Некоторые перспективы в свете ядерной деградации РФ-7 (производство боеприпасов)
А хватит ли «ядерного пороха» в пороховницах?
Однако, друг-читатель, рассуждая на тему производства ракет, мы как-то выпустили из виду еще одну проблему - проблему боезарядов для оных. А можем ли мы сегодня делать полноценные ядерные боеприпасы? Ведь старые «изделия» тоже выходят из строя: их нужно заменять. И тут обстановочка в РФ - не идеал.
Дело в том, что в 2000-2007 годах, например, стратегические арсеналы РФ похудели на 3344 боезаряда. Боевые блоки - штука капризная. Их нужно хранить при низкой температуре, все время подвергать регламентным работам. Мы, конечно, «чайники» в этом вопросе, а потому перескажем специалиста. Госпожу под красноречивым псевдонимом Лахезис (//www.kuban.ru/forum_new/forum34/arhiv/3080.html).
Итак, если обслуживание боеголовки в хранилище прекратить, то, скорее всего, начнётся ее разогрев. Хотя на дне шахты, в условиях глубоководного холода и определённых придонных течений, теплоотвод может быть приличным, обычно сам заряд интегрирован в боеголовку или боевую часть. Боевая часть находится внутри ракеты-носителя, носитель - в шахте, шахта - в лодке, и т.п. Постепенно боеголовка раскалится до некоторых значений, определяемых установившимся теплоотводом. Поэтому, с одной стороны, начнётся ускоренная ядерная деградация плутония (ядерной взрывчатки) за счёт наступившего теплового сжатия. С другой стороны, при таких температурах дельта-фаза, даже закреплённая галлием, переходит в альфа-фазу. Это означает полную потерю боеспособности.
Если этого не произойдет и охлаждение будет достаточным, то начнут терять способность тритиевые устройства и элементы. Но и они - не единственное уязвимое место заряда. Он обложен обычной взрывчаткой - для сжатия при взрыве (имплозии). Обычная взрывчатка уложена строго определенным образом. Но при тепловом сжатии плутониевой «сердцевины» имплозивная оболочка тоже начинает деградировать, терять выверенную форму. Могут возникать и искажения имплозионной волны на появившихся пустотах, ухудшающие качество имплозии. Поэтому изменения формы наступят раньше и повлияют на боеспособность заряда сильнее, но это при условии прекращения обслуживания заряда.
В целом нужно смотреть, как меняет свойства и взрывчатка, и ее точные взрыватели-критроны, как меняется изоляция проводов и электронные элементы заряда. Потом, нужно учитывать, что понижение мощности заряда наступает постепенно. Хотя заряд с первого дня изготовления непрерывно деградирует (плутоний распадается), он все же остается способным выдать штатную мощность в течение гарантийного срока. Последние годы эта способность снижается, поэтому мощность берут с запасом. Но реально можно продлить сроки эксплуатации ядерного заряда - за счёт снижения его эксплуатационной мощности, например. То есть позже гарантийного срока он, конечно, взорвётся, но с меньшей мощностью из-за накопившихся рассогласований, или с меньшей вероятностью - если вероятность всё ещё находится в рамках применительной в боевом отношении вероятности. Если так, то пусть заряд остаётся в эксплуатации.
Вопросы деградации зарядов - это область динамики сложных систем. Да, можно прогнозировать, из-за чего именно откажет заряд при хранении, эксплуатации или в тех или иных условиях и состояниях, и когда - по какому расчётному прогнозу и из-за каких подсистем заряда будет падать вероятность и мощность, по каким численно кривым и с какой динамикой. Но такой прогноз сложен. На этом защищаются кандидатские и докторские диссертации, этим практически занимаются в КБ-1 РФЯЦ ВНИИЭФ (ранее сектор 05) в Сарове. Исследуется влияние сроков и условий эксплуатации ядерных зарядов в войсковых частях, нестабильности технологии изготовления различных материалов и устройств заводами-поставщиками, особенности конструкции. Проводится значительный объем расчетных и исследовательских работ по установлению предельно возможных сроков эксплуатации ядерных зарядов.
Соответственно, чтобы понять состояние реальных зарядов на дежурстве, берут припасённые при изготовлении серии контрольные элементы из того же материала, которые находились в таких же условиях. Теоретически для испытания можно взять и разобрать на части один боезаряд из целой их серии (в одной «плутониевой ванне» отлитые). Заряд, стоявший на том же дежурстве. Предположим, берут эти образцы и взрывают имплозионно. Смотрят реальную картину динамики возрастания реакции. По ней судят: если была бы достаточная масса, смотрят, произошёл ли бы взрыв? Как бы он произошёл, насколько раньше? Какова бы была потеря мощности из-за этого на данной конструкции заряда? Испытания проводятся так называемые докритические, с массой меньше критической. Без реального ядерного взрыва. Но условия могут попытаться смоделировать поточнее, с большими реальными давлениями. Увидели динамику - интерполируют результат на изделие, на военные потребности, проверяют предыдущие расчёты, и выдают заключение - годен сейчас, негоден будет тогда-то, с таким понижением мощности, полностью неработоспособным, невзрывным станет тогда-то.
Таким образом, читатель, боезаряды должны, во-первых, тщательно храниться и постоянно исследоваться. А, во-вторых, все время нужно - хоть и постепенно - заменять их вновь сделанными. Иначе твой арсенал зарядов деградирует, выйдет из строя. В СССР все это соблюдалось. Советский Союз, как мы теперь понимаем, был страной очень деловитых людей, которые говорили мало - но зато успевали сделать тысячи разных дел. Везде: в астрономии и в авиастроении, в энергетике и на транспорте, в ракетостроении и в ядерно-оружейном комплексе. При этом квалифицированные спецы в Красном гиганте получали достойные зарплаты, позволявшие жить нормально (не разгружая по ночам вагоны для приработка), рожать и растить двоих-троих детей и каждый год ездить отдыхать на Черное море. Кроме того, «ядерные» специалисты еще и снабжались товарами и продуктами по первому разряду. А потому ядерные арсеналы в Союзе и обновлялись, и сохранялись. Периодически их реально испытывали на подземных полигонах Новой Земли и Семипалатинска.
В отличие от деловитого СССР, РФ - страна болтунов, мародеров, мастеров по разделу денег, некомпетентных «эффективных менеджеров» (вверху) и нищих (внизу). Могут ли несчастные расеянские спецы с нищенскими зарплатами обеспечить все эти работы? Очевидно, что нет. Да и стареют они, уходят - смены же не появляется. Какой молодой человек захочет жить десятилетиями в нищете, на зарплату, что позволяет только питаться, да и то не так уж сносно? То же самое касается и производства новых боезарядов. Работа требует огромной квалификации, долгих лет учебы и практики, а в РФ за нее платят меньше, чем за торговлю сотовыми телефонами.
Именно поэтому мы считаем: хотя все, что касается производства ядерных боезарядов и их хранения, в РФ плотно засекречено, мы смело делаем вывод о деградации и этой компоненты нашей ядерной мощи. Число выведенных из эксплуатации зарядов косвенно свидетельствует об этом. Общий научно-промышленный развал неминуемо сказался и на ядерно-оружейном комплексе. Один наш источник из системы бывшего Минтатома РФ говорил нам в 2005 году примерно то же самое: что план производства новых зарядов безбожно срывается. Вряд ли положение с того года стало лучше. А советский запас боеголовок так же постоянно сокращается, истекают все сроки их годности.
Так ли это? Мы предприняли дальнейшие поиски информации, встретившись для этого со сведущим человеком, коего из соображений его личной безопасности назовем Саровцем. По имени города, где расположен центр изучения и разработки русско-советских ядерных боеприпасов - знаменитый ВНИИ экспериментальной физики, ВНИИЭФ.
Бандерлоги и ядерные боеприпасы
Дело не только в мизерном выпуске новых баллистических ракет, но и в том, что бело-сине-красные варвары не в силах обеспечить эти ракеты достаточным числом новых ядерных зарядов. Ибо старые ЯБЗ советского производства уже выходят из строя. Все-таки прошло по 18-20 лет их службы как минимум.
Общий индустриальный, научный и социальный бардак в Эрэфии нанес сокрушительный удар и по советскому ядерно-оружейному комплексу.
- Вы правы в своих опасениях, - говорит нам Саровец. - Дело том, что ядерно-оружейный комплекс Советского Союза мог обеспечивать боеготовность группировки и в 10 тысяч боезарядов. Старые ЯБЗ поддерживались в рабочем состоянии, необходимое число зарядов на замену - производилось. А вот сегодня в РФ и группировка в 2 тысячи боезарядов - тяжкое бремя. Более того, все чаще «сверху» идет информация, что нужно «оптимизировать» группировку на уровне в одну тысячу.
Почему? То, что лежит на поверхности - это деградация серийного производства ядерных боеприпасов. Не все в порядке на предприятиях. Там - большие проблемы с кадрами, со старением станочного парка и инфраструктуры. Работают в основном старики, молодежи слишком мало. А вместо того, чтобы реально исправлять положение, мародерское государство готовит … акционирование ядерно-оружейного комплекса. Нас спасает пока лишь то, что в СССР ядерные и термоядерные боезаряды делались с большим «запасом прочности». Но ведь и он не вечен.
Но если стратегические заряды еще как-то делается, то с так называемыми тактическими боеприпасами небольшой мощности (которые правильнее назвать региональными) - полный завал. То есть - с боеприпасами для уничтожения сил противника на оперативно-тактическом уровне, с зарядами для ракетного комплекса типа «Искандер», для некоторых зенитно-ракетных систем, для диверсантов.
Большего я вам не скажу: в РФ и по сию пору даже индексы боезарядов - строжайшая гостайна.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Дополним Саровца. Ядерное оружие в РФ делается на производственном объединении (ПО) «Маяк». Это восемь взаимосвязанных заводов. Входит в него и завод-20 в Озерске (Челябинская область). Здесь нарабатывается оружейный плутоний, производятся боезаряды и перерабатываются старые ЯБЗ. С 1949 года.
Этот завод в начале 2009 года решили закрыть, переведя производство на Сибирский химический комбинат (СХК, Томская область). То есть, целый город приговорили к закрытию. При том, что на СХК ядерные боеприпасы не делались уже много лет, произошла утрата кадрового потенциала. Нам написал один из работников завода:
- После развала Союза предприятие предоставлено само себе и вынуждено буквально выживать. Давно уже требуется реконструкция и оборудования ,и управления. Да,есть проблемы с экологией. Но завод продолжает выполнять заказы и военных это устраивает, а проблемы вполне решаемы и комбинат это делает в меру средств и возможностей. С другой стороны - поддержка со стороны руководства Росатома практически стремится к нулю. Такое ощущение,что решили выжать все, что можно и закрыть. Вот и дождались.
В России было 6 предприятий с таким профилем-осталось - 2. «Маяк» и СХК в Томске. Причем нужные производственные мощности СХК простаивали около 9 лет, а технологическая цепочка производства урана 96% обогащения отсутствует вообще. Не говоря о том, что даже на действующем предприятии на подготовку квалифицированного рабочего уходит 3-5 лет.
Похоже вопрос о том, справится или не справится СХК с заказами и когда, заботят наше правительство меньше всего.Если посмотреть еще на то, как реформируется наша армия, то выводы напрашиваются сами. Я не кликуша и не параноик, но все вышеизложенное говорит об атаке на ядерно-стратегические силы России…
Однако бедствия серийного производства - это только верхушка айсберга. На самом деле, развал, начавшийся в 1990 году - и продолжающийся поныне - нанес тяжелый удар по научной кузнице ядерного оружия, саровскому ВНИИ экспериментальной физики (ВНИИЭФ). А вот это действительно страшно…
- Ядерное оружие нуждается в постоянной доработке, в новых исследованиях, - рассказывает Саровец. - Я уж не говорю о постоянных работах по поддержанию сохранности накопленных боеприпасов. И здесь ключевая роль принадлежит ВНИИЭФ. А сегодня институт работает в режиме настоящего угасания. Де-факто разработки не ведутся. Вернее, ведутся на бумаге. Если из Кремля приезжает очередная Прекрасная маркиза, ей демонстрируют красивые плакаты. Но реальной цены этим чисто бумажным разработкам не знает никто. Мы не ведаем даже, какова истинная квалификация нынешних сорокалетних специалистов, работающих сейчас во ВНИИЭФ. Реальной проверкой работы раньше служили подземные испытания на двух полигонах: Семипалатинском и Новоземельском. Но с 1990 года они прекращены, и это сыграло самую разрушительную роль. Впрочем, процесс начал еще Горбачев…
- Давайте попробуем обрисовать этот процесс во времени…
- Давайте. До 1986-го все шло нормально. Затем нас стали выбивать из колеи вводимые Горбачевым моратории на испытания. Получалось так: США их проводили, а Кремль боролся за мир. Работу ВНИИЭФ стало лихорадить. Уже все сделано по планам, изделие готово к вывозу на полигон - и тут по звонку клерка из ЦК КПСС испытания отменяются. Но даже в этих условиях кое-какая работа шла: реальные подземные взрывы все же иногда совершались. А с 1990 года с ними покончили. Реальных испытаний не проводится до сих пор.
После 1991 года начался форменный развал. Работники ВНИИЭФ превратились в нищих. Чтобы хоть как-то спасти положение, тогдашний глава Минатома РФ Виктор Михайлов в 1993 г. пошел на подписание знаменитой «урановой сделки». Ну, на поставку в США части оружейного урана, «разбавленного» в низкообогащенный уран. Конечно, это жутко унизительная сделка, наносящая огромный ущерб национальным интересам. Сегодня ее нужно прекращать. Но тогда, когда государственное финансирование стало мизерным, «урановые» деньги спасли ВНИИЭФ от полного развала, позволили вести работы хотя бы в тлеющем режиме.
Однако это не спасло от вялотекущего развала. С 1994 года на деньги американцев в Сарове открылся Межотраслевой научно-технический центр (МНТЦ), который должен был развивать конверсионные разработки, давая работу нашим специалистам по ядерным вооружениям. Чтобы, грубо говоря, они не уехали работать в Иран, Ирак, Китай или Индию. На деле МНТЦ стал катализатором разложения ВНИИЭФ. На Запад за копейки стали уходить уникальнейшие советские разработки и технологии - ведь ядерные боеприпасы требуют множества сопутствующих прорывных разработок. Получилось так: тот, кто попал в МНТЦ и получил американские гранты, стали зарабатывать в несколько раз больше тех, кто продолжал заниматься ядерными боеприпасами. Оружейники превратились в нищих «лузеров». Коллектив начал опасно расслаиваться и разлагаться. Молодежь с презрением отвернулась от ядерно-оружейного дела. Кому охота влачить бедное существование и работать на государство? Если можно к тридцати годам стать богачом, занимаясь «купи-продай», а на крайний случай - работать на американского дядю в МНТЦ?
Разложение ускорилось из-за начальственного скотства. Сейчас, после всех повышений, оружейник ВНИИЭФ в месяц имеет зарплату в 30-40 тысяч рублей. Институтские начальники себе установили зарплаты в миллионы рублей.
Сложите все это с прекращением реальных испытаний - и вы получите реальную картину происходящего. В советские годы наш специалист к сорока с лишним годам превращался в матерого, опытного разработчика. Как правило, за душой у него были 3-5 разработанных изделий, прошедших реальные испытания. Причем такой профи выезжал в командировки на полигоны. В сорок с лишним лет он прекрасно мог делать компоновку и деталировку ядерного боезаряда и уже имел молодых учеников. Сейчас на таких остатках советского великолепия все еще как-то держится. Только им уже - по 50-60 лет.
Нынешние «сорока-с-лишним-летние» специалисты ВНИИЭФ не имеют опыта настоящих испытаний. Их квалификация - сомнительна, реально она ничем не подтверждена. Да и каких они учеников после себя оставят? Да никаких. Вот почему сегодня наши специалисты-оружейники поистине увядают. Они деморализованы и усталы. Нет в них больше огня, жизненной энергии. Да и кто может сохранить силы и энергию после восемнадцати лет унижений, сидения на нищенской зарплате, когда окружающая реальность убеждает тебя в никчемности и неудачливости? И все это - на фоне устаревания лабораторного оборудования. А ведь сегодня нужно не только поддерживать в боеготовности ядерный арсенал РФ - для этого есть еще советские разработки - надо еще и создавать боеприпасы нового поколения. Более компактные и более «чистые». Но скоро этого некому будет делать…
- Но ведь американцы тоже не проводят больше реальных подземных испытаний!
- Да, но взамен они вгрохали сумасшедшие деньги в «заменители испытаний» - в моделирующие суперкомпьютеры «Крей», в лазерный «поджигатель» и другое. Ничего подобного в РФ нет. Нам заменить подземные взрывы нечем. Но даже при всем этом американцы продолжают поддерживать в работоспособном состоянии свой полигон в Неваде. Думаю, они возобновят настоящие взрывы.
А у нас, черт возьми, развал прогрессирует. Никакой «подъем России с колен» здесь ничего не изменил. Более того, развал только ускорился. На смену руководителям 90-х пришли еще более беспардонные и циничные начальнички. Теперь мы все боимся акционирования ядерно-оружейного комплекса - и окончательного его уничтожения.
- А вот здесь - давайте подробнее…
- Давайте…
- Главное - сохранить единство всего ядерно-промышленного комплекса, - считает Саровец. - Так делали в СССР, где наука, специальное образование, производство, атомная энергетика и оружейный комплекс связывались воедино в великом Минсредмаше. Очень разумно: одна его часть за счет казны производит национальную безопасность, другая - дает реальный экономический эффект, и можно перераспределять средства. Какое-то время в РФ эта система худо-бедно сохранялась в рамках Минатома. А теперь ее уничтожают.
Дело в том, что с точки зрения россиянских «пильщиков» и приватизаторов, ядерная отрасль делится на вкусную и невкусную части. Производство боеприпасов - невкусно. Тут, понимаешь, одни затраты, много не «откусишь». И есть часть сладкая, приносящая доходы: атомная энергетика, обогащение урана, производство тепловыделяющих элементов - ТВЭЛов и т.д. С 90-х годов рьяные «рыночники» стремятся оторвать вкусное от невкусного, приватизировав финансовые потоки прибыльной части атомной отрасли. Их совершенно не волнует то, что при этом загнутся такие сферы, как производство ядерных боеприпасов. Главное - захватить и акционировать самые жирные куски.
До 1998 года оборону от таких «реформаторов» держал глава Минатома, оружейник Виктор Михайлов. Но его «ушли» - и сделали министром Евгения Адамова. Того двигали на министерский пост явные делители и приватизаторы. Однако Адамов, к его чести, эволюционировал - и не приступил к операции раздела. И даже стал бить тревогу по поводу плохого состояния ядерно-оружейного комплекса. Реакторщик Адамов (выходец из НИКИЭТа) осмеливался требовать у Ельцина и Путина создания Фонда будущих поколений за счет отчислений от торговли энергоносителями - и вкладывать средства фонда в создание реакторов и энергоблоков нового типа, которые резко сократили бы потребление природного газа внутри РФ и дали бы импульс высокотехнологичному развитию страны.
Поэтому после ухода Ельцина Адамова тоже сместили с поста. Поставили этого «ни-рыба-ни-мясо» Румянцева, который заговорил о приватизации части атомной отрасли.
При Румянцеве в 2004 году произошла путинская реформа правительства. Минатом уничтожили и превратили во второразрядное агентство (Росатом) под вице-премьером Христенко. Это был настолько идиотский шаг, что затем агентство все же подчинили прямо премьеру. И затем бонзы РФ решили, что Румянцев - не тот кадр для операции по приватизации вкусной части Росатома. Его поменяли на мелкого нижегородского банкира и «мистера дефолта», г-на Кириенко-Израителя, известного также как Киндер-Сюрприз.
Тот в 2006 году начал с вороха грандиозных планов возрождения атомной отрасли, каковые и до сих пор остаются лишь ворохом слов. Но зато из руководства отраслью вывели настоящих атомщиков и оружейников. Виктора Михайлова убрали с поста научного руководителя ВНИИЭФ. Агентство переделали в госкорпорацию. Ну, вы знаете, что такое нынешние госкорпорации: формально - государственные структуры, на деле - приватизированные менеджерами «пилорамы». Началось отделение вкусного от невкусного. И, по моим сведениям, сегодня готовится акционирование даже ядерно-оружейного комплекса. Думаю, чем это пахнет, объяснять не надо.
Правление Кириенко во ВНИИЭФ ознаменовалось нашествием всяких юристов и экономистов в руководство. Да и психологический климат сейчас этакой, знаете ли… В общем, притащил Киндер в руководство отраслью какую-то бабу. Пришли к ней на прием профсоюзные лидеры заводов, что занимаются серийным выпуском боезарядов, попробовали рассказать о проблемах коллективов. А та в ответ: «Да на черта это ваше ядерное оружие? Мне, как женщине, гораздо интереснее сантехника…»
Словом, при продолжении нынешних веяний РФ лишится своего ядерно-оружейного комплекса. Он просто зачахнет, тихо скончается.
И я вам еще только о самых главных бедах рассказал. А есть и мелочи, которые раздражают и не добавляют ВНИИЭФ жизнестойкости.
- Например?
- Например, заигрывания с церковью. Я вообще не люблю эти клерикальные игры. Ну, решили возрождать местный монастырь, в части построек которого разместились и энная доля института, и часть городского хозяйства. А по сути - того же ВНИИЭФ, ибо весь Саров - это наш институт. Нам сказали, что если за наше дело будут молиться три монаха, никому от этого плохо не станет. Но оказалось, что монахов нужно гораздо больше. Сегодня церковники говорят: отдайте нам то и отдайте нам это. Выведите отсюда лабораторию, а отсюда - музыкальную школу для ваших детей. Ладно бы, если б это за счет церкви делалось. Или за счет государства. Так нет, стройте и переезжайте на денежки ВНИИЭФ! Сооружайте новую музыкальную школу, например. То есть, нам надо отечественное ядерно-оружейное дело спасать - а тут начинаются совершенно бесполезные затраты. Да лучше бы эти деньги - да на переоснащении наших лабораторий пустить. Формально все делается за счет городских властей, но Саров-то - это мы! Вообще, пора отдавать ВНИИЭФ функции и городского управления, и главного застройщика.
В общем, не будем о грустном…
- Так что же нужно сделать, чтобы спасти русский ядерно-оружейный комплекс? Чтобы обеспечить ядерно-стратегическую безопасность РФ?
- Одним увеличением финансирования здесь уже не обойдешься. Ну, дашь ты покалеченному миллиард долларов и скажешь: «Прыгни на два метра в высоту!». Так ведь не сможет. Хоть два, хоть три миллиарда ему сули. Потому что он покалечен. Нужны еще и организационные усилия.
Во-первых, нужно возобновить реальные подземные испытания ядерных боеприпасов на Новой Земле. Это сразу же всех подтянет и дисциплинирует, покажет истинное, а не мнимое состояние парка зарядов, выявит эффективность ведшихся во ВНИИЭФ с 1990 года работ. То есть, позволит возобновить процесс воспроизводства квалифицированных специалистов, наладить подготовку молодой смены, продвинуться в создании оружия на передовых технологиях.
Во-вторых, необходимо вложить нужные средства в переоснащение лабораторно-исследовательской базы, в зарплаты квалифицированных спецов и их учеников. То же самое - сделать и на обоих загибающихся сегодня заводах серийного выпуска боеприпасов.
В-третьих, прекратить акционирование в отрасли, не допустить отрыва «коммерческих» предприятий бывшего Минсредмаша СССР от ядерно-оружейного комплекса. Здесь должна быть только государственная собственность!
В-четвертых, необходимо поменять руководящие кадры отрасли, поставив во главе дела настоящих атомщиков, выгнав всякую непонятную шелупонь.
В-пятых, нужно адекватное государственное финансирование. Все очень просто: ядерно-оружейный комплекс производит безопасность страны. На всяких побочных «бизнесах» он далеко не уедет. Тот, кто делает ядерные боезаряды, должен хорошо финансироваться. Не можете обеспечить такого содержания? Выходите из Договора о нераспространении ядерного оружия и дайте возможность нам выпускать ядерное оружие по иностранным заказам. Боитесь иранских заказов - дайте возможность нам работать с Бразилией, например.
Считаю, что государство вполне может наладить нужное финансирование. Для этого достаточно «раскулачить» парочку совершенно бесполезных для страны олигархов, которые десятки миллиардов долларов вбухивают в свои яхты и футбольные команды. Один Абрамович чего стоит.
И, в-шестых, сейчас надо выходить из договора о запрещении ракет средней и малой дальности 1987 года. Стране, испытывающей жуткие проблемы с обычными ВС, для сдерживания Китая и НАТО не обойтись без баллистических ракет с дальностью действия до 5 тысяч км. Их можно сделать, укоротив «Тополь-М». Этакий, знаете ли, «Тополек» получится.
Если власти РФ не сделают всего перечисленного, то рискуют лишиться ядерно-оружейного комплекса и получить перспективу военного разгрома.
Вот, в сущности, и все…
Здесь, читатель, нам нечего добавить к рассказу Саровца. Разве что некоторые детали.
Все патриотические завывания Кремля и все его антизападные позы ни хрена не стоят, если не предпринимаются истинные шаги для восстановления обороноспособности РФ. То есть, если не разрывается мораторий на ядерные испытания, если Москва не выходит из дурацкого горбачевского договора о запрете ракет среднего и малого радиуса боя.
Но ведь мы с вами понимаем, что в Кремле обделаются, но не решатся на такое. А языком ляскать и атрофированными остатками советских военных мускулов играть - много мужества не требуется. Вместо того, чтобы на деле решать проблемы ракетно-ядерной мощи (и тот же вопрос ядерных боеприпасов), триколорные бандерлоги применяют все тот же принцип «отнять и поделить». Ибо что означает акционирование? Да все ту же дележку пополам с отниманием…
Таким образом, процесс преступного ядерного разоружения запущен бело-сине-красными макаками. Уменьшение ядерного потенциала РФ не только из-за беды с производством «Тополя-М», но и из-за кризиса с производством боезарядов для них - вот факторы, которые приближают момент военного разгрома Эрэфии где-нибудь во второй половине 2010-х годов. Кремль, «ядерно» разоружаясь и подыгрывая Обаме, уменьшает число целей, которые нужно будет поразить первой волной атакующих крылатых ракет. Он сам облегчает нашему врагу задачу обезоруживающего удара.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Говорят, что РФ не нужно много ядерных боезарядов. Дескать, и пятисот хватит для нанесения неприемлемого ущерба и США, и Китаю.
Но, ребята - это ведь при идеальных условиях! Это когда РФ сама начинает войну первой, первой учиняя МРЯУ - массированный ракетно-ядерный удар. А это нереально. Куда более жизнен другой сценарий: по РФ бьют малозаметными КР, и только потом Росфед отвечает на это своим МРЯУ (если, конечно, высшее руководство РФ не струсит).
Но много ли ракет (и много ли боезарядов) наших уцелеет после первого удара? Ведь есть огромный риск того, что мы до последнего не заметим крылато-ракетной атаки противника. А значит - не успеем ни вывести наши «тополя» (и вообще СЯС) из мест постоянного пребывания, ни выстрелить баллистическими ракетами, пока еще тихоходные «томагавки» - в полете к намеченным целям. Еще пару сотен боеголовок РФ потеряет вместе с потопленными подлодками, которые не успеют выпустить ракеты. Поэтому - если мы слишком сократим нашу ядерную группировку - из пятисот зарядов может быть потеряно 400-450 единиц. А остальное, даже если будет выпущено по США, окажется уничтоженным системой ПРО - и стационарной, и морского базирования.
Однако, друг-читатель, рассуждая на тему производства ракет, мы как-то выпустили из виду еще одну проблему - проблему боезарядов для оных. А можем ли мы сегодня делать полноценные ядерные боеприпасы? Ведь старые «изделия» тоже выходят из строя: их нужно заменять. И тут обстановочка в РФ - не идеал.
Дело в том, что в 2000-2007 годах, например, стратегические арсеналы РФ похудели на 3344 боезаряда. Боевые блоки - штука капризная. Их нужно хранить при низкой температуре, все время подвергать регламентным работам. Мы, конечно, «чайники» в этом вопросе, а потому перескажем специалиста. Госпожу под красноречивым псевдонимом Лахезис (//www.kuban.ru/forum_new/forum34/arhiv/3080.html).
Итак, если обслуживание боеголовки в хранилище прекратить, то, скорее всего, начнётся ее разогрев. Хотя на дне шахты, в условиях глубоководного холода и определённых придонных течений, теплоотвод может быть приличным, обычно сам заряд интегрирован в боеголовку или боевую часть. Боевая часть находится внутри ракеты-носителя, носитель - в шахте, шахта - в лодке, и т.п. Постепенно боеголовка раскалится до некоторых значений, определяемых установившимся теплоотводом. Поэтому, с одной стороны, начнётся ускоренная ядерная деградация плутония (ядерной взрывчатки) за счёт наступившего теплового сжатия. С другой стороны, при таких температурах дельта-фаза, даже закреплённая галлием, переходит в альфа-фазу. Это означает полную потерю боеспособности.
Если этого не произойдет и охлаждение будет достаточным, то начнут терять способность тритиевые устройства и элементы. Но и они - не единственное уязвимое место заряда. Он обложен обычной взрывчаткой - для сжатия при взрыве (имплозии). Обычная взрывчатка уложена строго определенным образом. Но при тепловом сжатии плутониевой «сердцевины» имплозивная оболочка тоже начинает деградировать, терять выверенную форму. Могут возникать и искажения имплозионной волны на появившихся пустотах, ухудшающие качество имплозии. Поэтому изменения формы наступят раньше и повлияют на боеспособность заряда сильнее, но это при условии прекращения обслуживания заряда.
В целом нужно смотреть, как меняет свойства и взрывчатка, и ее точные взрыватели-критроны, как меняется изоляция проводов и электронные элементы заряда. Потом, нужно учитывать, что понижение мощности заряда наступает постепенно. Хотя заряд с первого дня изготовления непрерывно деградирует (плутоний распадается), он все же остается способным выдать штатную мощность в течение гарантийного срока. Последние годы эта способность снижается, поэтому мощность берут с запасом. Но реально можно продлить сроки эксплуатации ядерного заряда - за счёт снижения его эксплуатационной мощности, например. То есть позже гарантийного срока он, конечно, взорвётся, но с меньшей мощностью из-за накопившихся рассогласований, или с меньшей вероятностью - если вероятность всё ещё находится в рамках применительной в боевом отношении вероятности. Если так, то пусть заряд остаётся в эксплуатации.
Вопросы деградации зарядов - это область динамики сложных систем. Да, можно прогнозировать, из-за чего именно откажет заряд при хранении, эксплуатации или в тех или иных условиях и состояниях, и когда - по какому расчётному прогнозу и из-за каких подсистем заряда будет падать вероятность и мощность, по каким численно кривым и с какой динамикой. Но такой прогноз сложен. На этом защищаются кандидатские и докторские диссертации, этим практически занимаются в КБ-1 РФЯЦ ВНИИЭФ (ранее сектор 05) в Сарове. Исследуется влияние сроков и условий эксплуатации ядерных зарядов в войсковых частях, нестабильности технологии изготовления различных материалов и устройств заводами-поставщиками, особенности конструкции. Проводится значительный объем расчетных и исследовательских работ по установлению предельно возможных сроков эксплуатации ядерных зарядов.
Соответственно, чтобы понять состояние реальных зарядов на дежурстве, берут припасённые при изготовлении серии контрольные элементы из того же материала, которые находились в таких же условиях. Теоретически для испытания можно взять и разобрать на части один боезаряд из целой их серии (в одной «плутониевой ванне» отлитые). Заряд, стоявший на том же дежурстве. Предположим, берут эти образцы и взрывают имплозионно. Смотрят реальную картину динамики возрастания реакции. По ней судят: если была бы достаточная масса, смотрят, произошёл ли бы взрыв? Как бы он произошёл, насколько раньше? Какова бы была потеря мощности из-за этого на данной конструкции заряда? Испытания проводятся так называемые докритические, с массой меньше критической. Без реального ядерного взрыва. Но условия могут попытаться смоделировать поточнее, с большими реальными давлениями. Увидели динамику - интерполируют результат на изделие, на военные потребности, проверяют предыдущие расчёты, и выдают заключение - годен сейчас, негоден будет тогда-то, с таким понижением мощности, полностью неработоспособным, невзрывным станет тогда-то.
Таким образом, читатель, боезаряды должны, во-первых, тщательно храниться и постоянно исследоваться. А, во-вторых, все время нужно - хоть и постепенно - заменять их вновь сделанными. Иначе твой арсенал зарядов деградирует, выйдет из строя. В СССР все это соблюдалось. Советский Союз, как мы теперь понимаем, был страной очень деловитых людей, которые говорили мало - но зато успевали сделать тысячи разных дел. Везде: в астрономии и в авиастроении, в энергетике и на транспорте, в ракетостроении и в ядерно-оружейном комплексе. При этом квалифицированные спецы в Красном гиганте получали достойные зарплаты, позволявшие жить нормально (не разгружая по ночам вагоны для приработка), рожать и растить двоих-троих детей и каждый год ездить отдыхать на Черное море. Кроме того, «ядерные» специалисты еще и снабжались товарами и продуктами по первому разряду. А потому ядерные арсеналы в Союзе и обновлялись, и сохранялись. Периодически их реально испытывали на подземных полигонах Новой Земли и Семипалатинска.
В отличие от деловитого СССР, РФ - страна болтунов, мародеров, мастеров по разделу денег, некомпетентных «эффективных менеджеров» (вверху) и нищих (внизу). Могут ли несчастные расеянские спецы с нищенскими зарплатами обеспечить все эти работы? Очевидно, что нет. Да и стареют они, уходят - смены же не появляется. Какой молодой человек захочет жить десятилетиями в нищете, на зарплату, что позволяет только питаться, да и то не так уж сносно? То же самое касается и производства новых боезарядов. Работа требует огромной квалификации, долгих лет учебы и практики, а в РФ за нее платят меньше, чем за торговлю сотовыми телефонами.
Именно поэтому мы считаем: хотя все, что касается производства ядерных боезарядов и их хранения, в РФ плотно засекречено, мы смело делаем вывод о деградации и этой компоненты нашей ядерной мощи. Число выведенных из эксплуатации зарядов косвенно свидетельствует об этом. Общий научно-промышленный развал неминуемо сказался и на ядерно-оружейном комплексе. Один наш источник из системы бывшего Минтатома РФ говорил нам в 2005 году примерно то же самое: что план производства новых зарядов безбожно срывается. Вряд ли положение с того года стало лучше. А советский запас боеголовок так же постоянно сокращается, истекают все сроки их годности.
Так ли это? Мы предприняли дальнейшие поиски информации, встретившись для этого со сведущим человеком, коего из соображений его личной безопасности назовем Саровцем. По имени города, где расположен центр изучения и разработки русско-советских ядерных боеприпасов - знаменитый ВНИИ экспериментальной физики, ВНИИЭФ.
Бандерлоги и ядерные боеприпасы
Дело не только в мизерном выпуске новых баллистических ракет, но и в том, что бело-сине-красные варвары не в силах обеспечить эти ракеты достаточным числом новых ядерных зарядов. Ибо старые ЯБЗ советского производства уже выходят из строя. Все-таки прошло по 18-20 лет их службы как минимум.
Общий индустриальный, научный и социальный бардак в Эрэфии нанес сокрушительный удар и по советскому ядерно-оружейному комплексу.
- Вы правы в своих опасениях, - говорит нам Саровец. - Дело том, что ядерно-оружейный комплекс Советского Союза мог обеспечивать боеготовность группировки и в 10 тысяч боезарядов. Старые ЯБЗ поддерживались в рабочем состоянии, необходимое число зарядов на замену - производилось. А вот сегодня в РФ и группировка в 2 тысячи боезарядов - тяжкое бремя. Более того, все чаще «сверху» идет информация, что нужно «оптимизировать» группировку на уровне в одну тысячу.
Почему? То, что лежит на поверхности - это деградация серийного производства ядерных боеприпасов. Не все в порядке на предприятиях. Там - большие проблемы с кадрами, со старением станочного парка и инфраструктуры. Работают в основном старики, молодежи слишком мало. А вместо того, чтобы реально исправлять положение, мародерское государство готовит … акционирование ядерно-оружейного комплекса. Нас спасает пока лишь то, что в СССР ядерные и термоядерные боезаряды делались с большим «запасом прочности». Но ведь и он не вечен.
Но если стратегические заряды еще как-то делается, то с так называемыми тактическими боеприпасами небольшой мощности (которые правильнее назвать региональными) - полный завал. То есть - с боеприпасами для уничтожения сил противника на оперативно-тактическом уровне, с зарядами для ракетного комплекса типа «Искандер», для некоторых зенитно-ракетных систем, для диверсантов.
Большего я вам не скажу: в РФ и по сию пору даже индексы боезарядов - строжайшая гостайна.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Дополним Саровца. Ядерное оружие в РФ делается на производственном объединении (ПО) «Маяк». Это восемь взаимосвязанных заводов. Входит в него и завод-20 в Озерске (Челябинская область). Здесь нарабатывается оружейный плутоний, производятся боезаряды и перерабатываются старые ЯБЗ. С 1949 года.
Этот завод в начале 2009 года решили закрыть, переведя производство на Сибирский химический комбинат (СХК, Томская область). То есть, целый город приговорили к закрытию. При том, что на СХК ядерные боеприпасы не делались уже много лет, произошла утрата кадрового потенциала. Нам написал один из работников завода:
- После развала Союза предприятие предоставлено само себе и вынуждено буквально выживать. Давно уже требуется реконструкция и оборудования ,и управления. Да,есть проблемы с экологией. Но завод продолжает выполнять заказы и военных это устраивает, а проблемы вполне решаемы и комбинат это делает в меру средств и возможностей. С другой стороны - поддержка со стороны руководства Росатома практически стремится к нулю. Такое ощущение,что решили выжать все, что можно и закрыть. Вот и дождались.
В России было 6 предприятий с таким профилем-осталось - 2. «Маяк» и СХК в Томске. Причем нужные производственные мощности СХК простаивали около 9 лет, а технологическая цепочка производства урана 96% обогащения отсутствует вообще. Не говоря о том, что даже на действующем предприятии на подготовку квалифицированного рабочего уходит 3-5 лет.
Похоже вопрос о том, справится или не справится СХК с заказами и когда, заботят наше правительство меньше всего.Если посмотреть еще на то, как реформируется наша армия, то выводы напрашиваются сами. Я не кликуша и не параноик, но все вышеизложенное говорит об атаке на ядерно-стратегические силы России…
Однако бедствия серийного производства - это только верхушка айсберга. На самом деле, развал, начавшийся в 1990 году - и продолжающийся поныне - нанес тяжелый удар по научной кузнице ядерного оружия, саровскому ВНИИ экспериментальной физики (ВНИИЭФ). А вот это действительно страшно…
- Ядерное оружие нуждается в постоянной доработке, в новых исследованиях, - рассказывает Саровец. - Я уж не говорю о постоянных работах по поддержанию сохранности накопленных боеприпасов. И здесь ключевая роль принадлежит ВНИИЭФ. А сегодня институт работает в режиме настоящего угасания. Де-факто разработки не ведутся. Вернее, ведутся на бумаге. Если из Кремля приезжает очередная Прекрасная маркиза, ей демонстрируют красивые плакаты. Но реальной цены этим чисто бумажным разработкам не знает никто. Мы не ведаем даже, какова истинная квалификация нынешних сорокалетних специалистов, работающих сейчас во ВНИИЭФ. Реальной проверкой работы раньше служили подземные испытания на двух полигонах: Семипалатинском и Новоземельском. Но с 1990 года они прекращены, и это сыграло самую разрушительную роль. Впрочем, процесс начал еще Горбачев…
- Давайте попробуем обрисовать этот процесс во времени…
- Давайте. До 1986-го все шло нормально. Затем нас стали выбивать из колеи вводимые Горбачевым моратории на испытания. Получалось так: США их проводили, а Кремль боролся за мир. Работу ВНИИЭФ стало лихорадить. Уже все сделано по планам, изделие готово к вывозу на полигон - и тут по звонку клерка из ЦК КПСС испытания отменяются. Но даже в этих условиях кое-какая работа шла: реальные подземные взрывы все же иногда совершались. А с 1990 года с ними покончили. Реальных испытаний не проводится до сих пор.
После 1991 года начался форменный развал. Работники ВНИИЭФ превратились в нищих. Чтобы хоть как-то спасти положение, тогдашний глава Минатома РФ Виктор Михайлов в 1993 г. пошел на подписание знаменитой «урановой сделки». Ну, на поставку в США части оружейного урана, «разбавленного» в низкообогащенный уран. Конечно, это жутко унизительная сделка, наносящая огромный ущерб национальным интересам. Сегодня ее нужно прекращать. Но тогда, когда государственное финансирование стало мизерным, «урановые» деньги спасли ВНИИЭФ от полного развала, позволили вести работы хотя бы в тлеющем режиме.
Однако это не спасло от вялотекущего развала. С 1994 года на деньги американцев в Сарове открылся Межотраслевой научно-технический центр (МНТЦ), который должен был развивать конверсионные разработки, давая работу нашим специалистам по ядерным вооружениям. Чтобы, грубо говоря, они не уехали работать в Иран, Ирак, Китай или Индию. На деле МНТЦ стал катализатором разложения ВНИИЭФ. На Запад за копейки стали уходить уникальнейшие советские разработки и технологии - ведь ядерные боеприпасы требуют множества сопутствующих прорывных разработок. Получилось так: тот, кто попал в МНТЦ и получил американские гранты, стали зарабатывать в несколько раз больше тех, кто продолжал заниматься ядерными боеприпасами. Оружейники превратились в нищих «лузеров». Коллектив начал опасно расслаиваться и разлагаться. Молодежь с презрением отвернулась от ядерно-оружейного дела. Кому охота влачить бедное существование и работать на государство? Если можно к тридцати годам стать богачом, занимаясь «купи-продай», а на крайний случай - работать на американского дядю в МНТЦ?
Разложение ускорилось из-за начальственного скотства. Сейчас, после всех повышений, оружейник ВНИИЭФ в месяц имеет зарплату в 30-40 тысяч рублей. Институтские начальники себе установили зарплаты в миллионы рублей.
Сложите все это с прекращением реальных испытаний - и вы получите реальную картину происходящего. В советские годы наш специалист к сорока с лишним годам превращался в матерого, опытного разработчика. Как правило, за душой у него были 3-5 разработанных изделий, прошедших реальные испытания. Причем такой профи выезжал в командировки на полигоны. В сорок с лишним лет он прекрасно мог делать компоновку и деталировку ядерного боезаряда и уже имел молодых учеников. Сейчас на таких остатках советского великолепия все еще как-то держится. Только им уже - по 50-60 лет.
Нынешние «сорока-с-лишним-летние» специалисты ВНИИЭФ не имеют опыта настоящих испытаний. Их квалификация - сомнительна, реально она ничем не подтверждена. Да и каких они учеников после себя оставят? Да никаких. Вот почему сегодня наши специалисты-оружейники поистине увядают. Они деморализованы и усталы. Нет в них больше огня, жизненной энергии. Да и кто может сохранить силы и энергию после восемнадцати лет унижений, сидения на нищенской зарплате, когда окружающая реальность убеждает тебя в никчемности и неудачливости? И все это - на фоне устаревания лабораторного оборудования. А ведь сегодня нужно не только поддерживать в боеготовности ядерный арсенал РФ - для этого есть еще советские разработки - надо еще и создавать боеприпасы нового поколения. Более компактные и более «чистые». Но скоро этого некому будет делать…
- Но ведь американцы тоже не проводят больше реальных подземных испытаний!
- Да, но взамен они вгрохали сумасшедшие деньги в «заменители испытаний» - в моделирующие суперкомпьютеры «Крей», в лазерный «поджигатель» и другое. Ничего подобного в РФ нет. Нам заменить подземные взрывы нечем. Но даже при всем этом американцы продолжают поддерживать в работоспособном состоянии свой полигон в Неваде. Думаю, они возобновят настоящие взрывы.
А у нас, черт возьми, развал прогрессирует. Никакой «подъем России с колен» здесь ничего не изменил. Более того, развал только ускорился. На смену руководителям 90-х пришли еще более беспардонные и циничные начальнички. Теперь мы все боимся акционирования ядерно-оружейного комплекса - и окончательного его уничтожения.
- А вот здесь - давайте подробнее…
- Давайте…
- Главное - сохранить единство всего ядерно-промышленного комплекса, - считает Саровец. - Так делали в СССР, где наука, специальное образование, производство, атомная энергетика и оружейный комплекс связывались воедино в великом Минсредмаше. Очень разумно: одна его часть за счет казны производит национальную безопасность, другая - дает реальный экономический эффект, и можно перераспределять средства. Какое-то время в РФ эта система худо-бедно сохранялась в рамках Минатома. А теперь ее уничтожают.
Дело в том, что с точки зрения россиянских «пильщиков» и приватизаторов, ядерная отрасль делится на вкусную и невкусную части. Производство боеприпасов - невкусно. Тут, понимаешь, одни затраты, много не «откусишь». И есть часть сладкая, приносящая доходы: атомная энергетика, обогащение урана, производство тепловыделяющих элементов - ТВЭЛов и т.д. С 90-х годов рьяные «рыночники» стремятся оторвать вкусное от невкусного, приватизировав финансовые потоки прибыльной части атомной отрасли. Их совершенно не волнует то, что при этом загнутся такие сферы, как производство ядерных боеприпасов. Главное - захватить и акционировать самые жирные куски.
До 1998 года оборону от таких «реформаторов» держал глава Минатома, оружейник Виктор Михайлов. Но его «ушли» - и сделали министром Евгения Адамова. Того двигали на министерский пост явные делители и приватизаторы. Однако Адамов, к его чести, эволюционировал - и не приступил к операции раздела. И даже стал бить тревогу по поводу плохого состояния ядерно-оружейного комплекса. Реакторщик Адамов (выходец из НИКИЭТа) осмеливался требовать у Ельцина и Путина создания Фонда будущих поколений за счет отчислений от торговли энергоносителями - и вкладывать средства фонда в создание реакторов и энергоблоков нового типа, которые резко сократили бы потребление природного газа внутри РФ и дали бы импульс высокотехнологичному развитию страны.
Поэтому после ухода Ельцина Адамова тоже сместили с поста. Поставили этого «ни-рыба-ни-мясо» Румянцева, который заговорил о приватизации части атомной отрасли.
При Румянцеве в 2004 году произошла путинская реформа правительства. Минатом уничтожили и превратили во второразрядное агентство (Росатом) под вице-премьером Христенко. Это был настолько идиотский шаг, что затем агентство все же подчинили прямо премьеру. И затем бонзы РФ решили, что Румянцев - не тот кадр для операции по приватизации вкусной части Росатома. Его поменяли на мелкого нижегородского банкира и «мистера дефолта», г-на Кириенко-Израителя, известного также как Киндер-Сюрприз.
Тот в 2006 году начал с вороха грандиозных планов возрождения атомной отрасли, каковые и до сих пор остаются лишь ворохом слов. Но зато из руководства отраслью вывели настоящих атомщиков и оружейников. Виктора Михайлова убрали с поста научного руководителя ВНИИЭФ. Агентство переделали в госкорпорацию. Ну, вы знаете, что такое нынешние госкорпорации: формально - государственные структуры, на деле - приватизированные менеджерами «пилорамы». Началось отделение вкусного от невкусного. И, по моим сведениям, сегодня готовится акционирование даже ядерно-оружейного комплекса. Думаю, чем это пахнет, объяснять не надо.
Правление Кириенко во ВНИИЭФ ознаменовалось нашествием всяких юристов и экономистов в руководство. Да и психологический климат сейчас этакой, знаете ли… В общем, притащил Киндер в руководство отраслью какую-то бабу. Пришли к ней на прием профсоюзные лидеры заводов, что занимаются серийным выпуском боезарядов, попробовали рассказать о проблемах коллективов. А та в ответ: «Да на черта это ваше ядерное оружие? Мне, как женщине, гораздо интереснее сантехника…»
Словом, при продолжении нынешних веяний РФ лишится своего ядерно-оружейного комплекса. Он просто зачахнет, тихо скончается.
И я вам еще только о самых главных бедах рассказал. А есть и мелочи, которые раздражают и не добавляют ВНИИЭФ жизнестойкости.
- Например?
- Например, заигрывания с церковью. Я вообще не люблю эти клерикальные игры. Ну, решили возрождать местный монастырь, в части построек которого разместились и энная доля института, и часть городского хозяйства. А по сути - того же ВНИИЭФ, ибо весь Саров - это наш институт. Нам сказали, что если за наше дело будут молиться три монаха, никому от этого плохо не станет. Но оказалось, что монахов нужно гораздо больше. Сегодня церковники говорят: отдайте нам то и отдайте нам это. Выведите отсюда лабораторию, а отсюда - музыкальную школу для ваших детей. Ладно бы, если б это за счет церкви делалось. Или за счет государства. Так нет, стройте и переезжайте на денежки ВНИИЭФ! Сооружайте новую музыкальную школу, например. То есть, нам надо отечественное ядерно-оружейное дело спасать - а тут начинаются совершенно бесполезные затраты. Да лучше бы эти деньги - да на переоснащении наших лабораторий пустить. Формально все делается за счет городских властей, но Саров-то - это мы! Вообще, пора отдавать ВНИИЭФ функции и городского управления, и главного застройщика.
В общем, не будем о грустном…
- Так что же нужно сделать, чтобы спасти русский ядерно-оружейный комплекс? Чтобы обеспечить ядерно-стратегическую безопасность РФ?
- Одним увеличением финансирования здесь уже не обойдешься. Ну, дашь ты покалеченному миллиард долларов и скажешь: «Прыгни на два метра в высоту!». Так ведь не сможет. Хоть два, хоть три миллиарда ему сули. Потому что он покалечен. Нужны еще и организационные усилия.
Во-первых, нужно возобновить реальные подземные испытания ядерных боеприпасов на Новой Земле. Это сразу же всех подтянет и дисциплинирует, покажет истинное, а не мнимое состояние парка зарядов, выявит эффективность ведшихся во ВНИИЭФ с 1990 года работ. То есть, позволит возобновить процесс воспроизводства квалифицированных специалистов, наладить подготовку молодой смены, продвинуться в создании оружия на передовых технологиях.
Во-вторых, необходимо вложить нужные средства в переоснащение лабораторно-исследовательской базы, в зарплаты квалифицированных спецов и их учеников. То же самое - сделать и на обоих загибающихся сегодня заводах серийного выпуска боеприпасов.
В-третьих, прекратить акционирование в отрасли, не допустить отрыва «коммерческих» предприятий бывшего Минсредмаша СССР от ядерно-оружейного комплекса. Здесь должна быть только государственная собственность!
В-четвертых, необходимо поменять руководящие кадры отрасли, поставив во главе дела настоящих атомщиков, выгнав всякую непонятную шелупонь.
В-пятых, нужно адекватное государственное финансирование. Все очень просто: ядерно-оружейный комплекс производит безопасность страны. На всяких побочных «бизнесах» он далеко не уедет. Тот, кто делает ядерные боезаряды, должен хорошо финансироваться. Не можете обеспечить такого содержания? Выходите из Договора о нераспространении ядерного оружия и дайте возможность нам выпускать ядерное оружие по иностранным заказам. Боитесь иранских заказов - дайте возможность нам работать с Бразилией, например.
Считаю, что государство вполне может наладить нужное финансирование. Для этого достаточно «раскулачить» парочку совершенно бесполезных для страны олигархов, которые десятки миллиардов долларов вбухивают в свои яхты и футбольные команды. Один Абрамович чего стоит.
И, в-шестых, сейчас надо выходить из договора о запрещении ракет средней и малой дальности 1987 года. Стране, испытывающей жуткие проблемы с обычными ВС, для сдерживания Китая и НАТО не обойтись без баллистических ракет с дальностью действия до 5 тысяч км. Их можно сделать, укоротив «Тополь-М». Этакий, знаете ли, «Тополек» получится.
Если власти РФ не сделают всего перечисленного, то рискуют лишиться ядерно-оружейного комплекса и получить перспективу военного разгрома.
Вот, в сущности, и все…
Здесь, читатель, нам нечего добавить к рассказу Саровца. Разве что некоторые детали.
Все патриотические завывания Кремля и все его антизападные позы ни хрена не стоят, если не предпринимаются истинные шаги для восстановления обороноспособности РФ. То есть, если не разрывается мораторий на ядерные испытания, если Москва не выходит из дурацкого горбачевского договора о запрете ракет среднего и малого радиуса боя.
Но ведь мы с вами понимаем, что в Кремле обделаются, но не решатся на такое. А языком ляскать и атрофированными остатками советских военных мускулов играть - много мужества не требуется. Вместо того, чтобы на деле решать проблемы ракетно-ядерной мощи (и тот же вопрос ядерных боеприпасов), триколорные бандерлоги применяют все тот же принцип «отнять и поделить». Ибо что означает акционирование? Да все ту же дележку пополам с отниманием…
Таким образом, процесс преступного ядерного разоружения запущен бело-сине-красными макаками. Уменьшение ядерного потенциала РФ не только из-за беды с производством «Тополя-М», но и из-за кризиса с производством боезарядов для них - вот факторы, которые приближают момент военного разгрома Эрэфии где-нибудь во второй половине 2010-х годов. Кремль, «ядерно» разоружаясь и подыгрывая Обаме, уменьшает число целей, которые нужно будет поразить первой волной атакующих крылатых ракет. Он сам облегчает нашему врагу задачу обезоруживающего удара.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Говорят, что РФ не нужно много ядерных боезарядов. Дескать, и пятисот хватит для нанесения неприемлемого ущерба и США, и Китаю.
Но, ребята - это ведь при идеальных условиях! Это когда РФ сама начинает войну первой, первой учиняя МРЯУ - массированный ракетно-ядерный удар. А это нереально. Куда более жизнен другой сценарий: по РФ бьют малозаметными КР, и только потом Росфед отвечает на это своим МРЯУ (если, конечно, высшее руководство РФ не струсит).
Но много ли ракет (и много ли боезарядов) наших уцелеет после первого удара? Ведь есть огромный риск того, что мы до последнего не заметим крылато-ракетной атаки противника. А значит - не успеем ни вывести наши «тополя» (и вообще СЯС) из мест постоянного пребывания, ни выстрелить баллистическими ракетами, пока еще тихоходные «томагавки» - в полете к намеченным целям. Еще пару сотен боеголовок РФ потеряет вместе с потопленными подлодками, которые не успеют выпустить ракеты. Поэтому - если мы слишком сократим нашу ядерную группировку - из пятисот зарядов может быть потеряно 400-450 единиц. А остальное, даже если будет выпущено по США, окажется уничтоженным системой ПРО - и стационарной, и морского базирования.