!!!!! Протест три года спустя. Что это было? МНЕНИЯ (апр 2015) (начало)
Большой опрос о том, чем был протест, к трехлетней годовщине 6 мая. Отвечают писатели, публицисты, активисты
Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, поэт
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Я сочувствую этому протесту и уважаю его, более того, я считаю белоленточные акции, несмотря на их очевидное нынешнее поражение, чрезвычайно полезными - просто не всякую пользу можно «потрогать руками». Вот что я имею в виду. Эти события станут - и чем дальше, тем больше - коллективным воспоминанием для поколения, от которого лет через 10-12, хочешь не хочешь, в силу возраста будет зависеть судьба страны. Такая общая память очень облегчает взаимопонимание: «мы с тобой одной крови, ты и я». И она станет для них таким же паролем, как для старших поколений была память о войне или хрущевской оттепели, 68-м годе или культурном подполье 70-80-х…
2) Какие ошибки совершил протест?
Я охотно принимал участие в каких-то начинаниях («Белое кольцо», «Литературная прогулка» и др.), хотя скептически относился к возможности влиять на нынешнюю власть такого рода действиями: КВН обречен проигрывать уркам, те шуток не понимают. Но атмосфера того времени мне нравилась - этакие «Три толстяка», инсценированные собственными силами на знакомых с детства площадях и улицах. Правда, к сожалению, по уровню развития и во вкусовом отношении собственно шествие, как правило, было на голову выше завершающего митинга, когда на сцену выходили по большей части рутинеры, и становилось неловко, что все эти речевки предлагается сочувственно выслушивать, - но здесь уже можно было закругляться и идти выпивать с друзьями-приятелями.
Расправой 6 мая власть не только отсрочила протест, но и ожесточила его. Следующие протестные толпы не будут, скорее всего, пестреть смешными самодельными плакатиками вроде «За честные амфоры!» и расписанными губной помадой надувными шариками, а оснастятся арматурой и прочими революционными причиндалами. И все из-за тупости и жадности власти. Не стану лукавить, будто меня беспокоит участь этих вороватых жлобов - вовсе нет. Но с пугачевщиной шутки плохи - можно попасть под раздачу ни за что ни про что…
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Как раз общества в наличии и не оказалось. А вот отдельными людьми-участниками - да, было осмыслено, причем по-разному: одни ожесточились и приняли к сведению, что нельзя договориться с властью по-хорошему, а лишь с позиций грубой силы, у других опустились руки (и кто их за это осудит?!), третьи уже эмигрировали или собираются с духом на это непростое решение…
Нынешняя общественная ситуация уникальна тесным соседством таких вроде бы взаимоисключающих чувств, как страх и скука - скука, вызванная отвратительным, как в кошмарном сне, повторением, казалось бы, раз и навсегда пройденного. О «списывании» у эпох прошлого, о б/у и повторах сегодняшней истории говорилось уже не раз. Вот и в связи с делом 6 мая мне вспоминается «История моего современника» Короленко, где рассказано, как трусливая и недальновидная власть наотмашь карала с полуоборота и тем самым, не покладая рук, участвовала в подготовке ужасов ХХ века.
Олег КАШИН, публицист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Сейчас я склонен воспринимать протест 2011-2012 годов как стихийное ультраконсервативное выступление. Люди, НЕ желавшие перемен, протестовали против перемен и настаивали на том, чтобы все оставалось как раньше, как в 2008-2011 годах, то есть настаивали на сохранении статус-кво времен Медведева.
6 мая 2012 года было актом отчаяния, потому что люди поняли, что перемены неизбежны и что завтра президентом снова станет Путин со всеми вытекающими (про вытекающие как-то было понятно - то ли с Поклонной, то ли еще с чего-то, но было ясно, что сейчас начнется что-то невиданное).
А какую роль это все сыграло - ну, в конечном счете, такие вещи помогают примириться с неизбежностью. Ты вышел, ты покричал, ты сделал что мог - твоя совесть чиста.
2) Какие ошибки совершил протест?
Оценить ошибки или удачи можно только в том случае, когда нам известно, кто чего хотел. Формальным лозунгом протеста было «За честные выборы» - то есть какая-то совсем бессмысленная чепуха, типа «Чуров, верни голоса КПРФ и ЛДПР, за которых мы голосовали». То есть если подходить формально, то главной ошибкой было то, что люди в декабре 2011 года вышли на Болотную, а не к Центризбиркому, как предлагал, в частности, Лимонов.
Но поскольку честные выборы были только пустым лозунгом, то реальный интерес разных участников протеста состоял в чем-то другом. Чего хотели покойный Борис Немцов, или Гудков с Пономаревым, или Навальный, я не знаю, поэтому не могу оценить, ошиблись они или наоборот. Могу уверенно сказать, что «болотные» узники могли хотеть чего угодно, только не тюрьмы, так что единственная ошибка, которая кажется очевидной, - это их ошибка, что они поверили лидерам и лозунгам и пришли на Болотную 6 мая 2012 года. Больше ни о ком и ни о чем сказать определенно нельзя.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Нет, не было, но здесь нет никакой особенности именно протестного движения - у нас обществом вообще ничего не осознается, и я уже давно уверен, что это результат сознательной политики, проводимой, вероятно, государством с помощью медиа и, возможно, школы. Разве у нас убийство Немцова как-то осознано обществом, или война на Украине, или Крым, или Беслан? Нет, вообще ничего не отрефлексировано, поэтому было бы странно, если бы протестное движение было как-то особо осмыслено и оценено.
Юрий САПРЫКИН, журналист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Движение зимы-2011/2012 началось с эстетических разногласий среднего класса с действующей властью, а закончилось реальными тюремными сроками для политических активистов и наступающей по всем фронтам реакцией. Мятеж не может кончиться удачей (даже если никакого мятежа, формально говоря, не было).
2) Какие ошибки совершил протест?
Понятно, что все это из области сослагательного наклонения, - но если бы Навальный не очутился в СИЗО уже вечером 5 декабря и последующие дни были использованы, чтобы добиться его выдвижения в кандидаты на президентских выборах, все могло бы пойти иначе. Был вопрос про уход на Болотную с площади Революции, на который у меня в те дни был четкий ответ, а сейчас его нет. Были странные каникулы после 24 декабря. Был совершенно политтехнологический, искусственный по своей природе раскол между Болотной и Поклонной - в который определенная часть Болотной тоже начала с радостью играть. Ну и потом, я верю, что по-настоящему сильные и массовые общественные желания всегда сбываются; если по итогам той зимы ничего подобного не произошло - значит, либо желания не были достаточно четко осознаны и сформулированы, либо не очень-то и хотелось.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Мне кажется, протестное движение - это не что-то отличное от общества или противоположное ему, скорее, одно из состояний общества (или как минимум значительной его части). Сейчас это состояние, по большей части, миновало - оно вытеснено куда-то за границы сознания, вспоминать об этом по разным причинам не хочется никому, история этих месяцев не написана и нескоро еще будет написана. У меня тоже не получается думать об этом в каком-то всемирно-историческом контексте, есть только вопрос, который я все время себе задаю, - что можно было бы сделать, чтобы узники Болотной не сели в тюрьму и чтобы Немцов был жив. И это единственный вопрос, где ничего уже не исправить.
Людмила УЛИЦКАЯ, писатель
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Протестное движение трехлетней давности показало, сколь решительно государство в своем нежелании слушать мнение общества, сколь жестоко и осознанно государство отвергает всякую возможность существования обратной связи между мнением общества и действиями власти, как стихийны и неорганизованны протестные действия и как мощны репрессивные силы государства.
2) Какие ошибки совершил протест?
Я не знаю, какие были ошибки. И не в ошибках дело, а в жесткости репрессий.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Мне кажется, что протест был вполне осознан. Но исторически в нашей стране очень слабое общественное и гражданское сознание, слабая организация. Сильно чувство страха. И это чувство страха естественно - страх перед репрессиями в нашей стране всплывает со дна нашей жизни, нашего сознания. И, как мы видим по «Болотному делу», страх этот вполне обоснован: провокация, которая была устроена властью и полностью подчиненным власти правосудием, дала обществу урок: не ходите на площадь! Урок убедительный. Общество сказало: больше не будем. И правда - страшно ходить на площадь. Новочеркасск помним.
Александр БАУНОВ, публицист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Протесты 2011-2012 годов - неожиданный для властей и даже для самого общества массовый приступ гражданского самоуважения в среде горожан умственного труда и сносного уровня доходов. «Приступ» этот возник как на интеллектуальной, так и на материальной базе - на основе потребительской революции «нулевых» и экономического роста. Самоуважение распространилось на требования людей относительно того, как должны быть устроены государство, полиция, налоговая инспекция, транспорт, СМИ. Но самое главное - как должна быть устроена власть.
Нельзя сказать, что Путин победил протест. К 6 мая он уже был более-менее исчерпан. И именно в это время протест стал радикализовываться, предпринимались попытки «подтащить» к нему людей крайне левых и крайне правых взглядов, «лишь бы была движуха». И именно тогда из организации протеста начали самоустраняться интеллектуальные лидеры.
На нынешнюю ситуацию в стране, как ни странно, протесты 2011-2012 годов подействовали и в худшую, и в лучшую сторону. В чем лучшая сторона? У части протестующих был спрос на комфортное государство. Люди привыкли к комфортной сфере услуг, к комфортному потреблению и хотели примерно того же самого от государства - пресловутый спрос на общественные пространства, велодорожки, налоговые инспекции, которые выглядят не хуже, чем торговые центры, и так далее. Этот спрос властью был учтен.
Из минусов нашего протеста - переформатировать власть мы не смогли, но мы ее очень обидели и напугали. Первые два путинских срока власть представляла собой прагматичную, но не идеологизированную диктатуру и не враждовала с городским средним классом. В некотором смысле власть считала, что поскольку средний класс возник как раз в благополучные 2000-е (то есть под ее началом), то эти люди более-менее лояльны к ней и без проблем согласятся на продолжение контракта. А поскольку мы внезапно и неожиданно не стали этот контракт продлевать, власть обиделась. Власть испугалась. В результате мы получили идеологический режим, который, конечно, гораздо дальше от того, что мы хотели в начале протестов.
2) Какие ошибки совершил протест?
Больших ошибок, на мой взгляд, не было. Протест никогда не терял самоконтроля. К счастью, мы не перешли к откровенному насилию. Насилие очень разделяет.
Кроме того, протест был «размышляющим». Все время были попытки сохранить «мостик» между умниками, средним классом и «простым народом». Над людьми, которые ходили на митинги в поддержку Путина, с одной стороны, смеялись, их осуждали, но с другой - очень быстро переходили к рефлексии на тему «А хорошо ли мы делаем, что осуждаем простых людей, которые не имеют таких же материальных и умственных ресурсов?». Что, кстати, вполне характерно для русской интеллигенции - нужно быть с народом, нельзя обижать народ, который тоже страдает, просто не знает почему… Возможно, если бы протест больше принижал своих врагов и ненавидел их, у него было бы больше шансов победить. Но, как мне кажется, скорее, у него было бы больше шансов разорвать общество, поделить на «своих» и «чужих», а тут ничего хорошего.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Скорее нет, чем да. До регионов потребительская революция дошла только в последние годы. Люди видели какой-то рост, у них был страх что-то потерять, им было непонятно, чего, собственно, хотят протестующие. На Украине бросить все и пойти протестовать было не так жалко. В России люди только-только начали ощущать рост, улучшение среды. Это материальная сторона, но есть и моральная: люди не чувствовали, что эта власть для них «чужая». Это была «своя» власть - и культурно, и социологически. Опять-таки в отличие от Украины, где для многих регионов и столицы «донецкие» были отчетливо чужие. И именно поэтому у нас в регионах так легко приняли рассказ о том, что столичные протесты - это какие-то западные проекты, которые делаются на западные деньги. Люди не поняли - зачем все это? «Им там, в Москве, лучше всех живется, и они чем-то недовольны». В этом смысле серьезной попытки осмыслить протест со стороны большинства народа не было.
Станислав ЛЬВОВСКИЙ, публицист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Постфактум очевидно, пожалуй, что протестное движение 2011-2012 годов спровоцировало последовавший за ним консервативный поворот. Скорее всего, последний произошел бы в любом случае - вопрос в скорости и степени радикальности. На тот момент движение позволило городскому среднему классу осознать себя как существующий. На это осознание, чреватое (хотя бы и потенциально) возникновением политической субъектности, последовала быстрая и успешная, хотя, в общем, и несоразмерная реакция. То есть была объявлена всеобщая мобилизация против сконструированного внешнего врага. Убедительного внутреннего врага в автономном, так сказать, режиме по результатам нескольких попыток быстро сконструировать не удалось - но не факт, что это вообще бы не получилось, были перспективные направления.
В какой-то степени движение, может быть, стимулировало возникновение низовых структур, занятых благотворительностью и другими «малыми делами», не знаю. Никаких других последствий оно, как мне представляется, не имело.
2) Какие ошибки совершил протест?
Мне кажется, этот вопрос в таком виде не имеет смысла. Ошибки может совершить движение с ясными целями и политической повесткой. Протест 2011-2012 года не предложил ни политической повестки, ни хотя бы реальных краткосрочных целей. Он был явлением реактивным, спонтанным и аморфным. Отвергнув идею внутреннего структурирования и политической программы, он с первых дней обрек себя на локальность - и географическую, и социальную. Но ведь и сказать, что это все были ошибки, невозможно - именно потому, что протест остался только протестом, никакой своей дорожной карты он не выработал. При этом мне не кажется, что происшедшее - вина или проблема конкретных фигур. Просто политика, в отличие от спонтанного протеста, - это долгое дело, серьезное. Политический процесс в постсоветской России вообще, по-моему, только начинается - хотя не факт, что он во что-нибудь разовьется, анамнез плохой.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Я не понимаю вопроса. Каким обществом? И в каком смысле «осознано»? Условная «Большая Россия» посмотрела на него, протест, в телевизоре, скорее всего, даже посочувствовала тихо - но, увидев процессы узников 6 мая, охнула, махнула рукой и переключила программу. А того условного сообщества, которое и принимало участие в протестах, после Крыма больше не существует - так что непонятно: кто тут, собственно, должен быть субъектом осознания?
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/6748798.html
Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, поэт
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Я сочувствую этому протесту и уважаю его, более того, я считаю белоленточные акции, несмотря на их очевидное нынешнее поражение, чрезвычайно полезными - просто не всякую пользу можно «потрогать руками». Вот что я имею в виду. Эти события станут - и чем дальше, тем больше - коллективным воспоминанием для поколения, от которого лет через 10-12, хочешь не хочешь, в силу возраста будет зависеть судьба страны. Такая общая память очень облегчает взаимопонимание: «мы с тобой одной крови, ты и я». И она станет для них таким же паролем, как для старших поколений была память о войне или хрущевской оттепели, 68-м годе или культурном подполье 70-80-х…
2) Какие ошибки совершил протест?
Я охотно принимал участие в каких-то начинаниях («Белое кольцо», «Литературная прогулка» и др.), хотя скептически относился к возможности влиять на нынешнюю власть такого рода действиями: КВН обречен проигрывать уркам, те шуток не понимают. Но атмосфера того времени мне нравилась - этакие «Три толстяка», инсценированные собственными силами на знакомых с детства площадях и улицах. Правда, к сожалению, по уровню развития и во вкусовом отношении собственно шествие, как правило, было на голову выше завершающего митинга, когда на сцену выходили по большей части рутинеры, и становилось неловко, что все эти речевки предлагается сочувственно выслушивать, - но здесь уже можно было закругляться и идти выпивать с друзьями-приятелями.
Расправой 6 мая власть не только отсрочила протест, но и ожесточила его. Следующие протестные толпы не будут, скорее всего, пестреть смешными самодельными плакатиками вроде «За честные амфоры!» и расписанными губной помадой надувными шариками, а оснастятся арматурой и прочими революционными причиндалами. И все из-за тупости и жадности власти. Не стану лукавить, будто меня беспокоит участь этих вороватых жлобов - вовсе нет. Но с пугачевщиной шутки плохи - можно попасть под раздачу ни за что ни про что…
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Как раз общества в наличии и не оказалось. А вот отдельными людьми-участниками - да, было осмыслено, причем по-разному: одни ожесточились и приняли к сведению, что нельзя договориться с властью по-хорошему, а лишь с позиций грубой силы, у других опустились руки (и кто их за это осудит?!), третьи уже эмигрировали или собираются с духом на это непростое решение…
Нынешняя общественная ситуация уникальна тесным соседством таких вроде бы взаимоисключающих чувств, как страх и скука - скука, вызванная отвратительным, как в кошмарном сне, повторением, казалось бы, раз и навсегда пройденного. О «списывании» у эпох прошлого, о б/у и повторах сегодняшней истории говорилось уже не раз. Вот и в связи с делом 6 мая мне вспоминается «История моего современника» Короленко, где рассказано, как трусливая и недальновидная власть наотмашь карала с полуоборота и тем самым, не покладая рук, участвовала в подготовке ужасов ХХ века.
Олег КАШИН, публицист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Сейчас я склонен воспринимать протест 2011-2012 годов как стихийное ультраконсервативное выступление. Люди, НЕ желавшие перемен, протестовали против перемен и настаивали на том, чтобы все оставалось как раньше, как в 2008-2011 годах, то есть настаивали на сохранении статус-кво времен Медведева.
6 мая 2012 года было актом отчаяния, потому что люди поняли, что перемены неизбежны и что завтра президентом снова станет Путин со всеми вытекающими (про вытекающие как-то было понятно - то ли с Поклонной, то ли еще с чего-то, но было ясно, что сейчас начнется что-то невиданное).
А какую роль это все сыграло - ну, в конечном счете, такие вещи помогают примириться с неизбежностью. Ты вышел, ты покричал, ты сделал что мог - твоя совесть чиста.
2) Какие ошибки совершил протест?
Оценить ошибки или удачи можно только в том случае, когда нам известно, кто чего хотел. Формальным лозунгом протеста было «За честные выборы» - то есть какая-то совсем бессмысленная чепуха, типа «Чуров, верни голоса КПРФ и ЛДПР, за которых мы голосовали». То есть если подходить формально, то главной ошибкой было то, что люди в декабре 2011 года вышли на Болотную, а не к Центризбиркому, как предлагал, в частности, Лимонов.
Но поскольку честные выборы были только пустым лозунгом, то реальный интерес разных участников протеста состоял в чем-то другом. Чего хотели покойный Борис Немцов, или Гудков с Пономаревым, или Навальный, я не знаю, поэтому не могу оценить, ошиблись они или наоборот. Могу уверенно сказать, что «болотные» узники могли хотеть чего угодно, только не тюрьмы, так что единственная ошибка, которая кажется очевидной, - это их ошибка, что они поверили лидерам и лозунгам и пришли на Болотную 6 мая 2012 года. Больше ни о ком и ни о чем сказать определенно нельзя.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Нет, не было, но здесь нет никакой особенности именно протестного движения - у нас обществом вообще ничего не осознается, и я уже давно уверен, что это результат сознательной политики, проводимой, вероятно, государством с помощью медиа и, возможно, школы. Разве у нас убийство Немцова как-то осознано обществом, или война на Украине, или Крым, или Беслан? Нет, вообще ничего не отрефлексировано, поэтому было бы странно, если бы протестное движение было как-то особо осмыслено и оценено.
Юрий САПРЫКИН, журналист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Движение зимы-2011/2012 началось с эстетических разногласий среднего класса с действующей властью, а закончилось реальными тюремными сроками для политических активистов и наступающей по всем фронтам реакцией. Мятеж не может кончиться удачей (даже если никакого мятежа, формально говоря, не было).
2) Какие ошибки совершил протест?
Понятно, что все это из области сослагательного наклонения, - но если бы Навальный не очутился в СИЗО уже вечером 5 декабря и последующие дни были использованы, чтобы добиться его выдвижения в кандидаты на президентских выборах, все могло бы пойти иначе. Был вопрос про уход на Болотную с площади Революции, на который у меня в те дни был четкий ответ, а сейчас его нет. Были странные каникулы после 24 декабря. Был совершенно политтехнологический, искусственный по своей природе раскол между Болотной и Поклонной - в который определенная часть Болотной тоже начала с радостью играть. Ну и потом, я верю, что по-настоящему сильные и массовые общественные желания всегда сбываются; если по итогам той зимы ничего подобного не произошло - значит, либо желания не были достаточно четко осознаны и сформулированы, либо не очень-то и хотелось.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Мне кажется, протестное движение - это не что-то отличное от общества или противоположное ему, скорее, одно из состояний общества (или как минимум значительной его части). Сейчас это состояние, по большей части, миновало - оно вытеснено куда-то за границы сознания, вспоминать об этом по разным причинам не хочется никому, история этих месяцев не написана и нескоро еще будет написана. У меня тоже не получается думать об этом в каком-то всемирно-историческом контексте, есть только вопрос, который я все время себе задаю, - что можно было бы сделать, чтобы узники Болотной не сели в тюрьму и чтобы Немцов был жив. И это единственный вопрос, где ничего уже не исправить.
Людмила УЛИЦКАЯ, писатель
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Протестное движение трехлетней давности показало, сколь решительно государство в своем нежелании слушать мнение общества, сколь жестоко и осознанно государство отвергает всякую возможность существования обратной связи между мнением общества и действиями власти, как стихийны и неорганизованны протестные действия и как мощны репрессивные силы государства.
2) Какие ошибки совершил протест?
Я не знаю, какие были ошибки. И не в ошибках дело, а в жесткости репрессий.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Мне кажется, что протест был вполне осознан. Но исторически в нашей стране очень слабое общественное и гражданское сознание, слабая организация. Сильно чувство страха. И это чувство страха естественно - страх перед репрессиями в нашей стране всплывает со дна нашей жизни, нашего сознания. И, как мы видим по «Болотному делу», страх этот вполне обоснован: провокация, которая была устроена властью и полностью подчиненным власти правосудием, дала обществу урок: не ходите на площадь! Урок убедительный. Общество сказало: больше не будем. И правда - страшно ходить на площадь. Новочеркасск помним.
Александр БАУНОВ, публицист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Протесты 2011-2012 годов - неожиданный для властей и даже для самого общества массовый приступ гражданского самоуважения в среде горожан умственного труда и сносного уровня доходов. «Приступ» этот возник как на интеллектуальной, так и на материальной базе - на основе потребительской революции «нулевых» и экономического роста. Самоуважение распространилось на требования людей относительно того, как должны быть устроены государство, полиция, налоговая инспекция, транспорт, СМИ. Но самое главное - как должна быть устроена власть.
Нельзя сказать, что Путин победил протест. К 6 мая он уже был более-менее исчерпан. И именно в это время протест стал радикализовываться, предпринимались попытки «подтащить» к нему людей крайне левых и крайне правых взглядов, «лишь бы была движуха». И именно тогда из организации протеста начали самоустраняться интеллектуальные лидеры.
На нынешнюю ситуацию в стране, как ни странно, протесты 2011-2012 годов подействовали и в худшую, и в лучшую сторону. В чем лучшая сторона? У части протестующих был спрос на комфортное государство. Люди привыкли к комфортной сфере услуг, к комфортному потреблению и хотели примерно того же самого от государства - пресловутый спрос на общественные пространства, велодорожки, налоговые инспекции, которые выглядят не хуже, чем торговые центры, и так далее. Этот спрос властью был учтен.
Из минусов нашего протеста - переформатировать власть мы не смогли, но мы ее очень обидели и напугали. Первые два путинских срока власть представляла собой прагматичную, но не идеологизированную диктатуру и не враждовала с городским средним классом. В некотором смысле власть считала, что поскольку средний класс возник как раз в благополучные 2000-е (то есть под ее началом), то эти люди более-менее лояльны к ней и без проблем согласятся на продолжение контракта. А поскольку мы внезапно и неожиданно не стали этот контракт продлевать, власть обиделась. Власть испугалась. В результате мы получили идеологический режим, который, конечно, гораздо дальше от того, что мы хотели в начале протестов.
2) Какие ошибки совершил протест?
Больших ошибок, на мой взгляд, не было. Протест никогда не терял самоконтроля. К счастью, мы не перешли к откровенному насилию. Насилие очень разделяет.
Кроме того, протест был «размышляющим». Все время были попытки сохранить «мостик» между умниками, средним классом и «простым народом». Над людьми, которые ходили на митинги в поддержку Путина, с одной стороны, смеялись, их осуждали, но с другой - очень быстро переходили к рефлексии на тему «А хорошо ли мы делаем, что осуждаем простых людей, которые не имеют таких же материальных и умственных ресурсов?». Что, кстати, вполне характерно для русской интеллигенции - нужно быть с народом, нельзя обижать народ, который тоже страдает, просто не знает почему… Возможно, если бы протест больше принижал своих врагов и ненавидел их, у него было бы больше шансов победить. Но, как мне кажется, скорее, у него было бы больше шансов разорвать общество, поделить на «своих» и «чужих», а тут ничего хорошего.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Скорее нет, чем да. До регионов потребительская революция дошла только в последние годы. Люди видели какой-то рост, у них был страх что-то потерять, им было непонятно, чего, собственно, хотят протестующие. На Украине бросить все и пойти протестовать было не так жалко. В России люди только-только начали ощущать рост, улучшение среды. Это материальная сторона, но есть и моральная: люди не чувствовали, что эта власть для них «чужая». Это была «своя» власть - и культурно, и социологически. Опять-таки в отличие от Украины, где для многих регионов и столицы «донецкие» были отчетливо чужие. И именно поэтому у нас в регионах так легко приняли рассказ о том, что столичные протесты - это какие-то западные проекты, которые делаются на западные деньги. Люди не поняли - зачем все это? «Им там, в Москве, лучше всех живется, и они чем-то недовольны». В этом смысле серьезной попытки осмыслить протест со стороны большинства народа не было.
Станислав ЛЬВОВСКИЙ, публицист
1) Как вы оцениваете протестное движение спустя три года после 6 мая? Какую роль оно сыграло?
Постфактум очевидно, пожалуй, что протестное движение 2011-2012 годов спровоцировало последовавший за ним консервативный поворот. Скорее всего, последний произошел бы в любом случае - вопрос в скорости и степени радикальности. На тот момент движение позволило городскому среднему классу осознать себя как существующий. На это осознание, чреватое (хотя бы и потенциально) возникновением политической субъектности, последовала быстрая и успешная, хотя, в общем, и несоразмерная реакция. То есть была объявлена всеобщая мобилизация против сконструированного внешнего врага. Убедительного внутреннего врага в автономном, так сказать, режиме по результатам нескольких попыток быстро сконструировать не удалось - но не факт, что это вообще бы не получилось, были перспективные направления.
В какой-то степени движение, может быть, стимулировало возникновение низовых структур, занятых благотворительностью и другими «малыми делами», не знаю. Никаких других последствий оно, как мне представляется, не имело.
2) Какие ошибки совершил протест?
Мне кажется, этот вопрос в таком виде не имеет смысла. Ошибки может совершить движение с ясными целями и политической повесткой. Протест 2011-2012 года не предложил ни политической повестки, ни хотя бы реальных краткосрочных целей. Он был явлением реактивным, спонтанным и аморфным. Отвергнув идею внутреннего структурирования и политической программы, он с первых дней обрек себя на локальность - и географическую, и социальную. Но ведь и сказать, что это все были ошибки, невозможно - именно потому, что протест остался только протестом, никакой своей дорожной карты он не выработал. При этом мне не кажется, что происшедшее - вина или проблема конкретных фигур. Просто политика, в отличие от спонтанного протеста, - это долгое дело, серьезное. Политический процесс в постсоветской России вообще, по-моему, только начинается - хотя не факт, что он во что-нибудь разовьется, анамнез плохой.
3) Как вам кажется, было ли протестное движение осознано обществом? И если нет, то почему?
Я не понимаю вопроса. Каким обществом? И в каком смысле «осознано»? Условная «Большая Россия» посмотрела на него, протест, в телевизоре, скорее всего, даже посочувствовала тихо - но, увидев процессы узников 6 мая, охнула, махнула рукой и переключила программу. А того условного сообщества, которое и принимало участие в протестах, после Крыма больше не существует - так что непонятно: кто тут, собственно, должен быть субъектом осознания?
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/6748798.html