Итоги года -- куда ж без них?
"Итожное" настроение возникло у меня пару дней назад, причем касалось оно явно не только уходящего года.
Я забирала ребенка после экскурсии с классом в Исторический музей.
Экскурсия затянулась, надо было подождать минут сорок.
В одном из самых известных музеев страны не оказалось холла, где можно посидеть-подождатть: узкий проход, арка металлоискателя, два ничего, конечно, не проверяющих милиционера, окошко кассы, которое не касса, все, дальше -- платно. Когда я сослепу (очки запотевают с холода, первые несколько минут ничего не вижу в помещении) ткнулась в какой-то не тот проход, вслед полетело сакраментальное, тем самым голосом из анекдота про "прачечная? институт культуры!": "И далеко вы собрались?".
Оставаться в этом храме исторического наследия (впрочем, может это все была инсталяция "назад в СССР"?) не хотелось, и вышла я обратно на Манежную площадь, где огоньками зазывно мелькала рождественская ярмарка. Пойду, думаю, погуляю там, может, накроет меня благословенная волна праздничного духа, а то настроение было то еще в свете последних событий.
Ярмарка оказалась загончиком с десятком палаток, между которым по грязной и скользкой жиже бродили мрачные люди с напряжеными лицами. В палатках продавали игрушки -- по три-четыре вида в каждой, за деньги, не адекватные ничему вообще. Раздраженные продавцы оправдывались перед редкими покупателями, что мол, не знают, почему этот простой шарик стоит 600 руб., не они цены назначали. Народ толпился перед лавками с едой, которую даже не было видно в витрине, так что покупали по надписям на ларьке. Надписи звучали заманчиво, из той, другой, европейской рождественской жизни. Вафли там, паштет, глинтвейн. Рядом в той же грязи стояли навесы со столиками, там люди, зябко ежась, наскоро жевали добытое. Особенно впечатлил ларек на входе, там три наряженные девушки раздавали путеводитель по ярмарке. А то ж там сразу заблудишься и вовек не найдешься, на трех квадратных метрах-то.
Потом прочитала у кого-то из френдов, что стоило это европейское чудо 12 лимонов бюджетных денег. За них нам привезли куочек Европы, чтобы мы тоже могли, как белые люди, глинвейна выпить и, так сказать, причаститься.
Слева от ярмарки стояли две большие машины с ОМОНом -- не знаю, зачем.
Сзади виднелся вырезанный под корень Александровский сад. В его сторону даже смотреть было больно.
И вот тут и накрыло острое чувство, смесь грусти, злости и жалости к этой несчатной стране, которую купили у ее народа за блестящие бусы, за возможность раз в году, пусть в грязи и задорого, пусть по соседству с ОМОНом, но побыть "нормальными", поверить хоть на четверть часа, что вот же и у нас жизнь, и праздник, и простые милые радости, и все как у людей. Потому что у нас не было, как у людей, так давно, что мы уже и не помним, как это, только знаем, какие слова должны быть написаны на витрине.
Вот он, итог -- не только года, а целого периода -- фальшивая картонная "европа" за откатные миллионы, и недоуменное разочарование на лицах выходящих из загончика людей -- что это было? неужели это оно и есть?
Лучше всего его выразили еще год назад анархисты, которые в ночь после выборов прошли по городу с плакатом "Вас нае..ли".
Проблема в том, что в виде конструкций с глаголом второго лица такие вещи не усваиваются, вызывают защитное отторжение и агрессию. Интересное начнется, когда утверждение примет форму "НАС нае..ли". А оно уже почти.
Этот год уносил иллюзии, взламывал защиты, срывал покровы. Одна за другой возникали ситуации, в которых надо было определяться и невозможно было "слиться с пейзажем". Больше правды. Больше боли. Добро пожаловать в реальный мир (с).
Вот и власть уже больше не хочет, чтобы ее любили -- хочет, чтобы боялись. И это, на самом деле, не так плохо, потому что честно.
Нам бы тоже поскорее перестать хотеть, чтобы они нас любили, понимали и заботились, пусть боятся -- это самые здоровые отношения, если речь идет об отношениях с властью, особенно в период взросления общества.
Все предновогодние посиделки, на которых довелось побывать, были окрашены этой грустью, и ожиданием непонятного, и черным юмором как источником мужества, и теплом, когда хотелось сесть поближе друг к другу, и сказать что-нибудь в утешение.
Это грусть взросления, когда начинаешь понимать, что нет смысла писать Дед Морозу письма с просьбой, чтобы папа с мамой перестали ссориться или чтобы бабушка не умирала. И даже когда пишешь про игрушки, сначала надо бы осторожно узнать у родителей, как там у них сейчас с деньгами.
Давайте погрустим, для нас нет пути взросления через любовь и заботу доброго родителя, есть только через грусть и слезы о том, чего у нас нет и не было, и через поиск опоры внутри себя и друг в друге.
Такое вот примерно настроение конца года, хотя мои лично итоги вполне себе неплохие, но о них я напишу отдельно, и, наверное, уже в начале будущего года, потому что планов больше, чем итогов. Сейчас хочу только сказать спасибо вам всем, кто помогал и поддерживал, я потом еще раз напишу об этом подробно, а сейчас просто: спасибо, спасибо, спасибо, и храни вас Бог.
Но все таки, пока мы еще не совсем взрослые. Очень хочется попросить.
Дед Мороз, приходи к нам с пустым мешком, только очень большим. И не надо нам подарков -- лучше унеси побольше ненужного. А то такие завалы, что не знаешь, как и подступиться. Ты помоги начать, а дальше мы уж сами постраемся навести флай-леди.
И еще -- давай, ты не будешь ждать, когда мы станем вести себя хорошо -- можешь ведь и не дождаться. Давай, ты сначала поможешь, авансом, ни за что. Просто потому, что ты добрый и мудрый, а мы и правда не очень счастливые дети, которым трудно взрослеть.
Я забирала ребенка после экскурсии с классом в Исторический музей.
Экскурсия затянулась, надо было подождать минут сорок.
В одном из самых известных музеев страны не оказалось холла, где можно посидеть-подождатть: узкий проход, арка металлоискателя, два ничего, конечно, не проверяющих милиционера, окошко кассы, которое не касса, все, дальше -- платно. Когда я сослепу (очки запотевают с холода, первые несколько минут ничего не вижу в помещении) ткнулась в какой-то не тот проход, вслед полетело сакраментальное, тем самым голосом из анекдота про "прачечная? институт культуры!": "И далеко вы собрались?".
Оставаться в этом храме исторического наследия (впрочем, может это все была инсталяция "назад в СССР"?) не хотелось, и вышла я обратно на Манежную площадь, где огоньками зазывно мелькала рождественская ярмарка. Пойду, думаю, погуляю там, может, накроет меня благословенная волна праздничного духа, а то настроение было то еще в свете последних событий.
Ярмарка оказалась загончиком с десятком палаток, между которым по грязной и скользкой жиже бродили мрачные люди с напряжеными лицами. В палатках продавали игрушки -- по три-четыре вида в каждой, за деньги, не адекватные ничему вообще. Раздраженные продавцы оправдывались перед редкими покупателями, что мол, не знают, почему этот простой шарик стоит 600 руб., не они цены назначали. Народ толпился перед лавками с едой, которую даже не было видно в витрине, так что покупали по надписям на ларьке. Надписи звучали заманчиво, из той, другой, европейской рождественской жизни. Вафли там, паштет, глинтвейн. Рядом в той же грязи стояли навесы со столиками, там люди, зябко ежась, наскоро жевали добытое. Особенно впечатлил ларек на входе, там три наряженные девушки раздавали путеводитель по ярмарке. А то ж там сразу заблудишься и вовек не найдешься, на трех квадратных метрах-то.
Потом прочитала у кого-то из френдов, что стоило это европейское чудо 12 лимонов бюджетных денег. За них нам привезли куочек Европы, чтобы мы тоже могли, как белые люди, глинвейна выпить и, так сказать, причаститься.
Слева от ярмарки стояли две большие машины с ОМОНом -- не знаю, зачем.
Сзади виднелся вырезанный под корень Александровский сад. В его сторону даже смотреть было больно.
И вот тут и накрыло острое чувство, смесь грусти, злости и жалости к этой несчатной стране, которую купили у ее народа за блестящие бусы, за возможность раз в году, пусть в грязи и задорого, пусть по соседству с ОМОНом, но побыть "нормальными", поверить хоть на четверть часа, что вот же и у нас жизнь, и праздник, и простые милые радости, и все как у людей. Потому что у нас не было, как у людей, так давно, что мы уже и не помним, как это, только знаем, какие слова должны быть написаны на витрине.
Вот он, итог -- не только года, а целого периода -- фальшивая картонная "европа" за откатные миллионы, и недоуменное разочарование на лицах выходящих из загончика людей -- что это было? неужели это оно и есть?
Лучше всего его выразили еще год назад анархисты, которые в ночь после выборов прошли по городу с плакатом "Вас нае..ли".
Проблема в том, что в виде конструкций с глаголом второго лица такие вещи не усваиваются, вызывают защитное отторжение и агрессию. Интересное начнется, когда утверждение примет форму "НАС нае..ли". А оно уже почти.
Этот год уносил иллюзии, взламывал защиты, срывал покровы. Одна за другой возникали ситуации, в которых надо было определяться и невозможно было "слиться с пейзажем". Больше правды. Больше боли. Добро пожаловать в реальный мир (с).
Вот и власть уже больше не хочет, чтобы ее любили -- хочет, чтобы боялись. И это, на самом деле, не так плохо, потому что честно.
Нам бы тоже поскорее перестать хотеть, чтобы они нас любили, понимали и заботились, пусть боятся -- это самые здоровые отношения, если речь идет об отношениях с властью, особенно в период взросления общества.
Все предновогодние посиделки, на которых довелось побывать, были окрашены этой грустью, и ожиданием непонятного, и черным юмором как источником мужества, и теплом, когда хотелось сесть поближе друг к другу, и сказать что-нибудь в утешение.
Это грусть взросления, когда начинаешь понимать, что нет смысла писать Дед Морозу письма с просьбой, чтобы папа с мамой перестали ссориться или чтобы бабушка не умирала. И даже когда пишешь про игрушки, сначала надо бы осторожно узнать у родителей, как там у них сейчас с деньгами.
Давайте погрустим, для нас нет пути взросления через любовь и заботу доброго родителя, есть только через грусть и слезы о том, чего у нас нет и не было, и через поиск опоры внутри себя и друг в друге.
Такое вот примерно настроение конца года, хотя мои лично итоги вполне себе неплохие, но о них я напишу отдельно, и, наверное, уже в начале будущего года, потому что планов больше, чем итогов. Сейчас хочу только сказать спасибо вам всем, кто помогал и поддерживал, я потом еще раз напишу об этом подробно, а сейчас просто: спасибо, спасибо, спасибо, и храни вас Бог.
Но все таки, пока мы еще не совсем взрослые. Очень хочется попросить.
Дед Мороз, приходи к нам с пустым мешком, только очень большим. И не надо нам подарков -- лучше унеси побольше ненужного. А то такие завалы, что не знаешь, как и подступиться. Ты помоги начать, а дальше мы уж сами постраемся навести флай-леди.
И еще -- давай, ты не будешь ждать, когда мы станем вести себя хорошо -- можешь ведь и не дождаться. Давай, ты сначала поможешь, авансом, ни за что. Просто потому, что ты добрый и мудрый, а мы и правда не очень счастливые дети, которым трудно взрослеть.