Псевдо-sleeping бас Мандалай-Швеньяун и "поспите на коврике" (14-15.03)
Тук-тук до автовокзала приезжает вовремя - в 18.00, забирая кроме нас ещё и толстую кореянку, которая вскоре оказывается весьма полезна во время процедуры «сдачи багажа»: встречающие нас ребята из «Shwe Man Taw Express» (наша бас-компани) быстро засовывают рюкзак кореянки, куда следует, после чего долго и безуспешно пытаются добиться от меня ответа на какой-то краеугольный вопрос, который до меня не доходит,
хоть тресни. Тётечка «переводит», что нужно назвать им нашу “destination” - автобус-то весь едет не до Швеньяуна, а в Таунджи, а многие туристы часто высаживаются ещё раньше нас, в Kalaw, дабы на озеро Инле прийти пешком через горы (популярный вариант трекинга). Сама толстуха именно так и собирается поступить, вызывая моё искреннее недоумение и уважение - я бы не рискнула тащить столь внушительную массу тела на хоть сколько-нибудь высокую гору. С автобусниками она общается тоже исключительно по-английски, но гораздо эффективней меня - не иначе, «азиатский инглиш-диалект».
Мне же и в голову не пришло уточнять с мужиками, куда мы едем - билет ведь есть! Не привыкла ещё, что в Мьянме ты почти всегда платишь полную стоимость автобусного билета, даже если слезаешь на полпути - видать, и пункт назначения поэтому на билетах часто не прописывается - зачем, если сумма такая же.
Зато с багажом здесь, как правило, возятся с особенным усердием (не то что тайские драйверы, залихватски забрасывающие твои шмотки куда поглубже): щепетильно заполняют всякие бумажки, прицепляют их к барахлу, а потом - за полчаса до посадки - часто просят ещё и сдать паспорт сотрудникам компании для «регистрации пассажиров» (вскоре его возвращают, с поклоном).
Пока до полдевятого толчёмся «в зале ожидания» Shwe Man Taw Express, встречаем ещё одного - третьего по счёту - русскоговорящего товарища, всё «общение» с которым сводится к его вопросу, может ли он протиснуться мимо меня к розетке подзарядить ноутбук, в который и утыкается затем беспробудно. Кроме того, выясняется, что в Швеньяун мы прибываем не в анонсированные отельным портье 5 утра, а в 3.30 (значит, настраиваться надо вообще на все 3.00) - очень мило, но куда деваться.
Слиппер-бас наш, он же VIP, не даром вызывал у меня смутные подозрения своей мизерной разницей в цене по сравнению с басами обычными (13$ и 11$ соответственно): те же подушки-пледы-вода, а весь бонус - это булка, кофе и пресловутые 2+1 кресла в ряд вместо стандартных 2+2, которые должны были бы быть настолько широкими, чтобы уместить на двух штуках троих нас. Естественно, фигушки: кресла как кресла, откидываются градусов на 120-130 максимум, а «умещается» Нелька разве что на широком подлокотнике между нашими двумя сидениями, но это только в начальный и непродолжительный период буйства и утихомиривания, за которым следует типичный для деточки глубочайший и невозмутимый автобусный сон - за неимением лучшего, у нас на руках.
Да, ещё в автобусе имеется туалет… с предупреждением аршинными буквами «Pee ONLY!!!!!». Сурьёзные же дела следует обделывать на единственной остановке у кафе с туалетом; правда, с началом тошнотворной горной дороги водитель и проводница с пониманием относятся к просьбам «остановится буквально на минуточку» и даже снабжают выбегающего в ночь страдальца целым рулоном туалетной бумаги.
Места для ног мало, но это неожиданно оказывается плюсом: из высоко задираемой подножной полки и битком набитого рюкзака «с ручной кладью» сооружаю себе «подставку», благодаря которой ноги в дороге почти не отекли, ура. Кондиционер опять работает рывками: только и делаю, что накрываю себя и Нельку пледом, чтобы через 5-10 минут раскрыться - не соскучишься.
Дорога сначала ничего, а потом уходит в горы и превращается в подобие той, по которой ехали в- и из Чанг Ты: узкая и извилистая, как бес. С одной фурой разъезжаемся минут 5, скорость опять близка к нулю. Зато мне снова совсем не страшно - за рулём водитель не уснёт точно, а бездны под колёсами мне не видать из-за попыток поклевать носом и кромешной тьмы (утыканный фонарями мандалайский хай-вэй давно остался в прошлой жизни).
Между попытками замечаю за окном впечатляюще-зловещее нечто: огромная ярко освещённая территория за двумя заборами с колючей проволокой и как будто свежевспаханной «полосой отчуждения». Фонари на неестественно близком расстоянии буквально в пару метров идут чёткими ровными рядами, словно освещая за заборами какие-то аллеи или просеки. По-моему, столько фонарей не горело и на всём протяжении нашего пути!.. Автобус притормаживает и сажает какого-то мужика: «откинувшийся с зоны» - только и может выдать моё воспалённое воображение.
На едально-туалетной остановке отправляюсь, собственно, по назначению, которое находится метрах в 30ти от придорожной забегаловки, под завязку набитой народом из 2-3х притулившихся автобусов. Путь в сортир не прост - по извилистым почти не освещённым деревянным настилам, между безмятежно дрыхнущих псов. Стоит мне запереть дверцу кабинки, как внезапно вырубается свет. Хотя, отчего ж внезапно - к регулярным отключкам “power” мы тут уже давно привыкли. Сквозь щели пробивается спасительный свет яркой луны и звёзд, так что в гальюн я не проваливаюсь, но вот как быть с обратной дорогой? - смущают меня, естественно, спавшие минуту назад псы: а ну как они прознали каким-то образом про случившийся катаклизм, проснулись и пребывают не в духе. А тут как раз ещё и я, со своим излучающимся на километр адреналином. В сомнениях приоткрываю дверцу и вдруг слышу заливистую песнь бирманки, идущей, по всей видимости, в нужном мне направлении - рысцой пристраиваюсь за ней и благополучно достигаю автобуса (собаки же все испарились, как не бывало).
Местные, кстати - и мужчины, и женщины - поют здесь регулярно, по жизни: поют во время мытья полов и приготовления пищи, поют в ожидании транспорта и за рулём, поют по дороге из туалета. И ни каким боком этого не стесняются (как «принято» у нас), в том числе и молодёжь.
В кромешной тьме народ продолжает невозмутимо жрать и болтать, хозяева кафе подключают худосочные гирляндочки наподобие новогодних - типа аварийное освещение. Топчусь вокруг автобуса - тоже тёмного и с закрытыми дверями (опять на остановке вышли, как и положено, все до единого, кроме спящей Нельки и Коли); рядом переминается с ноги на ногу цивильно одетый то ли турист, то ли какой-то бизнесмен - во тьме и не разобрать. Разговорились: чувак сам из Янгона, едет в Швеньяун к родителям на семейную встречу. Подтверждает, что прибудем туда уже скоро - около 3х ночи, на мой же вопрос про способ добирания из Швеньяуна в Ньяуншве в столь поздний (или уже ранний?) час уверенно отвечает, что добраться никак не возможно, такси никаких там не ездит даже днём. Опаньки. Я склонна не верить, т.к. добираются же туда каким-то образом все многочисленные туристы - место ведь известнейшее!.. Сильно смущает лишь то, что в коварном Lonely Planet ни строчки не сказано про этот отрезок пути - езжайте, мол, до Швеньяуна, а там до озера уже рукой подать.
Завидя моё уныние, участливый бирманец уговаривает меня не расстраиваться: его папа сам нас туда отвезёт на своей машине - подумаешь, какие-то 10 км! Растроганно рассыпаюсь в благодарностях, но тут он решает папе позвонить, и вскоре выясняется, что некий «kind of bus» там всё-таки ездит, и даже по ночам. Ну и чудненько. Хотя, вырисовывался отличный шанс побывать в гостях «у простых мьянманцев» (точнее, не шибко простых - судя по превосходному английскому моего знакомца) - вполне допускаю, что, завидев спящую Нельку, его добрый папа пригласил бы нас к себе переночевать…
В Калау автобус пустеет на 2/3 - почти все белые рюкзачники, а также толстая кореянка вылезают, дабы предаться впоследствии трекингу по холмам и долинам. Коля отсаживается на свободные места, Нелька складируется на его кресло, и я, наконец, чудесно засыпаю, теперь уже явственно ощущая в себе признаки пошевеливающегося живого человечка - что ж, легко запомнить, если в поликлинике вдруг потом понадобится: 15 марта. Тут и приехали, на часах - 03:10.
Из автобуса вылезаем оперативно, чтоб не увезли ненароком в Таунджи. Тьма тьмущая, ледник собачий, несколько закутанных с ног до головы личностей топчутся около пылающих костров на обочине. Вселяет оптимизм то, что мы не одиноки: ещё пятеро европейцев, поёживаясь, спешат навьючить для тепла свои рюкзаки и нахлобучить капюшоны. Один из местных закутанных жестами приглашает всех нас следовать за ним - собственно, других вариантов у нас и нет. Коляску не раскладываем, полупроснувшуюся так и не обутую Нельку несу на руках, прижимая к себе от ветра. Минуем соблазнительно-пустой мини-бас с мягким салоном, но увы - видать, дожидается своих вип-клиентов. А нам - пожалуйте в тук-тук, господа, и будьте любезны потесниться, теплее будет. Впервые за всю поездку в футболке-кофте-куртке мне самое оно, шею и голову под капюшоном заматываю Колиной арафаткой - как же я в Москве, интересно, хожу «без головы» в -5С, и не холодно?.. Здесь-то сейчас явно какой-никакой плюс, хоть пар изо рта и идёт… Деточка решает повредничать с недосыпу и куртку надевать не желает; Коля в итоге запихивает её всю под свою ветровку в рамках излюбленной игры «в берлогу», после чего ребёнок становится весел и бодр, как стрекозёл.
Тем временем к восьмерым нам и всем нашим рюкзакам дозапихивают ещё двух откуда-то взявшихся туристов, и тук-тук наш на излишне приличной скорости едет сквозь то ли поля, то ли болота; вдалеке вроде как маячат огоньки. Не могу удержаться от нездорового смеха при мысли, насколько все мы сейчас смахиваем на «локал пипл»: закутанные в подручное тряпьё, несёмся куда-то на дребезжащей тарантайке сквозь ночь и ветер. Осталось только добавить тюков на крышу и пару свисающих человек на подножку для полноты картины. И песен чегой-то мы не поём, Нелькины писки и вопли «из берлоги» не в счёт.
Успеваю зацепить глазом внушительный религиозный объект: десятки белых ступ тянутся из мрака к чёрному небу своими золотыми остроконечностями, больше смахивая на какой-то сказочный мираж в слабом свете двух-трёх придорожных фонарей. Надо будет запомнить и попытаться вернуться сюда в свете дня - если не привиделось, конечно. Минут через 30-40 болота заканчиваются, и мы начинаем петлять по относительно освещённым улицам - не иначе, уже и Ньяуншве, прекрасно. Наш типа забронированный “Remember Inn Hotel” - первый по счёту, а сидим мы в самой глубине, так что пока вылезаем, «крайняя» пассажирка, у которой не забронировано ничего, успевает резво сгонять на ресепшн и вернуться с известием, что заведение “complete”.
Недобрые предчувствия усиливаются, но куда деваться - подбираем барахло и заходим внутрь. Кто минуту назад развернул нашу предшественницу, не понятно: в слабо освещённом просторном фойе наблюдаем уютно спящего мужика за - а точнее, под - стойкой регистрации, ещё более комфортно и крепко спящего мужика на скамейке за стеклянными дверями, безмятежно дрыхнущую псину на кресле и неопределённое количество человек, спящих на разноцветных тряпочках в глубине коридора. На моё «ссори» портье привычно вскакивает, как китайский болванчик, и какое-то время шуршит тетрадкой в поисках обозначенного мною резервэйшн: «Окей, пройдёмте». Смутные опасения не отступают, и не зря: поднимаемся на третий этаж, мужик ключами открывает крайнюю дверь, но… тут же пятится на цыпочках и максимально бесшумно её закрывает - комната оказывается-таки занята, вот ведь незадача. Спускаемся вниз, к делу привлекается спящий мужик из-за перегородки - мигая нездорово красными глазищами, несколько раз извиняется за конфуз и предлагает нам поспать до утра на матрасе в коридорчике, обещает даже выдать подушки с одеялами. Ну, хорошо хоть не «сидите - ждите», как было в Мандалае. Прошу только положить нас не в коридоре, а тоже за перегородкой подле мужика, чтоб не на проходе. Сил и желания скандалить нет, да и смысла тоже.
Красноглазый, разрулив ситуацию, с чувством выполненного долга тут же вырубается на своей скамейке, пока «портье» притаскивает откуда-то с улицы две подстилки типа матрасов, два одеяла и почему-то всего одну подушку сомнительной свежести - хорошо, что у нас с собой спальник, да и лечь можно хоть в куртках: в помещениях здесь ночами тоже весьма свежо.
В 8.30 в наш загашник приходят некие дети и, с любопытством похихикивая понятно над кем, усаживаются смотреть телевизор в метре от нас. Подхожу к ресепшну: «Да-да, ваша комната готова, можете вселяться, и не опоздайте на крышу на завтрак до 10.00! Для вас сегодня бесплатно - в рамках компенсации за маленькое ночное недоразумение с резервейшном». (Бесплатно-то по идее каждое утро, но не в день заселения, т.к. чек-ин везде в 11.00-12.00). Приятно.
Сама комната, пожалуй, стоила того, чтобы поспать полночи под её дверями: большая и на 1м этаже (в коей-то веке не надо взлезать в поднебесье!), всё обделано плетёным деревом, заковролиненный пол, окна выходят на тенистую тихую сторону, на всём этакая печать домашней уютности и радушия. Вот только горячая вода вытекает исключительно из крана и никак не из душа, розетки барахлят, вентилятор почти не работает, а вай-фай медленный, как демон.
В коридоре нас подкарауливает красноглазый чувак с вопросом, узнали ли мы его. Тут же узнаём: именно он ещё в Чанг Те инструктировал как-то раз Колю по вопросам завязывания лонжи, попутно рекомендуя нам эту самую “Remember Inn” в случае попадания на Инле. Тыкал тогда ещё пальцем куда-то в сторону одного из бунгало «первой линии» - мол, вон там сама хозяйка этого отеля со своей дочкой, мы тут все отдыхаем на море на «корпоративном выезде». Тут же признаю и поросячьего вида дочку с ломтём арбуза - одну из тех самых детей, зудевших утром над ухом (и, пожалуй, единственного толстого ребёнка, повстречавшегося нам во всей Мьянме). Хорошо, что удержалась и не рявкнула тогда на них спросонья. Появляется и узнаваемый папа с тройным подбородком и по-дружески жмёт нам руки, ещё раз извиняясь за недоразумение. Красноглазый же в радостном ажиотаже торопится поведать, как они после Чанг Ты побывали и в Янгоне, и у Золотого Камня, и в Нейпьидо, и где-то ещё - уж больно разговорный у него английский, улавливаю от силы процентов 50%. Гадаем, каким боком он причастен к семье владельцев - для кровного родства явно тощ, но вряд ли ведь они таскают по всей стране абы кого в подобные культурно-развлекательные турне…
Завтрак на крыше впечатляет не только видами на туманные горы и утопающий в зелени Ньяуншве (прямо-таки рай после пыльно-грохочущего Мандалая!), но и разнообразнейшим выбором блюд: от традиционных вариаций яиц с тостами (“European breakfast”) до традиционных шанских супов (шаны - одна из местных народностей, на чьём громком имени успешно спекулируют многие дельцы турбизнеса) или блинов с четырьмя видами начинок. В придачу - сок, фрукты, кофе-чай (чёрный!), сгущёнка, повидло и масло вместо маргарина. Даже наш незабвенный «Shwe Ya Minn Guesthouse» не идёт ни в какое сравнение (правда, там было 20$, а не 25$), да и блины здесь вкуснее - не толстые бирманские плюшки, а вполне привычные «европейские», местами золотисто-зажаренные и необъятных размеров. Одно печалит: я аллергически чихаю, как сволочь, и беру посему прозаический рис с яйцом, а Коле нездоровится в целом, ввиду чего он вообще ограничивается сладким чаем. Нелька же героически отдувается за всё семейство: тройная порция арбуза, ананасового сока и банановый блин + яичница с моего риса.
В тени всё ещё прохладно - настолько, что сидим в ветровках и греем руки о горячие кружки с чаем, официантки кутаются в овечьи жилетки и куртки с меховыми воротниками, и теперь это уже не вызывает улыбки, как в каком-нибудь Бангкоке. К 11.00, однако, раскочегаривается уже по полной программе, и наш энтузиазм на тему покататься на прокатных велосипедах сдувается, как дырявый шарик: лично у меня открытые участки туловища на солнце просто-напросто болят, как бывает в непозволительной близости от открытого пламени. Реально жжёт ноги, руки, шею (будто и не остались уже позади полтора месяца в ЮВА!) - какой уж тут слинг. Хотя, бледнолицые туристы целыми днями накручивают педали только так, а кое-кто из многочисленных вело-прокатчиков обещает нам раздобыть детское кресло… Полтора бакса за велосипед в день, трафик не плотный, местность ровная (горы - лишь вдалеке, для антуражу), собаки по-прежнему больше трусливые, хоть и тусуются по 2-3 штуки, нагоняя на меня мандраж и уныние. Посмотрим. В любом случае, после бессонной ночи жизненных сил нам покамест хватает лишь на бдения в «палисаднике» геста, примечательном своими качелями и каменной чашей с кишащими разноцветными рыбинами.
Спрашиваем в нескольких местах цены на лодки по Инле (поездки по озеру организует здесь каждый первый - от нашего красноглазого друга из геста до официанток в забегаловках и тех же велосипедников): 17-20$ за лодку на целый день; трип по длинному перешейку на южную оконечность озера стоит везде фиксировано 50$, т.к. плыть туда якобы 3 часа в один конец. Думаю, что обойдёмся.
Похоже, что обойтись придётся и без Багана («бирманский Ангкор» с тысячами ступ и пагод за 400 км отсюда) - до самолёта остаётся 6 дней, а мы только сюда приехали; Нелька покашливает и утирает сопли; Коля дышит через раз; я вспоминаю рассказы очевидцев о ценах на баганское жильё (в среднем 40-50$) и о тамошнем пекле - куда уж, казалось бы, жарче…
Обедом и ужином в отеле, к сожалению, не кормят даже за деньги - к вечеру проводим мониторинг окрестностей на тему «где б дёшево пожрать», заодно выясняя и цены на прочие туристические обители, кои тут исчисляются десятками и понатыканы на каждом углу. С первым вопросом всё ясно: еда дороговатая - как было в «ресторанах» Чанг Ты (кроме нашего прекрасного “Shwe Yam Minn”), в том числе и в псевдо-местных едальнях как бы для бирманцев, невзирая на их убогий колорит в виде «национальной» микроскопическо-пластмассовой мебели и щелястых навесиков на сваях вместо стен и крыши. Ви
дно, однако, что многие европейцы совсем не прочь таким образом «окунуться в местную жизнь», ну-ну. Путеводитель анонсирует дешёвые «food stalls» на рынке, нынче закрытом по случаю субботы - завтра наведаемся. Пока же дело оканчивается гороховым супом-пюре и отварной картошкой с жиденьким добавлением почти неощутимых мяты и маринованного лука (громко именуется “boiled potato salad”) - мне с моей аллергией только таким бы и питаться, разве что совсем не интересно, да и стоят оба яства по неоправданному доллару + 0,5$ содрали за чай! Неслыханный прецедент: чай в Мьянме - «на столах» всегда и везде.
Вопрос же поселения остаётся открытым. В кондовый «совок» за 20$ переезжать не тянет (даже ради экономии 5$): в номере нет ни кондиционера, ни вентилятора, и один фиг, что они тут как бы и ни к чему - в 19.30 в футболке уже прохладно, а помещения за день не успевают хорошенечко прогреться. Рассматриваем вариант «Nandawunn Hotel», где весьма любезный крендель в очках на беглом (и при том понятном!) английском пообещал нам скинуть цену с 30$ до 25$, ежели мы променяем свои завтраки на крыше на его огромный санузел с лежачей ванной - вместо душевого отсека здесь запросто можно было бы вкрячить сингл, а то и весь дабл. (В смысле, жить нам предлагается не в ванной, а в домике со своим входом, личным крыльцом, где есть стол и стул, и с такой вот гигантской «уборной»). Если к утру буду также беспрерывно чихать, то, наверное, переедем - в “Remember Inn” на полу у нас ведь ковролин, подозреваемый в причастности к моей аллергии. Гораздо легче ведь свалить всё на ковролин, чем перейти на диету из горохового супа, не так ли?
хоть тресни. Тётечка «переводит», что нужно назвать им нашу “destination” - автобус-то весь едет не до Швеньяуна, а в Таунджи, а многие туристы часто высаживаются ещё раньше нас, в Kalaw, дабы на озеро Инле прийти пешком через горы (популярный вариант трекинга). Сама толстуха именно так и собирается поступить, вызывая моё искреннее недоумение и уважение - я бы не рискнула тащить столь внушительную массу тела на хоть сколько-нибудь высокую гору. С автобусниками она общается тоже исключительно по-английски, но гораздо эффективней меня - не иначе, «азиатский инглиш-диалект».
Мне же и в голову не пришло уточнять с мужиками, куда мы едем - билет ведь есть! Не привыкла ещё, что в Мьянме ты почти всегда платишь полную стоимость автобусного билета, даже если слезаешь на полпути - видать, и пункт назначения поэтому на билетах часто не прописывается - зачем, если сумма такая же.
Зато с багажом здесь, как правило, возятся с особенным усердием (не то что тайские драйверы, залихватски забрасывающие твои шмотки куда поглубже): щепетильно заполняют всякие бумажки, прицепляют их к барахлу, а потом - за полчаса до посадки - часто просят ещё и сдать паспорт сотрудникам компании для «регистрации пассажиров» (вскоре его возвращают, с поклоном).
Пока до полдевятого толчёмся «в зале ожидания» Shwe Man Taw Express, встречаем ещё одного - третьего по счёту - русскоговорящего товарища, всё «общение» с которым сводится к его вопросу, может ли он протиснуться мимо меня к розетке подзарядить ноутбук, в который и утыкается затем беспробудно. Кроме того, выясняется, что в Швеньяун мы прибываем не в анонсированные отельным портье 5 утра, а в 3.30 (значит, настраиваться надо вообще на все 3.00) - очень мило, но куда деваться.
Слиппер-бас наш, он же VIP, не даром вызывал у меня смутные подозрения своей мизерной разницей в цене по сравнению с басами обычными (13$ и 11$ соответственно): те же подушки-пледы-вода, а весь бонус - это булка, кофе и пресловутые 2+1 кресла в ряд вместо стандартных 2+2, которые должны были бы быть настолько широкими, чтобы уместить на двух штуках троих нас. Естественно, фигушки: кресла как кресла, откидываются градусов на 120-130 максимум, а «умещается» Нелька разве что на широком подлокотнике между нашими двумя сидениями, но это только в начальный и непродолжительный период буйства и утихомиривания, за которым следует типичный для деточки глубочайший и невозмутимый автобусный сон - за неимением лучшего, у нас на руках.
Да, ещё в автобусе имеется туалет… с предупреждением аршинными буквами «Pee ONLY!!!!!». Сурьёзные же дела следует обделывать на единственной остановке у кафе с туалетом; правда, с началом тошнотворной горной дороги водитель и проводница с пониманием относятся к просьбам «остановится буквально на минуточку» и даже снабжают выбегающего в ночь страдальца целым рулоном туалетной бумаги.
Места для ног мало, но это неожиданно оказывается плюсом: из высоко задираемой подножной полки и битком набитого рюкзака «с ручной кладью» сооружаю себе «подставку», благодаря которой ноги в дороге почти не отекли, ура. Кондиционер опять работает рывками: только и делаю, что накрываю себя и Нельку пледом, чтобы через 5-10 минут раскрыться - не соскучишься.
Дорога сначала ничего, а потом уходит в горы и превращается в подобие той, по которой ехали в- и из Чанг Ты: узкая и извилистая, как бес. С одной фурой разъезжаемся минут 5, скорость опять близка к нулю. Зато мне снова совсем не страшно - за рулём водитель не уснёт точно, а бездны под колёсами мне не видать из-за попыток поклевать носом и кромешной тьмы (утыканный фонарями мандалайский хай-вэй давно остался в прошлой жизни).
Между попытками замечаю за окном впечатляюще-зловещее нечто: огромная ярко освещённая территория за двумя заборами с колючей проволокой и как будто свежевспаханной «полосой отчуждения». Фонари на неестественно близком расстоянии буквально в пару метров идут чёткими ровными рядами, словно освещая за заборами какие-то аллеи или просеки. По-моему, столько фонарей не горело и на всём протяжении нашего пути!.. Автобус притормаживает и сажает какого-то мужика: «откинувшийся с зоны» - только и может выдать моё воспалённое воображение.
На едально-туалетной остановке отправляюсь, собственно, по назначению, которое находится метрах в 30ти от придорожной забегаловки, под завязку набитой народом из 2-3х притулившихся автобусов. Путь в сортир не прост - по извилистым почти не освещённым деревянным настилам, между безмятежно дрыхнущих псов. Стоит мне запереть дверцу кабинки, как внезапно вырубается свет. Хотя, отчего ж внезапно - к регулярным отключкам “power” мы тут уже давно привыкли. Сквозь щели пробивается спасительный свет яркой луны и звёзд, так что в гальюн я не проваливаюсь, но вот как быть с обратной дорогой? - смущают меня, естественно, спавшие минуту назад псы: а ну как они прознали каким-то образом про случившийся катаклизм, проснулись и пребывают не в духе. А тут как раз ещё и я, со своим излучающимся на километр адреналином. В сомнениях приоткрываю дверцу и вдруг слышу заливистую песнь бирманки, идущей, по всей видимости, в нужном мне направлении - рысцой пристраиваюсь за ней и благополучно достигаю автобуса (собаки же все испарились, как не бывало).
Местные, кстати - и мужчины, и женщины - поют здесь регулярно, по жизни: поют во время мытья полов и приготовления пищи, поют в ожидании транспорта и за рулём, поют по дороге из туалета. И ни каким боком этого не стесняются (как «принято» у нас), в том числе и молодёжь.
В кромешной тьме народ продолжает невозмутимо жрать и болтать, хозяева кафе подключают худосочные гирляндочки наподобие новогодних - типа аварийное освещение. Топчусь вокруг автобуса - тоже тёмного и с закрытыми дверями (опять на остановке вышли, как и положено, все до единого, кроме спящей Нельки и Коли); рядом переминается с ноги на ногу цивильно одетый то ли турист, то ли какой-то бизнесмен - во тьме и не разобрать. Разговорились: чувак сам из Янгона, едет в Швеньяун к родителям на семейную встречу. Подтверждает, что прибудем туда уже скоро - около 3х ночи, на мой же вопрос про способ добирания из Швеньяуна в Ньяуншве в столь поздний (или уже ранний?) час уверенно отвечает, что добраться никак не возможно, такси никаких там не ездит даже днём. Опаньки. Я склонна не верить, т.к. добираются же туда каким-то образом все многочисленные туристы - место ведь известнейшее!.. Сильно смущает лишь то, что в коварном Lonely Planet ни строчки не сказано про этот отрезок пути - езжайте, мол, до Швеньяуна, а там до озера уже рукой подать.
Завидя моё уныние, участливый бирманец уговаривает меня не расстраиваться: его папа сам нас туда отвезёт на своей машине - подумаешь, какие-то 10 км! Растроганно рассыпаюсь в благодарностях, но тут он решает папе позвонить, и вскоре выясняется, что некий «kind of bus» там всё-таки ездит, и даже по ночам. Ну и чудненько. Хотя, вырисовывался отличный шанс побывать в гостях «у простых мьянманцев» (точнее, не шибко простых - судя по превосходному английскому моего знакомца) - вполне допускаю, что, завидев спящую Нельку, его добрый папа пригласил бы нас к себе переночевать…
В Калау автобус пустеет на 2/3 - почти все белые рюкзачники, а также толстая кореянка вылезают, дабы предаться впоследствии трекингу по холмам и долинам. Коля отсаживается на свободные места, Нелька складируется на его кресло, и я, наконец, чудесно засыпаю, теперь уже явственно ощущая в себе признаки пошевеливающегося живого человечка - что ж, легко запомнить, если в поликлинике вдруг потом понадобится: 15 марта. Тут и приехали, на часах - 03:10.
Из автобуса вылезаем оперативно, чтоб не увезли ненароком в Таунджи. Тьма тьмущая, ледник собачий, несколько закутанных с ног до головы личностей топчутся около пылающих костров на обочине. Вселяет оптимизм то, что мы не одиноки: ещё пятеро европейцев, поёживаясь, спешат навьючить для тепла свои рюкзаки и нахлобучить капюшоны. Один из местных закутанных жестами приглашает всех нас следовать за ним - собственно, других вариантов у нас и нет. Коляску не раскладываем, полупроснувшуюся так и не обутую Нельку несу на руках, прижимая к себе от ветра. Минуем соблазнительно-пустой мини-бас с мягким салоном, но увы - видать, дожидается своих вип-клиентов. А нам - пожалуйте в тук-тук, господа, и будьте любезны потесниться, теплее будет. Впервые за всю поездку в футболке-кофте-куртке мне самое оно, шею и голову под капюшоном заматываю Колиной арафаткой - как же я в Москве, интересно, хожу «без головы» в -5С, и не холодно?.. Здесь-то сейчас явно какой-никакой плюс, хоть пар изо рта и идёт… Деточка решает повредничать с недосыпу и куртку надевать не желает; Коля в итоге запихивает её всю под свою ветровку в рамках излюбленной игры «в берлогу», после чего ребёнок становится весел и бодр, как стрекозёл.
Тем временем к восьмерым нам и всем нашим рюкзакам дозапихивают ещё двух откуда-то взявшихся туристов, и тук-тук наш на излишне приличной скорости едет сквозь то ли поля, то ли болота; вдалеке вроде как маячат огоньки. Не могу удержаться от нездорового смеха при мысли, насколько все мы сейчас смахиваем на «локал пипл»: закутанные в подручное тряпьё, несёмся куда-то на дребезжащей тарантайке сквозь ночь и ветер. Осталось только добавить тюков на крышу и пару свисающих человек на подножку для полноты картины. И песен чегой-то мы не поём, Нелькины писки и вопли «из берлоги» не в счёт.
Успеваю зацепить глазом внушительный религиозный объект: десятки белых ступ тянутся из мрака к чёрному небу своими золотыми остроконечностями, больше смахивая на какой-то сказочный мираж в слабом свете двух-трёх придорожных фонарей. Надо будет запомнить и попытаться вернуться сюда в свете дня - если не привиделось, конечно. Минут через 30-40 болота заканчиваются, и мы начинаем петлять по относительно освещённым улицам - не иначе, уже и Ньяуншве, прекрасно. Наш типа забронированный “Remember Inn Hotel” - первый по счёту, а сидим мы в самой глубине, так что пока вылезаем, «крайняя» пассажирка, у которой не забронировано ничего, успевает резво сгонять на ресепшн и вернуться с известием, что заведение “complete”.
Недобрые предчувствия усиливаются, но куда деваться - подбираем барахло и заходим внутрь. Кто минуту назад развернул нашу предшественницу, не понятно: в слабо освещённом просторном фойе наблюдаем уютно спящего мужика за - а точнее, под - стойкой регистрации, ещё более комфортно и крепко спящего мужика на скамейке за стеклянными дверями, безмятежно дрыхнущую псину на кресле и неопределённое количество человек, спящих на разноцветных тряпочках в глубине коридора. На моё «ссори» портье привычно вскакивает, как китайский болванчик, и какое-то время шуршит тетрадкой в поисках обозначенного мною резервэйшн: «Окей, пройдёмте». Смутные опасения не отступают, и не зря: поднимаемся на третий этаж, мужик ключами открывает крайнюю дверь, но… тут же пятится на цыпочках и максимально бесшумно её закрывает - комната оказывается-таки занята, вот ведь незадача. Спускаемся вниз, к делу привлекается спящий мужик из-за перегородки - мигая нездорово красными глазищами, несколько раз извиняется за конфуз и предлагает нам поспать до утра на матрасе в коридорчике, обещает даже выдать подушки с одеялами. Ну, хорошо хоть не «сидите - ждите», как было в Мандалае. Прошу только положить нас не в коридоре, а тоже за перегородкой подле мужика, чтоб не на проходе. Сил и желания скандалить нет, да и смысла тоже.
Красноглазый, разрулив ситуацию, с чувством выполненного долга тут же вырубается на своей скамейке, пока «портье» притаскивает откуда-то с улицы две подстилки типа матрасов, два одеяла и почему-то всего одну подушку сомнительной свежести - хорошо, что у нас с собой спальник, да и лечь можно хоть в куртках: в помещениях здесь ночами тоже весьма свежо.
В 8.30 в наш загашник приходят некие дети и, с любопытством похихикивая понятно над кем, усаживаются смотреть телевизор в метре от нас. Подхожу к ресепшну: «Да-да, ваша комната готова, можете вселяться, и не опоздайте на крышу на завтрак до 10.00! Для вас сегодня бесплатно - в рамках компенсации за маленькое ночное недоразумение с резервейшном». (Бесплатно-то по идее каждое утро, но не в день заселения, т.к. чек-ин везде в 11.00-12.00). Приятно.
Сама комната, пожалуй, стоила того, чтобы поспать полночи под её дверями: большая и на 1м этаже (в коей-то веке не надо взлезать в поднебесье!), всё обделано плетёным деревом, заковролиненный пол, окна выходят на тенистую тихую сторону, на всём этакая печать домашней уютности и радушия. Вот только горячая вода вытекает исключительно из крана и никак не из душа, розетки барахлят, вентилятор почти не работает, а вай-фай медленный, как демон.
В коридоре нас подкарауливает красноглазый чувак с вопросом, узнали ли мы его. Тут же узнаём: именно он ещё в Чанг Те инструктировал как-то раз Колю по вопросам завязывания лонжи, попутно рекомендуя нам эту самую “Remember Inn” в случае попадания на Инле. Тыкал тогда ещё пальцем куда-то в сторону одного из бунгало «первой линии» - мол, вон там сама хозяйка этого отеля со своей дочкой, мы тут все отдыхаем на море на «корпоративном выезде». Тут же признаю и поросячьего вида дочку с ломтём арбуза - одну из тех самых детей, зудевших утром над ухом (и, пожалуй, единственного толстого ребёнка, повстречавшегося нам во всей Мьянме). Хорошо, что удержалась и не рявкнула тогда на них спросонья. Появляется и узнаваемый папа с тройным подбородком и по-дружески жмёт нам руки, ещё раз извиняясь за недоразумение. Красноглазый же в радостном ажиотаже торопится поведать, как они после Чанг Ты побывали и в Янгоне, и у Золотого Камня, и в Нейпьидо, и где-то ещё - уж больно разговорный у него английский, улавливаю от силы процентов 50%. Гадаем, каким боком он причастен к семье владельцев - для кровного родства явно тощ, но вряд ли ведь они таскают по всей стране абы кого в подобные культурно-развлекательные турне…
Завтрак на крыше впечатляет не только видами на туманные горы и утопающий в зелени Ньяуншве (прямо-таки рай после пыльно-грохочущего Мандалая!), но и разнообразнейшим выбором блюд: от традиционных вариаций яиц с тостами (“European breakfast”) до традиционных шанских супов (шаны - одна из местных народностей, на чьём громком имени успешно спекулируют многие дельцы турбизнеса) или блинов с четырьмя видами начинок. В придачу - сок, фрукты, кофе-чай (чёрный!), сгущёнка, повидло и масло вместо маргарина. Даже наш незабвенный «Shwe Ya Minn Guesthouse» не идёт ни в какое сравнение (правда, там было 20$, а не 25$), да и блины здесь вкуснее - не толстые бирманские плюшки, а вполне привычные «европейские», местами золотисто-зажаренные и необъятных размеров. Одно печалит: я аллергически чихаю, как сволочь, и беру посему прозаический рис с яйцом, а Коле нездоровится в целом, ввиду чего он вообще ограничивается сладким чаем. Нелька же героически отдувается за всё семейство: тройная порция арбуза, ананасового сока и банановый блин + яичница с моего риса.
В тени всё ещё прохладно - настолько, что сидим в ветровках и греем руки о горячие кружки с чаем, официантки кутаются в овечьи жилетки и куртки с меховыми воротниками, и теперь это уже не вызывает улыбки, как в каком-нибудь Бангкоке. К 11.00, однако, раскочегаривается уже по полной программе, и наш энтузиазм на тему покататься на прокатных велосипедах сдувается, как дырявый шарик: лично у меня открытые участки туловища на солнце просто-напросто болят, как бывает в непозволительной близости от открытого пламени. Реально жжёт ноги, руки, шею (будто и не остались уже позади полтора месяца в ЮВА!) - какой уж тут слинг. Хотя, бледнолицые туристы целыми днями накручивают педали только так, а кое-кто из многочисленных вело-прокатчиков обещает нам раздобыть детское кресло… Полтора бакса за велосипед в день, трафик не плотный, местность ровная (горы - лишь вдалеке, для антуражу), собаки по-прежнему больше трусливые, хоть и тусуются по 2-3 штуки, нагоняя на меня мандраж и уныние. Посмотрим. В любом случае, после бессонной ночи жизненных сил нам покамест хватает лишь на бдения в «палисаднике» геста, примечательном своими качелями и каменной чашей с кишащими разноцветными рыбинами.
Спрашиваем в нескольких местах цены на лодки по Инле (поездки по озеру организует здесь каждый первый - от нашего красноглазого друга из геста до официанток в забегаловках и тех же велосипедников): 17-20$ за лодку на целый день; трип по длинному перешейку на южную оконечность озера стоит везде фиксировано 50$, т.к. плыть туда якобы 3 часа в один конец. Думаю, что обойдёмся.
Похоже, что обойтись придётся и без Багана («бирманский Ангкор» с тысячами ступ и пагод за 400 км отсюда) - до самолёта остаётся 6 дней, а мы только сюда приехали; Нелька покашливает и утирает сопли; Коля дышит через раз; я вспоминаю рассказы очевидцев о ценах на баганское жильё (в среднем 40-50$) и о тамошнем пекле - куда уж, казалось бы, жарче…
Обедом и ужином в отеле, к сожалению, не кормят даже за деньги - к вечеру проводим мониторинг окрестностей на тему «где б дёшево пожрать», заодно выясняя и цены на прочие туристические обители, кои тут исчисляются десятками и понатыканы на каждом углу. С первым вопросом всё ясно: еда дороговатая - как было в «ресторанах» Чанг Ты (кроме нашего прекрасного “Shwe Yam Minn”), в том числе и в псевдо-местных едальнях как бы для бирманцев, невзирая на их убогий колорит в виде «национальной» микроскопическо-пластмассовой мебели и щелястых навесиков на сваях вместо стен и крыши. Ви
дно, однако, что многие европейцы совсем не прочь таким образом «окунуться в местную жизнь», ну-ну. Путеводитель анонсирует дешёвые «food stalls» на рынке, нынче закрытом по случаю субботы - завтра наведаемся. Пока же дело оканчивается гороховым супом-пюре и отварной картошкой с жиденьким добавлением почти неощутимых мяты и маринованного лука (громко именуется “boiled potato salad”) - мне с моей аллергией только таким бы и питаться, разве что совсем не интересно, да и стоят оба яства по неоправданному доллару + 0,5$ содрали за чай! Неслыханный прецедент: чай в Мьянме - «на столах» всегда и везде.
Вопрос же поселения остаётся открытым. В кондовый «совок» за 20$ переезжать не тянет (даже ради экономии 5$): в номере нет ни кондиционера, ни вентилятора, и один фиг, что они тут как бы и ни к чему - в 19.30 в футболке уже прохладно, а помещения за день не успевают хорошенечко прогреться. Рассматриваем вариант «Nandawunn Hotel», где весьма любезный крендель в очках на беглом (и при том понятном!) английском пообещал нам скинуть цену с 30$ до 25$, ежели мы променяем свои завтраки на крыше на его огромный санузел с лежачей ванной - вместо душевого отсека здесь запросто можно было бы вкрячить сингл, а то и весь дабл. (В смысле, жить нам предлагается не в ванной, а в домике со своим входом, личным крыльцом, где есть стол и стул, и с такой вот гигантской «уборной»). Если к утру буду также беспрерывно чихать, то, наверное, переедем - в “Remember Inn” на полу у нас ведь ковролин, подозреваемый в причастности к моей аллергии. Гораздо легче ведь свалить всё на ковролин, чем перейти на диету из горохового супа, не так ли?