Пост, исполненный негодования
Вы можете заметить, что я очень редко пишу в ЖЖ - ведение дневников оказалось совсем не моим жанром. Но сегодня у меня вдруг появилась необходимость поделиться своим искренним недоумением в связи с просмотренным в компании _crazy_fish новым опусом рок-ордена Тампль.
С Тамплем я познакомилась только в прошлом году, услышав о мюзикле про Жанну д'Арк. "Жанна" подарила нам с Викой больше религиозного благоговения и упоения трагичной драмой, чем две версии "Иисус Христос Суперзвезда", просмотренные нами из ностальгии.
Поэтому у меня не дрогнула рука, когда я купила два билета в первый ряд на премьерный показ "Принцессы Грёзы". Название насторожило, но показалось смутно ироническим, и память о "Жанне" не дала усомниться, что и этот мюзикл будет достойным нашего внимания.
Конечно, если бы я ознакомилась с первоисточником, я бы могла уберечь себя от горького разочарования, но увы! Нам было суждено увидеть историю всемогущей любви по версии XII века. Я могу понять, почему эта история могла показаться романтичной в средневековье. Я чуть менее могу понять, почему она заслужила внимание в XIX веке, но я совершенно не могу простить ее постановку на голубом глазу в веке XXI.
Собственно, как же выглядит великая чистая любовь по версии авторов?
Некий французский принц услышал от менестрелей про прекрасную восточную принцессу, исполненную добродетели. Он так впечатлился, что заявил, что навеки влюблен в эту безусловно прекраснейшую из женщин. Поскольку принц промышлял поэзией, он насочинял собственных виршей на тему ее прекрасного облика и силе его любви к ней. Вирши эти достигли принцессы, и она тут же сама преисполнилась любви. Принц отправился в далекое путешествие, чтобы наконец воссоединиться с возлюбленной, окружив себя толпой фанатиков, которые почему-то тоже мечтали об их красивой любви. Принц к тому же заболел (и судя по всему сифилисом, как романтично!), так что обрести любовь ему было суждено только на смертном одре, что впрочем не останавливало никого из участников экспедиции. Лишь пьяница-капитан все твердил о тщетности и безумии сего предприятия, но его никто не слушал и укорял в маловерии, в том числе священник, который всецело одобрял стремление принца к любви.
Казалось бы, все это заготовка для тонкой деконструкции жанра, мягкого упрека в сторону ничем не подвержденной веры и рассуждения на тему того, что любовь к идеалу слепа к объекту любви, встреча с которым служит лишь помехой.
Это ведь все не может действительно быть про то, что любовь принца и принцессы, друг друга никогда не видевших - это прекрасное, возвышаюшее их чувство, которое неподвластно смерти?
Принц, не в силах закончить свое путешествие, отправляет вместо себя своего верного друга, чтобы тот привел к нему принцессу. Верный друг облачается в выданные ему принцем доспехи и мантию, и, преодолевая трудности (и зарубив несколько десятков людей, которые выполняли свою работу, как водится) добивается встречи с принцессой. Принцесса уже готова к встрече с мечтой, к тому же мечта оказывается недурна собой, доблестна и смела. Её постигает жесткое разочарование, что вместо прекрасного принца, который казалось бы уже нашел её, ей надо идти на корабль к умирающему сифилитику. Тут её вера, по понятным причинам, дает трещину. Перед ней человек из плоти и крови, в которого можно влюбиться, а не романтичная идея, которая к тому же себя не оправдала. Она добивается сердца рыцаря, и тут казалось бы можно опустить занавес, и мюзикл был бы вполне пристойным, хотя и несколько обделенным высокой драмой.
Но.
Принцесса и рыцарь вспоминают о долге, чести и высокой любви. Казалось бы, можно проводить в мир иной несчтастного принца-поэта, и жить настоящей, невыдуманной жизнью друг с другом. Но принцесса вновь обретает веру в любовь к принцу, пржимает к груди его обезображенное сифилисом лицо. Принц умирает счастливым, принцесса уходит в монастырь. Пьяница-капитан оказывается малодушным маловером, народ ликует. Занавес. Овации. Бис.
Извиняюсь, пожалуй я пойду послушаю "Жанну" и попытаюсь избавится от стойких ассоциаций с "Рассекая волны" "фон" Триера, не к ночи будет он помянут, который тоже якобы о всемогущей любви неизвестно кого неизвестно к кому.
С Тамплем я познакомилась только в прошлом году, услышав о мюзикле про Жанну д'Арк. "Жанна" подарила нам с Викой больше религиозного благоговения и упоения трагичной драмой, чем две версии "Иисус Христос Суперзвезда", просмотренные нами из ностальгии.
Поэтому у меня не дрогнула рука, когда я купила два билета в первый ряд на премьерный показ "Принцессы Грёзы". Название насторожило, но показалось смутно ироническим, и память о "Жанне" не дала усомниться, что и этот мюзикл будет достойным нашего внимания.
Конечно, если бы я ознакомилась с первоисточником, я бы могла уберечь себя от горького разочарования, но увы! Нам было суждено увидеть историю всемогущей любви по версии XII века. Я могу понять, почему эта история могла показаться романтичной в средневековье. Я чуть менее могу понять, почему она заслужила внимание в XIX веке, но я совершенно не могу простить ее постановку на голубом глазу в веке XXI.
Собственно, как же выглядит великая чистая любовь по версии авторов?
Некий французский принц услышал от менестрелей про прекрасную восточную принцессу, исполненную добродетели. Он так впечатлился, что заявил, что навеки влюблен в эту безусловно прекраснейшую из женщин. Поскольку принц промышлял поэзией, он насочинял собственных виршей на тему ее прекрасного облика и силе его любви к ней. Вирши эти достигли принцессы, и она тут же сама преисполнилась любви. Принц отправился в далекое путешествие, чтобы наконец воссоединиться с возлюбленной, окружив себя толпой фанатиков, которые почему-то тоже мечтали об их красивой любви. Принц к тому же заболел (и судя по всему сифилисом, как романтично!), так что обрести любовь ему было суждено только на смертном одре, что впрочем не останавливало никого из участников экспедиции. Лишь пьяница-капитан все твердил о тщетности и безумии сего предприятия, но его никто не слушал и укорял в маловерии, в том числе священник, который всецело одобрял стремление принца к любви.
Казалось бы, все это заготовка для тонкой деконструкции жанра, мягкого упрека в сторону ничем не подвержденной веры и рассуждения на тему того, что любовь к идеалу слепа к объекту любви, встреча с которым служит лишь помехой.
Это ведь все не может действительно быть про то, что любовь принца и принцессы, друг друга никогда не видевших - это прекрасное, возвышаюшее их чувство, которое неподвластно смерти?
Принц, не в силах закончить свое путешествие, отправляет вместо себя своего верного друга, чтобы тот привел к нему принцессу. Верный друг облачается в выданные ему принцем доспехи и мантию, и, преодолевая трудности (и зарубив несколько десятков людей, которые выполняли свою работу, как водится) добивается встречи с принцессой. Принцесса уже готова к встрече с мечтой, к тому же мечта оказывается недурна собой, доблестна и смела. Её постигает жесткое разочарование, что вместо прекрасного принца, который казалось бы уже нашел её, ей надо идти на корабль к умирающему сифилитику. Тут её вера, по понятным причинам, дает трещину. Перед ней человек из плоти и крови, в которого можно влюбиться, а не романтичная идея, которая к тому же себя не оправдала. Она добивается сердца рыцаря, и тут казалось бы можно опустить занавес, и мюзикл был бы вполне пристойным, хотя и несколько обделенным высокой драмой.
Но.
Принцесса и рыцарь вспоминают о долге, чести и высокой любви. Казалось бы, можно проводить в мир иной несчтастного принца-поэта, и жить настоящей, невыдуманной жизнью друг с другом. Но принцесса вновь обретает веру в любовь к принцу, пржимает к груди его обезображенное сифилисом лицо. Принц умирает счастливым, принцесса уходит в монастырь. Пьяница-капитан оказывается малодушным маловером, народ ликует. Занавес. Овации. Бис.
Извиняюсь, пожалуй я пойду послушаю "Жанну" и попытаюсь избавится от стойких ассоциаций с "Рассекая волны" "фон" Триера, не к ночи будет он помянут, который тоже якобы о всемогущей любви неизвестно кого неизвестно к кому.