Дивное житие преподобного Симеона Столпника.
В стране Каппадокийской, в селении Сисан, жили христиане Сусотион и Марфа. Бог благословил их супружество рождением сына, коего они нарекли Симеоном и по обычаю христианскому омыли банею крещения (Тит. 3:6; Еф. 5:26). Не в книжном научении, а в простоте и незлобии воспитывался сей отрок: но премудрость Божия часто вселяется и в простых людей и избирает их своим орудием, дабы посрамить мудрование века сего (1 Кор. 15:21).
Когда Симеону исполнилось 13 лет, он стал помогать своему отцу пасти стада овец. Подобно Иакову, Моисею и Давиду, кои так же пасли овец и удостоились Божественных откровений, был призван Богом и Симеон. Однажды зимой выпало очень много снега, и поэтому овцы несколько дней не выгонялись на пастбище. Будучи свободен от дела, отрок провёл эти дни в церкви, где познакомился с одним духовным старцем. Этот старец долго поучал Симеона, указывая ему Путь спасения. «Если, по пророку, не сокрушатся чресла наши, изнемогши от постных трудов, и если мы не водрузим в сердце болезненных чувств сокрушения, и не возболезнуем, как рождающая, то не возможем родить дух спасения на земле сердца нашего». Добрые семена поучений старца пали на добрую почву: ибо тотчас же в душе Симеона зародилось усердное стремление к Богу и выросло твёрдое желание идти тесным путём, ведущим к Нему (Лк. 13:24; Мф. 7:14). Он положил в уме своём - немедленно бросить всё и стремиться только к тому, чего восхотел.
Тотчас после сего Симеон вышел из церкви и, не заходя домой, уединился в месте, удобном для молитвы. Здесь он распростёрся на земле крестообразно [1] и с плачем молил Господа указать ему Путь ко спасению. Долго лежал он так и молился; наконец уснул и во сне узрел такое видение. Снилось ему, что копает он ров для какого-то здания. И вот слышит он голос, говорящий: «Копай глубже!» Стал он копать глубже; потом, думая, что уже довольно, остановился, но опять услышал голос, повелевающий копать ещё глубже. Стал он снова копать, и когда опять остановился, в третий раз тот же голос побуждал его к тому же труду. Наконец он услыхал:
- Перестань! Теперь, если хочешь строить здание, созидай, но трудись усердно, ибо без труда ни в чём не преуспеешь.
Это чудесное видение сбылось над самим Симеоном. В своём глубоком смирении он положил такое основание к совершенствованию себя и других, что его добродетели и подвиги, казалось, были выше человеческого естества.
После сего видения Симеон встал и пошёл в один из монастырей, находившихся в родной его стране. Игуменом того монастыря был блаженный Тимофей. Симеон пал на землю перед монастырскими воротами и лежа семь дней, терпя голод и жажду. На восьмой день вышел из монастыря игумен и стал расспрашивать Симеона, откуда он, куда идёт, как его зовут, не сделал ли он какого-либо зла и не убежал ли от своих господ. Симеон же, упав в ноги игумену, с плачем говорил ему:
- Нет, отче, я не из таких: не сделал я никому зла, а желал послужить Богу со всем усердием. Смилуйся надо мною, грешным: повели мне войти в монастырь и быть всем слугой.
Провидев в нём Божие призвание, игумен взял его за руку и ввёл в монастырь, говоря братии:
- Научите его житию иноческому и монастырским правилам и уставам.
Поселившись в монастыре, Симеон беспрекословно всем повиновался и служил. Будучи ещё только восемнадцати лет от рождения, он был уже пострижен в иночество и вскоре строгостью своего жития превзошёл всех иноков того монастыря. Так, одни из братии вкушали пищу только раз в день, вечером, иные - на третий день, он же не вкушал пищи целую неделю. Родители Симеона искали его два года и не могли найти, так как Бог скрывал его. Много плакали они о своём сыне и так сильно скорбели, что отец его от печали умер. Симеон же, обретши себе отца в Боге, Ему предал всего себя от юности.
Пребывая в лавре, блаженный Симеон пошёл однажды к колодцу, чтобы почерпнуть воды. Взяв верёвку от черпала (т. е. от ведра, которым доставали воду из колодца), очень жёсткую, сплетённую из пальмовых ветвей, он крепко обвил ею себя по голому телу, от бёдер до груди. Прошло десять дней, и тело его загноилось от ран, а в ранах этих кишело множество червей. Братия стали жаловаться игумену:
- Откуда ты привёл к нам человека сего? Невозможно его терпеть: смрад от него исходит. Никто не может стоять рядом с ним. Когда он ходит, черви падают с него; постель его тоже полна червями.
Удивился игумен, услыхав об этом; но, убедившись, что всё сказанное справедливо, спросил Симеона:
-Скажи мне, чадо, почему от тебя исходит такой смрад?
Но Симеон, потупив свои взоры, стоял перед игуменом молча [2]. Игумен разгневался и повелел силой стащить с Симеона одежду. Тогда увидели, что бывшая на нём власяница вся в крови, а в тело врезалась глубоко до самых корней верёвка. И игумен, и все с ним бывшие пришли в ужас. С великим трудом едва могли они снять с Симеона эту верёвку, так как вместе с нею отрывалось и изгнившее тело. Симеон же, терпеливо перенося эти страдания, говорил:
- Отпустите меня, как пса смердящего: я заслужил эти страдания за грехи мои.
- Тебе только ещё 18 лет, - сказал ему игумен, - какие же твои грехи?
- Отче! - отвечал Симеон, - пророком сказано: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50:7).
Услышав такой ответ, игумен изумился рассудительности Симеона и удивлялся, как такой простой юноша мог так глубоко проникнуться страхом Божиим. Он стал, однако, убеждать его, чтобы он не делал себе таких мучений.
Много времени прошло, пока зажили раны Симеона. Но, когда Симеон выздоровел, игумен и братия снова заметили, что он, подобно прежнему, изнуряет тело своё. Тогда, боясь, как бы другие, более немощные, не стали подражать ему и не сделались сами виновниками своей смерти, игумен велел Симеону уйти из монастыря. Оставив монастырь, Симеон долго странствовал по пустыне и по горам, пока наконец не обрёл безводный колодец, в котором обитали гады. Спустившись в тот колодец, Симеон стал там молиться Богу.
Спустя некоторое время после сего игумен увидел ночью видение, будто множество народа с оружием и свечами в руках окружили монастырь и восклицали:
- Где Симеон, раб Божий? Покажите нам того, кто так благоприятен Богу и ангелам. Если же не покажете нам его, то сожжём вас и ваш монастырь. Симеон выше вас всех и много чудес через него Бог сотворит на земле.
Воспрянув от сна, игумен возвестил о своём страшном видении братии и поведал им, какой ужас претерпел он из-за Симеона. Взяв с собою некоторых из братии, игумен ходил по пустыне и по пещерам, разыскивая подвижника. Вскоре он встретил пастухов, пасущих стада овец, и, спросив их, узнал, что Симеон находится в пустом колодце. Поспешив к сему колодцу, игумен стал звать Симеона:
- Здесь ли ты, раб Божий?
- Оставьте меня, святые отцы, - отвечал Симеон, - только на малое время, пока не предам я дух свой: изнемогла душа моя, ибо прогневал я Господа.
Но иноки насильно извлекли его из колодца и привели в монастырь. Прожив здесь немного времени, блаженный Симеон тайно ушёл из монастыря и стал опять скитаться в горах и пустыне. Во всех религиях одиночество есть важнейшее условие постижения Бога. В йоге, например, считается за аксиому, что без уединения невозможно никакое духовное развитие. Пустыня всегда являлась тем местом, где человек встречает Бога. В полном одиночестве пас Моисей стада тестя своего далеко в пустыне близ горы Хорив.
Водимый Духом Божиим, Симеон пришёл на гору, находившуюся близ селения селения Таланиссы, и, найдя здесь высеченную в скале небольшую келию, затворился в ней. В этой келии пробыл он три года. Здесь он привёл себе на память, что Моисей и Илия постились сорок дней (см. Исх. 24:18; 3 Цар. 18:8), и пожелал испытать и себя таким же постом.
В это время пришёл в Таланиссу епископ той страны, по имени Васс, обходивший церкви по городам и селениям. Услыхав о блаженном Симеоне, епископ пришёл и к нему. Симеон же стал умолять его, чтобы тот запер дверь его келии на сорок дней, не давая ему никакой пищи. Но епископ не соглашался.
- Не подобает, - говорил он, - человеку убивать себя безмерным постом: ибо сие скорее грех, чем добродетель.
- Тогда поставь мне, отче, - ответил ему преподобный, - только хлеб и воду, чтобы, если окажется необходимым, я мог немного подкрепить своё тело пищею.
Васс так и поступил: поставив в келии хлеб и воду, он завалил дверь камнями и отправился в путь свой. Как только прошло сорок дней, он пришёл опять к преподобному и, раскидав камни, отворил дверь и вошёл в келию. Здесь он увидел, что преподобный как мёртвый лежит на земле, а хлеб и вода нетронутыми стоят там же, где были поставлены: великий постник даже и не прикоснулся к ним. Взяв губку, Васс омыл и прохладил уста преподобного и, как только тот немного пришёл в себя, причастил его Божественных Тайн. После сего Симеон подкрепил себя, приняв лёгкую пищу. О таком великом воздержании Симеона епископ поведал на пользу многим братиям. Преподобный же с этого времени стал поститься каждый год, ничего не пил и не вкушал весь великий пост и проводил время в неустанной молитве, двадцать дней стоя на ногах, а двадцать сидя от великого утомления.
Пробыв три года в своей тесной каменной келии, Симеон взошёл на самую вершину горы. И чтобы не сходить оттуда, он взял железную цепь длиной в двадцать локтей: одним концом он сковал себе ногу, а другой конец приковал к скале. В таком положении преподобный всё время обращал свои взоры на небо, умом своим возносясь к Тому, Кто превыше небес.
Услышал о подвижнике и сам архипастырь Антиохийской церкви блаженный Мелетий и пришёл посетить его. Увидев же, что Симеон прикован к скале, сказал:
- Человек может и без оков владеть собою; можно и не железом, а только разумом и волею привязать себя к одному месту.
Преподобный, услыхав сие, поспешил воспользоваться преподанным наставлением и, желая быть добровольным узником Хритовым, снял с себя оковы и одною волею связал себя, «ниспровергая замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяя всякое помышление и послушание Христу» (2 Кор. 10:5).
Слава о святом подвижнике распространилась повсюду. И стали приходить к нему все - не только жившие окрест, но и из дальних стран. Одни из них приводили к нему своих больных, другие просили исцеления больным, лежащим дома; иные сами были одержимы бедами и скорбями, без утешения, но каждый получал просимое: кто - исцеление, кто - утешение, иной - полезное наставление, другой - иную какую-либо помощь. Все возвращались в дома свои с радостью, славя Бога. Преподобный же, если кто получал по его милости исцеление, всегда говорил:
- Прославляй Господа, даровавшего тебе исцеление, и отнюдь не дерзай говорить, что тебя исцелил Симеон, чтобы не случилось с тобой большее бедствие.
Как реки стекались к Симеону различные племена и народы: приходили к нему из Аравии и Персии, из Армении и Иверии (нынешняя Грузия), из Италии и Испании, и даже из Британии. Стоя на одном месте, подвижник привёл к вере столь многих, как если бы исходил весь греко-римский мир, уча и проповедуя. Ибо как солнце испускал он лучи добродетельного жития своего и просвещал окрестные страны. При его столпе можно было видеть персов и армян, принимавших святое крещение; измаильтяне же [3]приходили толпами - по двести, по триста, а иногда и по тысяче человек.
Когда же собралось к Симеону такое множество народа и все старались прикоснуться к нему, принимая от него благословение, блаженный стал тяготиться таким почитанием и беспокойством. И нашёл он способ избавиться от суеты людской: для того, чтобы приходящие не могли касаться его, умыслил он построить столп и стоять на нём. Поставив такой столп, он устроил на нём тесное жильё и стал здесь проводить жизнь свою в посте и молитвах.
Столп, который построил себе преп. Симеон, есть, собственно, олицетворение Омфалоса, то есть символ «Центра Мира». Этот каменный столп, несомненно, может быть отнесён к разряду бетилей, то есть камней, рассматриваемых как «божественные жилища» или, иными словами, как носители некоторых «духовных влияний». Бетили могли иметь различные формы, в частности, форму столба; так, Иаков говорит: «Этот камень, который я воздвиг подобно столпу, будет домом Бога». У кельтских народов некоторые, если не все менгиры имели то же значение. Во всех случаях бетиль был «пророческим камнем», «камнем, который говорит», то есть камнем, который вдохновлял оракулов или возле которого вдохновлялись оракулы, благодаря «духовным влияниям», носителем которых он являлся; и пример Омфалоса в Дельфах очень показателен в этом отношении.
На Ближем Востоке «пророческие камни» часто имели форму фаллоса. Люсьен де Самосат так рассказывает о назначении подобных камней в Сирии: «Дважды в год на вершину одного из них забирается мужчина, чтобы оставаться там в течение недели. Делает он это с помощью верёвки, обвязанной вокруг туловища и камня-фаллоса, и куска дерева, который служит опорой. Оказавшись наверху, он бросает вниз конец другой, длинной верёвки, взятой с собой. По ней ему передают всё необходимое, и он устраивает на вершине нечто вроде гнезда». Этот человек проводит всё время в молитвах и иногда бьёт в гонг, который издаёт весьма впечатляющие звуки.
Симеон наследовал эту древнюю языческую традицию, переосмыслив её на христианский лад. Вместо языческого недельного столпничества он решил жить на вершине столпа постоянно. Его столп имел в высоту шесть локтей, и св. Симеон простоял на нём несколько лет. После высота столпа была доведена до двадцати локтей, а затем - и до тридцати шести. Так преподобный столпами различной высоты, как по ступенькам лестницы, восходил к небесной стране, претерпевая страдания, летом мочимый дождём и палимый зноем, а зимою терпя стужу; пищею его были размоченные в воде сухари, овёс, пшеница, горох и сухие плоды, а питьём - вода. Вокруг его столпа вскоре были устроены две концентрические каменные ограды. Ограды эти были сооружены приходившим народом из сухих камней. Такие ограждённые места назывались мандрами, и так как внутри этой ограждённой территории селились желающие подвизаться под руководством преп. Симеона, то он стал называться архимандритом.
Это разделение учеников преп. Симеона на внутренний и внешний круги напоминает аналогичное разделение учеников Иисуса Христа на 12 ближних апостолов и 72 других учеников, с которыми Он не находился в близких отношениях. По всей видимости, речь здесь должна идти о трёх ступенях посвящения. Столп Симеона символизирует Священную Гору или «Ось Мира». Истина Божественного откровения распространяется сверху вниз, начиная от высшей ступени, которая является её вместилищем, и иерархически распространяясь на другие ступени.
Пришёл однажды к Симеону и Домн, патриарх Антиохийский (441 - 448 гг.), преемник бл. Мелетия, и, увидев его житие, дивился и долго беседовал с ним о том, что полезно для души. Затем патриарх совершил богослужение, и оба они причастились Божественных Тайн. После сего патриарх возвратился в Антиохию; преподобный же предался ещё большим подвигам.
Тогда диавол, главная задача которого - не допускать подвижников к Небу, принял вид светлого ангела и показался святому вблизи столпа на огненной колеснице с огненными конями, и говорил:
- Слушай, Симеон! Бог неба и земли послал меня, ангела Своего, на коне огненном с колесницею, дабы вознёс я тебя на Небо, как вознёс Илию, ибо ты достоин такой чести за святость жития твоего, и пришёл уже тебе час вкусить плоды трудов твоих и принять венец похвалы от руки Господней.
Святой не распознал вражеского прельщения и сказал:
- Господи! Меня ли, грешника, хочешь взять на Небо?
И поднял Симеон правую ногу, чтобы ступить на огненную колесницу, но вместе с тем осенил себя крестным знамением. Тогда диавол с колесницей исчез как пыль, сметённая ветром [4]. А Симеон, познав бесовское прельщение, раскаялся и ногу свою, коей хотел ступить на колесницу, казнил тем, что стоял на одной той ноге целый год. Диавол, не терпя такого подвига, поразил ногу преподобного лютой язвою, и загнило на ноге тело, появилось множество червей, и по столпу на землю сочился из раны гной с червями. Один юноша по имени Антоний собирал червей, падающих на землю, и по повелению святого страдальца, поднимал их к нему на столп. Святой же, перенося болезнь с великим терпением, как второй Иов, прикладывал червей к ране, говоря: «Ешьте, что вам Бог послал».
Прошло много лет… Мать преподобного Марфа, узнав о сыне, пришла повидаться с ним и, остановившись у входа в ограду, сильно заплакала. Но Симеон не пожелал видеться с нею и послал к ней сказать: «Не тревожь теперь меня, мать, - если заслужим, на том свете увидимся». Она же ещё сильнее возжелала видеть его; и снова послал к ней блаженный, умоляя её немного подождать в молчании. Она легла перед дверью ограды и здесь предала дух свой Господу. Святой Симеон узнал тотчас же о её кончине и велел принести тело её к столпу. Увидев мать, он со слезами стал молиться о ней. Во время его молитвы в теле святой Марфы заметны были движения, а на лице появилась улыбка. Все видевшие сие удивлялись, славя Бога. Её похоронили у столпа, и святой поминал свою мать на молитве всякий день дважды. Вскоре затем опять переменили святому столп и устроили ему новый в сорок локтей. На сём столпе преподобный стоял до самой своей блаженной кончины.
«Я, - говорит блаженный Феодорит, - прежде всего удивляюсь его терпению: ночью и днём стоит он так, что всем его видно. Случилось раз, что дверцы и немалая часть верхней стены развалились от ветхости, и доколе стена и дверцы не были сделаны вновь, святой был зрим всеми немалое время. Тогда увидели удивительное зрелище: иногда он стоял подолгу неподвижный, иногда же произносил молитвы Богу, творя частые поклоны. Некто из стоявших при столпе рассказывал, что он хотел сосчитать поклоны, которые полагал подвижник не переставая, и, насчитав тысячу двести сорок четыре, выбился из сил и, будучи не в состоянии смотреть на высоту столпную, перестал считать. Святой, однако, не изнемог от поклонов, но, принимая однажды в неделю пищу, сделался лёгким и способным к частым поклонам. От долгого же стояния открылась у него и на другой ноге язва незаживающая, и много крови истекало из неё. Но и сие страдание не могло отвлечь его от богомыслия».
Повседневный устав жития преподобного был таков. Всю ночь и день до девятого часа стоял он на молитве, после же девятого часа говорил поучение собравшимся у столпа; затем выслушивал нужды и прошения всякого пришедшего к нему, и исцелял болящих. Потом укрощал свары и споры людские и восстанавливал мир; наконец, с заходом солнца, снова обращался к молитве. Так проводя дивное житие, которое казалось невыносимым для естества человеческого, приблизился он к кончине своей, имея от роду более ста лет. На столпе стоял он, как пишут люди вполне достойные веры, восемьдесят лет. Преставился преподобный в царствование Льва Великого, в 460 году. Все, видевшие его при жизни, единогласно утверждают, что это был земной ангел и небесный человек.
Примечания:
[1] Древние христиане во время молитвы падали лицом на землю, изображая собой крест, то есть простирая руки в стороны; через это выражалось сознание человеческой греховности и готовность сораспяться Иисусу Христу, т. е. распять в себе «ветхого Адама».
[2] «Всякого рода подвиги надо так нести, чтоб про них в монастыре никто не знал. Коль скоро узнают о чём, уж это дурно. Не подумайте, что спрятанность, - чтоб не видали и не знали, - не строго необходима. Нет: строго-настрого. Подвиг, о коем звонят, есть пустой, - гроша не стоит» (св. Амвросий Оптинский).
[3] Измаильтяне - потомки Измаила, сына патриарха Авраама от Агари. См. кн. Бытия 25:12 и сл. В настоящее время потомками Измаила считаются арабы.
[4] Преп. Симеон защитился от козней диавольских крестным знамением, а другой брат - смирением. Диавол, приняв образ ангела света, явился одному из братьев и сказал ему: «Я - Гавриил, я послан к тебе». Сказал он ему: «Очевидно, ты послан к другому из братьев, ибо я недостоин». И диавол тотчас сделался невидимым.
Когда Симеону исполнилось 13 лет, он стал помогать своему отцу пасти стада овец. Подобно Иакову, Моисею и Давиду, кои так же пасли овец и удостоились Божественных откровений, был призван Богом и Симеон. Однажды зимой выпало очень много снега, и поэтому овцы несколько дней не выгонялись на пастбище. Будучи свободен от дела, отрок провёл эти дни в церкви, где познакомился с одним духовным старцем. Этот старец долго поучал Симеона, указывая ему Путь спасения. «Если, по пророку, не сокрушатся чресла наши, изнемогши от постных трудов, и если мы не водрузим в сердце болезненных чувств сокрушения, и не возболезнуем, как рождающая, то не возможем родить дух спасения на земле сердца нашего». Добрые семена поучений старца пали на добрую почву: ибо тотчас же в душе Симеона зародилось усердное стремление к Богу и выросло твёрдое желание идти тесным путём, ведущим к Нему (Лк. 13:24; Мф. 7:14). Он положил в уме своём - немедленно бросить всё и стремиться только к тому, чего восхотел.
Тотчас после сего Симеон вышел из церкви и, не заходя домой, уединился в месте, удобном для молитвы. Здесь он распростёрся на земле крестообразно [1] и с плачем молил Господа указать ему Путь ко спасению. Долго лежал он так и молился; наконец уснул и во сне узрел такое видение. Снилось ему, что копает он ров для какого-то здания. И вот слышит он голос, говорящий: «Копай глубже!» Стал он копать глубже; потом, думая, что уже довольно, остановился, но опять услышал голос, повелевающий копать ещё глубже. Стал он снова копать, и когда опять остановился, в третий раз тот же голос побуждал его к тому же труду. Наконец он услыхал:
- Перестань! Теперь, если хочешь строить здание, созидай, но трудись усердно, ибо без труда ни в чём не преуспеешь.
Это чудесное видение сбылось над самим Симеоном. В своём глубоком смирении он положил такое основание к совершенствованию себя и других, что его добродетели и подвиги, казалось, были выше человеческого естества.
После сего видения Симеон встал и пошёл в один из монастырей, находившихся в родной его стране. Игуменом того монастыря был блаженный Тимофей. Симеон пал на землю перед монастырскими воротами и лежа семь дней, терпя голод и жажду. На восьмой день вышел из монастыря игумен и стал расспрашивать Симеона, откуда он, куда идёт, как его зовут, не сделал ли он какого-либо зла и не убежал ли от своих господ. Симеон же, упав в ноги игумену, с плачем говорил ему:
- Нет, отче, я не из таких: не сделал я никому зла, а желал послужить Богу со всем усердием. Смилуйся надо мною, грешным: повели мне войти в монастырь и быть всем слугой.
Провидев в нём Божие призвание, игумен взял его за руку и ввёл в монастырь, говоря братии:
- Научите его житию иноческому и монастырским правилам и уставам.
Поселившись в монастыре, Симеон беспрекословно всем повиновался и служил. Будучи ещё только восемнадцати лет от рождения, он был уже пострижен в иночество и вскоре строгостью своего жития превзошёл всех иноков того монастыря. Так, одни из братии вкушали пищу только раз в день, вечером, иные - на третий день, он же не вкушал пищи целую неделю. Родители Симеона искали его два года и не могли найти, так как Бог скрывал его. Много плакали они о своём сыне и так сильно скорбели, что отец его от печали умер. Симеон же, обретши себе отца в Боге, Ему предал всего себя от юности.
Пребывая в лавре, блаженный Симеон пошёл однажды к колодцу, чтобы почерпнуть воды. Взяв верёвку от черпала (т. е. от ведра, которым доставали воду из колодца), очень жёсткую, сплетённую из пальмовых ветвей, он крепко обвил ею себя по голому телу, от бёдер до груди. Прошло десять дней, и тело его загноилось от ран, а в ранах этих кишело множество червей. Братия стали жаловаться игумену:
- Откуда ты привёл к нам человека сего? Невозможно его терпеть: смрад от него исходит. Никто не может стоять рядом с ним. Когда он ходит, черви падают с него; постель его тоже полна червями.
Удивился игумен, услыхав об этом; но, убедившись, что всё сказанное справедливо, спросил Симеона:
-Скажи мне, чадо, почему от тебя исходит такой смрад?
Но Симеон, потупив свои взоры, стоял перед игуменом молча [2]. Игумен разгневался и повелел силой стащить с Симеона одежду. Тогда увидели, что бывшая на нём власяница вся в крови, а в тело врезалась глубоко до самых корней верёвка. И игумен, и все с ним бывшие пришли в ужас. С великим трудом едва могли они снять с Симеона эту верёвку, так как вместе с нею отрывалось и изгнившее тело. Симеон же, терпеливо перенося эти страдания, говорил:
- Отпустите меня, как пса смердящего: я заслужил эти страдания за грехи мои.
- Тебе только ещё 18 лет, - сказал ему игумен, - какие же твои грехи?
- Отче! - отвечал Симеон, - пророком сказано: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50:7).
Услышав такой ответ, игумен изумился рассудительности Симеона и удивлялся, как такой простой юноша мог так глубоко проникнуться страхом Божиим. Он стал, однако, убеждать его, чтобы он не делал себе таких мучений.
Много времени прошло, пока зажили раны Симеона. Но, когда Симеон выздоровел, игумен и братия снова заметили, что он, подобно прежнему, изнуряет тело своё. Тогда, боясь, как бы другие, более немощные, не стали подражать ему и не сделались сами виновниками своей смерти, игумен велел Симеону уйти из монастыря. Оставив монастырь, Симеон долго странствовал по пустыне и по горам, пока наконец не обрёл безводный колодец, в котором обитали гады. Спустившись в тот колодец, Симеон стал там молиться Богу.
Спустя некоторое время после сего игумен увидел ночью видение, будто множество народа с оружием и свечами в руках окружили монастырь и восклицали:
- Где Симеон, раб Божий? Покажите нам того, кто так благоприятен Богу и ангелам. Если же не покажете нам его, то сожжём вас и ваш монастырь. Симеон выше вас всех и много чудес через него Бог сотворит на земле.
Воспрянув от сна, игумен возвестил о своём страшном видении братии и поведал им, какой ужас претерпел он из-за Симеона. Взяв с собою некоторых из братии, игумен ходил по пустыне и по пещерам, разыскивая подвижника. Вскоре он встретил пастухов, пасущих стада овец, и, спросив их, узнал, что Симеон находится в пустом колодце. Поспешив к сему колодцу, игумен стал звать Симеона:
- Здесь ли ты, раб Божий?
- Оставьте меня, святые отцы, - отвечал Симеон, - только на малое время, пока не предам я дух свой: изнемогла душа моя, ибо прогневал я Господа.
Но иноки насильно извлекли его из колодца и привели в монастырь. Прожив здесь немного времени, блаженный Симеон тайно ушёл из монастыря и стал опять скитаться в горах и пустыне. Во всех религиях одиночество есть важнейшее условие постижения Бога. В йоге, например, считается за аксиому, что без уединения невозможно никакое духовное развитие. Пустыня всегда являлась тем местом, где человек встречает Бога. В полном одиночестве пас Моисей стада тестя своего далеко в пустыне близ горы Хорив.
Водимый Духом Божиим, Симеон пришёл на гору, находившуюся близ селения селения Таланиссы, и, найдя здесь высеченную в скале небольшую келию, затворился в ней. В этой келии пробыл он три года. Здесь он привёл себе на память, что Моисей и Илия постились сорок дней (см. Исх. 24:18; 3 Цар. 18:8), и пожелал испытать и себя таким же постом.
В это время пришёл в Таланиссу епископ той страны, по имени Васс, обходивший церкви по городам и селениям. Услыхав о блаженном Симеоне, епископ пришёл и к нему. Симеон же стал умолять его, чтобы тот запер дверь его келии на сорок дней, не давая ему никакой пищи. Но епископ не соглашался.
- Не подобает, - говорил он, - человеку убивать себя безмерным постом: ибо сие скорее грех, чем добродетель.
- Тогда поставь мне, отче, - ответил ему преподобный, - только хлеб и воду, чтобы, если окажется необходимым, я мог немного подкрепить своё тело пищею.
Васс так и поступил: поставив в келии хлеб и воду, он завалил дверь камнями и отправился в путь свой. Как только прошло сорок дней, он пришёл опять к преподобному и, раскидав камни, отворил дверь и вошёл в келию. Здесь он увидел, что преподобный как мёртвый лежит на земле, а хлеб и вода нетронутыми стоят там же, где были поставлены: великий постник даже и не прикоснулся к ним. Взяв губку, Васс омыл и прохладил уста преподобного и, как только тот немного пришёл в себя, причастил его Божественных Тайн. После сего Симеон подкрепил себя, приняв лёгкую пищу. О таком великом воздержании Симеона епископ поведал на пользу многим братиям. Преподобный же с этого времени стал поститься каждый год, ничего не пил и не вкушал весь великий пост и проводил время в неустанной молитве, двадцать дней стоя на ногах, а двадцать сидя от великого утомления.
Пробыв три года в своей тесной каменной келии, Симеон взошёл на самую вершину горы. И чтобы не сходить оттуда, он взял железную цепь длиной в двадцать локтей: одним концом он сковал себе ногу, а другой конец приковал к скале. В таком положении преподобный всё время обращал свои взоры на небо, умом своим возносясь к Тому, Кто превыше небес.
Услышал о подвижнике и сам архипастырь Антиохийской церкви блаженный Мелетий и пришёл посетить его. Увидев же, что Симеон прикован к скале, сказал:
- Человек может и без оков владеть собою; можно и не железом, а только разумом и волею привязать себя к одному месту.
Преподобный, услыхав сие, поспешил воспользоваться преподанным наставлением и, желая быть добровольным узником Хритовым, снял с себя оковы и одною волею связал себя, «ниспровергая замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяя всякое помышление и послушание Христу» (2 Кор. 10:5).
Слава о святом подвижнике распространилась повсюду. И стали приходить к нему все - не только жившие окрест, но и из дальних стран. Одни из них приводили к нему своих больных, другие просили исцеления больным, лежащим дома; иные сами были одержимы бедами и скорбями, без утешения, но каждый получал просимое: кто - исцеление, кто - утешение, иной - полезное наставление, другой - иную какую-либо помощь. Все возвращались в дома свои с радостью, славя Бога. Преподобный же, если кто получал по его милости исцеление, всегда говорил:
- Прославляй Господа, даровавшего тебе исцеление, и отнюдь не дерзай говорить, что тебя исцелил Симеон, чтобы не случилось с тобой большее бедствие.
Как реки стекались к Симеону различные племена и народы: приходили к нему из Аравии и Персии, из Армении и Иверии (нынешняя Грузия), из Италии и Испании, и даже из Британии. Стоя на одном месте, подвижник привёл к вере столь многих, как если бы исходил весь греко-римский мир, уча и проповедуя. Ибо как солнце испускал он лучи добродетельного жития своего и просвещал окрестные страны. При его столпе можно было видеть персов и армян, принимавших святое крещение; измаильтяне же [3]приходили толпами - по двести, по триста, а иногда и по тысяче человек.
Когда же собралось к Симеону такое множество народа и все старались прикоснуться к нему, принимая от него благословение, блаженный стал тяготиться таким почитанием и беспокойством. И нашёл он способ избавиться от суеты людской: для того, чтобы приходящие не могли касаться его, умыслил он построить столп и стоять на нём. Поставив такой столп, он устроил на нём тесное жильё и стал здесь проводить жизнь свою в посте и молитвах.
Столп, который построил себе преп. Симеон, есть, собственно, олицетворение Омфалоса, то есть символ «Центра Мира». Этот каменный столп, несомненно, может быть отнесён к разряду бетилей, то есть камней, рассматриваемых как «божественные жилища» или, иными словами, как носители некоторых «духовных влияний». Бетили могли иметь различные формы, в частности, форму столба; так, Иаков говорит: «Этот камень, который я воздвиг подобно столпу, будет домом Бога». У кельтских народов некоторые, если не все менгиры имели то же значение. Во всех случаях бетиль был «пророческим камнем», «камнем, который говорит», то есть камнем, который вдохновлял оракулов или возле которого вдохновлялись оракулы, благодаря «духовным влияниям», носителем которых он являлся; и пример Омфалоса в Дельфах очень показателен в этом отношении.
На Ближем Востоке «пророческие камни» часто имели форму фаллоса. Люсьен де Самосат так рассказывает о назначении подобных камней в Сирии: «Дважды в год на вершину одного из них забирается мужчина, чтобы оставаться там в течение недели. Делает он это с помощью верёвки, обвязанной вокруг туловища и камня-фаллоса, и куска дерева, который служит опорой. Оказавшись наверху, он бросает вниз конец другой, длинной верёвки, взятой с собой. По ней ему передают всё необходимое, и он устраивает на вершине нечто вроде гнезда». Этот человек проводит всё время в молитвах и иногда бьёт в гонг, который издаёт весьма впечатляющие звуки.
Симеон наследовал эту древнюю языческую традицию, переосмыслив её на христианский лад. Вместо языческого недельного столпничества он решил жить на вершине столпа постоянно. Его столп имел в высоту шесть локтей, и св. Симеон простоял на нём несколько лет. После высота столпа была доведена до двадцати локтей, а затем - и до тридцати шести. Так преподобный столпами различной высоты, как по ступенькам лестницы, восходил к небесной стране, претерпевая страдания, летом мочимый дождём и палимый зноем, а зимою терпя стужу; пищею его были размоченные в воде сухари, овёс, пшеница, горох и сухие плоды, а питьём - вода. Вокруг его столпа вскоре были устроены две концентрические каменные ограды. Ограды эти были сооружены приходившим народом из сухих камней. Такие ограждённые места назывались мандрами, и так как внутри этой ограждённой территории селились желающие подвизаться под руководством преп. Симеона, то он стал называться архимандритом.
Это разделение учеников преп. Симеона на внутренний и внешний круги напоминает аналогичное разделение учеников Иисуса Христа на 12 ближних апостолов и 72 других учеников, с которыми Он не находился в близких отношениях. По всей видимости, речь здесь должна идти о трёх ступенях посвящения. Столп Симеона символизирует Священную Гору или «Ось Мира». Истина Божественного откровения распространяется сверху вниз, начиная от высшей ступени, которая является её вместилищем, и иерархически распространяясь на другие ступени.
Пришёл однажды к Симеону и Домн, патриарх Антиохийский (441 - 448 гг.), преемник бл. Мелетия, и, увидев его житие, дивился и долго беседовал с ним о том, что полезно для души. Затем патриарх совершил богослужение, и оба они причастились Божественных Тайн. После сего патриарх возвратился в Антиохию; преподобный же предался ещё большим подвигам.
Тогда диавол, главная задача которого - не допускать подвижников к Небу, принял вид светлого ангела и показался святому вблизи столпа на огненной колеснице с огненными конями, и говорил:
- Слушай, Симеон! Бог неба и земли послал меня, ангела Своего, на коне огненном с колесницею, дабы вознёс я тебя на Небо, как вознёс Илию, ибо ты достоин такой чести за святость жития твоего, и пришёл уже тебе час вкусить плоды трудов твоих и принять венец похвалы от руки Господней.
Святой не распознал вражеского прельщения и сказал:
- Господи! Меня ли, грешника, хочешь взять на Небо?
И поднял Симеон правую ногу, чтобы ступить на огненную колесницу, но вместе с тем осенил себя крестным знамением. Тогда диавол с колесницей исчез как пыль, сметённая ветром [4]. А Симеон, познав бесовское прельщение, раскаялся и ногу свою, коей хотел ступить на колесницу, казнил тем, что стоял на одной той ноге целый год. Диавол, не терпя такого подвига, поразил ногу преподобного лютой язвою, и загнило на ноге тело, появилось множество червей, и по столпу на землю сочился из раны гной с червями. Один юноша по имени Антоний собирал червей, падающих на землю, и по повелению святого страдальца, поднимал их к нему на столп. Святой же, перенося болезнь с великим терпением, как второй Иов, прикладывал червей к ране, говоря: «Ешьте, что вам Бог послал».
Прошло много лет… Мать преподобного Марфа, узнав о сыне, пришла повидаться с ним и, остановившись у входа в ограду, сильно заплакала. Но Симеон не пожелал видеться с нею и послал к ней сказать: «Не тревожь теперь меня, мать, - если заслужим, на том свете увидимся». Она же ещё сильнее возжелала видеть его; и снова послал к ней блаженный, умоляя её немного подождать в молчании. Она легла перед дверью ограды и здесь предала дух свой Господу. Святой Симеон узнал тотчас же о её кончине и велел принести тело её к столпу. Увидев мать, он со слезами стал молиться о ней. Во время его молитвы в теле святой Марфы заметны были движения, а на лице появилась улыбка. Все видевшие сие удивлялись, славя Бога. Её похоронили у столпа, и святой поминал свою мать на молитве всякий день дважды. Вскоре затем опять переменили святому столп и устроили ему новый в сорок локтей. На сём столпе преподобный стоял до самой своей блаженной кончины.
«Я, - говорит блаженный Феодорит, - прежде всего удивляюсь его терпению: ночью и днём стоит он так, что всем его видно. Случилось раз, что дверцы и немалая часть верхней стены развалились от ветхости, и доколе стена и дверцы не были сделаны вновь, святой был зрим всеми немалое время. Тогда увидели удивительное зрелище: иногда он стоял подолгу неподвижный, иногда же произносил молитвы Богу, творя частые поклоны. Некто из стоявших при столпе рассказывал, что он хотел сосчитать поклоны, которые полагал подвижник не переставая, и, насчитав тысячу двести сорок четыре, выбился из сил и, будучи не в состоянии смотреть на высоту столпную, перестал считать. Святой, однако, не изнемог от поклонов, но, принимая однажды в неделю пищу, сделался лёгким и способным к частым поклонам. От долгого же стояния открылась у него и на другой ноге язва незаживающая, и много крови истекало из неё. Но и сие страдание не могло отвлечь его от богомыслия».
Повседневный устав жития преподобного был таков. Всю ночь и день до девятого часа стоял он на молитве, после же девятого часа говорил поучение собравшимся у столпа; затем выслушивал нужды и прошения всякого пришедшего к нему, и исцелял болящих. Потом укрощал свары и споры людские и восстанавливал мир; наконец, с заходом солнца, снова обращался к молитве. Так проводя дивное житие, которое казалось невыносимым для естества человеческого, приблизился он к кончине своей, имея от роду более ста лет. На столпе стоял он, как пишут люди вполне достойные веры, восемьдесят лет. Преставился преподобный в царствование Льва Великого, в 460 году. Все, видевшие его при жизни, единогласно утверждают, что это был земной ангел и небесный человек.
Примечания:
[1] Древние христиане во время молитвы падали лицом на землю, изображая собой крест, то есть простирая руки в стороны; через это выражалось сознание человеческой греховности и готовность сораспяться Иисусу Христу, т. е. распять в себе «ветхого Адама».
[2] «Всякого рода подвиги надо так нести, чтоб про них в монастыре никто не знал. Коль скоро узнают о чём, уж это дурно. Не подумайте, что спрятанность, - чтоб не видали и не знали, - не строго необходима. Нет: строго-настрого. Подвиг, о коем звонят, есть пустой, - гроша не стоит» (св. Амвросий Оптинский).
[3] Измаильтяне - потомки Измаила, сына патриарха Авраама от Агари. См. кн. Бытия 25:12 и сл. В настоящее время потомками Измаила считаются арабы.
[4] Преп. Симеон защитился от козней диавольских крестным знамением, а другой брат - смирением. Диавол, приняв образ ангела света, явился одному из братьев и сказал ему: «Я - Гавриил, я послан к тебе». Сказал он ему: «Очевидно, ты послан к другому из братьев, ибо я недостоин». И диавол тотчас сделался невидимым.