Какие вложения в науку могут повлиять на экономический рост
Фото Кузьмина Олега / Фотохроника ТАСС
Источник
Концерн Volkswagen тратит на НИОКР сумму, сопоставимую с размером финансирования всей науки в России. Хотя корпоративная наука обычно не учитывается при сравнении академического потенциала стран, именно она определяет уровень научно-технического развития
Если спросить случайного прохожего о том, где в нашем мире делаются научные изобретения, скорее всего, тот назовет академические институты или исследовательские университеты. И окажется не совсем прав. Значительная доля научных исследований происходит в корпорациях. Более того, в некоторых странах именно корпоративная наука может оказывать наибольшее влияние на экономический рост. Такой вывод может оказаться важным и для российской экономики. Однако иллюстрировать свои выводы о роли корпоративной науки в развитии мы будем при помощи совсем других экономик - США и Германии.
Немецкая катастрофа
До прихода нацистов к власти немецкая академическая наука занимала лидирующие позиции в мире. Немецкий язык, немного растеряв свое влияние в научном мире по итогам Первой мировой, все еще оставался одним из международных академических языков. Однако после нацистского правления и Второй мировой войны ситуация изменилась: мировым академическим лидером стали Соединенные Штаты, конкурировать с которыми на равных германская академия с тех пор не в состоянии.
Принятый вскоре после прихода Адольфа Гитлера к власти «закон о восстановлении профессионального чиновничества» привел к утрате Германией части своего академического корпуса. Многие сотни ученых в скором времени перебрались из Германии в США, Великобританию и ряд других стран. Среди них были нобелевский лауреат Альберт Эйнштейн, биофизик Ханс Адольф Кребс и химик Фриц Габер, также получившие Нобелевскую премию. В результате политики нацистских властей лишились работы 15% немецких физиков, на чей счет приходилось 64% всех цитирований в этой области. В результате таких потерь Германия, прежде исправно получавшая одну Нобелевскую премию за другой, утратила статус академической супердержавы.
Напротив, США в XX веке только приобретали научный персонал, в результате чего сегодня эта страна представляет собой академическую сверхдержаву. Число американских нобелевских лауреатов, ведущих университетов и научных журналов значительно превосходит эти же показатели у любых конкурентов, включая немецких. Германские университеты и исследовательские институты в международных рейтингах заметно уступают не только американским, но и британским вузам.
Но означает ли это, что Германия отстает от Великобритании и США по своему научному потенциалу? Американский экономист Роджер Гайгер, чья книга «Знания и деньги. Исследовательские университеты и парадокс рынка» недавно вышла на русском языке, полагает, что мировое доминирование американской академической науки может оказаться не столь уж важным.
Проблема измерения
Книга Гайгера повествует о роли американской академии в корпоративных технологиях и экономическом развитии. Автор утверждает, что эта роль не так высока, как многие себе представляют. Американские корпорации во многом обеспечивают себя технологиями самостоятельно, причем как прикладными, так и фундаментальными.
В частности, автор утверждает, что университетские фундаментальные исследования крупные корпорации главным образом используют как вспомогательные, дополняя ими собственные разработки. Это связано с необходимостью держать созданное корпорацией ноу-хау в секрете от конкурентов. Результаты академических исследований, напротив, публичны - открытые публикации позволяют ученым зарабатывать репутацию и вес в академическом мире. В целом, по оценке автора, 94% фундаментальных и прикладных исследований, финансируемых промышленностью, выполняется в самих корпорациях (стр. 274).
Значительная часть американских ученых, таким образом, фактически работает не в университетах, а в корпорациях. Ровно то же самое, очевидно, происходит и в Германии. И тогда судить о развитости академического мира в той или иной стране стоит также и по развитию корпоративной науки. Однако здесь мы сталкиваемся с проблемой измерения. Как учитывать результаты, полученные корпоративными учеными, если корпорации, стремясь сохранить свои технологические результаты в секрете, не позволяют своим сотрудникам активно публиковаться?
Для этого нужен показатель научно-технического потенциала, не связанный с научными публикациями. Одним из таких показателей может быть сложность экспорта экономики. Метод измерения сложности экономики был разработан экономистами и специалистами в области теории сетей из Школы управления им Кеннеди Гарвардского университета и Массачусетского технологического института. Используем визуализацию этого метода для демонстрации экономической сложности Германии и США.
«Продуктовое пространство» представляет собой сеть из всех торгуемых в мире товаров, а также технологических связей между ними. Например, два соседних узла могут обозначать «автобусы» и «грузовые автомобили», а соседство и прямая связь между ними указывать на технологическую близость этих двух товаров. В то же время «автобусы» и «пластиковые стаканчики», очевидно, связаны слабо и размещены в продуктовом пространстве на отдалении друг от друга, не имея прямой технологической связи. Более сложные товарные группы, такие как «товары промышленного производства» или «продукция химической промышленности», в центре продуктового пространства, в то время как товары групп «текстильное производство», «недрагоценные металлы» или «минеральные продукты» размещены на периферии. С содержательными и техническими деталями построения продуктового пространства можно ознакомиться в этой работе.
Отметим черными квадратики те товары, экспортером которых является интересующая нас страна. Вот диаграммы для трех стран: Танзании как примера страны со сравнительно низким научно- техническим потенциалом, США и Германии.
Танзания экспортирует не так много товаров: большинство узлов для этой страны не загораживают маркирующие черные квадратики. В случае же Германии и США нетрудно заметить, что вклад этих двух экономик в мировой экспорт в 2016 году достаточно близок с точки зрения разнообразия и сложности экспорта - черными квадратами маркировано очень большое число товаров, в том числе сложных, расположенных в центральной области продуктового пространства.
Каким образом сложный экспорт связан с корпоративной наукой? На теоретическом и эмпирическом уровне установлено, что производство и экспорт сложных товаров развитыми экономиками в значительной мере обеспечиваются за счет инноваций, в то время как догоняющие экономики преимущественно используют заимствование технологий. Развитая экономика часто отвечает за наиболее сложные технологические звенья в создании некоторого товара, например за технологический дизайн товаров и услуг, в то время как менее развитые экономики выполняют более простые задачи, например конечную сборку товаров. США и Германия, безусловно, относятся к наиболее развитым мировым экономикам, производящим и экспортирующим инновационные товары: скоростные поезда, гражданские самолеты, средства мобильной связи и пр. Такая структура экспорта предполагает высокий уровень развития корпоративной науки.
На основе сравнения корпоративного экспорта корпоративные науки в США и Германии кажутся достаточно близкими по уровню. Таким образом, отставание немецкой академической науки может быть не столь важным.
Путь России
Корпоративная наука в Германии - одна из самых крупных в мире. На это указывают и расходы на исследования в некоторых немецких корпорациях. Например, концерн «Фольксваген» в 2013 году израсходовал на НИОКР $13,5 млрд. Такие расходы сопоставимы с совокупными финансовыми активами наиболее состоятельных американских университетов, например Гарвардского университета.
То, что наука может делаться в корпорациях и при этом оказывать прямое влияние на сложность экспорта - ведь именно корпорации производят и экспортируют товары, - а вместе с ней и на экономический рост, дает основания для множества вопросов, относящихся и к российской науке.
В настоящее время в рамках «Программы 5/100» перед российскими вузами поставлена задача занять более высокие позиции в международных университетских рейтингах. Как выполнение этой задачи повлияет на экономический рост? Произойдет ли это благодаря перетоку полученных в университетских лабораториях технологий в корпоративный сектор, где на основе изобретений будут созданы новые товары и услуги? Или это просто сигнал о растущем качестве российского образования, которое привлечет иностранных студентов и позволит вузам заработать? Эти вопросы не только остаются без ответа, но пока никем всерьез и не ставятся.
Есть и другие вопросы, о которых следует задуматься тем, кто занимается планированием развития научно-технического потенциала страны. Как академические результаты связаны с тем, что потенциально способны экспортировать российские компании? Какие деньги они тратят на НИОКР? Как стимулировать взаимодействие академической науки и корпораций, позволяющее трансформировать академические результаты в корпоративные? Насколько вообще заинтересованы российские корпорации в исследованиях, выходящих за рамки прикладных и краткосрочных?
Судя по тому, что совокупный исследовательский бюджет России лишь немногим больше бюджета Volkswagen, российские корпорации значительно уступают ведущим мировым производителям в расходах на исследования. Вполне возможно, что для целей увеличения благосостояния акцент необходимо делать именно на корпоративной науке, а также на ее взаимодействии с наукой академической. Обратить внимание на эту проблему побуждает тот факт, что в странах мира с самым высоким научно-техническим потенциалом открытия, находящие свое применение в получении ноу-хау и производстве новых товаров и услуг, делаются главным образом в сфере корпоративной науки.
Автор: Иван Любимов, старший научный сотрудник Института Гайдара