Мы описываем не жизнь, а реакцию жизни на нас. Это называется "принципом дополнительности".
Сергей Максимишин, чьи работы были дважды отмечены престижнейшими премиями World Press Photo, работает как фрилансер для ведущих российских и западных изданий, в числе которых The Times, Time, Newsweek, Liberation, Washington Post, The Wall Street Journal, Stern, Business Week, Der Profile, Corriere della Sera, и странно думать, что впервые он заявил о себе чуть более десяти лет тому назад.
Сергей Максимишин о себе, о жизни и о нас.
У меня как и у всех был учебно производственный комбинат в советской школе.
Но я болел, и поэтому меня засунули - поскольку уже некуда было - в девчачью группу фотолаборанток.
А потом нашу преподавательницу посадили в тюрьму за то, что она торговала колготками на рынке.
И первый мой приход в фотографию закончился ничем.
В 1985-м за чрезмерное увлечение антисоветским театром Арто нас всем театром отправили в армию.
ГБ перехватила письмо нашего идейного вождя Геши Миропольского (к тому времени он уже служил), в котором он писал, что Станиславский - говно и весь советский театр тоже говно.
Это письмо потом зачитывали на комсомольских собраниях по группам.
Наш декан собрал всех "театралов" и сказал: идите-ка послужите, а то может быть сильно хуже.
Хороший был человек.
Я служил на Кубе.
Нас поселили в джунглях.
И пришел старший лейтенант, и говорит: «Художники, певцы, артисты, композиторы и другая всякая сволочь, которая служить не хочет, - шаг вперед».
Я шаг вперед сделал.
Дали мне «Зенит» и сказали: «Завтра поедешь снимать, завтра будут учения, приезжает Фидель…»
В 1998 году произошло два важных события, я закончил Факультет фотокорреспондентов при Ленинградском доме журналистов, и в России произошел финансовый кризис - "дефолт".
До того я был вполне респектабельным членом общества, директором фирмы.
Но она разорилась.
Не произойди этого, я едва ли рискнул бы бросить все и податься в бродяги-фотографы. Так что если бы не дефолт, то, скорей всего, не было бы фотографа Сергея Максимишина...
Я думаю, что и после нынешнего кризиса появятся новые фотографы.
Но я тогда еще не знал, что это болезнь. У меня были и другие увлечения, например, нумизматика.
Факультет фотокорреспондентов при Ленинградском доме журналистов - уникальная фотошкола, и я убежден, что она - лучшая в России.
Основал ее фотокорреспондент Александр Бродский, отец поэта.
Формально она создавалась в качестве курсов для сотрудников заводских многотиражек, соответственно чему там было два потока, для корреспондентов и для фотографов.
Но уровень преподавания оказался столь высок, что люди всеми правдами и неправдами старались туда попасть, и даже подделывали и покупали направления из райкомов комсомола.
С одной стороны, нас учили ремеслу, технологии, с другой - мы сразу попадали в фотографическую среду и знали, куда нести свои карточки.
Ныне покойный фотожурналист Илья Наровлянский как то сказал мне: "Мне больше нечему вас научить", и я понял, что это меня обязывает...
Перед фотографом лежит несколько дорог.
Он может снимать моду, свадьбы, предметы.
В фотографической среде фотожурналисты считаются немного сумасшедшими: если сравнивать затрату времени и сил с заработком, то они из фотографов - самые бедные. Люди, которые работают только ради денег, в журналистике не приживаются, это - признак профнепригодости.
Двойник Сталина зарабатывает на жизнь, фотографируясь с туристами и молодоженами на Воробьевых горах.
Наша награда - образ жизни, и мне он, конечно, нравится.
В то же время, нельзя, конечно, сравнивать жизнь фотографа, даже военного фотографа, с жизнью профессионального военного.
Конечно ты вовлечен в то, что снимаешь, но каждый раз по разному
Иногда ты снимаешь страшные вещи на войне, и ты спокоен, а иногда - режут барашка и тебя колотит.
Этот механизм невозможно понять.
Праздник Курбан-Байрам, Санкт-Петербург.
Я думаю, что здесь не слово "фотографировать".
Это - журналистика, и есть вполне понятные рецепты, как быть честным.
Например, понимать, что в любом конфликте есть две стороны.
То есть быть честным журналистом - это значит быть порядочным человеком.
Трудно ли быть порядочным человеком?
Существуют правила и нужно им аккуратно следовать, начиная с самых простых и кончая сложными.
Для меня это вопрос профессиональной состоятельности.
Кафе "St.-Leninsbar"
Александр Святов к Дню Победы подкрашивает железобетонный памятник Сталину. Александр откопал памятник, закопанный после разоблачения культа личности Сталина, и установил его на своем садовом участке.
В Петербурге неизвестные продолжают взрывать памятники Ленину. На фото изуродованный взрывом памятник Ленину в Пушкине.
Первомайская демонстрация. Москва
1-е Мая, Санкт-Петербург
Магазин "Музей шоколада".
Представление о том, что такое хорошая фотография меняется глобально.
С каждым годом становится все труднее и труднее снимать: ты делаешь все меньше и меньше вещей, которые ты раньше не делал.
Для меня очень важно ощущение, которое описал Пушкин - ай да Пушкин, ай да сукин сын.
Когда ты смотришь на фотографию в компьютере и видишь что-то, отчего у тебя перебивает дыхание.
Когда я начинал снимать, то было очень много того, что я еще не делал.
А за этот год я снял совсем немного новых для себя фотографий.
Это не значит, что я делаю плохие фотографии, просто для меня они не являются шагом вперед.
Есть расхожая максима: фотография - единство формы и содержания.
Если говорить о форме, то это такая фотография, которая задерживает внимание, а если говорить о содержании, то...
Я где-то прочитал хорошую фразу: содержание - это разговор человека с человеком, а форма - это разговор человека с Богом.
Хорошая фотография та, которую невозможно описать словами.
Любое искусство стремится стать похожим на музыку, потому что музыка - единственное из искусств, которое действует не через голову, а внутривенно.
И фотография тем лучше, чем меньше в ней литературы и больше музыки.
Я думаю, что наше подсознание умнее нашего сознания.
Фотографии, сделанные от ума, скучны.
Фотографии снимать нужно животом.
И смотреть животом.
И потому я всегда своих студентов учу не жалеть нажатий.
Позыв к нажатию идет не от головы, и очень важно научиться прислушиваться к самому себе.
Это особенно важно в нашей области фотографии, где половина зависит от фотографа, а половина - от Бога.
Конечно я планирую съемку, держу в голове вещи, которые должен буду снять, но не пишу сценарий и не делаю кино.
Остальное - вопрос технологии.
А инструментов у нас не так много - свет, цвет, ритм.
Кадрирование - ложь, потому что вы показываете лишь часть картины.
После падения режима Саддама Хусейна по всему миру публиковались фотографии, изображавшие иракцев, сбрасывающих с постамента статую.
Казалось бы, что может быть естественней: лес рук, поверженная статуя ненавистного тирана.
И лишь неделю спустя появилась еще одна фотография того же события, снятая с другой точки - с высотной гостиницы.
Вокруг поваленной статуи Саддама стоит тридцать человек, половина из которых - фотографы.
Но когда ты снимаешь крупным планом, пять воздетых рук - это уже лес.
Сотрудник музея Музея городского быта (в прошлом - музея-квартиры Ленина) играет пионерам Лунную сонату Бетховена.
Но самая большая ложь фотожурналистики - это присутствие человека с фотокамерой в руках.
Если быть честным, то мы снимаем не жизнь, а реакцию жизни на фотографа. В физике это называется "принципом дополнительности" - наличие измерительного прибора влияет на результаты измерения.
Переправа, Тобольск, река Иртыш, Россия
Иерусалим.
Тракторист Николай Таран, Ставропольский край
Когда проходит первый щенячий восторг, который вызывает щелчок затвора фотоаппарата, ты начинаешь понимать, что каждый твой кадр - это поступок, за который ты несешь ответственность, потому что он может повлиять на жизни других людей.
В этой профессии есть много неразрешимых этических вопросов.
Сотрудники банка отмечают день рождения сослуживца, Санкт-Петербург
Помню, я снимал сюжет о бездомных детях.
Первую неделю они меня чурались, потом привыкли и тут началось самое трудное для меня - они уходили на вокзал, просили милостыню, собирали бутылки, на «заработанные» деньги покупали клей, который вечерами нюхали.
Представьте себе ситуацию: вы вполне взрослый, обеспеченный отец семейства, у вас самого двое детей и, вдруг при вас 10-12 летние пацаны начинают нюхать клей…
Так как быть? Снимать или спасать?
Многие вопросы в жизни не имеют ответа, но задавать их нужно.
Тогда я продолжил снимать.
Моя жена сказала, что я был не прав.
Думаю, что сейчас я с ней согласен.
Я не военный фотограф, поэтому редко оказываюсь в ситуации, когда нужно делать выбор - снимать или помогать.
Но, полагаю, что если, не дай Бог, фотограф столкнется с необходимостю выбирать, думать нужно примерно так: не можешь снимать и помогать одновременно - конечно, помогай.
Если не можешь помочь - снимай.
В марте 2001-го года в Чечне положили целую роту десантников из Пскова.
Их отпевали в крошечном псковском соборе, куда съехалась вся московская и ленинградская пресса, теснота там была - как в автобусе в час пик, и ты мог снимать, только почти упираясь широкоугольным объективом в лицо рыдающей женщины.
И к каждой стояла очередь из фотографов и операторов, каждый старался занять наиболее «выигрыщную» точку, журналисты ссорились, расталкивая друг друга локтями. Мне было стыдно за профессию - хотя я понимал, что снимать это нужно.
А в Беслане люди не просто просили, они почти заставляли снимать похороны, они хорошо понимали: если фотожурналисты об этом не расскажут, никто не узнает об их беде.
В одном из монастырей Севера я случайно встретил русских солдатиков, которые бежали от дедовщины: в их части дагестанцы, объединившись между собой, издевались над слабыми.
Батюшка приютил их, они работали по хозяйству.
Командиры все знали, но смотрели на это сквозь пальцы и ребята благополучно доживали до демобилизации.
Сюжет был блестящий но, опубликуй я его, всем было бы только хуже.
И я, подумав о последствиях моей съемки для других людей, отказался.
Завод медицинских наглядных пособий.
Сегодня фотографы заняли в обществе роль, которую в шестидесятые - семидесятые занимали поэты.
На встречу с фотографом могут прийти 700 человек - свидетелем тому я был и в Москве, и в Амстердаме.
Благодаря развитию техники, фотография становится все более массовой, все более доступной, это - мгновенный способ самовыражения.
И когда меня спрашивают, что я хотел бы пожелать начинающим фотографам, я говорю: получать от фотографии удовольствие!
Невский.
Архив общества Мемориал. Картотека с фотографиями расстрелянных в годы сталинского террора.
Волгоградский завод Пивовар.
Производит пиво и напиток Саяны с портретом Сталина на этикетке.
Вытрезвитель, Санкт-Петербург
Ленинская гимназия. Ульяновск
Еженедельное собрание левого молодежного движения
"Наши".
Встреча московских пионеров с питерскими ветеранами Комсомола в Музее городского быта (в прошлом - музее-квартире Ленина)
Бывший доцент кафедры истории КПСС ЛГУ им. Жданова Сидоренко проводит политические занятия с молодыми коммунистами, Санкт-Петербург
Сотрудники магазина Музей шоколада извлекают бюст Ленина из силиконовой формы.
Москва. Толкучка.
Рейсовый автобус украшен портретом Сталина.
Московский бизнесмен с женой на личном корабле.
Место съемки, - Мышкин.
Сельская церковь. Деревня Арамуз, Армения, май 2007 года
Специалисты Музея городской скульптуры моют памятник Ленина на Московском проспекте.
Чаепитие труппы самодеятельного "Наивного" театра.
Посмертная гипсовая маска Ленина. Было снято несколько масок, в Ульяновске хранится экземпляр, принадлежавший Калинину.
Литературная обработка текста:
analitik_tomsk
Источники.