Исаак КАЛИНА: "Не надо говорить о едином учебнике как о единственном" (апр 2018)
Глава департамента образования Москвы Исаак КАЛИНА - о доступности качественного образования и роли классных руководителей
Усилить безопасность школ помогут внезапные ночные проверки охраны и тонкая психологическая работа классных руководителей с подростками, заявил в интервью глава департамента образования Москвы Исаак КАЛИНА. Он также рассказал о том, когда в учебных заведених уберут решетки с окон, как объединение школ сказалось на качестве подготовки детей и есть ли необходимость в создании единых учебников.
- В этом году в стране было уже пять нападений на школы, и сейчас особенно остро стоит вопрос безопасности. Какие меры будут предприняты в столице в ближайшее время?
- В ноябре 2010 года, когда меня назначили (руководителем департамента образования Москвы. - «Известия»), стояло много неотложных задач. Но начал я с того, что объезжал школы в позднее вечернее время и проверял, как там обеспечивается безопасность. Тогда мы были вынуждены расстаться со многими охранниками, повысить ответственность директоров.
Безопасность, как ни странно, требует в первую очередь не только денег, но и внимания. Чтобы навести порядок с охранными структурами и заставить их работать, надо проводить регулярные проверки. У нас есть мониторинговая группа, которая регулярно ездит и проверяет наши охранные структуры. Очень помогает система видеонаблюдения в школах.
Говоря о безопасности, не могу еще раз не подчеркнуть: руководитель образовательной организации должен быть не только хорошим учителем, но и всесторонне грамотным управленцем - ему надо обеспечивать любую безопасность в учреждении для всех участников образовательного процесса, в том числе и противопожарную, и финансовую, и информационную. Главное - системно, постоянно, не дожидаясь каких-то случаев, работать над задачами, которые всегда актуальны. Поэтому, например, в Москве при огромной поддержке МВД, наших коллег из департамента региональной безопасности, национальной гвардии создана система охраны, которую к нам, кстати, стали приезжать изучать из других городов.
Но создание системы безопасности, направленной на защиту от внешних угроз, - полдела. А вот защита от самих себя - гораздо более сложная вещь. Мы это видим по серьезным происшествиям в школах, случившимся в последнее время.
Мне кажется, что одна из причин подобных происшествий - то, что было ослаблено внимание к работе классного руководителя. А ведь это важнейший элемент безопасности школы и учеников. Никто так, как классный руководитель, не знает и не чувствует детей. Он самый грамотный психолог для них, чувствует настроения ребят. Это очень важная работа в школе, и поэтому мы разработали систему поддержки классных руководителей и стараемся увеличивать оплату этой части учительского труда.
- После трагедии в Кемерово уделяется большое внимание проблеме противопожарной безопасности. Почти во всех школах на первых этажах есть решетки. Будет ли департамент демонтировать их?
- В определенный период, лет 10-15 назад, когда не было налаженных систем охраны зданий, распашные решетки казались единственным способом обеспечить и сохранность ценностей, и противопожарную безопасность одновременно. И это было разрешено всеми нормами.
Но в последние годы, после того, как нам удалось выстроить в Москве гораздо более надежную систему охраны зданий и материальных ценностей в них, количество решеток на окнах сильно поубавилось. Даже распашных. Мониторинг целесообразности их сохранения, а точнее, редких случаев, когда от них невозможно избавиться, продолжается. И думаю, что в ближайшее время они останутся только в помещениях, где это исключительная, крайняя необходимость и где это никак не влияет на противопожарную безопасность.
- Одним из самых масштабных преобразований за последние годы стало реформирование системы управления школами. Ваши критики говорили, что слабые школы не станут лучше от объединения с сильными, а уровень образования в последних, наоборот, упадет...
- Я очень внимательно отношусь к критике. Я особо рад, когда нас критикуют одновременно и слева, и справа, и сзади (из прошлого). Значит, мы идем в правильном направлении. Вперед. И никто нас не критикует спереди. Может, просто никого и нет впереди?
Самое большое опасение, скажем так, активной части москвичей было связано с олимпиадами. Они говорили: есть же 20-30 московских школ, которые обеспечивают ребятам очень высокие результаты, вы сейчас это тронете, и всё посыпется. Не хочу обсуждать царившие тогда эмоции. Приведу цифры: в 2010 году среди московских школьников было всего 278 призеров Всероссийской олимпиады, причем они были представителями 74 школ - это меньше 5% от общего числа.
А в 2017 году у нас 817 победителей и призеров олимпиады. И важно даже не то, что их стало почти в три раза больше. Важно, что школ, которые вырастили победителей, стало больше в четыре раза.
Сегодня огромное количество школ Москвы, чьи ученики раньше никогда даже не доходили до финала Всероссийской олимпиады, можно сказать, просто отобрали монополию на победы во Всероссийской олимпиаде у тех нескольких десятков учебных заведений, которые ею владели в 2010 году. За последние три года 321 школа подготовила своего победителя или призера олимпиады.
- Помимо олимпиад, что еще изменила реформа?
- Я бы скорее назвал это не реформой, а модернизацией механизма управления, не более того. К чему это привело к 2018 году, мы можем рассмотреть с трех точек зрения - семьи, города и учительского корпуса.
Семью интересует конкурентоспособность выпускника школы при поступлении в вузы. Когда не было ЕГЭ, выпускник московской школы готовился к математике с преподавателем конкретного вуза и успешно сдавал экзамен в этот вуз. А когда ввели ЕГЭ, оказалось, что сильнейшие ребята из регионов подготовлены лучше многих москвичей. И доля последних к 2010 году среди студентов столичных вузов резко снизилась.
Сейчас мы можем видеть, насколько выросло число московских школьников, получающих высшие баллы (количество набирающих 250 баллов и более по трем предметам ЕГЭ выросло в пять раз - с 1,5 тыс. в 2010 году до 7,6 тыс. в 2017-м); как изменилось число поступающих на бюджетные места в ведущие вузы города. И наконец-то москвичи стали занимать всё большее количество мест в высокотехнологичных вузах - МФТИ, РХТУ им. Д.И.Менделеева, 1-м МГМУ им. И.М.Сеченова и др.
Город тоже выиграл от преобразований. У него есть очень важная задача - не допустить расслоения общества. В том числе и по доступности качественного образования. Когда-то такое образование давали несколько десятков московских школ: вокруг них в апреле горели костры, родители практически дрались за места в очереди. А сегодня такая ситуация невозможна, потому что практически все школы Москвы предоставляют качественное образование и никакая из них не является образовательным тупиком для ребенка.
Если говорить о педагогах, надо отметить, что средняя зарплата учителя с 2010 года выросла в 2,3 раза и в 2017 году составила около 80 тыс. рублей в месяц. Сегодня есть минимальный порог, ниже которого московская школа не может оплачивать труд штатного учителя. Если он имеет полную нагрузку, его зарплата в этом году не может быть меньше 68 тыс. рублей.
- Президент в послании Федеральному Собранию говорил о необходимости создать новую систему подготовки управленческих кадров в образовании. Как Москва решает эту задачу и может ли ваш опыт быть полезным другим регионам?
- Любой преподаватель столичной школы может пройти независимое компьютерное тестирование. В случае успеха он приходит на аттестационную комиссию, куда входят сильнейшие директора школ, представители СМИ, общественных организаций, профсоюзов. Если кандидат набирает больше 80% голосов, он включается в кадровый резерв, для которого у нас работает школа будущего директора. Сейчас в ней занимается более 400 человек. Лучшие попадают в топ резерва. И когда появляется вакансия, мы направляем 2-3 кандидатуры на рассмотрение в межрайонный совет директоров школ.
Попасть в директора школ иным путем невозможно. Аттестация его и всех его заместителей является формульной процедурой, то есть она не зависит от департамента, но зависит от разнообразных важных городу и горожанам измеряемых управленческих результатов, которые отражены в аттестационной справке директора. Поэтому в первую очередь аттестация - это мощнейший мотиватор всей управленческой команды школы на обеспечение достижения школьниками высоких образовательных результатов.
К тому же необходимо признать, что директор еще 30-40 лет назад и не был по сути директором. Он был «старшим учителем», не распоряжался самостоятельно финансами, не принимал самостоятельно на работу, не имел такой ответственности за результаты учеников (зато успешно мог «выписывать себе индульгенцию» за низкие результаты из-за «недостаточного обеспечения ресурсами»).
У школы 30-40 лет назад фактически была только одна функция - учебно-воспитательная (педагогическая). И учебные заведения всегда боролись за финансово-хозяйственную самостоятельность. Сегодняшняя школа - это организация с целым спектром ответственности: не только с педагогической ответственностью, но и с огромной юридической, финансовой, хозяйственной, информационной ответственностью.
И сегодня директор уже не может «выписывать себе индульгенцию» за низкие результаты своих учеников из-за «недостаточного финансирования», так как в нынешней системе равнодоступного финансирования превратить ресурс в результат - это его ответственность.
Поэтому я горжусь директорским корпусом, сформированным сегодня в Москве. Подавляющее большинство из 600 директоров московских школ - большие профессионалы. Сейчас они начали разрабатывать по предложению мэра Стратегию образования Москвы.
На наш опыт с уважением смотрят коллеги из других регионов. Они понимают, что это очень хорошо: московские администраторы не боятся выходить на открытую площадку. Но при этом обычно говорят, что у них такое невозможно...
- Аттестация учителей так же сложно организована?
- Напротив, у Москвы самая спокойная для учителя система аттестации. Если у его учеников достойные результаты ЕГЭ, ОГЭ и независимых диагностик, ему надо лишь написать заявление с просьбой аттестовать его. Москва - единственный регион, где учителю ничего специально делать для аттестации не нужно - вся процедура проходит без его участия, а учитель учит детей.
- Развивается ли в столице система ранней профориентации школьников? Какие задачи предстоит решить с учетом стремительных изменений на рынке труда?
- В Москве активно развивается проект по интеграции всех уровней образования - предпрофессиональные классы. Инженерные, медицинские, кадетские и академические. Формально они начинаются с 10-го класса, но подготовка к ним ведется еще в основной школе в кружках допобразования. И окончив девятый класс, дети понимают, в каком направлении хотят двигаться дальше, и выбирают соответствующее направление.
Со следующего года мы запускаем еще один важный проект - «Математическая вертикаль». В школах Москвы откроются 300 седьмых математических классов, ученики которых в 7-9-м классах будут изучать математику, другие естественно-научные предметы на очень серьезном уровне. По окончании они смогут успешно продолжить образование в 10-11-х профильных, предпрофессиональных, академических, IT-классах, а затем успешно учиться в ведущих московских вузах по востребованным в городе специальностям.
Раньше подобные проекты были просто невозможны. Проблема маленьких узкоспециализированных школ в том, что, попав туда, ученик обречен идти по жизни по этому коридору. Но я считаю, что школа - это время проб и даже прощаемых ошибок (взрослая жизнь наши ошибки выбора уже нам не прощает). И «предпроф» нужен всем именно для того, чтобы, по крайней мере, пораньше ошибиться. Или пораньше определиться.
И самое главное, что после «предпрофа» человек попадает в вуз не случайно, а определившись с приоритетами. Например, он идет учиться на врача не потому, что ему в школе легко давались химия и биология, а потому, что еще в школе он окунулся в профессию медика.
- Сейчас идет много дискуссий о необходимости единого учебника. Нужен ли он, на ваш взгляд?
- Я неоднократно высказывался 10-15 лет назад в соответствии со своими должностными обязанностями того времени (в 2007-2010 годах Исаак Калина был заместителем министра образования и науки РФ. - «Известия») про учебники, и мнение у меня не изменилось. Не надо говорить о едином учебнике как о единственном. Более точная формулировка - базовый учебник.
Но многие (специалисты. - «Известия»), к которым я отношу и себя, говорят о трех видах учебников: о массовом базовом, об апробируемом в определенном круге школ и об апробируемом в еще более узком круге школ, то есть экспериментальном. И прежде чем стать базовым, учебник должен успешно пройти два первых этапа: экспериментальный и апробационный. Естественно, при этом сохраняется необходимость отдельных учебников для коррекционных школ, для изучения предмета на углубленном уровне.
Но разные массовые базовые учебники вряд ли целесообразны. Просто в этом базовом учебнике может и должна быть заложена (тем более в электронном-то виде) возможность разноуровневого продвижения школьника. Такие учебники были даже в советское время. Хотя тогда не было сегодняшних электронных возможностей. А теперь это еще легче.
Известия, 28.04.2018
https://iz.ru/736859/roman-kretcul/ne-nado-govorit-o-edinom-uchebnike-kak-o-edinstvennom
Усилить безопасность школ помогут внезапные ночные проверки охраны и тонкая психологическая работа классных руководителей с подростками, заявил в интервью глава департамента образования Москвы Исаак КАЛИНА. Он также рассказал о том, когда в учебных заведених уберут решетки с окон, как объединение школ сказалось на качестве подготовки детей и есть ли необходимость в создании единых учебников.
- В этом году в стране было уже пять нападений на школы, и сейчас особенно остро стоит вопрос безопасности. Какие меры будут предприняты в столице в ближайшее время?
- В ноябре 2010 года, когда меня назначили (руководителем департамента образования Москвы. - «Известия»), стояло много неотложных задач. Но начал я с того, что объезжал школы в позднее вечернее время и проверял, как там обеспечивается безопасность. Тогда мы были вынуждены расстаться со многими охранниками, повысить ответственность директоров.
Безопасность, как ни странно, требует в первую очередь не только денег, но и внимания. Чтобы навести порядок с охранными структурами и заставить их работать, надо проводить регулярные проверки. У нас есть мониторинговая группа, которая регулярно ездит и проверяет наши охранные структуры. Очень помогает система видеонаблюдения в школах.
Говоря о безопасности, не могу еще раз не подчеркнуть: руководитель образовательной организации должен быть не только хорошим учителем, но и всесторонне грамотным управленцем - ему надо обеспечивать любую безопасность в учреждении для всех участников образовательного процесса, в том числе и противопожарную, и финансовую, и информационную. Главное - системно, постоянно, не дожидаясь каких-то случаев, работать над задачами, которые всегда актуальны. Поэтому, например, в Москве при огромной поддержке МВД, наших коллег из департамента региональной безопасности, национальной гвардии создана система охраны, которую к нам, кстати, стали приезжать изучать из других городов.
Но создание системы безопасности, направленной на защиту от внешних угроз, - полдела. А вот защита от самих себя - гораздо более сложная вещь. Мы это видим по серьезным происшествиям в школах, случившимся в последнее время.
Мне кажется, что одна из причин подобных происшествий - то, что было ослаблено внимание к работе классного руководителя. А ведь это важнейший элемент безопасности школы и учеников. Никто так, как классный руководитель, не знает и не чувствует детей. Он самый грамотный психолог для них, чувствует настроения ребят. Это очень важная работа в школе, и поэтому мы разработали систему поддержки классных руководителей и стараемся увеличивать оплату этой части учительского труда.
- После трагедии в Кемерово уделяется большое внимание проблеме противопожарной безопасности. Почти во всех школах на первых этажах есть решетки. Будет ли департамент демонтировать их?
- В определенный период, лет 10-15 назад, когда не было налаженных систем охраны зданий, распашные решетки казались единственным способом обеспечить и сохранность ценностей, и противопожарную безопасность одновременно. И это было разрешено всеми нормами.
Но в последние годы, после того, как нам удалось выстроить в Москве гораздо более надежную систему охраны зданий и материальных ценностей в них, количество решеток на окнах сильно поубавилось. Даже распашных. Мониторинг целесообразности их сохранения, а точнее, редких случаев, когда от них невозможно избавиться, продолжается. И думаю, что в ближайшее время они останутся только в помещениях, где это исключительная, крайняя необходимость и где это никак не влияет на противопожарную безопасность.
- Одним из самых масштабных преобразований за последние годы стало реформирование системы управления школами. Ваши критики говорили, что слабые школы не станут лучше от объединения с сильными, а уровень образования в последних, наоборот, упадет...
- Я очень внимательно отношусь к критике. Я особо рад, когда нас критикуют одновременно и слева, и справа, и сзади (из прошлого). Значит, мы идем в правильном направлении. Вперед. И никто нас не критикует спереди. Может, просто никого и нет впереди?
Самое большое опасение, скажем так, активной части москвичей было связано с олимпиадами. Они говорили: есть же 20-30 московских школ, которые обеспечивают ребятам очень высокие результаты, вы сейчас это тронете, и всё посыпется. Не хочу обсуждать царившие тогда эмоции. Приведу цифры: в 2010 году среди московских школьников было всего 278 призеров Всероссийской олимпиады, причем они были представителями 74 школ - это меньше 5% от общего числа.
А в 2017 году у нас 817 победителей и призеров олимпиады. И важно даже не то, что их стало почти в три раза больше. Важно, что школ, которые вырастили победителей, стало больше в четыре раза.
Сегодня огромное количество школ Москвы, чьи ученики раньше никогда даже не доходили до финала Всероссийской олимпиады, можно сказать, просто отобрали монополию на победы во Всероссийской олимпиаде у тех нескольких десятков учебных заведений, которые ею владели в 2010 году. За последние три года 321 школа подготовила своего победителя или призера олимпиады.
- Помимо олимпиад, что еще изменила реформа?
- Я бы скорее назвал это не реформой, а модернизацией механизма управления, не более того. К чему это привело к 2018 году, мы можем рассмотреть с трех точек зрения - семьи, города и учительского корпуса.
Семью интересует конкурентоспособность выпускника школы при поступлении в вузы. Когда не было ЕГЭ, выпускник московской школы готовился к математике с преподавателем конкретного вуза и успешно сдавал экзамен в этот вуз. А когда ввели ЕГЭ, оказалось, что сильнейшие ребята из регионов подготовлены лучше многих москвичей. И доля последних к 2010 году среди студентов столичных вузов резко снизилась.
Сейчас мы можем видеть, насколько выросло число московских школьников, получающих высшие баллы (количество набирающих 250 баллов и более по трем предметам ЕГЭ выросло в пять раз - с 1,5 тыс. в 2010 году до 7,6 тыс. в 2017-м); как изменилось число поступающих на бюджетные места в ведущие вузы города. И наконец-то москвичи стали занимать всё большее количество мест в высокотехнологичных вузах - МФТИ, РХТУ им. Д.И.Менделеева, 1-м МГМУ им. И.М.Сеченова и др.
Город тоже выиграл от преобразований. У него есть очень важная задача - не допустить расслоения общества. В том числе и по доступности качественного образования. Когда-то такое образование давали несколько десятков московских школ: вокруг них в апреле горели костры, родители практически дрались за места в очереди. А сегодня такая ситуация невозможна, потому что практически все школы Москвы предоставляют качественное образование и никакая из них не является образовательным тупиком для ребенка.
Если говорить о педагогах, надо отметить, что средняя зарплата учителя с 2010 года выросла в 2,3 раза и в 2017 году составила около 80 тыс. рублей в месяц. Сегодня есть минимальный порог, ниже которого московская школа не может оплачивать труд штатного учителя. Если он имеет полную нагрузку, его зарплата в этом году не может быть меньше 68 тыс. рублей.
- Президент в послании Федеральному Собранию говорил о необходимости создать новую систему подготовки управленческих кадров в образовании. Как Москва решает эту задачу и может ли ваш опыт быть полезным другим регионам?
- Любой преподаватель столичной школы может пройти независимое компьютерное тестирование. В случае успеха он приходит на аттестационную комиссию, куда входят сильнейшие директора школ, представители СМИ, общественных организаций, профсоюзов. Если кандидат набирает больше 80% голосов, он включается в кадровый резерв, для которого у нас работает школа будущего директора. Сейчас в ней занимается более 400 человек. Лучшие попадают в топ резерва. И когда появляется вакансия, мы направляем 2-3 кандидатуры на рассмотрение в межрайонный совет директоров школ.
Попасть в директора школ иным путем невозможно. Аттестация его и всех его заместителей является формульной процедурой, то есть она не зависит от департамента, но зависит от разнообразных важных городу и горожанам измеряемых управленческих результатов, которые отражены в аттестационной справке директора. Поэтому в первую очередь аттестация - это мощнейший мотиватор всей управленческой команды школы на обеспечение достижения школьниками высоких образовательных результатов.
К тому же необходимо признать, что директор еще 30-40 лет назад и не был по сути директором. Он был «старшим учителем», не распоряжался самостоятельно финансами, не принимал самостоятельно на работу, не имел такой ответственности за результаты учеников (зато успешно мог «выписывать себе индульгенцию» за низкие результаты из-за «недостаточного обеспечения ресурсами»).
У школы 30-40 лет назад фактически была только одна функция - учебно-воспитательная (педагогическая). И учебные заведения всегда боролись за финансово-хозяйственную самостоятельность. Сегодняшняя школа - это организация с целым спектром ответственности: не только с педагогической ответственностью, но и с огромной юридической, финансовой, хозяйственной, информационной ответственностью.
И сегодня директор уже не может «выписывать себе индульгенцию» за низкие результаты своих учеников из-за «недостаточного финансирования», так как в нынешней системе равнодоступного финансирования превратить ресурс в результат - это его ответственность.
Поэтому я горжусь директорским корпусом, сформированным сегодня в Москве. Подавляющее большинство из 600 директоров московских школ - большие профессионалы. Сейчас они начали разрабатывать по предложению мэра Стратегию образования Москвы.
На наш опыт с уважением смотрят коллеги из других регионов. Они понимают, что это очень хорошо: московские администраторы не боятся выходить на открытую площадку. Но при этом обычно говорят, что у них такое невозможно...
- Аттестация учителей так же сложно организована?
- Напротив, у Москвы самая спокойная для учителя система аттестации. Если у его учеников достойные результаты ЕГЭ, ОГЭ и независимых диагностик, ему надо лишь написать заявление с просьбой аттестовать его. Москва - единственный регион, где учителю ничего специально делать для аттестации не нужно - вся процедура проходит без его участия, а учитель учит детей.
- Развивается ли в столице система ранней профориентации школьников? Какие задачи предстоит решить с учетом стремительных изменений на рынке труда?
- В Москве активно развивается проект по интеграции всех уровней образования - предпрофессиональные классы. Инженерные, медицинские, кадетские и академические. Формально они начинаются с 10-го класса, но подготовка к ним ведется еще в основной школе в кружках допобразования. И окончив девятый класс, дети понимают, в каком направлении хотят двигаться дальше, и выбирают соответствующее направление.
Со следующего года мы запускаем еще один важный проект - «Математическая вертикаль». В школах Москвы откроются 300 седьмых математических классов, ученики которых в 7-9-м классах будут изучать математику, другие естественно-научные предметы на очень серьезном уровне. По окончании они смогут успешно продолжить образование в 10-11-х профильных, предпрофессиональных, академических, IT-классах, а затем успешно учиться в ведущих московских вузах по востребованным в городе специальностям.
Раньше подобные проекты были просто невозможны. Проблема маленьких узкоспециализированных школ в том, что, попав туда, ученик обречен идти по жизни по этому коридору. Но я считаю, что школа - это время проб и даже прощаемых ошибок (взрослая жизнь наши ошибки выбора уже нам не прощает). И «предпроф» нужен всем именно для того, чтобы, по крайней мере, пораньше ошибиться. Или пораньше определиться.
И самое главное, что после «предпрофа» человек попадает в вуз не случайно, а определившись с приоритетами. Например, он идет учиться на врача не потому, что ему в школе легко давались химия и биология, а потому, что еще в школе он окунулся в профессию медика.
- Сейчас идет много дискуссий о необходимости единого учебника. Нужен ли он, на ваш взгляд?
- Я неоднократно высказывался 10-15 лет назад в соответствии со своими должностными обязанностями того времени (в 2007-2010 годах Исаак Калина был заместителем министра образования и науки РФ. - «Известия») про учебники, и мнение у меня не изменилось. Не надо говорить о едином учебнике как о единственном. Более точная формулировка - базовый учебник.
Но многие (специалисты. - «Известия»), к которым я отношу и себя, говорят о трех видах учебников: о массовом базовом, об апробируемом в определенном круге школ и об апробируемом в еще более узком круге школ, то есть экспериментальном. И прежде чем стать базовым, учебник должен успешно пройти два первых этапа: экспериментальный и апробационный. Естественно, при этом сохраняется необходимость отдельных учебников для коррекционных школ, для изучения предмета на углубленном уровне.
Но разные массовые базовые учебники вряд ли целесообразны. Просто в этом базовом учебнике может и должна быть заложена (тем более в электронном-то виде) возможность разноуровневого продвижения школьника. Такие учебники были даже в советское время. Хотя тогда не было сегодняшних электронных возможностей. А теперь это еще легче.
Известия, 28.04.2018
https://iz.ru/736859/roman-kretcul/ne-nado-govorit-o-edinom-uchebnike-kak-o-edinstvennom