Григорий ГОЛОСОВ: Простое и сложное. Как помешать популистам обманывать избирателей
Парламентские режимы критикуют за сложность. Но, как выясняется, это лучшая защита от популистов
Предвыборная кампания Дональда Трампа
«Популизм» - кодовое слово последнего десятилетия. Мне не очень нравится это слово, поскольку я не вижу за ним серьезного, хорошо продуманного содержания, какое пристало иметь широко используемым терминам. В самом деле, кто такой популист? Политик, который хочет нравиться избирателям и поэтому раздает им обещания, которые зачастую трудно (или вовсе невозможно) исполнить? Но кто из профессиональных, успешных политиков не ищет поддержки народа и кто из них дает только такие обещания, исполнение которых может, не кривя душой, гарантировать? Таких нет. Неудивительно, что очень часто слово «популист» используется просто в качестве ругательного ярлыка.
Но некое реальное содержание все-таки просматривается. Популисты - это политики, которые предлагают решить все проблемы с помощью очень простых, кажущихся очевидными, но при этом радикальных решений. Очевидными эти решения кажутся потому, что непосредственно вытекают из проблематики, доминирующей в данный момент в СМИ. Например, если в СМИ обсуждают нелегальную миграцию, то даже самый далекий от политики человек проникается пониманием того, что это важно. Политику-популисту остается сделать следующий шаг и сказать: мы пресечем поток нелегалов, и все наладится. Вообще все. Фразу «пресечем поток нелегалов» можно заменить на «перебьем всех наркоторговцев», или «отнимем у богатых и раздадим бедным», или на что-нибудь еще, но обязательно наглядное, убедительное для большой массы не очень взыскательных избирателей.
Главная проблема популизма
Рецепты, которые предлагают популисты, не обязательно ложные. Обман избирателей начинается не там, где политик предлагает пресечь поток нелегальных мигрантов. Они же нелегальные, в конце-то концов, а законы должны исполняться. И наркоторговцы - зло, и чрезмерное неравенство препятствует общественному развитию. Все это правда. Обман состоит именно в том, что своему простому решению популист приписывает свойство универсального ключа. Отсюда вытекают два следствия. Во-первых (упреждая вопрос, почему другие не справляются, если решение так очевидно), популисты предлагают наиболее радикальные средства. Построить стену. Казнить без суда. Национализировать собственность. Во-вторых, радикализм предлагаемых ими решений маскирует их реальные программы, которые, как правило, к предлагаемым ключевым решениям отнюдь не сводятся. И если первый пункт вполне ясен, то второй нуждается в разъяснении.
Современные общества очень сложные. И, как это всегда бывает в сложных системах, устранение одних проблем часто влечет за собой обострение других. Именно поэтому современная политика носит программный характер. Разумеется, вполне программными обычно являются и позиции тех политиков, которых справедливо считают популистами. Может быть, Дональд Трамп и не великий политический мыслитель, но целостное мировоззрение у него есть, а облечь его в слова и концепты помогают такие профессиональные идеологи, как Стивен Бэннон. Несомненно, что и программы действий Марин Ле Пен во Франции и Герта Вилдерса в Нидерландах основываются на комплексных представлениях о путях общественного развития. Это современная крайне правая идеология, преемственная по отношению к европейской традиции правого радикализма.
Обман избирателей состоит в том, что популисты, акцентируя свои избирательные кампании на узком круге ключевых проблем, сбывают избирателям вовсе не тот товар, за который те реально готовы заплатить. Возможно, Марин Ле Пен сможет существенно сократить приток мигрантов. Думаю, приложит к этому максимум стараний. Но в качестве дополнения она обещает выход из зоны евро, полную переориентацию внешней политики и еще целый букет мер, полезность которых именно для тех людей, которые за нее голосуют, отнюдь не очевидна. И я не уверен, что избиратели Трампа так уж заинтересованы в реформах систем здравоохранения и налогообложения, которые проведет его администрация. Но победа Трампа сделала эти реформы неизбежными.
Таким образом, популизм подрывает одну из основ современной демократии - политическую подотчетность. Надо признать, что на уровне политического процесса у демократии нет эффективного противоядия от этого зла. Никто не запретит политикам спекулировать на горячих темах, чтобы протащить через электоральный фильтр свои сомнительные программы. Более того, современные массовые коммуникации неимоверно облегчают эту задачу. Твиттер-стиль Трампа с его набором слов, немногим превышающим лексический репертуар Эллочки-людоедки, служит лучшей иллюстрацией к этому тезису.
Преимущества сложных систем
К счастью, у демократии есть-таки средство, позволяющее блокировать опасности популизма. Это институты. Прежде всего, это государственное устройство, основанное на разграничении полномочий между различными учреждениями власти. Такое государственное устройство базируется на конституции как на письменном своде правил, обязательных для всех политиков. Но не менее важны те институты, которые не подлежат конституционному регулированию и возникают как результат демократического развития. Я имею в виду политические партии и партийные системы как способы взаимодействия между ними.
Представим себе, что мы живем в худшем мире, в котором партия Вилдерса уже победила в Голландии, а во Франции неизбежна победа Ле Пен. Что было бы потом? Разумеется, мир не остался бы прежним. Но я бы не ждал драматических изменений. Дело в том, что шансов на реализацию радикальных программ в европейских странах нет. Если начать с Голландии, то ее партийная система устроена таким образом, что ни одна партия не может выиграть большинство мест в парламенте. А правительство ответственно именно перед парламентом и формируется на коалиционной основе. Даже добившись относительного большинства, партия Вилдерса осталась бы в оппозиции. Больше того, электоральная сила популистов послужила бы дополнительным стимулом к солидарности среди системных партий, и это только облегчило бы формирование коалиционного правительства на весьма умеренной общей платформе.
Так же и во Франции. Я не верю в то, что Ле Пен выиграет президентские выборы, но и полностью исключить это не могу. Но во Франции не президентская, а полупрезидентская система, и реально править страной Ле Пен сможет только в том случае, если ее партия, Национальный фронт, выиграет еще и парламентские выборы. А это невозможно, потому что, если сама Ле Пен и пользуется довольно значительной популярностью, то об активистах Национального фронта на местах этого точно не скажешь. А голосуют во Франции в одномандатных округах, так что популярность Ле Пен не откроет этим маргиналам дверь в парламентский зал заседаний. В лучшем для нее случае Ле Пен сможет заручиться поддержкой республиканцев и тогда сделать хоть что-то из намеченного, но о выходе из зоны евро придется забыть. А иначе остается довольствоваться сугубо символической ролью и разнообразить досуг чаепитиями с немногочисленными зарубежными друзьями, вроде Трампа или Путина.
А вот Трамп, и правда, делает многое из того, что собирался. Американские институты тоже демонстрируют некоторую сопротивляемость, но далеко не в такой степени, как в Европе. И это потому, что они слишком просто организованы. Президентская система конструктивно проще парламентской или полупрезидентской. Американская двухпартийность проще европейской многопартийности. Для многих политических теоретиков прошлого элегантная простота политической системы США служила аргументом в ее пользу, причем не только эстетическим, но и содержательным: чем проще правила игры, тем прозрачнее механизм ответственности перед избирателями. Теперь этот аргумент не работает.
Мы живем в слишком сложном мире, и этот мир больше не принимает простых институциональных решений. Этот урок, пожалуй, стоит усвоить и нам в России. Когда-нибудь страна встанет перед необходимостью построить реальные, а не имитационные демократические институты, и тогда нужно будет помнить о том, что простота не служит залогом эффективности. А поскольку нет никаких сомнений в том, что будущая демократическая Россия окажется весьма уязвимой перед популизмом, нам понадобится сложный институциональный дизайн.
Григорий ГОЛОСОВ - доктор политических наук. Директор петербургского проектного центра "Геликс", директор Межрегиональной электоральной сети поддержки, профессор сравнительной политологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.
Редактор журнала "Российское электоральное обозрение", член редакционных советов журналов Party Politics и Slavic Review, ассоциированный международный редактор журнала Europe-Asia Studies.
Автор монографий: "Российская партийная система и региональная политика", 1993-2003 СПб.; Изд-во" Европ. ун-та" в Санкт-Петербурге, 2006; Political Parties in the Regions of Russia: Democracy Unclaimed. Boulder, CO, and London: Lynne Rienner, 2004 (отмечена как Outstanding Academic Title Американской ассоциацией университетских библиотек); "Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика". М, "Весь Мир", 1999; учебник "Сравнительная политология" 3-е изд., перераб. и доп. СПб.; Изд-во "Европ. ун-та" в Санкт-Петербурге, 2001, и ряда других книг.
Автор статей в сборниках научных трудов, отечественных и зарубежных журналах, в том числе: "Мировая экономика и международные отношения", "Общественные науки и современность", "Полис", Communist and Post-Communist Studies, Comparative Political Studies, Europe-Asia Studies, Government and Opposition, International Political Science Review, Journal of Communist Studies and Transition Politics, Party Politics, Political Studies, Pro et Contra, Revista Internacional de Estudos Politicos / International Journal of Political Studies, а также базы данных "Российская электоральная статистика".
Статья Electoral Systems and Party Formation in Russia получила приз Американской ассоциации политических наук Lawrence D. Longley Award как лучшая статья по проблемам политического представительства и избирательных систем, опубликованная в 2003 г.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Голосов,_Григорий_Васильевич
Republic (бывший Slon), 22.03.2017
https://republic.ru/posts/80989
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Предвыборная кампания Дональда Трампа
«Популизм» - кодовое слово последнего десятилетия. Мне не очень нравится это слово, поскольку я не вижу за ним серьезного, хорошо продуманного содержания, какое пристало иметь широко используемым терминам. В самом деле, кто такой популист? Политик, который хочет нравиться избирателям и поэтому раздает им обещания, которые зачастую трудно (или вовсе невозможно) исполнить? Но кто из профессиональных, успешных политиков не ищет поддержки народа и кто из них дает только такие обещания, исполнение которых может, не кривя душой, гарантировать? Таких нет. Неудивительно, что очень часто слово «популист» используется просто в качестве ругательного ярлыка.
Но некое реальное содержание все-таки просматривается. Популисты - это политики, которые предлагают решить все проблемы с помощью очень простых, кажущихся очевидными, но при этом радикальных решений. Очевидными эти решения кажутся потому, что непосредственно вытекают из проблематики, доминирующей в данный момент в СМИ. Например, если в СМИ обсуждают нелегальную миграцию, то даже самый далекий от политики человек проникается пониманием того, что это важно. Политику-популисту остается сделать следующий шаг и сказать: мы пресечем поток нелегалов, и все наладится. Вообще все. Фразу «пресечем поток нелегалов» можно заменить на «перебьем всех наркоторговцев», или «отнимем у богатых и раздадим бедным», или на что-нибудь еще, но обязательно наглядное, убедительное для большой массы не очень взыскательных избирателей.
Главная проблема популизма
Рецепты, которые предлагают популисты, не обязательно ложные. Обман избирателей начинается не там, где политик предлагает пресечь поток нелегальных мигрантов. Они же нелегальные, в конце-то концов, а законы должны исполняться. И наркоторговцы - зло, и чрезмерное неравенство препятствует общественному развитию. Все это правда. Обман состоит именно в том, что своему простому решению популист приписывает свойство универсального ключа. Отсюда вытекают два следствия. Во-первых (упреждая вопрос, почему другие не справляются, если решение так очевидно), популисты предлагают наиболее радикальные средства. Построить стену. Казнить без суда. Национализировать собственность. Во-вторых, радикализм предлагаемых ими решений маскирует их реальные программы, которые, как правило, к предлагаемым ключевым решениям отнюдь не сводятся. И если первый пункт вполне ясен, то второй нуждается в разъяснении.
Современные общества очень сложные. И, как это всегда бывает в сложных системах, устранение одних проблем часто влечет за собой обострение других. Именно поэтому современная политика носит программный характер. Разумеется, вполне программными обычно являются и позиции тех политиков, которых справедливо считают популистами. Может быть, Дональд Трамп и не великий политический мыслитель, но целостное мировоззрение у него есть, а облечь его в слова и концепты помогают такие профессиональные идеологи, как Стивен Бэннон. Несомненно, что и программы действий Марин Ле Пен во Франции и Герта Вилдерса в Нидерландах основываются на комплексных представлениях о путях общественного развития. Это современная крайне правая идеология, преемственная по отношению к европейской традиции правого радикализма.
Обман избирателей состоит в том, что популисты, акцентируя свои избирательные кампании на узком круге ключевых проблем, сбывают избирателям вовсе не тот товар, за который те реально готовы заплатить. Возможно, Марин Ле Пен сможет существенно сократить приток мигрантов. Думаю, приложит к этому максимум стараний. Но в качестве дополнения она обещает выход из зоны евро, полную переориентацию внешней политики и еще целый букет мер, полезность которых именно для тех людей, которые за нее голосуют, отнюдь не очевидна. И я не уверен, что избиратели Трампа так уж заинтересованы в реформах систем здравоохранения и налогообложения, которые проведет его администрация. Но победа Трампа сделала эти реформы неизбежными.
Таким образом, популизм подрывает одну из основ современной демократии - политическую подотчетность. Надо признать, что на уровне политического процесса у демократии нет эффективного противоядия от этого зла. Никто не запретит политикам спекулировать на горячих темах, чтобы протащить через электоральный фильтр свои сомнительные программы. Более того, современные массовые коммуникации неимоверно облегчают эту задачу. Твиттер-стиль Трампа с его набором слов, немногим превышающим лексический репертуар Эллочки-людоедки, служит лучшей иллюстрацией к этому тезису.
Преимущества сложных систем
К счастью, у демократии есть-таки средство, позволяющее блокировать опасности популизма. Это институты. Прежде всего, это государственное устройство, основанное на разграничении полномочий между различными учреждениями власти. Такое государственное устройство базируется на конституции как на письменном своде правил, обязательных для всех политиков. Но не менее важны те институты, которые не подлежат конституционному регулированию и возникают как результат демократического развития. Я имею в виду политические партии и партийные системы как способы взаимодействия между ними.
Представим себе, что мы живем в худшем мире, в котором партия Вилдерса уже победила в Голландии, а во Франции неизбежна победа Ле Пен. Что было бы потом? Разумеется, мир не остался бы прежним. Но я бы не ждал драматических изменений. Дело в том, что шансов на реализацию радикальных программ в европейских странах нет. Если начать с Голландии, то ее партийная система устроена таким образом, что ни одна партия не может выиграть большинство мест в парламенте. А правительство ответственно именно перед парламентом и формируется на коалиционной основе. Даже добившись относительного большинства, партия Вилдерса осталась бы в оппозиции. Больше того, электоральная сила популистов послужила бы дополнительным стимулом к солидарности среди системных партий, и это только облегчило бы формирование коалиционного правительства на весьма умеренной общей платформе.
Так же и во Франции. Я не верю в то, что Ле Пен выиграет президентские выборы, но и полностью исключить это не могу. Но во Франции не президентская, а полупрезидентская система, и реально править страной Ле Пен сможет только в том случае, если ее партия, Национальный фронт, выиграет еще и парламентские выборы. А это невозможно, потому что, если сама Ле Пен и пользуется довольно значительной популярностью, то об активистах Национального фронта на местах этого точно не скажешь. А голосуют во Франции в одномандатных округах, так что популярность Ле Пен не откроет этим маргиналам дверь в парламентский зал заседаний. В лучшем для нее случае Ле Пен сможет заручиться поддержкой республиканцев и тогда сделать хоть что-то из намеченного, но о выходе из зоны евро придется забыть. А иначе остается довольствоваться сугубо символической ролью и разнообразить досуг чаепитиями с немногочисленными зарубежными друзьями, вроде Трампа или Путина.
А вот Трамп, и правда, делает многое из того, что собирался. Американские институты тоже демонстрируют некоторую сопротивляемость, но далеко не в такой степени, как в Европе. И это потому, что они слишком просто организованы. Президентская система конструктивно проще парламентской или полупрезидентской. Американская двухпартийность проще европейской многопартийности. Для многих политических теоретиков прошлого элегантная простота политической системы США служила аргументом в ее пользу, причем не только эстетическим, но и содержательным: чем проще правила игры, тем прозрачнее механизм ответственности перед избирателями. Теперь этот аргумент не работает.
Мы живем в слишком сложном мире, и этот мир больше не принимает простых институциональных решений. Этот урок, пожалуй, стоит усвоить и нам в России. Когда-нибудь страна встанет перед необходимостью построить реальные, а не имитационные демократические институты, и тогда нужно будет помнить о том, что простота не служит залогом эффективности. А поскольку нет никаких сомнений в том, что будущая демократическая Россия окажется весьма уязвимой перед популизмом, нам понадобится сложный институциональный дизайн.
Григорий ГОЛОСОВ - доктор политических наук. Директор петербургского проектного центра "Геликс", директор Межрегиональной электоральной сети поддержки, профессор сравнительной политологии Европейского университета в Санкт-Петербурге.
Редактор журнала "Российское электоральное обозрение", член редакционных советов журналов Party Politics и Slavic Review, ассоциированный международный редактор журнала Europe-Asia Studies.
Автор монографий: "Российская партийная система и региональная политика", 1993-2003 СПб.; Изд-во" Европ. ун-та" в Санкт-Петербурге, 2006; Political Parties in the Regions of Russia: Democracy Unclaimed. Boulder, CO, and London: Lynne Rienner, 2004 (отмечена как Outstanding Academic Title Американской ассоциацией университетских библиотек); "Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика". М, "Весь Мир", 1999; учебник "Сравнительная политология" 3-е изд., перераб. и доп. СПб.; Изд-во "Европ. ун-та" в Санкт-Петербурге, 2001, и ряда других книг.
Автор статей в сборниках научных трудов, отечественных и зарубежных журналах, в том числе: "Мировая экономика и международные отношения", "Общественные науки и современность", "Полис", Communist and Post-Communist Studies, Comparative Political Studies, Europe-Asia Studies, Government and Opposition, International Political Science Review, Journal of Communist Studies and Transition Politics, Party Politics, Political Studies, Pro et Contra, Revista Internacional de Estudos Politicos / International Journal of Political Studies, а также базы данных "Российская электоральная статистика".
Статья Electoral Systems and Party Formation in Russia получила приз Американской ассоциации политических наук Lawrence D. Longley Award как лучшая статья по проблемам политического представительства и избирательных систем, опубликованная в 2003 г.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Голосов,_Григорий_Васильевич
Republic (бывший Slon), 22.03.2017
https://republic.ru/posts/80989
Примечание: все выделения в тексте - мои.