Антон КРАСОВСКИЙ: Недостойное меньшинство
За одну ночь в столице снесли почти сотню зданий. В них были магазинчики, кабачки, кафешки, отделеньица банков - все маленькое, ничтожное, недостойное великого и главного. Не имеющее значения для равнодушного и теплого большинства, которому Господом отведено было подчинить себе Москву и всю Россию.
«Вернем Москву москвичам», - написал мэр Собянин тем тысячам горожан, которые в результате его произвола остались без работы. Чьи семьи он обрек на голод. На нищету.
«Вернем ее скверы, площади, улицы. Открытые, красивые, любимые», - продолжил мэр, путая, видимо, по привычке ларечную, торговую, толкучную и тесную столицу с размашистой тундрой, просторной степью, бесконечной ледовой пустыней, где так привольно живется коренным народам.
Народцам.
Людям, конечно, милым, но, как и эти ларьки, маленьким, ничтожным и недостойным гордого звания человека в понимании любого русского - почвенника или либерала. Именно поэтому «чукча» и «оленевод» - главные преступления, в которых обвиняют Собянина даже приличные люди. Потому что даже мы презираем тех, кто слабее. Кто меньше.
«Нельзя прикрываться бумажками о собственности, - продолжил Собянин, - приобретенными явно жульническим путем». Явственность пути определил сам мэр, ибо даже самый жульнический московский суд жульнического пути приобретения бумажек не обнаружил.
Бумажки и бумажки, сказал суд. Ничем не хуже вашего удостоверения мэра. Или права собственности на квартиру Анастасии Раковой. Или вот у Ликсутова права на управление автомобилем - тоже бумажка. Выданная таким же вот путем.
Обидевшись на суд, московские власти пролоббировали отмену необходимости самой процедуры суда. Теперь можно снести все что угодно, а потом суд будет разбираться, выплачивать ли за уничтоженную жизнь компенсацию или нет.
Два месяца назад все жители моего дома в Староваганьковском переулке, 15, получили письмо от мэрии с предложением самостоятельно снести свой дом 1850 года постройки, потому что, по мнению мэрии, «строение находится в аварийном состоянии и представляет угрозу для жителей». То есть для меня.
И если тогда мне казалось, что не все еще потеряно, то теперь я буду собирать вещи и ждать, когда бульдозер снесет «незаконное строение» с видом на Кремль, липовую бумажку на сооружение которого выдал генерал-губернатор Закревский 166 лет назад. И в котором в позапрошлом году, уже при Собянине, был сделан полный ремонт. За счет города.
За наш с вами счет.
За нас никто не вступится - нас совсем мало. Всего-то 20 человек.
Мы маленькие, ничтожные и недостойные вида на Архангельский собор и колокольню Ивана Великого, на дом Пашкова и высотки.
За нас никто не выйдет на улицу, а какой-нибудь чиновник мэрии Олег Бочаров опять даст интервью РБК: «В городе более 10 миллионов жителей. Почему 20 из них могут жить напротив Кремля, а остальные не могут?»
Почему, действительно, Олег, кто-то может, а кто-то нет?
Почему, скажем, ты можешь быть директором департамента мэрии, а тысячи талантливых и честных людей вынуждены уезжать из их России. Из их Москвы.
«Да почему вы их жалеете?» - возмутится чиновник. Это ж не люди. Это воры, которые с каждой точки получали по 200 тысяч долларов в месяц. Это мафия - Асатрян, Нусуева, Якубов, Кветной. Вы за их права боретесь?
Так же несколько лет назад, когда в России законодательно признали геев людьми второго сорта, телевизор начал кампанию: «Да что вы за этих педиков вступаетесь? Они ж все педофилы. Пожалейте себя и ваших детей».
Между тем гей - это взрослый мужчина, который хочет любить другого взрослого мужчину, хочет быть любимым им, хочет иметь право держать за руку умирающего друга в хосписе. Покупать с ним квартиру. Воспитывать детей.
Хочет не бояться быть хорошим. Обычным. Таким, как большинство.
А педофил - это тот сильный, у кого стоит член на унижение слабого. Маленького. Беззащитного.
Тот, кто возбуждается от уничтожения чужой крошечной жизни.
Тот, кто насилие над беспомощным оправдывает любовью.
Для этой власти дети - мы. А они наши насильники.
Перед ними любой из нас - я, Ходорковский, Лев Кветной, жильцы дома в Староваганьковском, геи и гастарбайтеры, врачи и учителя, военные и инженеры - беззащитен и бесправен.
Как беззащитен и бесправен теперь когда-то всесильный Лужков.
Как станет беззащитным и бесправным любой, кто потеряет тут право насиловать. В один момент он сам станет жертвой.
Мы дети, а власть - педофилы.
Как и настоящие педофилы, они придумывают законы. Не для себя, но для нас.
Мы должны подчиняться, а они властвовать.
Они - наши папочки и наслаждаются папством.
И у нас нет никаких шансов вырваться, пока мы не повзрослеем. Пока не перестанем говорить, что с «коррупционерами можно разбираться только по беспределу». Пока не прекратим радоваться горю чужого, пусть даже нечестного и богатого человека. Пока не поверим в то, что это наше дело.
Пока не поймем, что мы все, каждый из нас, только выглядим беззащитными.
Мы все, к какому бы меньшинству мы ни принадлежали: геям, тунгусам, богатым, учителям, - вместе и есть большинство.
Обычные хорошие люди.
А маленькие, ничтожные и недостойные великой России - они.
Те, кто унижает и насилует, сносит и выбрасывает на улицу, кто пишет законы для нас.
Но не для себя.
Это они - единственное меньшинство, которому не место в нашей России. И нашей Москве.
Антон КРАСОВСКИЙ - журналист и телеведущий.
Фейсбук: https://www.facebook.com/krasovkin.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Красовский,_Антон_Вячеславович
Сноб, 11.02.2016
https://snob.ru/selected/entry/104428