В Лондоне идет открытый процесс по делу об отравлении экс-офицера ФСБ А.Литвиненко (начало)
Радиоактивный предмет разбирательства
В Лондоне начался открытый процесс по делу об отравлении экс-офицера ФСБ Александра Литвиненко
В Лондоне спустя более восьми лет после гибели бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко наконец-то стартовало публичное открытое разбирательство по существу. Место действия - Высокий суд. Предмет разбирательства - радиоактивный полоний. Цель - ответить на вопрос, причастны ли российские власти к гибели Литвиненко. Ключевые участники - вдова и сын Литвиненко, британское МВД, полиция Лондона, а также национальный разработчик и производитель ядерного оружия - корпорация Atomic Weapons Establishment. Еще одной ключевой стороны, по логике, обязанной присутствовать в данном деле, не будет. Это те, кого британская сторона и подозревает в отравлении, - граждане России Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун. В процесс их приглашали. Отказались, громко хлопнув дверью. Позиция Лугового, а вместе с ним и Следственного комитета, и МИДа РФ: не доверяем этому якобы открытому процессу, материалы Скотланд-Ярда заранее засекретили, ознакомиться нам не дали и вообще независимостью здесь не пахнет, чего от вас ждать?
Ждать, конечно, стоит многого. Прежде всего порядка 70 свидетелей: врачей, которые находились с Литвиненко в последние дни и часы его жизни, пытались его спасти и делали вскрытие, различных экспертов по ядам, а также специалистов по полицейским расследованиям из Великобритании и Германии и, конечно, МВД с их секретными материалами…
Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун - подозреваемые
Как все начиналось
До середины 2014 года обстоятельства смерти Литвиненко рассматривались в коронерском суде Лондона. В странах с англосаксонской правовой системой коронер - судебное должностное лицо, которое устанавливает обстоятельства смерти. Устанавливать виновных не входит в его задачи, но оно может указать, где следует искать виновных, если сочтет, что смерть была насильственной. Если приходит к такому выводу, то дело передается в уголовный суд. Вдова Литвиненко Марина долго и упорно требовала публичного открытого разбирательства, которое позволяет судье принимать в расчет секретную информацию в своем итоговом решении. В то время как процедура коронерского дознания предусматривала, что коронер не имел права принимать во внимание секретные данные. Ходатайство Марины о публичном разбирательстве поддерживал и сам коронер Роберт Оуэн, оказавшийся весьма принципиальным и заявивший, что рассмотренные им материалы позволяют говорить о том, что в деле об убийстве прослеживается российский след. Но МИД и МВД требовали все материалы, связанные со спецслужбами, засекретить и из рассмотрения исключить. Этим требованиям властей судья Оуэн сопротивлялся, объясняя: без исследования всех материалов он не сможет вынести объективный вердикт. Но британские власти в лице главы МВД Великобритании Терезы Мэй еще долго отказывались санкционировать публичное разбирательство, поскольку оно может «негативно отразиться на международных связях» королевства, и жаловались на судью в суд. Наконец, сама Марина Литвиненко обжаловала позицию властей Британии и выиграла тяжбу - Высокий суд признал вескими аргументы в пользу проведения открытого процесса. Словом, властям пришлось пойти на уступки. Правда, с одним но: как постановила глава британского МВД, вопрос о возможности предотвращения британскими властями гибели Литвиненко разбираться не будет. Ключевым станет вопрос о возможной причастности российских властей к этой гибели.
Что было в ходе первой недели слушаний
27 января 2015 года процесс начался по существу. Да, хоть он и носит публичный, открытый характер, в данном конкретном разбирательстве прямая трансляция слушаний по интернету запрещена. В первую же неделю разбирательства всем присутствующим запретили вести электронную запись и фотосъемку, а также пользоваться мобильной связью. Против прямых трансляций высказались МВД и Скотланд-Ярд, опасаясь, что свидетели могут отказаться сотрудничать или станут давать неполные показания. Во время дачи секретных показаний из зала, разумеется, удаляют всю публику и журналистов. Кроме этого, не раскрываются личности некоторых свидетелей - они фигурируют в деле под кодовыми обозначениями.
Юрисконсульт председателя процесса Робин Там в предваряющей слушания речи поставил целью описать все разнообразие тем и аспектов дела, с которым придется иметь дело суду. Он процитировал предсмертное заявление Литвиненко, в котором тот называл заказчиком своего убийства Владимира Путина. Впрочем, юрист был дипломатичен и факт виновности тех или иных лиц не утверждал, наоборот, несколько раз подчеркивал, что не пытается склонить суд в пользу той или иной версии. Но одно перечисление будущих показаний свидетелей демонстрировало, почему следственные органы Великобритании рассматривают версию причастности Лугового и Ковтуна к убийству Литвиненко.
Итак. По словам Робина Тама, определенно установлен факт того, что смертельную дозу полония Литвиненко получил в баре «Пайн» в гостинице «Миллениум», выпив отравленного чая на встрече с Луговым и Ковтуном.
В дальнейшем, отметил юрисконсульт суда, на слушаниях представят данные экспертов, обнаруживших следы полония во всех самолетах, в которых летали Луговой и Ковтун перед днем отравления Литвиненко - за исключением авиапарка российской компании «Аэрофлот», в доступе к которому британским следователям было отказано.
На суде даст показания по видеосвязи из Гамбурга приятель Ковтуна под кодовым именем D3, который во время следствия заявил полиции, что Ковтун через него пытался найти в Лондоне повара, который мог бы подложить в еду или питье Литвиненко «крайне эффективный яд». Повар, на которого первоначально вышли Ковтун и Луговой и который, вероятно, отказался от работы, даст показания в качестве свидетеля под именем C2.
В первый день слушаний выступил и представляющий интересы Марины и Анатолия Литвиненко адвокат Бен Эммерсон. Он был жесток в оценках, заявив, что нет сомнений в том, что Литвиненко отравили Луговой и Ковтун. Однако столь же очевидна, по мнению Эммерсона, и прямая связь этого преступления с президентом России Владимиром Путиным («Литвиненко был убит за то, что пытался вскрыть коррупцию в окружении Путина»).
По словам юриста, Луговой был уверен в том, что это преступление никогда не будет раскрыто. «В больницах в то время не было оборудования для обнаружения альфа-излучения. Лишь благодаря невероятной догадке полиции, которая решила пригласить в госпиталь специалиста-ядерщика, удалось понять, что стало причиной болезни Литвиненко - и то всего за день до его смерти», - напомнил адвокат семьи.
А потом пошли свидетели. Как сообщил суду патологоанатом, объем полония-210, обнаруженного в теле Литвиненко, был ничтожным по весу - от микрограмма до нанограмма, «но доза для такого вещества для человека была огромной». На вопрос, мог ли Литвиненко прожить дольше, получив такую дозу облучения, эксперт ответил: «Потенциально можно было бы сказать, что мог бы при интенсивной терапии, но подобных случаев получения человеком такой дозы в Великобритании ранее не происходило».
Очень долго допрашивали в суде при закрытых дверях одного из ведущих физиков-ядерщиков страны. Женщина под псевдонимом А1, в течение 34 лет работавшая в сфере ядерного оружия, рассказала, что в ходе следствия по делу о смерти Литвиненко она в качестве сотрудника британского научно-исследовательского центра по атомному оружию готовила заключение о полонии-210. Она изучала места в Лондоне, где были обнаружены следы радиоактивного материала. Допрос А1 вылился в целую лекцию о полонии-210: от краткого экскурса в историю открытия изотопа до рассказа о свойствах материала. А1 демонстрировала в зале заседаний уравнения и графики, описывающие период полураспада полония, и подчеркивала, что полоний, обнаруженный в теле Литвиненко, - «намного более чистый и концентрированный, чем в природе». Безопасно транспортироваться такой материал может только в тщательно закрытом контейнере из стекла или металла - серебра или золота. По словам эксперта, полоний должен был попасть внутрь - он не мог бы проникнуть в тело через кожу, если на ней не было царапин и ран. Три возможных способа попадания вещества в тело человека - через дыхательные пути, через пищеварительный тракт либо с помощью инъекции. Пищевой способ является самым легким, поскольку полоний может быть смешан с едой или растворен в жидкости. Как полагает эксперт, первоначальным и основным источником заражения Литвиненко полонием-210 мог стать именно чай, который он пил в отеле Millennium 1 ноября 2006 года.
А1 также продемонстрировала суду тепловые карты комнаты в отеле «Шератон», где с 25 по 28 октября останавливался Луговой, а также чашки и чайника, из которой пил Литвиненко. На всех тепловых картах явно заметны следы излучения.
Судмедэксперт Натаниэл Кэри, проводивший вскрытие тела Литвиненко, рассказал, что до этого случая в Великобритании не приходилось проводить аутопсию, при которой нужно было выявить альфа-излучение. Из-за угрозы радиации процедура вскрытия тела Литвиненко была «самым опасным вскрытием, когда-либо произведенным в западных странах». Консультант по судмедэкспертизе доктор Бенджамин Свифт подтвердил: эта аутопсия, вероятно, была самой опасной за всю историю проведения данной процедуры. Дело в том, что в отличие от гамма-лучей альфа-излучение может задерживаться дополнительными слоями одежды или упаковочных материалов. Поэтому на аутопсию тело Литвиненко доставили в двух пакетах, чтобы сократить риск радиоактивного загрязнения. Сами патологоанатомы были одеты в два слоя защитных костюмов, герметично заклеенные перчатки, а также маски.
В результате вскрытия Кэри установил, что у Литвиненко был множественный отказ внутренних органов, вызванный острой формой лучевой болезни. По мнению судмедэксперта, количество полония-210, попавшего в его организм, не оставляло ему шансов выжить («Оно намного превышало дозу, совместимую с жизнью»).
Почему же они не явились
«Глубоко плевать, что у них там происходит», - так отреагировал депутат Госдумы Андрей Луговой на стартовавшие в Лондоне слушания. Он и Дмитрий Ковтун, напомню, категорически отрицают свою причастность к смерти Литвиненко, но ехать давать показания отказываются. А Россия отказывается их экстрадировать. На конкретное разбирательство в Лондоне Луговой и Ковтун приглашены дать показания по телемосту. Однако и по телемосту выступать не хотят. «На сегодняшний момент я не собираюсь ни по связи, ни лично, никак участвовать в этом судебном процессе», - сказал информагентствам Луговой, связав это с тем, что «ряд существенных материалов английским министерством иностранных дел был засекречен. Мы на этом основании вышли, и я считаю это все фарсом».
Ну а Следственный комитет РФ официально уведомил суд о своем отказе от участия в процессе еще прошлой осенью. В письме СК сообщал, что не будет более одним из основных участников процесса, поскольку не согласен с тем, что часть документов по делу Литвиненко рассмотрят на закрытых заседаниях и тем самым они будут сокрыты от СК и общественности.
В принципе статус основного участника позволяет стороне активно участвовать в заседаниях, дает право на собственного барристера (адвоката), позволяет запрашивать разрешение на допрос свидетелей и делать официальные заявления. Таким основным участником как раз является Марина Литвиненко. Справедливости ради скажу: с засекреченными материалами не дали ознакомиться и ей, не то что Луговому и СК.
МИД РФ, в свою очередь, тоже встал в стойку и на прошлой неделе обвинил Лондон в нежелании провести объективное публичное расследование. «Трудно представить, как такого рода разбирательство будет объективным».
Мне, честно говоря, жаль, что СК, МИД и Луговой самоустранились от этого процесса. Ну если у вас есть какие-то наработки и выводы, почему бы не представить их, а не прикрываться заявлениями о том, что все это «фарс»?
- Просто вся разница в том, что я верю в правосудие, а перечисленные субъекты - нет, - скажет мне Марина Литвиненко.
P.S. Процесс продлится до 31 марта, а итоговое решение по делу Литвиненко ожидается до конца 2015 года.
"Новая газета" № 10 от 2 февраля 2015
http://www.novayagazeta.ru/inquests/67084.html
"Чай был зеленый, холодный, невкусный"
Какие показания дал Александр Литвиненко английской полиции перед смертью
Отель Millennium, в котором Литвиненко встречался с Андреем Луговым
В Высоком суде Лондона на прошлой неделе продолжились открытые слушания по делу о гибели в британской столице бывшего сотрудника российских спецслужб Александра Литвиненко. Главная цель общественного расследования, напомню, - ответить на вопрос: были ли российские власти причастны к этой смерти. Если первая неделя процесса была посвящена изучению и анализу орудия убийства - радиоактивного полония-210, добавленного, как полагают британские эксперты и спецслужбы, в чай, который Литвиненко выпил во время встречи с бывшими сотрудниками ФСБ Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном, то во вторую неделю прозвучали показания самого Литвиненко и его вдовы Марины.
Свои показания Литвиненко успел дать британской полиции за считаные дни до смерти. Уже будучи тяжело больным и с огромным трудом изъясняясь по-английски, он с 17 по 20 ноября 2006 года отвечал на вопросы следователя полиции Брента Хайатта, который записывал его показания на 18 пленок, каждая длительностью от 10 до 30 минут. В суде Брент Хайатт и советник дознания Робин Там по ролям (Там - за Литвиненко, Хайатт - за самого себя) зачитали некоторые отрывки из расшифровки этих бесед.
«У нас есть только трое подозреваемых в отравлении», - говорил Литвиненко, имея в виду тех, с кем он встречался 1 ноября, в день, когда получил смертельную дозу полония. Первый из них - итальянец Марио Скарамелло, о встрече с которым Литвиненко заранее предупредил свою жену Марину. Двое других подозреваемых - Андрей Луговой и его «друг», имя которого Литвиненко точно не помнит - то ли Вадим, то ли Володя, с которыми он пил чай на встрече в баре «Пайн». Следователю Литвиненко сообщил, что эта встреча была секретная и он не хочет, чтобы о ней кто-либо знал. Тем не менее ее подробности он вынужден был рассказать.
«Мне дали металлическую, возможно, серебряную кружку, 15 сантиметров высотой, я пил чай, чая там немного, он негорячий, теплый, невкусный», вспоминал Литвиненко. Местами его речь была совсем невнятной, и по расшифровке разговора видно, что иногда следователь не понимал собеседника.
Состояние Александра ухудшалось буквально на глазах, и ему все сложнее удавалось вспоминать детали, речь его становилась сбивчивой и на родном для него языке. В частности, он так и не смог вспомнить, даже с помощью карты, путь, которым шел 1 ноября от ресторана ITZU, где он встречался с Марио Скарамеллой, до отеля «Миллениум» - в бар «Пайн», где его ждал Луговой.
20 ноября 2006 года. Фото передала прессе семья Литвиненко
На расшифровке записи от 18 ноября Хайатт просит Литвиненко описать еще раз и по-русски эпизод с баром «Пайн». «Я не привык, чтобы за меня платили. Но в таком дорогом отеле я подумал, что могу позволить себе принять предложение Андрея выпить чаю. Я налил себе, хотя в чайнике чая было мало. Он был зеленый, без сахара, холодный. Мне он почему-то не понравился. Я сделал несколько глотков и больше не пил», - процитировал Там слова Литвиненко.
После встречи с Луговым Литвиненко позвонил Березовскому и сообщил, что Марио Скарамелла якобы передал ему документы, доказывающие причастность высокопоставленных российских чиновников к убийству Анны Политковской. «Когда я ушел из отеля, у меня было странное ощущение, - вспоминал Литвиненко. - Я чувствовал, что они хотели меня убить. Потому что мне об этом сообщили. Российские спецслужбы хотели меня убить».
Адвокат дознания Робин Там пытался выяснить у следователя подробности встречи Литвиненко с неким человеком накануне отравления - 31 октября 2006 года. Давая показания в больнице, Литвиненко отказался сообщить Хайатту, что это был за человек, однако дал следователю номер его телефона.
- Вы знаете, с кем встречался Литвиненко в тот день? - задал прямой вопрос Робин Там.
- Да, - ответил Хайатт.
- Вы можете публично сказать, кто это был?
- Нет, - спокойно сказал следователь.
Вдова Литвиненко Марина, в свою очередь, рассказала об обстоятельствах бегства их семьи из России, сотрудничестве мужа с иностранными спецслужбами и роли в их жизни Бориса Березовского.
С Березовским, по словам Марины, Литвиненко познакомился еще в 1994 году - после покушения на бизнесмена. Тогда Литвиненко официально «приставили» к Березовскому в целях обеспечения безопасности. После заключения Хасавюртовского соглашения, положившего конец Первой чеченской войне, в российских силовых структурах якобы появился замысел ликвидировать Березовского - как имевшего непосредственное отношение к определению условий мира с Чечней. По словам Марины, непосредственный начальник ее мужа в подразделении ФСБ задал ему прямой вопрос: «Ты хорошо знаешь Бориса Березовского. Ты бы мог его убить?».
Литвиненко отказался и рассказал о подготовке покушения самому бизнесмену. Березовский не сразу поверил в существование заговора, но затем последовательно пытался предотвратить его имеющимися в его распоряжении способами, в том числе и с помощью открытого письма директору ФСБ Владимиру Путину, опубликованному в газете «КоммерсантЪ». Формальное следствие было проведено, но, как утверждает Марина, его единственным результатом было заключение о превышении служебных обязанностей несколькими чинами в рядах ФСБ.
По совету Березовского Литвиненко решил предать публичности факты противоправной деятельности ФСБ. 17 ноября 1998 года состоялась пресс-конференция Литвиненко и четырех его коллег, на которой он рассказал, как им приказывали убить Березовского, а также похитить чеченского предпринимателя Умара Джабраилова и «проломить голову» бывшему подполковнику ФСБ Михаилу Трепашкину, судившемуся с бывшим главой ФСБ Николаем Ковалевым.
Тогдашний глава ФСБ Владимир Путин, по словам Марины, раскритиковал попытку ее мужа и его товарищей вскрыть случаи коррупции в ФСБ. Вскоре после известной пресс-конференции Литвиненко арестовали, и хотя суд его оправдал, его тут же задержали по новому уголовному делу. «Мужу обещали, что будут заводить против него новые дела, пока не посадят», - вспоминала в суде Марина. Тем не менее вскоре Литвиненко выпустили под залог, хотя и отобрали паспорт, чтобы он не мог уехать за границу. Но тот все-таки смог.
- Саша сказал мне, что уезжает в Нальчик. Но потом мне передали его указание купить новый телефон, он позвонил мне на него и спросил, не хочу ли я с сыном поехать на отдых за границу…
В Испанию, куда на каникулы уехала Марина с сыном, Литвиненко позвонил жене и сказал, что на самом деле он не уезжал в Нальчик, а бежал в Грузию, где ему сделали поддельный паспорт.
- Он предоставил мне решать, возвращаемся мы в Россию или нет. Он был готов вернуться и быть арестованным, но боялся, что, оказавшись в тюрьме, не сможет обеспечить нам безопасность - мне и сыну.
Из Испании Марина с сыном были переправлены на частном самолете Березовского в Турцию, где их уже ждал Литвиненко. Решение лететь в Великобританию им подсказал друг Юрий Фельштинский.
- В «Хитроу» Саша подошел к первому попавшемуся полицейскому и сказал: «Я бывший офицер ФСБ и прошу политического убежища», - рассказала Марина.
В Великобритании им выдали документы с новыми именами: Мария Анна Картер (Марина), Эдвард Рейнольд Картер (Александр) и их сын Энтони Картер. По словам вдовы Литвиненко, обустройство в Лондоне им оплачивал Березовский, с которым у ее мужа сложились не деловые, а дружеские отношения. Он не был сотрудником какой-либо из компаний Березовского, но оказывал ему «услуги по консультированию».
Марина Литвиненко вновь подтвердила, что ее муж сотрудничал со спецслужбами Великобритании, получая за это вознаграждение, однако это было внештатное «консультирование по вопросам организованной преступности в России». А за год или за два до смерти ее муж начал сотрудничество с испанскими спецслужбами.
Факт сотрудничества с британскими и испанскими спецслужбами подтвердил в суде и друг семьи Литвиненко Александр Гольдфарб. По его словам, в начале 2006 года Березовский сократил выплаты семье Литвиненко - это было напрямую связано с тем, что тот стал получать от спецслужб вознаграждение.
Что касается истории знакомства Литвиненко с Луговым, то, по словам Марины, ее муж знал Лугового с 1994 года, она же сама познакомилась с ним только в 2006 году - на дне рождения Березовского 23 января. Вдова Литвиненко предполагает, что в Лондоне Луговой работал на Березовского и был близок с его деловым партнером Бадри Патаркацишвили. «Саша рассказывал, что Луговой собирал информацию на Виктора Иванова (глава российского агентства по контролю за наркотиками), но сделал это плохо, очень кратко и неполно», - отметила Марина. Затем Луговой несколько раз приезжал к ним в гости - и один, и вместе с женой.
Марина знала, что 1 ноября у ее мужа назначена встреча не только с Марио Скарамелла, но и с Луговым. Вечером того дня жалоб на здоровье у Александра не было. Лишь ночью его внезапно стало тошнить. К утру, по словам Марины, он совсем обессилел, его постоянно рвало, но он отказывался вызывать «скорую помощь». Врачей вызвали лишь в ночь на 3 ноября.
- Они решили, что у него просто простуда, - вспоминает Марина. Еще через сутки ей удалось уговорить врачей госпитализировать мужа. 13 ноября его состояние резко ухудшилось: у него стало болеть горло и почти разом выпали все волосы...
После того, как муж скончался, Марине позволили посидеть у его тела, прикоснуться и поцеловать его - никто не говорил ей, что это может быть опасно. Зато в ту же ночь к ним в дом приехала полиция.
- Они сказали, что не хотели бы, чтобы я узнала это из новостей, и сообщили, что Саша был отравлен полонием-210. Они сказали, что такого никогда в их практике не происходило. Они сказали, что для нас небезопасно оставаться дома. Нам дали полчаса, чтобы эвакуироваться…
У Марины Литвиненко спросили ее мнение о трех версиях гибели мужа: смерти по неосторожности, самоубийстве и убийстве третьими лицами. Первые два варианта она категорически отвергла, сказав, что ее муж никогда не имел дела с радиоактивными веществами и не высказывал намерения свести счеты с жизнью.
- С самого начала я старалась быть объективной и не обвинять кого попало. Но когда полиция сказала, что они обвиняют Лугового и Ковтуна и у них есть доказательства, я согласилась с выводами следствия.
"Новая газета" № 13 от 9 февраля 2015
http://www.novayagazeta.ru/inquests/67166.html
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/6503789.html
В Лондоне начался открытый процесс по делу об отравлении экс-офицера ФСБ Александра Литвиненко
В Лондоне спустя более восьми лет после гибели бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко наконец-то стартовало публичное открытое разбирательство по существу. Место действия - Высокий суд. Предмет разбирательства - радиоактивный полоний. Цель - ответить на вопрос, причастны ли российские власти к гибели Литвиненко. Ключевые участники - вдова и сын Литвиненко, британское МВД, полиция Лондона, а также национальный разработчик и производитель ядерного оружия - корпорация Atomic Weapons Establishment. Еще одной ключевой стороны, по логике, обязанной присутствовать в данном деле, не будет. Это те, кого британская сторона и подозревает в отравлении, - граждане России Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун. В процесс их приглашали. Отказались, громко хлопнув дверью. Позиция Лугового, а вместе с ним и Следственного комитета, и МИДа РФ: не доверяем этому якобы открытому процессу, материалы Скотланд-Ярда заранее засекретили, ознакомиться нам не дали и вообще независимостью здесь не пахнет, чего от вас ждать?
Ждать, конечно, стоит многого. Прежде всего порядка 70 свидетелей: врачей, которые находились с Литвиненко в последние дни и часы его жизни, пытались его спасти и делали вскрытие, различных экспертов по ядам, а также специалистов по полицейским расследованиям из Великобритании и Германии и, конечно, МВД с их секретными материалами…
Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун - подозреваемые
Как все начиналось
До середины 2014 года обстоятельства смерти Литвиненко рассматривались в коронерском суде Лондона. В странах с англосаксонской правовой системой коронер - судебное должностное лицо, которое устанавливает обстоятельства смерти. Устанавливать виновных не входит в его задачи, но оно может указать, где следует искать виновных, если сочтет, что смерть была насильственной. Если приходит к такому выводу, то дело передается в уголовный суд. Вдова Литвиненко Марина долго и упорно требовала публичного открытого разбирательства, которое позволяет судье принимать в расчет секретную информацию в своем итоговом решении. В то время как процедура коронерского дознания предусматривала, что коронер не имел права принимать во внимание секретные данные. Ходатайство Марины о публичном разбирательстве поддерживал и сам коронер Роберт Оуэн, оказавшийся весьма принципиальным и заявивший, что рассмотренные им материалы позволяют говорить о том, что в деле об убийстве прослеживается российский след. Но МИД и МВД требовали все материалы, связанные со спецслужбами, засекретить и из рассмотрения исключить. Этим требованиям властей судья Оуэн сопротивлялся, объясняя: без исследования всех материалов он не сможет вынести объективный вердикт. Но британские власти в лице главы МВД Великобритании Терезы Мэй еще долго отказывались санкционировать публичное разбирательство, поскольку оно может «негативно отразиться на международных связях» королевства, и жаловались на судью в суд. Наконец, сама Марина Литвиненко обжаловала позицию властей Британии и выиграла тяжбу - Высокий суд признал вескими аргументы в пользу проведения открытого процесса. Словом, властям пришлось пойти на уступки. Правда, с одним но: как постановила глава британского МВД, вопрос о возможности предотвращения британскими властями гибели Литвиненко разбираться не будет. Ключевым станет вопрос о возможной причастности российских властей к этой гибели.
Что было в ходе первой недели слушаний
27 января 2015 года процесс начался по существу. Да, хоть он и носит публичный, открытый характер, в данном конкретном разбирательстве прямая трансляция слушаний по интернету запрещена. В первую же неделю разбирательства всем присутствующим запретили вести электронную запись и фотосъемку, а также пользоваться мобильной связью. Против прямых трансляций высказались МВД и Скотланд-Ярд, опасаясь, что свидетели могут отказаться сотрудничать или станут давать неполные показания. Во время дачи секретных показаний из зала, разумеется, удаляют всю публику и журналистов. Кроме этого, не раскрываются личности некоторых свидетелей - они фигурируют в деле под кодовыми обозначениями.
Юрисконсульт председателя процесса Робин Там в предваряющей слушания речи поставил целью описать все разнообразие тем и аспектов дела, с которым придется иметь дело суду. Он процитировал предсмертное заявление Литвиненко, в котором тот называл заказчиком своего убийства Владимира Путина. Впрочем, юрист был дипломатичен и факт виновности тех или иных лиц не утверждал, наоборот, несколько раз подчеркивал, что не пытается склонить суд в пользу той или иной версии. Но одно перечисление будущих показаний свидетелей демонстрировало, почему следственные органы Великобритании рассматривают версию причастности Лугового и Ковтуна к убийству Литвиненко.
Итак. По словам Робина Тама, определенно установлен факт того, что смертельную дозу полония Литвиненко получил в баре «Пайн» в гостинице «Миллениум», выпив отравленного чая на встрече с Луговым и Ковтуном.
В дальнейшем, отметил юрисконсульт суда, на слушаниях представят данные экспертов, обнаруживших следы полония во всех самолетах, в которых летали Луговой и Ковтун перед днем отравления Литвиненко - за исключением авиапарка российской компании «Аэрофлот», в доступе к которому британским следователям было отказано.
На суде даст показания по видеосвязи из Гамбурга приятель Ковтуна под кодовым именем D3, который во время следствия заявил полиции, что Ковтун через него пытался найти в Лондоне повара, который мог бы подложить в еду или питье Литвиненко «крайне эффективный яд». Повар, на которого первоначально вышли Ковтун и Луговой и который, вероятно, отказался от работы, даст показания в качестве свидетеля под именем C2.
В первый день слушаний выступил и представляющий интересы Марины и Анатолия Литвиненко адвокат Бен Эммерсон. Он был жесток в оценках, заявив, что нет сомнений в том, что Литвиненко отравили Луговой и Ковтун. Однако столь же очевидна, по мнению Эммерсона, и прямая связь этого преступления с президентом России Владимиром Путиным («Литвиненко был убит за то, что пытался вскрыть коррупцию в окружении Путина»).
По словам юриста, Луговой был уверен в том, что это преступление никогда не будет раскрыто. «В больницах в то время не было оборудования для обнаружения альфа-излучения. Лишь благодаря невероятной догадке полиции, которая решила пригласить в госпиталь специалиста-ядерщика, удалось понять, что стало причиной болезни Литвиненко - и то всего за день до его смерти», - напомнил адвокат семьи.
А потом пошли свидетели. Как сообщил суду патологоанатом, объем полония-210, обнаруженного в теле Литвиненко, был ничтожным по весу - от микрограмма до нанограмма, «но доза для такого вещества для человека была огромной». На вопрос, мог ли Литвиненко прожить дольше, получив такую дозу облучения, эксперт ответил: «Потенциально можно было бы сказать, что мог бы при интенсивной терапии, но подобных случаев получения человеком такой дозы в Великобритании ранее не происходило».
Очень долго допрашивали в суде при закрытых дверях одного из ведущих физиков-ядерщиков страны. Женщина под псевдонимом А1, в течение 34 лет работавшая в сфере ядерного оружия, рассказала, что в ходе следствия по делу о смерти Литвиненко она в качестве сотрудника британского научно-исследовательского центра по атомному оружию готовила заключение о полонии-210. Она изучала места в Лондоне, где были обнаружены следы радиоактивного материала. Допрос А1 вылился в целую лекцию о полонии-210: от краткого экскурса в историю открытия изотопа до рассказа о свойствах материала. А1 демонстрировала в зале заседаний уравнения и графики, описывающие период полураспада полония, и подчеркивала, что полоний, обнаруженный в теле Литвиненко, - «намного более чистый и концентрированный, чем в природе». Безопасно транспортироваться такой материал может только в тщательно закрытом контейнере из стекла или металла - серебра или золота. По словам эксперта, полоний должен был попасть внутрь - он не мог бы проникнуть в тело через кожу, если на ней не было царапин и ран. Три возможных способа попадания вещества в тело человека - через дыхательные пути, через пищеварительный тракт либо с помощью инъекции. Пищевой способ является самым легким, поскольку полоний может быть смешан с едой или растворен в жидкости. Как полагает эксперт, первоначальным и основным источником заражения Литвиненко полонием-210 мог стать именно чай, который он пил в отеле Millennium 1 ноября 2006 года.
А1 также продемонстрировала суду тепловые карты комнаты в отеле «Шератон», где с 25 по 28 октября останавливался Луговой, а также чашки и чайника, из которой пил Литвиненко. На всех тепловых картах явно заметны следы излучения.
Судмедэксперт Натаниэл Кэри, проводивший вскрытие тела Литвиненко, рассказал, что до этого случая в Великобритании не приходилось проводить аутопсию, при которой нужно было выявить альфа-излучение. Из-за угрозы радиации процедура вскрытия тела Литвиненко была «самым опасным вскрытием, когда-либо произведенным в западных странах». Консультант по судмедэкспертизе доктор Бенджамин Свифт подтвердил: эта аутопсия, вероятно, была самой опасной за всю историю проведения данной процедуры. Дело в том, что в отличие от гамма-лучей альфа-излучение может задерживаться дополнительными слоями одежды или упаковочных материалов. Поэтому на аутопсию тело Литвиненко доставили в двух пакетах, чтобы сократить риск радиоактивного загрязнения. Сами патологоанатомы были одеты в два слоя защитных костюмов, герметично заклеенные перчатки, а также маски.
В результате вскрытия Кэри установил, что у Литвиненко был множественный отказ внутренних органов, вызванный острой формой лучевой болезни. По мнению судмедэксперта, количество полония-210, попавшего в его организм, не оставляло ему шансов выжить («Оно намного превышало дозу, совместимую с жизнью»).
Почему же они не явились
«Глубоко плевать, что у них там происходит», - так отреагировал депутат Госдумы Андрей Луговой на стартовавшие в Лондоне слушания. Он и Дмитрий Ковтун, напомню, категорически отрицают свою причастность к смерти Литвиненко, но ехать давать показания отказываются. А Россия отказывается их экстрадировать. На конкретное разбирательство в Лондоне Луговой и Ковтун приглашены дать показания по телемосту. Однако и по телемосту выступать не хотят. «На сегодняшний момент я не собираюсь ни по связи, ни лично, никак участвовать в этом судебном процессе», - сказал информагентствам Луговой, связав это с тем, что «ряд существенных материалов английским министерством иностранных дел был засекречен. Мы на этом основании вышли, и я считаю это все фарсом».
Ну а Следственный комитет РФ официально уведомил суд о своем отказе от участия в процессе еще прошлой осенью. В письме СК сообщал, что не будет более одним из основных участников процесса, поскольку не согласен с тем, что часть документов по делу Литвиненко рассмотрят на закрытых заседаниях и тем самым они будут сокрыты от СК и общественности.
В принципе статус основного участника позволяет стороне активно участвовать в заседаниях, дает право на собственного барристера (адвоката), позволяет запрашивать разрешение на допрос свидетелей и делать официальные заявления. Таким основным участником как раз является Марина Литвиненко. Справедливости ради скажу: с засекреченными материалами не дали ознакомиться и ей, не то что Луговому и СК.
МИД РФ, в свою очередь, тоже встал в стойку и на прошлой неделе обвинил Лондон в нежелании провести объективное публичное расследование. «Трудно представить, как такого рода разбирательство будет объективным».
Мне, честно говоря, жаль, что СК, МИД и Луговой самоустранились от этого процесса. Ну если у вас есть какие-то наработки и выводы, почему бы не представить их, а не прикрываться заявлениями о том, что все это «фарс»?
- Просто вся разница в том, что я верю в правосудие, а перечисленные субъекты - нет, - скажет мне Марина Литвиненко.
P.S. Процесс продлится до 31 марта, а итоговое решение по делу Литвиненко ожидается до конца 2015 года.
"Новая газета" № 10 от 2 февраля 2015
http://www.novayagazeta.ru/inquests/67084.html
"Чай был зеленый, холодный, невкусный"
Какие показания дал Александр Литвиненко английской полиции перед смертью
Отель Millennium, в котором Литвиненко встречался с Андреем Луговым
В Высоком суде Лондона на прошлой неделе продолжились открытые слушания по делу о гибели в британской столице бывшего сотрудника российских спецслужб Александра Литвиненко. Главная цель общественного расследования, напомню, - ответить на вопрос: были ли российские власти причастны к этой смерти. Если первая неделя процесса была посвящена изучению и анализу орудия убийства - радиоактивного полония-210, добавленного, как полагают британские эксперты и спецслужбы, в чай, который Литвиненко выпил во время встречи с бывшими сотрудниками ФСБ Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном, то во вторую неделю прозвучали показания самого Литвиненко и его вдовы Марины.
Свои показания Литвиненко успел дать британской полиции за считаные дни до смерти. Уже будучи тяжело больным и с огромным трудом изъясняясь по-английски, он с 17 по 20 ноября 2006 года отвечал на вопросы следователя полиции Брента Хайатта, который записывал его показания на 18 пленок, каждая длительностью от 10 до 30 минут. В суде Брент Хайатт и советник дознания Робин Там по ролям (Там - за Литвиненко, Хайатт - за самого себя) зачитали некоторые отрывки из расшифровки этих бесед.
«У нас есть только трое подозреваемых в отравлении», - говорил Литвиненко, имея в виду тех, с кем он встречался 1 ноября, в день, когда получил смертельную дозу полония. Первый из них - итальянец Марио Скарамелло, о встрече с которым Литвиненко заранее предупредил свою жену Марину. Двое других подозреваемых - Андрей Луговой и его «друг», имя которого Литвиненко точно не помнит - то ли Вадим, то ли Володя, с которыми он пил чай на встрече в баре «Пайн». Следователю Литвиненко сообщил, что эта встреча была секретная и он не хочет, чтобы о ней кто-либо знал. Тем не менее ее подробности он вынужден был рассказать.
«Мне дали металлическую, возможно, серебряную кружку, 15 сантиметров высотой, я пил чай, чая там немного, он негорячий, теплый, невкусный», вспоминал Литвиненко. Местами его речь была совсем невнятной, и по расшифровке разговора видно, что иногда следователь не понимал собеседника.
Состояние Александра ухудшалось буквально на глазах, и ему все сложнее удавалось вспоминать детали, речь его становилась сбивчивой и на родном для него языке. В частности, он так и не смог вспомнить, даже с помощью карты, путь, которым шел 1 ноября от ресторана ITZU, где он встречался с Марио Скарамеллой, до отеля «Миллениум» - в бар «Пайн», где его ждал Луговой.
20 ноября 2006 года. Фото передала прессе семья Литвиненко
На расшифровке записи от 18 ноября Хайатт просит Литвиненко описать еще раз и по-русски эпизод с баром «Пайн». «Я не привык, чтобы за меня платили. Но в таком дорогом отеле я подумал, что могу позволить себе принять предложение Андрея выпить чаю. Я налил себе, хотя в чайнике чая было мало. Он был зеленый, без сахара, холодный. Мне он почему-то не понравился. Я сделал несколько глотков и больше не пил», - процитировал Там слова Литвиненко.
После встречи с Луговым Литвиненко позвонил Березовскому и сообщил, что Марио Скарамелла якобы передал ему документы, доказывающие причастность высокопоставленных российских чиновников к убийству Анны Политковской. «Когда я ушел из отеля, у меня было странное ощущение, - вспоминал Литвиненко. - Я чувствовал, что они хотели меня убить. Потому что мне об этом сообщили. Российские спецслужбы хотели меня убить».
Адвокат дознания Робин Там пытался выяснить у следователя подробности встречи Литвиненко с неким человеком накануне отравления - 31 октября 2006 года. Давая показания в больнице, Литвиненко отказался сообщить Хайатту, что это был за человек, однако дал следователю номер его телефона.
- Вы знаете, с кем встречался Литвиненко в тот день? - задал прямой вопрос Робин Там.
- Да, - ответил Хайатт.
- Вы можете публично сказать, кто это был?
- Нет, - спокойно сказал следователь.
Вдова Литвиненко Марина, в свою очередь, рассказала об обстоятельствах бегства их семьи из России, сотрудничестве мужа с иностранными спецслужбами и роли в их жизни Бориса Березовского.
С Березовским, по словам Марины, Литвиненко познакомился еще в 1994 году - после покушения на бизнесмена. Тогда Литвиненко официально «приставили» к Березовскому в целях обеспечения безопасности. После заключения Хасавюртовского соглашения, положившего конец Первой чеченской войне, в российских силовых структурах якобы появился замысел ликвидировать Березовского - как имевшего непосредственное отношение к определению условий мира с Чечней. По словам Марины, непосредственный начальник ее мужа в подразделении ФСБ задал ему прямой вопрос: «Ты хорошо знаешь Бориса Березовского. Ты бы мог его убить?».
Литвиненко отказался и рассказал о подготовке покушения самому бизнесмену. Березовский не сразу поверил в существование заговора, но затем последовательно пытался предотвратить его имеющимися в его распоряжении способами, в том числе и с помощью открытого письма директору ФСБ Владимиру Путину, опубликованному в газете «КоммерсантЪ». Формальное следствие было проведено, но, как утверждает Марина, его единственным результатом было заключение о превышении служебных обязанностей несколькими чинами в рядах ФСБ.
По совету Березовского Литвиненко решил предать публичности факты противоправной деятельности ФСБ. 17 ноября 1998 года состоялась пресс-конференция Литвиненко и четырех его коллег, на которой он рассказал, как им приказывали убить Березовского, а также похитить чеченского предпринимателя Умара Джабраилова и «проломить голову» бывшему подполковнику ФСБ Михаилу Трепашкину, судившемуся с бывшим главой ФСБ Николаем Ковалевым.
Тогдашний глава ФСБ Владимир Путин, по словам Марины, раскритиковал попытку ее мужа и его товарищей вскрыть случаи коррупции в ФСБ. Вскоре после известной пресс-конференции Литвиненко арестовали, и хотя суд его оправдал, его тут же задержали по новому уголовному делу. «Мужу обещали, что будут заводить против него новые дела, пока не посадят», - вспоминала в суде Марина. Тем не менее вскоре Литвиненко выпустили под залог, хотя и отобрали паспорт, чтобы он не мог уехать за границу. Но тот все-таки смог.
- Саша сказал мне, что уезжает в Нальчик. Но потом мне передали его указание купить новый телефон, он позвонил мне на него и спросил, не хочу ли я с сыном поехать на отдых за границу…
В Испанию, куда на каникулы уехала Марина с сыном, Литвиненко позвонил жене и сказал, что на самом деле он не уезжал в Нальчик, а бежал в Грузию, где ему сделали поддельный паспорт.
- Он предоставил мне решать, возвращаемся мы в Россию или нет. Он был готов вернуться и быть арестованным, но боялся, что, оказавшись в тюрьме, не сможет обеспечить нам безопасность - мне и сыну.
Из Испании Марина с сыном были переправлены на частном самолете Березовского в Турцию, где их уже ждал Литвиненко. Решение лететь в Великобританию им подсказал друг Юрий Фельштинский.
- В «Хитроу» Саша подошел к первому попавшемуся полицейскому и сказал: «Я бывший офицер ФСБ и прошу политического убежища», - рассказала Марина.
В Великобритании им выдали документы с новыми именами: Мария Анна Картер (Марина), Эдвард Рейнольд Картер (Александр) и их сын Энтони Картер. По словам вдовы Литвиненко, обустройство в Лондоне им оплачивал Березовский, с которым у ее мужа сложились не деловые, а дружеские отношения. Он не был сотрудником какой-либо из компаний Березовского, но оказывал ему «услуги по консультированию».
Марина Литвиненко вновь подтвердила, что ее муж сотрудничал со спецслужбами Великобритании, получая за это вознаграждение, однако это было внештатное «консультирование по вопросам организованной преступности в России». А за год или за два до смерти ее муж начал сотрудничество с испанскими спецслужбами.
Факт сотрудничества с британскими и испанскими спецслужбами подтвердил в суде и друг семьи Литвиненко Александр Гольдфарб. По его словам, в начале 2006 года Березовский сократил выплаты семье Литвиненко - это было напрямую связано с тем, что тот стал получать от спецслужб вознаграждение.
Что касается истории знакомства Литвиненко с Луговым, то, по словам Марины, ее муж знал Лугового с 1994 года, она же сама познакомилась с ним только в 2006 году - на дне рождения Березовского 23 января. Вдова Литвиненко предполагает, что в Лондоне Луговой работал на Березовского и был близок с его деловым партнером Бадри Патаркацишвили. «Саша рассказывал, что Луговой собирал информацию на Виктора Иванова (глава российского агентства по контролю за наркотиками), но сделал это плохо, очень кратко и неполно», - отметила Марина. Затем Луговой несколько раз приезжал к ним в гости - и один, и вместе с женой.
Марина знала, что 1 ноября у ее мужа назначена встреча не только с Марио Скарамелла, но и с Луговым. Вечером того дня жалоб на здоровье у Александра не было. Лишь ночью его внезапно стало тошнить. К утру, по словам Марины, он совсем обессилел, его постоянно рвало, но он отказывался вызывать «скорую помощь». Врачей вызвали лишь в ночь на 3 ноября.
- Они решили, что у него просто простуда, - вспоминает Марина. Еще через сутки ей удалось уговорить врачей госпитализировать мужа. 13 ноября его состояние резко ухудшилось: у него стало болеть горло и почти разом выпали все волосы...
После того, как муж скончался, Марине позволили посидеть у его тела, прикоснуться и поцеловать его - никто не говорил ей, что это может быть опасно. Зато в ту же ночь к ним в дом приехала полиция.
- Они сказали, что не хотели бы, чтобы я узнала это из новостей, и сообщили, что Саша был отравлен полонием-210. Они сказали, что такого никогда в их практике не происходило. Они сказали, что для нас небезопасно оставаться дома. Нам дали полчаса, чтобы эвакуироваться…
У Марины Литвиненко спросили ее мнение о трех версиях гибели мужа: смерти по неосторожности, самоубийстве и убийстве третьими лицами. Первые два варианта она категорически отвергла, сказав, что ее муж никогда не имел дела с радиоактивными веществами и не высказывал намерения свести счеты с жизнью.
- С самого начала я старалась быть объективной и не обвинять кого попало. Но когда полиция сказала, что они обвиняют Лугового и Ковтуна и у них есть доказательства, я согласилась с выводами следствия.
"Новая газета" № 13 от 9 февраля 2015
http://www.novayagazeta.ru/inquests/67166.html
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/6503789.html