Робертс. Он сказал совершенно замечательную вещь: все обычно говорят о войне, что она разрушает, но это скорее плюс, чем минус. Потому что если разрушили, то можно построить заново - активизируется экономика, улучшается занятость. Это положительные факторы. Но война делает и другое - она развивает производственные мощности, которые в мирное время никому не нужны. Это особенно видно в XX веке. Например, в Великобритании в начале Первой мировой войны было 600 грузовиков, а вышла из войны она с 60 тысячами. Вот вам стимулирующий эффект войны для новых технологий.
В. К.: Война - это внеэкономическое стимулирование отработки новых технологий с доведением до действующих образцов. После войны они уже готовы к переводу в гражданскую сферу. Инвестиции в новую неотработанную индустрию не принесут отдачи. Нужно, чтобы кто-то вкачал деньги внеэкономически. Этот кто-то - как правило, государство в экстремальных, то есть военных, условиях, когда чисто экономические соображения отходят на второй план. В нормальных же условиях, как показывает опыт, чтобы довести новую технологию до ума, никаких денег не хватит.
- А без войны перейти к новому технологическому стилю нельзя?
Л. Б.: Если без войны, то, возможно, через дефляцию. Известно, что принципиально новые решения, приводящие к значительному удешевлению, исторически возникали на дефляционных спадах. Они вызывались необходимостью выживания за счет резкого снижения стоимости производства в условиях сверхконкуренции на сужающемся рынке. Среди примеров - массовая сталь Карнеги, начать производство которой, по его мнению, было бы невозможно, если бы в конце XIX века не было дефляции.
В. К.: Без дефляции XX век не был бы таким, каким мы его знаем. Потому что в конце прошлого века дефляция дала миру дешевую сталь. А когда сталь стала дешевой, появились мосты, трубопроводы, небоскребы и так далее - все то, что стало символом нефтяной экономики.
Кроме того, когда падают цены, компании прекращают инвестиции во все неопробованное, пусть даже многообещающее. И таким образом очищается поле деятельности для дешевых эффективных новичков. Например, уход нефтяных гигантов из трудных районов нефтедобычи после падения цен в 1980−х открыл дорогу для роста национальных нефтяных и нефтесервисных компаний, таких как «Шлюмберже».
- Каков ваш прогноз развития ситуации на ближайшее время?
В. К.: Нас ждет длительный период нестабильности и развитие долгового кризиса. В случае удачи он принесет массовый технологический перелом, с созданием критических технологий, необходимых для освоения новых геоклиматических зон. Новый тип землепользования и новый технологический стиль должны резко поднять производительность территорий, которые сегодня представляют собой неудобья в рамках нефтяной экономики. Тогда в сравнительно недалекой перспективе темпы экономического роста могут резко возрасти.
Л. Б.: Можно уверенно прогнозировать постепенное рассасывание системы доллара за счет регионализации - это всегда происходит. Когда доминирующей валютой был фунт стерлингов, в его тени выросли доллар, франк, марка. Сегодня усиление юаня несомненно. Евро также имеет свою зону и обслуживает ее, что дает стабильность. То есть регионализацию валют можно предсказывать совершенно четко.
Это напоминает ситуацию начала XX века. Между мировыми войнами - автаркия, только региональные валюты и бартер. Потому что ни одна валюта не тянет на мировую, им не хватает мощности, которую имел фунт стерлингов. Аналогичная картина наблюдалась и в предыдущих кризисах: постепенно слабела доминирующая чисто торговая валюта, под ней росли региональные, реальные валюты, и одна из них затем начинала доминировать.
- Какая страна, на ваш взгляд, имеет наибольшие шансы стать новым мировым лидером?
Л. Б.: Китай. И дело даже не в высоких темпах роста китайской экономики. Гораздо важнее то, что китайцы активно занимаются освоением своей территории. У них, как в Индии, одна из основных проблем - обеспечение населения белками. Чтобы ее решить, Китай и Индия освоили агрокультуру нефтяной эры американского типа, основой которой является агрохимия, и получили рост производства продовольствия.
Но китайцы уже поняли, что в их условиях возможности этих технологий очень ограниченны, потому что необходимое условие американской агрокультуры - использование артезианской воды, а в Китае ее немного.
Поэтому они уже начали разрабатывать собственные агротехнологии, похожие на российские разработки XIX века. В России в то время была очень развитая теория и практика агрокультуры: специалисты во главе с агрохимиком Александром Энгельгардтом и почвоведом Василием Докучаевым считали необходимым учет специфики каждой определенной географической зоны. В частности, Энгельгардт сделал свое поместье в болотистой местности Смоленской губернии оазисом, потому что он нашел экономически обусловленные последовательности выращивания культур. Сначала выращивали лен, коммерческую культуру для начальных инвестиций, потом другие культуры для увеличения содержания нитратов в почве, а затем - злаковые на улучшенной почве.
И вот сейчас их исследования и технологии широко использует Китай. Китайцы, в частности, повысили урожайность риса за счет того, что вывели специальный симбиозный грибок, который живет на корнях риса и подкармливает его фосфатами. Широко используется опыт европейских лесов, где устроены ягодники, которые приносят колоссальную прибыль. Используются технологии Израиля, превратившие пустыню Негев в зону агрокультуры, ориентированной на экспорт, с помощью капельной ирригации. Так что Китай сегодня является лидером в разработке технологий для освоения новых экстремальных территорий. Это может стать залогом будущего глобального лидерства.
В. К.: Кроме того, китайцы сейчас, по сути, создают и продвигают новый тип экономики. Альфред Маршалл еще в конце XIX века установил, что экономика масштаба может быть заменена экономикой разнообразия. В его время это осталось идеей, но сегодня становится реальностью, что видно на примере таких компаний, как европейская Zara. И китайцы активно развивают экономику разнообразия, которая уже сейчас блестяще работает в КНР, например в производстве мотоциклов, которые в десять раз дешевле японской «Хонды».
- А как вы оцениваете перспективы России?
Л. Б.: Экстремальные зоны России, включая Нечерноземье и, конечно, Сибирь, - наиболее перспективные кандидаты на следующий этап освоения территорий. В России огромные залежи нераспаханных плодородных земель. Ценность этих территорий резко повышается в связи с ростом дефицита пищи, воды и минеральных ресурсов. Это огромное богатство. К сожалению, из-за упорного нежелания российского правительства инвестировать в собственную территорию сейчас страна уверенно движется к статусу «больного человека Евразии», аналогично Блистательной Порте, «больному человеку Европы» в начале XX века.
Между тем наши исследования показали, что у эволюции существует категорический императив: территория, поддающаяся освоению возникающими технологиями, должна быть освоена и будет освоена. Если это не делается проживающими на ней народами, то, как показывает история, например, североамериканских индейцев, всегда находится значительное число желающих их заменить.
В. К.: Вероятно, сегодня не найдется государств, которые пойдут на прямую войну с Россией. Да и незачем, это неразумно и даже старомодно при наличии целого ряда более эффективных и дешевых методов, включая постепенное заселение заброшенных российских территорий иностранцами. Ясно одно: территории, сегодня представляющие собой неудобья, должны быть освоены. Это нужно всему человечеству, и это единственный шанс преодолеть возможные катаклизмы, связанные с истощением нефтяной экономики.
Л. Б.: Эта тема слишком масштабна для одного интервью. Подробнее мы рассмотрели ее в нашей книге, недавно вышедшей в России. Кроме того, только что стартовала трехлетняя совместная программа Британской и Российской академий наук по Евразии, где я имею честь быть директором. Задача программы - прогнозирование ситуации и разработка антикризисных рецептов, опирающихся на специфику евразийского пространства. Сегодня наступило время крупных объединений типа ЕврАзЭС, которые практически решают задачу экономической консолидации в целях совместного выживания всего региона…»
Явно полыхнут национализмом и тоталитаризмом и США, и Германия. Правление черного клоуна в Америке крончится провалом. Ждите "спасителя нации" в дальнейшем. Германия стремительно идет к национализму.
Новая индустриализация потребует не только насилия, но и перехода на новые технологии, по природе своей враждебные капиталистическим отношениям. Развал США в случае неудачи спастись - это сваливание в Темные века. При этом РФ - как мы понимаем - в любом случае слабое звено. И достаточно легкая добыча для тех, кто попробует выйти из кризиса через войну...
Все это, вкупе взятое, и будет финалом капитализма.
Ибо даже если тоталитарно-военный сценарий провалится - человечество свалится в новые темные века. И это тоже не будет капитализмом...
Независимый аналитик Дмитрий Тратас выступил с очередной статьей, доказывая, что девальвация доллара уже неминуема. Ибо альтернатива ей - только суверенный дефолт Америки.
"...Сегодня разговор о дефолте США носит скорее теоретический характер. Если Америка не захочет доводить свои долги до дефолта, всегда может допечатать долларов. Чем она и занимается. Сегодня рынки ждут начала мер по "Количественному смягчению-2". Специалисты лишь расходятся во мнении, сколько именно денег будет вброшено в экономику. Называются цифры от $500 млрд до $1 трлн. Но это не может продолжаться бесконечно: ФРС США стала слишком крупным владельцем американского долга - по итогам сентября федеральный резерв уже обогнал Японию. Больше облигаций только у Китая. Получается, что казначейство для финансирования госдолга США выпускает все новые и новые облигации, которые, в свою очередь, покупает федеральный резерв, объясняя свои действия необходимостью стимулирования экономики. Ситуация выглядит более чем абсурдно. А между тем американский долг и не думает уменьшаться. Если разделить долговое бремя США на всех американцев поровну, то получится, что для погашения долгов каждая семья США будет обязана выплачивать по $31 тыс. ежегодно в течение следующих 75 лет. Отсрочить выплаты по обязательствам на более поздние сроки тоже не так-то просто. По данным казначейства, сегодня в обращении находится облигаций со сроком погашения более десяти лет всего лишь на сумму $550 млрд. Никто не хочет покупать "дальние" долги правительства США, а ведь речь идет о триллионах долларов долга. Следовательно, если ничего не изменится, страна в ближайшее время столкнется с невозможностью рефинансировать свой долг.
Резюмируем. Рефинансировать не смогут, отдать не сумеют, объявить дефолт не захотят. Что остается? Последний способ - обесценить. И если проанализировать заявления чиновников ФРС, это и есть тот самый путь, по которому пойдут Соединенные Штаты Америки...."
ПОЛНЫЙ ТЕКСТ: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=82bd46b9-0d57-4ac8-9f94-f69470292806&docsid=1520226
Максим Калашников
А теперь подобьем итоги.
Тратас пишет о том же самом, что говорят Вадим Шишов (Институт прикладной математики РАН) и его коллеги. http://m-kalashnikov.livejournal.com/535894.html
Они указывают на страшный кризис, начиная с 2014 года.
Тут небо с овчинку покажется. Тут понятно: США не могут рассчимтаться с долгами. Для этого не только каждой месье в США нужно платить по 31 тысячу долларов в год на протяжении 75 лет - но еще и удвоить налоги, и без того высокие.
Итак, девальвация становится неизбежной. Вопрос лишь в ее сроке. В подобной ситуации (перегруженость госдолгом) США пошли на девальвацию доллара на четверть в конце 1985 года.
Но теперь положение намного хуже. Вытягивается цекпь будущих событий.
Девальвация доллара потянет за собой девальвацию прочих валют - неамериканцы вынуждены будут на это пойти ради сохранения ценовой конкурентноспособности. Тут же придется послать к черту ВТО и либеральные принципы, вводя протекционистские барьеры и начиная новую индустриализацию там, где промышленность успели вывести в Китай. Вспыхнут и ожесточенные торгово-экономические войны, и невиданные социально-политические возмущения.
Вопрос станет так: либо США и другие страны Запада смогут провести индустриализацию, либо - развалятся на хрен. Но индустриализация-2 потребует крайне жестких политических режимов, нового тоталитаризма. Индустриализация-2 и необходимый переход к новому технологическому укладу потребуют для своего ускорения войны (об этом пишут Бадалян и Криворотов в "Эксперте").
Недавно такие маститые исследователи циклов мировой истории, как Бадалян и Криворотов выступили на страницах журнала «Эксперт» с недвусмысленным предупреждением: мир, вероятно, идет к глобальному военному конфликту. (На излете нефтяной эпохи - http://www.expert.ru/printissues/expert/2010/38/interview_na_izlete_neftyanoi_epohi/)
Логика такова: для выхода из кризиса нужен технологический (и социальный) рывок. В новую эпоху. Причем Бадалян и Криворотов оперируют термином не «Шестой технологический уклад», а «новый технологический стиль». Но чтобы преодолеть инерцию старого уклада, прежнего бизнеса, работающего на технологиях прошлого, лучше всего подходит война. Именно она вызывает самый быстрый и радикальный переход к новому, ломая сопротивление консервативных кругов.
Или же заменителем войны может стать все тот же дефляционный шок.
Правда, по моему мнению, он тоже может сорвать мир в войну. Ибо оружие-то уже накоплено. Особенно в США.
Приведу некоторые вкусные отрывки из интервью Бадалян и Криворотова. Обратите внимание на то, что главной добычей в грядущей войне (суперкризисе) они считают как раз русские просторы.
«…у меня есть знакомые в Британии, которые помнят, что еще в 1950−е годы дома освещались светильным газом, добываемым из угля. А старики и сегодня продолжают топить свои дома углем. Иными словами, если у вас есть работающая инфраструктура, то пока она не уничтожена, вы с ней и будете жить. Поэтому надо отдавать себе отчет в том, что переход к новому технологическому стилю очень и очень непрост.
В. К.: Все это развивается очень трудно из-за сопротивления среды. Дело не в том, что есть какие-то плохие люди: ну как вы можете не дать кредитов прекрасной, давно работающей отрасли промышленности, которая обеспечивает доходы сотням тысяч граждан?
Вот, например, «Майкрософт». Ну, сколько там людей работает? Несколько тысяч. А взять «Дженерал моторс» - это же сотни тысяч человек, это корпорация уровня национальной экономики. И вдруг представьте, что она не нужна, например, по причине аутсорсинга в Китай…
- Как же преодолевается это сопротивление среды и осуществляется переход к новому технологическому стилю?
Л. Б.: Как ни печально, но место для нового технологического стиля, как правило, расчищает война. В частности, как известно, примерно через год после достижения пика цен на уголь в 1913 году мир вошел в полосу войн и экономической нестабильности, которая длилась вплоть до 1950−х годов.
Есть такой крупный историк XX века - Джон Робертс. Он сказал совершенно замечательную вещь: все обычно говорят о войне, что она разрушает, но это скорее плюс, чем минус. Потому что если разрушили, то можно построить заново - активизируется экономика, улучшается занятость. Это положительные факторы. Но война делает и другое - она развивает производственные мощности, которые в мирное время никому не нужны. Это особенно видно в XX веке. Например, в Великобритании в начале Первой мировой войны было 600 грузовиков, а вышла из войны она с 60 тысячами. Вот вам стимулирующий эффект войны для новых технологий.
В. К.: Война - это внеэкономическое стимулирование отработки новых технологий с доведением до действующих образцов. После войны они уже готовы к переводу в гражданскую сферу. Инвестиции в новую неотработанную индустрию не принесут отдачи. Нужно, чтобы кто-то вкачал деньги внеэкономически. Этот кто-то - как правило, государство в экстремальных, то есть военных, условиях, когда чисто экономические соображения отходят на второй план. В нормальных же условиях, как показывает опыт, чтобы довести новую технологию до ума, никаких денег не хватит.
- А без войны перейти к новому технологическому стилю нельзя?
Л. Б.: Если без войны, то, возможно, через дефляцию. Известно, что принципиально новые решения, приводящие к значительному удешевлению, исторически возникали на дефляционных спадах. Они вызывались необходимостью выживания за счет резкого снижения стоимости производства в условиях сверхконкуренции на сужающемся рынке. Среди примеров - массовая сталь Карнеги, начать производство которой, по его мнению, было бы невозможно, если бы в конце XIX века не было дефляции.
В. К.: Без дефляции XX век не был бы таким, каким мы его знаем. Потому что в конце прошлого века дефляция дала миру дешевую сталь. А когда сталь стала дешевой, появились мосты, трубопроводы, небоскребы и так далее - все то, что стало символом нефтяной экономики.
Кроме того, когда падают цены, компании прекращают инвестиции во все неопробованное, пусть даже многообещающее. И таким образом очищается поле деятельности для дешевых эффективных новичков. Например, уход нефтяных гигантов из трудных районов нефтедобычи после падения цен в 1980−х открыл дорогу для роста национальных нефтяных и нефтесервисных компаний, таких как «Шлюмберже».
- Каков ваш прогноз развития ситуации на ближайшее время?
В. К.: Нас ждет длительный период нестабильности и развитие долгового кризиса. В случае удачи он принесет массовый технологический перелом, с созданием критических технологий, необходимых для освоения новых геоклиматических зон. Новый тип землепользования и новый технологический стиль должны резко поднять производительность территорий, которые сегодня представляют собой неудобья в рамках нефтяной экономики. Тогда в сравнительно недалекой перспективе темпы экономического роста могут резко возрасти.
Л. Б.: Можно уверенно прогнозировать постепенное рассасывание системы доллара за счет регионализации - это всегда происходит. Когда доминирующей валютой был фунт стерлингов, в его тени выросли доллар, франк, марка. Сегодня усиление юаня несомненно. Евро также имеет свою зону и обслуживает ее, что дает стабильность. То есть регионализацию валют можно предсказывать совершенно четко.
Это напоминает ситуацию начала XX века. Между мировыми войнами - автаркия, только региональные валюты и бартер. Потому что ни одна валюта не тянет на мировую, им не хватает мощности, которую имел фунт стерлингов. Аналогичная картина наблюдалась и в предыдущих кризисах: постепенно слабела доминирующая чисто торговая валюта, под ней росли региональные, реальные валюты, и одна из них затем начинала доминировать.
- Какая страна, на ваш взгляд, имеет наибольшие шансы стать новым мировым лидером?
Л. Б.: Китай. И дело даже не в высоких темпах роста китайской экономики. Гораздо важнее то, что китайцы активно занимаются освоением своей территории. У них, как в Индии, одна из основных проблем - обеспечение населения белками. Чтобы ее решить, Китай и Индия освоили агрокультуру нефтяной эры американского типа, основой которой является агрохимия, и получили рост производства продовольствия.
Но китайцы уже поняли, что в их условиях возможности этих технологий очень ограниченны, потому что необходимое условие американской агрокультуры - использование артезианской воды, а в Китае ее немного.
Поэтому они уже начали разрабатывать собственные агротехнологии, похожие на российские разработки XIX века. В России в то время была очень развитая теория и практика агрокультуры: специалисты во главе с агрохимиком Александром Энгельгардтом и почвоведом Василием Докучаевым считали необходимым учет специфики каждой определенной географической зоны. В частности, Энгельгардт сделал свое поместье в болотистой местности Смоленской губернии оазисом, потому что он нашел экономически обусловленные последовательности выращивания культур. Сначала выращивали лен, коммерческую культуру для начальных инвестиций, потом другие культуры для увеличения содержания нитратов в почве, а затем - злаковые на улучшенной почве.
И вот сейчас их исследования и технологии широко использует Китай. Китайцы, в частности, повысили урожайность риса за счет того, что вывели специальный симбиозный грибок, который живет на корнях риса и подкармливает его фосфатами. Широко используется опыт европейских лесов, где устроены ягодники, которые приносят колоссальную прибыль. Используются технологии Израиля, превратившие пустыню Негев в зону агрокультуры, ориентированной на экспорт, с помощью капельной ирригации. Так что Китай сегодня является лидером в разработке технологий для освоения новых экстремальных территорий. Это может стать залогом будущего глобального лидерства.
В. К.: Кроме того, китайцы сейчас, по сути, создают и продвигают новый тип экономики. Альфред Маршалл еще в конце XIX века установил, что экономика масштаба может быть заменена экономикой разнообразия. В его время это осталось идеей, но сегодня становится реальностью, что видно на примере таких компаний, как европейская Zara. И китайцы активно развивают экономику разнообразия, которая уже сейчас блестяще работает в КНР, например в производстве мотоциклов, которые в десять раз дешевле японской «Хонды».
- А как вы оцениваете перспективы России?
Л. Б.: Экстремальные зоны России, включая Нечерноземье и, конечно, Сибирь, - наиболее перспективные кандидаты на следующий этап освоения территорий. В России огромные залежи нераспаханных плодородных земель. Ценность этих территорий резко повышается в связи с ростом дефицита пищи, воды и минеральных ресурсов. Это огромное богатство. К сожалению, из-за упорного нежелания российского правительства инвестировать в собственную территорию сейчас страна уверенно движется к статусу «больного человека Евразии», аналогично Блистательной Порте, «больному человеку Европы» в начале XX века.
Между тем наши исследования показали, что у эволюции существует категорический императив: территория, поддающаяся освоению возникающими технологиями, должна быть освоена и будет освоена. Если это не делается проживающими на ней народами, то, как показывает история, например, североамериканских индейцев, всегда находится значительное число желающих их заменить.
В. К.: Вероятно, сегодня не найдется государств, которые пойдут на прямую войну с Россией. Да и незачем, это неразумно и даже старомодно при наличии целого ряда более эффективных и дешевых методов, включая постепенное заселение заброшенных российских территорий иностранцами. Ясно одно: территории, сегодня представляющие собой неудобья, должны быть освоены. Это нужно всему человечеству, и это единственный шанс преодолеть возможные катаклизмы, связанные с истощением нефтяной экономики.
Л. Б.: Эта тема слишком масштабна для одного интервью. Подробнее мы рассмотрели ее в нашей книге, недавно вышедшей в России. Кроме того, только что стартовала трехлетняя совместная программа Британской и Российской академий наук по Евразии, где я имею честь быть директором. Задача программы - прогнозирование ситуации и разработка антикризисных рецептов, опирающихся на специфику евразийского пространства. Сегодня наступило время крупных объединений типа ЕврАзЭС, которые практически решают задачу экономической консолидации в целях совместного выживания всего региона…»
Явно полыхнут национализмом и тоталитаризмом и США, и Германия. Правление черного клоуна в Америке крончится провалом. Ждите "спасителя нации" в дальнейшем. Германия стремительно идет к национализму.
Новая индустриализация потребует не только насилия, но и перехода на новые технологии, по природе своей враждебные капиталистическим отношениям. Развал США в случае неудачи спастись - это сваливание в Темные века. При этом РФ - как мы понимаем - в любом случае слабое звено. И достаточно легкая добыча для тех, кто попробует выйти из кризиса через войну...
Все это, вкупе взятое, и будет финалом капитализма.
Ибо даже если тоталитарно-военный сценарий провалится - человечество свалится в новые темные века. И это тоже не будет капитализмом...