Мистерия
Моя вечная мечта.
Апрель, солнце уходит на закат, но его скрывают тучи, в потемневшем городе идёт дождь. Потом дождь стихает, небо становится чистым, отражая себя в лужах, но солнце уже ушло за дома, я не успел полюбоваться закатом, но трагически любуюсь этим апрельским послесловием.
Солнце ушло, а ещё светло, и так медленно на улицах темнеет отражённое в лужах небо и этот неповторимый вечерний запах весны.
А потом наступает вечер. Настоящий вечер, даже памяти о солнце уже нет, и всё кругом медленно меняется на вечер позднего бесснежного ноября. Те же улицы, загораются фонари, те же лужи, в которых только одинокая чернота, ведь и они как бы угасли - прекращают отражать небо. И я иду по тем же улицам, останавливаясь иногда, чтобы закурить сигарету, на тех же перекрёстках, только - обратно - туда, откуда я вышел из апреля. Но и там, и туда распростёрся ноябрьский послезакатный вечер.
И нет мне возвращения, хоть я и возвращаюсь.
Апрель, солнце уходит на закат, но его скрывают тучи, в потемневшем городе идёт дождь. Потом дождь стихает, небо становится чистым, отражая себя в лужах, но солнце уже ушло за дома, я не успел полюбоваться закатом, но трагически любуюсь этим апрельским послесловием.
Солнце ушло, а ещё светло, и так медленно на улицах темнеет отражённое в лужах небо и этот неповторимый вечерний запах весны.
А потом наступает вечер. Настоящий вечер, даже памяти о солнце уже нет, и всё кругом медленно меняется на вечер позднего бесснежного ноября. Те же улицы, загораются фонари, те же лужи, в которых только одинокая чернота, ведь и они как бы угасли - прекращают отражать небо. И я иду по тем же улицам, останавливаясь иногда, чтобы закурить сигарету, на тех же перекрёстках, только - обратно - туда, откуда я вышел из апреля. Но и там, и туда распростёрся ноябрьский послезакатный вечер.
И нет мне возвращения, хоть я и возвращаюсь.