СОБР для президента vs. СОБР для народа
Власть для своих нужд забирает себе самых боеспособных борцов с преступностью
Социологи еще не успели выяснить отношение россиян к созданию Национальной гвардии и реорганизации силовых структур. Между тем интересно, усматривают ли граждане в создании нового ведомства с широким набором функций и полномочий гарантию собственной безопасности.
Из подчинения МВД выведены и включены в состав Нацгвардии подразделения ОМОНа и СОБРа. В структуре Министерства СОБР был самым эффективным оружием против организованной преступности и дерзких убийц. Это, в частности, означает, что теперь доступная гражданам полиция рискует остаться без мускулов. Между тем именно рядовые граждане сталкиваются с преступностью, с насилием, которое требует силового ответа. Доступ к этому ресурсу теперь будет процедурно усложнен.
Получается, что власть, по сути, забирает себе самых боеспособных полицейских, которые будут теперь решать задачи государственного, национального значения. Среди таких задач названа борьба с оргпреступностью. Но не вполне ясно, зачем выносить эту борьбу за рамки деятельности МВД, зачем создавать новую структуру, подчиненную непосредственно президенту. Ведь речь не идет о какой-то особой преступности, внеположной опыту рядового россиянина.
В период экономического кризиса, вполне ощутимого уже и на низовом уровне, власть усиливает и укрупняет структуру, ответственную, в частности, за борьбу с массовыми беспорядками. Руководитель этой структуры получает де-факто ранг министра и будет заседать в Совете безопасности. Между тем массовые беспорядки - это не только пьяные фанаты, громящие витрины. Именно по этой статье проходили фигуранты «болотного дела», то есть участники политической протестной акции.
Другими словами, власть, с одной стороны, пытается вселить в народ оптимизм, заявляя, что вред от санкций не так велик, что Запад страдает от них сильнее нас, что Россия справится, что ее просто боятся, что ее рост хотят задержать. Социологи публикуют сводки о практически заоблачном доверии руководству страны. При этом наверху создаются силы реагирования на возможную трансформацию экономического недовольства в политический протест. Так это может читаться - и именно так это считывается теми, кто обычно выходит или готов выходить на улицы: власть готова дать им бой.
Некоторые депутаты связывают создание Нацгвардии с тем, что в преддверии выборов «ситуация внутри страны будет подогреваться». Таким образом, по сути, признается, что положение дел близко к критическому. При этом ни властью, ни лояльными ей политструктурами не признается, что народ сам, без коварного закулисья (естественно, западного), способен выдвинуть политические требования и отстаивать свои интересы до победного конца. В так называемых оранжевых революциях видят только руку Запада и не видят реакцию граждан на плохое функционирование институтов. Следовательно, нужно подавлять, бить по рукам, а не слушать и разговаривать. Такой урок российская власть, похоже, извлекла из тревожащих ее событий в ближнем зарубежье.
Более тонкой реакцией власти на наступивший кризис и вероятный рост общественного недовольства могла бы стать отладка политических каналов, либерализация политической жизни, готовность поделиться властью - пусть и для того, чтобы продемонстрировать неспособность оппозиции справиться с теми или иными проблемами. Вместо этого реформируются силовые структуры, причем с такой решительностью, какой не наблюдается при экономических реформах.
Создание Нацгвардии как будто подчеркивает, что является приоритетным, главным в жизни страны, если смотреть на эту жизнь из окон начальственных кабинетов. Если вокруг становится неспокойно, то главное - обеспечить устойчивость власти. Именно на ее защиту должны быть брошены лучшие силы, даже если это будет сделано за счет доступной народу полиции.
"Независимая газета", 08.04.2016
http://www.ng.ru/editorial/2016-04-08/2_red.html
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Социологи еще не успели выяснить отношение россиян к созданию Национальной гвардии и реорганизации силовых структур. Между тем интересно, усматривают ли граждане в создании нового ведомства с широким набором функций и полномочий гарантию собственной безопасности.
Из подчинения МВД выведены и включены в состав Нацгвардии подразделения ОМОНа и СОБРа. В структуре Министерства СОБР был самым эффективным оружием против организованной преступности и дерзких убийц. Это, в частности, означает, что теперь доступная гражданам полиция рискует остаться без мускулов. Между тем именно рядовые граждане сталкиваются с преступностью, с насилием, которое требует силового ответа. Доступ к этому ресурсу теперь будет процедурно усложнен.
Получается, что власть, по сути, забирает себе самых боеспособных полицейских, которые будут теперь решать задачи государственного, национального значения. Среди таких задач названа борьба с оргпреступностью. Но не вполне ясно, зачем выносить эту борьбу за рамки деятельности МВД, зачем создавать новую структуру, подчиненную непосредственно президенту. Ведь речь не идет о какой-то особой преступности, внеположной опыту рядового россиянина.
В период экономического кризиса, вполне ощутимого уже и на низовом уровне, власть усиливает и укрупняет структуру, ответственную, в частности, за борьбу с массовыми беспорядками. Руководитель этой структуры получает де-факто ранг министра и будет заседать в Совете безопасности. Между тем массовые беспорядки - это не только пьяные фанаты, громящие витрины. Именно по этой статье проходили фигуранты «болотного дела», то есть участники политической протестной акции.
Другими словами, власть, с одной стороны, пытается вселить в народ оптимизм, заявляя, что вред от санкций не так велик, что Запад страдает от них сильнее нас, что Россия справится, что ее просто боятся, что ее рост хотят задержать. Социологи публикуют сводки о практически заоблачном доверии руководству страны. При этом наверху создаются силы реагирования на возможную трансформацию экономического недовольства в политический протест. Так это может читаться - и именно так это считывается теми, кто обычно выходит или готов выходить на улицы: власть готова дать им бой.
Некоторые депутаты связывают создание Нацгвардии с тем, что в преддверии выборов «ситуация внутри страны будет подогреваться». Таким образом, по сути, признается, что положение дел близко к критическому. При этом ни властью, ни лояльными ей политструктурами не признается, что народ сам, без коварного закулисья (естественно, западного), способен выдвинуть политические требования и отстаивать свои интересы до победного конца. В так называемых оранжевых революциях видят только руку Запада и не видят реакцию граждан на плохое функционирование институтов. Следовательно, нужно подавлять, бить по рукам, а не слушать и разговаривать. Такой урок российская власть, похоже, извлекла из тревожащих ее событий в ближнем зарубежье.
Более тонкой реакцией власти на наступивший кризис и вероятный рост общественного недовольства могла бы стать отладка политических каналов, либерализация политической жизни, готовность поделиться властью - пусть и для того, чтобы продемонстрировать неспособность оппозиции справиться с теми или иными проблемами. Вместо этого реформируются силовые структуры, причем с такой решительностью, какой не наблюдается при экономических реформах.
Создание Нацгвардии как будто подчеркивает, что является приоритетным, главным в жизни страны, если смотреть на эту жизнь из окон начальственных кабинетов. Если вокруг становится неспокойно, то главное - обеспечить устойчивость власти. Именно на ее защиту должны быть брошены лучшие силы, даже если это будет сделано за счет доступной народу полиции.
"Независимая газета", 08.04.2016
http://www.ng.ru/editorial/2016-04-08/2_red.html
Примечание: все выделения в тексте - мои.