Элеонора. Воспоминания. Часть 5.
Начало..
Воспоминания. Часть 1.
Воспоминания. Часть 2.
Воспоминания. Часть 3.
Воспоминания. Часть 4.
Эля выбежала из подъезда и замерла на месте. Дождь стоял стеной. Закрытые окна и свет от люстры как-то приглушали его силу. Она вытянула вперед руку, и на её ладонь с силой обрушились капли дождя.
- Даааааа… - Протянула Эля, пробуя мыском туфли глубину лужи.
- Мадам, карета подана! - Только в этот момент Эля заметила стоящего на крыльце импозантного мужчину лет 50. Благородная седина на висках делала его похожим на Микеле Плачидо. Поднятый ворот кожаной куртки лишь дополнял образ.
- Между прочим, мадмуазель! - Картинно вставила Эля и нырнула под раскрытый зонт.
Около подъезда стояла вполне новая Toyota. Эля плохо разбиралась в машинах, но Toyot’у отличить ото всех остальных могла - такая же машина была у её отца. Нырнув во вкусно-пахнущей кожей салон, Эля поджала под себя ноги и смахнула со лба упавшую в спешке каплю дождя. Водитель, а это именно он встречал её около подъезда, сделал второй заход и так же галантно препроводил к машине Надежду Васильевну. Эля из окна видела, что мама улыбалась чему-то и даже смеялась, запрокинув назад голову. На секунду Элю пронзила дикая ревность. Настолько сильная, что у неё закололо в боку. Да как она смеет! Ведь через три часа прилетит папа - Эля мимоходом бросила взгляд на тонкий браслет на руке, в который изящно был вплетен циферблат, и отметила про себя, что уже почти через два, - а она тут смеется неизвестно кому! Вспышка прошла так же быстро, как и началась, и когда Надежда Васильевна грациозно нырнула вслед за Элей с другой стороны в салон машины, от элиной злости не осталось и следа. Машина медленно тронулась, и Эля успела помахать на прощанье Нинель Аркадьевне, послав через окно ей воздушный поцелуй.
- Волнуешься? - Надежда Васильевна легким движением руки поправила и без того идеальную укладку.
- Нет. С чего бы? Волновалась я, когда экзамены сдавала. А теперь-то что? Всё позади, - Эля прижала к стеклу ладонь и смотрела куда-то вдаль. «Сейчас опять провалится», - с тоской подумала Надежда Васильевна, но её дочь вынырнула на поверхность на удивление быстро. - Сегодня получу аттестат и стану совсем взрослой. - После этих слов Эля замолчала и сохраняла тишину до самой школы, хотя Надежда видела, что она здесь, никуда не пропала. «Всё же волнуется, хотя, и не хочет показывать вид».
Эля еще на подъезде увидела на школьном крыльце Ольгу и Одуванчика и начала ёрзать. Ей хотелось поскорее увидеть их, услышать, покрасоваться перед ними своим нарядом, который, впрочем, они вместе и выбирали. Как только машина остановилась, Эля выскочила, забыв и про дождь, и про зонт. Благо, водитель припарковался под навесом, и она не промокла. Надежда Васильевна неспешно вышла следом, сказала что-то на прощание водителю и примкнула к группке других мам, которые стояли в стороне, созерцая, как их чада рвутся поскорее во взрослую жизнь. В стоящем гомоне было тяжело разговаривать, поэтому они стояли молча, лишь изредка перебрасываясь ничего незначащими фразами. А крыльцо пестрело всеми возможными цветами. Красные шелка, черный бархат, белый хлопок, твидовые пиджаки, розовые вуали. Издалека выпускники напоминали картину какого-то абстракциониста - так от души были намешены краски.
Через 15 минут после прибытия вышла директор - высокая, статная женщины 45 лет, всегда собранная настолько, что порой казалось, что ей нечем дышать, а шевелиться ей вообще противопоказано, - и позвала всех в актовый зал. Церемония вручения аттестатов почему-то совсем не сохранилась в элиной памяти. То ли она всё же волновалась, то ли для неё всё это оказалось не так важно и торжественно, как она себе это представляла. Помнила только, как Одуванчик кричала ей шепотом, чтобы та выпрямила спину, пока она шла по ковровой дорожке к директору за своим аттестатом. Да слышала за спиной щелчки затворов фотоаппаратов. Когда официальная часть мероприятия закончилась, девчонки и мальчишки разбились по группкам, обсуждая дальнейшие планы, родители накрывали стол, учителя собрались в учительской, готовя последнюю совместную речь.
Эля стояла в самом дальнем уголке и болтала с Одуванчиком, нервно поглядывая на часы - папа уже должен был приехать, но что-то его, видимо, задержало. Может, дождь? Может, не дали посадку из-за погодных условий? Она судорожно перебирала в голове все возможные варианты, стараясь тем самым себя успокоить.
- Ты уже вся издергалась, так нельзя! - Одуванчик попыталась пощупать ей пульс, но Эля нервно выдернула свою руку.
- Перестань!
- Это ты перестань! Ничего же не случилось! Скоро он приедет. Видишь, какой дождь! - Одуванчик старалась её успокоить, в то время, как Ольга стояла в стороне и взволнованно смотрела на подругу. Ох, не к добру она так переживает, ох, не к добру!
В этот момент в элиной сумке завибрировал мобильный. Эля судорожно дернулась, чуть не выронив сумочку, нашарила потной ладонью телефон, увидела на табло долгожданное «ПАПОЧКА» и нажала «Ответить». В тот момент ей было всё равно, что кто-то может увидеть её с мобильным в руке.
- Вот видишь, всё хоро.. - Не успела закончить Одуванчик, увидев элино лицо.
Из глубины трубки вещал чей-то чужой голос.
- Простите, с кем я разговариваю? - Эля не понимала, что происходит, она чувствовала, как по лбу стекает предательский пот, как ладони сжимают трубку - того и гляди треснет, - как сердце заходится в бешенном ритме.
- Эля.. - промямлила она, и тут же поправилась, - Элеонора.
- Скажите, Элеонора, кем Вам приходится Краёв Николай Андреевич?
Эля не хотела слышать этот голос! Не желала! Больше всего ей хотелось выбросить телефон, который жёг её руку. Но она почему-то только крепче в него вцеплялась. С трудом разжав губы, она произнесла:
- Папа.. - это был скорее стон, даже выдох, совершенно не похожий на человеческую речь.
- Скажите, а рядом есть кто-то из взрослых, с кем я мог бы пообщаться? - голос звучал строго, официально, он был напрочь лишен каких-либо эмоций, в то время как Эле хотелось кричать, но все звуки застревали в её горле.
- Я достаточно взрослая! - Резко ответила Эля. В этот момент к ней подошла мама.
- Что происходит, Эля? - Надежда Васильевна выглядела взволнованно. Её глаза нервно бегали из стороны в сторону.
- Не знаю.. - Снова почти выдохнула Эля, протягивая маме телефон. - Тут папа, точнее, папу, точнее.. - Эля совсем запуталась и замолчала, с надеждой смотря на маму. Сейчас мама поговорит с этим металлическим и таким чужим голосом, и всё станет ясно и понятно. Так и будет. Точно-точно! Произошла какая-то нелепая ошибка. Или еще не произошла? В общем, всё это не взаправду.
Надежда Васильевна приложила телефон к уху и стала слушать. Её лицо сначала покраснело, потом побледнело, потом посерело. Она не произнесла ни звука за всё время разговора, а Эля поднялась на цыпочки, чтобы хоть что-то услышать. До неё доносились лишь какие-то обрывки фраз: «Произошла страшная авария», «Никто не выжил», «На 50 км», «Машина смята..», «Вы сможете забрать тело..»
На слове «тело» Эля сорвалась с места и выбежала из школы. Оказавшись под стеной дождя, она остановилась и подняла глаза вверх. Её губы шептали что-то неразборчивое, словно она слала в небо проклятья. Следом за ней из здания школы выбежали Ольга и Одуванчик. Наталья бросилась было к Эле, но Ольга остановила её.
- Не нужно, - почему-то шепотом произнесла она, - не сейчас.
Эля продолжала бессвязно что-то бормотать, стоя под проливным дождем. Её волосы намокли, от чего прическа опала и кривым месивом теперь топорщилась где-то сбоку, платье облепило её тело. Эля глотала крупные капли дождя и не могла произнести ни звука. В тот момент, когда на крыльцо выбежала Надежда Васильевна, Эля упала на колени, не замечая лужи вокруг себя и пронзительно закричала:
- Нееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет!
Все, кто стояли в тот момент на крыльце, вздрогнули. В этом голосе не были ничего человеческого. Это был даже не крик, скорее рык раненного зверя. Одуванчик прижалась к Ольге, крепко вцепившись в её локоть. Слабой походкой, словно пьяная, Надежда Васильевна, спустилась к дочери, опустилась рядом с ней в бурлящий поток, и прижалась к содрогающемуся в рыданиях тельцу своей дочери. Так они и сидели. Струи дождя стекали по их волосам, лицам, забивались в нос и рот, но они не обращали внимания. Как завороженная, Эля шептала две буквы, которые у неё никак не получалось связать в единое слово:
- П-а, п-а, п-а, п-а, п-а…
Воспоминания. Часть 1.
Воспоминания. Часть 2.
Воспоминания. Часть 3.
Воспоминания. Часть 4.
Эля выбежала из подъезда и замерла на месте. Дождь стоял стеной. Закрытые окна и свет от люстры как-то приглушали его силу. Она вытянула вперед руку, и на её ладонь с силой обрушились капли дождя.
- Даааааа… - Протянула Эля, пробуя мыском туфли глубину лужи.
- Мадам, карета подана! - Только в этот момент Эля заметила стоящего на крыльце импозантного мужчину лет 50. Благородная седина на висках делала его похожим на Микеле Плачидо. Поднятый ворот кожаной куртки лишь дополнял образ.
- Между прочим, мадмуазель! - Картинно вставила Эля и нырнула под раскрытый зонт.
Около подъезда стояла вполне новая Toyota. Эля плохо разбиралась в машинах, но Toyot’у отличить ото всех остальных могла - такая же машина была у её отца. Нырнув во вкусно-пахнущей кожей салон, Эля поджала под себя ноги и смахнула со лба упавшую в спешке каплю дождя. Водитель, а это именно он встречал её около подъезда, сделал второй заход и так же галантно препроводил к машине Надежду Васильевну. Эля из окна видела, что мама улыбалась чему-то и даже смеялась, запрокинув назад голову. На секунду Элю пронзила дикая ревность. Настолько сильная, что у неё закололо в боку. Да как она смеет! Ведь через три часа прилетит папа - Эля мимоходом бросила взгляд на тонкий браслет на руке, в который изящно был вплетен циферблат, и отметила про себя, что уже почти через два, - а она тут смеется неизвестно кому! Вспышка прошла так же быстро, как и началась, и когда Надежда Васильевна грациозно нырнула вслед за Элей с другой стороны в салон машины, от элиной злости не осталось и следа. Машина медленно тронулась, и Эля успела помахать на прощанье Нинель Аркадьевне, послав через окно ей воздушный поцелуй.
- Волнуешься? - Надежда Васильевна легким движением руки поправила и без того идеальную укладку.
- Нет. С чего бы? Волновалась я, когда экзамены сдавала. А теперь-то что? Всё позади, - Эля прижала к стеклу ладонь и смотрела куда-то вдаль. «Сейчас опять провалится», - с тоской подумала Надежда Васильевна, но её дочь вынырнула на поверхность на удивление быстро. - Сегодня получу аттестат и стану совсем взрослой. - После этих слов Эля замолчала и сохраняла тишину до самой школы, хотя Надежда видела, что она здесь, никуда не пропала. «Всё же волнуется, хотя, и не хочет показывать вид».
Эля еще на подъезде увидела на школьном крыльце Ольгу и Одуванчика и начала ёрзать. Ей хотелось поскорее увидеть их, услышать, покрасоваться перед ними своим нарядом, который, впрочем, они вместе и выбирали. Как только машина остановилась, Эля выскочила, забыв и про дождь, и про зонт. Благо, водитель припарковался под навесом, и она не промокла. Надежда Васильевна неспешно вышла следом, сказала что-то на прощание водителю и примкнула к группке других мам, которые стояли в стороне, созерцая, как их чада рвутся поскорее во взрослую жизнь. В стоящем гомоне было тяжело разговаривать, поэтому они стояли молча, лишь изредка перебрасываясь ничего незначащими фразами. А крыльцо пестрело всеми возможными цветами. Красные шелка, черный бархат, белый хлопок, твидовые пиджаки, розовые вуали. Издалека выпускники напоминали картину какого-то абстракциониста - так от души были намешены краски.
Через 15 минут после прибытия вышла директор - высокая, статная женщины 45 лет, всегда собранная настолько, что порой казалось, что ей нечем дышать, а шевелиться ей вообще противопоказано, - и позвала всех в актовый зал. Церемония вручения аттестатов почему-то совсем не сохранилась в элиной памяти. То ли она всё же волновалась, то ли для неё всё это оказалось не так важно и торжественно, как она себе это представляла. Помнила только, как Одуванчик кричала ей шепотом, чтобы та выпрямила спину, пока она шла по ковровой дорожке к директору за своим аттестатом. Да слышала за спиной щелчки затворов фотоаппаратов. Когда официальная часть мероприятия закончилась, девчонки и мальчишки разбились по группкам, обсуждая дальнейшие планы, родители накрывали стол, учителя собрались в учительской, готовя последнюю совместную речь.
Эля стояла в самом дальнем уголке и болтала с Одуванчиком, нервно поглядывая на часы - папа уже должен был приехать, но что-то его, видимо, задержало. Может, дождь? Может, не дали посадку из-за погодных условий? Она судорожно перебирала в голове все возможные варианты, стараясь тем самым себя успокоить.
- Ты уже вся издергалась, так нельзя! - Одуванчик попыталась пощупать ей пульс, но Эля нервно выдернула свою руку.
- Перестань!
- Это ты перестань! Ничего же не случилось! Скоро он приедет. Видишь, какой дождь! - Одуванчик старалась её успокоить, в то время, как Ольга стояла в стороне и взволнованно смотрела на подругу. Ох, не к добру она так переживает, ох, не к добру!
В этот момент в элиной сумке завибрировал мобильный. Эля судорожно дернулась, чуть не выронив сумочку, нашарила потной ладонью телефон, увидела на табло долгожданное «ПАПОЧКА» и нажала «Ответить». В тот момент ей было всё равно, что кто-то может увидеть её с мобильным в руке.
- Вот видишь, всё хоро.. - Не успела закончить Одуванчик, увидев элино лицо.
Из глубины трубки вещал чей-то чужой голос.
- Простите, с кем я разговариваю? - Эля не понимала, что происходит, она чувствовала, как по лбу стекает предательский пот, как ладони сжимают трубку - того и гляди треснет, - как сердце заходится в бешенном ритме.
- Эля.. - промямлила она, и тут же поправилась, - Элеонора.
- Скажите, Элеонора, кем Вам приходится Краёв Николай Андреевич?
Эля не хотела слышать этот голос! Не желала! Больше всего ей хотелось выбросить телефон, который жёг её руку. Но она почему-то только крепче в него вцеплялась. С трудом разжав губы, она произнесла:
- Папа.. - это был скорее стон, даже выдох, совершенно не похожий на человеческую речь.
- Скажите, а рядом есть кто-то из взрослых, с кем я мог бы пообщаться? - голос звучал строго, официально, он был напрочь лишен каких-либо эмоций, в то время как Эле хотелось кричать, но все звуки застревали в её горле.
- Я достаточно взрослая! - Резко ответила Эля. В этот момент к ней подошла мама.
- Что происходит, Эля? - Надежда Васильевна выглядела взволнованно. Её глаза нервно бегали из стороны в сторону.
- Не знаю.. - Снова почти выдохнула Эля, протягивая маме телефон. - Тут папа, точнее, папу, точнее.. - Эля совсем запуталась и замолчала, с надеждой смотря на маму. Сейчас мама поговорит с этим металлическим и таким чужим голосом, и всё станет ясно и понятно. Так и будет. Точно-точно! Произошла какая-то нелепая ошибка. Или еще не произошла? В общем, всё это не взаправду.
Надежда Васильевна приложила телефон к уху и стала слушать. Её лицо сначала покраснело, потом побледнело, потом посерело. Она не произнесла ни звука за всё время разговора, а Эля поднялась на цыпочки, чтобы хоть что-то услышать. До неё доносились лишь какие-то обрывки фраз: «Произошла страшная авария», «Никто не выжил», «На 50 км», «Машина смята..», «Вы сможете забрать тело..»
На слове «тело» Эля сорвалась с места и выбежала из школы. Оказавшись под стеной дождя, она остановилась и подняла глаза вверх. Её губы шептали что-то неразборчивое, словно она слала в небо проклятья. Следом за ней из здания школы выбежали Ольга и Одуванчик. Наталья бросилась было к Эле, но Ольга остановила её.
- Не нужно, - почему-то шепотом произнесла она, - не сейчас.
Эля продолжала бессвязно что-то бормотать, стоя под проливным дождем. Её волосы намокли, от чего прическа опала и кривым месивом теперь топорщилась где-то сбоку, платье облепило её тело. Эля глотала крупные капли дождя и не могла произнести ни звука. В тот момент, когда на крыльцо выбежала Надежда Васильевна, Эля упала на колени, не замечая лужи вокруг себя и пронзительно закричала:
- Нееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет!
Все, кто стояли в тот момент на крыльце, вздрогнули. В этом голосе не были ничего человеческого. Это был даже не крик, скорее рык раненного зверя. Одуванчик прижалась к Ольге, крепко вцепившись в её локоть. Слабой походкой, словно пьяная, Надежда Васильевна, спустилась к дочери, опустилась рядом с ней в бурлящий поток, и прижалась к содрогающемуся в рыданиях тельцу своей дочери. Так они и сидели. Струи дождя стекали по их волосам, лицам, забивались в нос и рот, но они не обращали внимания. Как завороженная, Эля шептала две буквы, которые у неё никак не получалось связать в единое слово:
- П-а, п-а, п-а, п-а, п-а…