Как рассказать об этой "Травиате"?
Дамы и господа.
Удалось побывать на генеральном прогоне оперы Верди "Травиата". На полноценном спектакле с костюмами и декорациями, но с остановками и повторами. Подготовка к этому событию для нас проходила под знаком вопроса.
Во-первых, далеко. Израиль, конечно, государство небольшое. Но это очевидно только разглядывающим его на карте через увеличительное стекло. Да, из нашего городка Тель-Авив и Иерусалим вполне достижимы. Чем мы и пользуемся постоянно. Но в данном случае речь шла о концертной площадке на берегу Мёртвого моря. Далеко!
Во-вторых, опера поздно закончится, а ночное возвращение домой по пустыне глубокой ночью вовсе не привлекает. Да и машину гонять жалко.
В-третьих, когда на прошлых фестивалях ставили такие масштабные проекты, как "Набукко" и "Аиду", и даже мощную "Кармен", то это было как-то обоснованно. А тут - "Травиата", будуарная любовная история. К чему так мучить несчастных любителей оперы. Ворча всё это и многое другое себе под нос мы отправились в путь. Ибо лучше сожалеть о сделанном, чем об упущенном.
И пять часов пролетели единым прекрасным мгновением. Ощущение радости гулкими толчками заставляло сердце биться куда сильнее, чем полагается в это время суток. И единственное, что не даёт мне покоя, как обо всём этом достойно рассказать?
Как рассказать о фестивале, ставшем уже традиционным? О мечте его организаторов, превратить пустыню в зону весёлого и яркого праздника для своих и чужих? И чтоб уже никто там не различал кто свой, а кто чужой в потоке радости и упоительной музыки. О месте его проведения? О горе, пропитанной историей, мифами, легендами, величием и подвигами духа. О Масаде, пережившей и Макавеев, и римлян, и много чего ещё, безмолвно взирающей на человеческую суету у своего подножья. Безучастно и гордо.
И только раз в году, в фестивальные дни, под колдовским влиянием светорежиссёров, меняющая свой моноцветный облик. Представляете, огромная гора, возвышающаяся над сценой становится одним из основных участников действия. Переживает за происходящее там, внизу, светится и расцветает всевозможными цветами. Иногда суровыми дорогами к жестоким небесам, как в "Аиде", а иногда легкомысленными розовыми и фиолетовыми бантиками, как в "Травиате". Как гениальной актрисе, ей всё к лицу.
Как рассказать о фестивальной площадке, возникшей посреди заповедника. О спрятавшемся сером тысячелетнем песке. О впечатляющих и ошарашивающих числах? О сцене, площадью четыре тысячи квадратных метров и трибунах, готовых принять 7580 гостей. О легкомысленной парижской улочке площадью 15000 квадратных метров. О ресторанчиках, арках, столиках. О семистах непосредственых участниках постановки и 2500-х технических работниках?
Как рассказать об организаторах этого праздника. Об их упорстве, одержимости, выносливости. О генеральном директоре Израильской оперы Хане Муниц, буквально поселившейся на фестивальной площадке. И к пыли, и к ветру, и к жаре можно привыкнуть, если есть ради чего. Были случаи в истории нашего народа. Вот и водит она за собой по пустыне неутомимо усталую боевую команду. Сорок лет, правда, ещё не прошло.
Как рассказать о том, почему "Травиата"? Потому ли, что эта опера была первой, поставленной в Израиле в 1923 году. Или потому, что в прошлом году раздновали 200-летие со дня рождения Верди, и 2013-й был объявлен его годом. Или, по словам Ханы Муниц, Виолетта говорила, что Париж для неё - пустыня. Вот и решили создатели построить Париж в Негеве.
Как рассказать о сухом ветре пустыни, иссушающе горячем днём, но фестивальными ночами несущем лёгкую блаженную прохладу? И о небесах над пустыней. Синих, серых, контрастных. И о "летающих тарелках" примчавшихся из неведомого, чтобы тоже поучаствовать в празднике.
Как рассказать о человеке, без которого этого не состоялось бы. Или было совсем другим. О маэстро Даниэле Орене. Одном из лучших в мире дирижёров-постановщиков опер. И об оркестре, преображающемся в его руках, как алмаз искусной огранки. Об этой невероятной репетиции, на которой нам посчастливилось побывать. О рождении нового прямо на наших глазах. Об остановках, задающих новую сценографию. Яростных спорах с режиссёром. О волшебной палочке, в руках Орена, мгновенно и властно меняющей ход спектакля. О человеке поющем, смеющемся, плачущем и кричащем на всех языках за дирижёрским пультом. Впрочем, о нём я обязательно расскажу отдельно. И очень скоро.
И, наконец, как рассказать о самой опере. Тут даже для вопросов не достаёт слов. О яркости, боли, нежности, любви, отчаянии. Об огромной сцене, сверкающей отсветами парижских балов.Не стану же я пересказывать известное всем либретто. Лучше покажу несколько фотографий.
Как рассказать о блестящих солистах? Об одной из лучших в мире исполнительниц партии Виолетты сопрано Елене Мосук и потрясающем испанском теноре Чельсо Альбело?
О кордебалете, огненном в прямом и переносном смысле этого слова?
Как рассказать о "долгой" дороге назад, оказавшейся такой короткой? О фантастическом обаянии ночной нашей хозяйки - пустыни? О пустых дорогах? О невероятно чёрном небе над головами, исколотом серебряными булавками звёзд? О разговорах, спорах, воспоминаниях о пережитом, примолкших лишь на несколько минут во время набега на еду в светящемся магазинчике при ночной заправке, где казённый сэндвич казался вершиной кулинарных изысков. О возвращении домой в 4 часа ночи, "когда сна ни в одном глазу"? Потому что, как уснёшь если столько адреналина воспоминаний гуляет в крови?
Дамы и господа! Не представляю, как ответить на все эти вопросы. И на многие другие важные и не менее безответные, теснящиеся в горячих от восторга головах. Есть единственный способ.
Приехать самим и убедиться лично. А иначе - никак!
.
Удалось побывать на генеральном прогоне оперы Верди "Травиата". На полноценном спектакле с костюмами и декорациями, но с остановками и повторами. Подготовка к этому событию для нас проходила под знаком вопроса.
Во-первых, далеко. Израиль, конечно, государство небольшое. Но это очевидно только разглядывающим его на карте через увеличительное стекло. Да, из нашего городка Тель-Авив и Иерусалим вполне достижимы. Чем мы и пользуемся постоянно. Но в данном случае речь шла о концертной площадке на берегу Мёртвого моря. Далеко!
Во-вторых, опера поздно закончится, а ночное возвращение домой по пустыне глубокой ночью вовсе не привлекает. Да и машину гонять жалко.
В-третьих, когда на прошлых фестивалях ставили такие масштабные проекты, как "Набукко" и "Аиду", и даже мощную "Кармен", то это было как-то обоснованно. А тут - "Травиата", будуарная любовная история. К чему так мучить несчастных любителей оперы. Ворча всё это и многое другое себе под нос мы отправились в путь. Ибо лучше сожалеть о сделанном, чем об упущенном.
И пять часов пролетели единым прекрасным мгновением. Ощущение радости гулкими толчками заставляло сердце биться куда сильнее, чем полагается в это время суток. И единственное, что не даёт мне покоя, как обо всём этом достойно рассказать?
Как рассказать о фестивале, ставшем уже традиционным? О мечте его организаторов, превратить пустыню в зону весёлого и яркого праздника для своих и чужих? И чтоб уже никто там не различал кто свой, а кто чужой в потоке радости и упоительной музыки. О месте его проведения? О горе, пропитанной историей, мифами, легендами, величием и подвигами духа. О Масаде, пережившей и Макавеев, и римлян, и много чего ещё, безмолвно взирающей на человеческую суету у своего подножья. Безучастно и гордо.
И только раз в году, в фестивальные дни, под колдовским влиянием светорежиссёров, меняющая свой моноцветный облик. Представляете, огромная гора, возвышающаяся над сценой становится одним из основных участников действия. Переживает за происходящее там, внизу, светится и расцветает всевозможными цветами. Иногда суровыми дорогами к жестоким небесам, как в "Аиде", а иногда легкомысленными розовыми и фиолетовыми бантиками, как в "Травиате". Как гениальной актрисе, ей всё к лицу.
Как рассказать о фестивальной площадке, возникшей посреди заповедника. О спрятавшемся сером тысячелетнем песке. О впечатляющих и ошарашивающих числах? О сцене, площадью четыре тысячи квадратных метров и трибунах, готовых принять 7580 гостей. О легкомысленной парижской улочке площадью 15000 квадратных метров. О ресторанчиках, арках, столиках. О семистах непосредственых участниках постановки и 2500-х технических работниках?
Как рассказать об организаторах этого праздника. Об их упорстве, одержимости, выносливости. О генеральном директоре Израильской оперы Хане Муниц, буквально поселившейся на фестивальной площадке. И к пыли, и к ветру, и к жаре можно привыкнуть, если есть ради чего. Были случаи в истории нашего народа. Вот и водит она за собой по пустыне неутомимо усталую боевую команду. Сорок лет, правда, ещё не прошло.
Как рассказать о том, почему "Травиата"? Потому ли, что эта опера была первой, поставленной в Израиле в 1923 году. Или потому, что в прошлом году раздновали 200-летие со дня рождения Верди, и 2013-й был объявлен его годом. Или, по словам Ханы Муниц, Виолетта говорила, что Париж для неё - пустыня. Вот и решили создатели построить Париж в Негеве.
Как рассказать о сухом ветре пустыни, иссушающе горячем днём, но фестивальными ночами несущем лёгкую блаженную прохладу? И о небесах над пустыней. Синих, серых, контрастных. И о "летающих тарелках" примчавшихся из неведомого, чтобы тоже поучаствовать в празднике.
Как рассказать о человеке, без которого этого не состоялось бы. Или было совсем другим. О маэстро Даниэле Орене. Одном из лучших в мире дирижёров-постановщиков опер. И об оркестре, преображающемся в его руках, как алмаз искусной огранки. Об этой невероятной репетиции, на которой нам посчастливилось побывать. О рождении нового прямо на наших глазах. Об остановках, задающих новую сценографию. Яростных спорах с режиссёром. О волшебной палочке, в руках Орена, мгновенно и властно меняющей ход спектакля. О человеке поющем, смеющемся, плачущем и кричащем на всех языках за дирижёрским пультом. Впрочем, о нём я обязательно расскажу отдельно. И очень скоро.
И, наконец, как рассказать о самой опере. Тут даже для вопросов не достаёт слов. О яркости, боли, нежности, любви, отчаянии. Об огромной сцене, сверкающей отсветами парижских балов.Не стану же я пересказывать известное всем либретто. Лучше покажу несколько фотографий.
Как рассказать о блестящих солистах? Об одной из лучших в мире исполнительниц партии Виолетты сопрано Елене Мосук и потрясающем испанском теноре Чельсо Альбело?
О кордебалете, огненном в прямом и переносном смысле этого слова?
Как рассказать о "долгой" дороге назад, оказавшейся такой короткой? О фантастическом обаянии ночной нашей хозяйки - пустыни? О пустых дорогах? О невероятно чёрном небе над головами, исколотом серебряными булавками звёзд? О разговорах, спорах, воспоминаниях о пережитом, примолкших лишь на несколько минут во время набега на еду в светящемся магазинчике при ночной заправке, где казённый сэндвич казался вершиной кулинарных изысков. О возвращении домой в 4 часа ночи, "когда сна ни в одном глазу"? Потому что, как уснёшь если столько адреналина воспоминаний гуляет в крови?
Дамы и господа! Не представляю, как ответить на все эти вопросы. И на многие другие важные и не менее безответные, теснящиеся в горячих от восторга головах. Есть единственный способ.
Приехать самим и убедиться лично. А иначе - никак!
.