Экономист Александр АУЗАН - Сценарии 2015-2018: тревожные сигналы
Неконтролируемый обвал рубля 15-16 декабря - возможная репетиция катастрофических событий 2015 года
Как мне видится перспектива ближайших 4-5 лет сегодня, за день до нового, 2015 года? Еще пару недель назад вероятности тех или иных будущих событий, поворотов, решений представлялись бы мне другими. Вероятно, так же они изменятся и вскоре после написания этих строк.
Война и мир
Начну с фона: фона мирового и фона российского.
На мой взгляд, глобальный кризис 2008-2009 годов обозначил переход в другой исторический период. По существу, мировое развитие достигло такой точки, в которой степень зависимости стран друг от друга оказалась больше, чем возможности их координации. И это создает проблемы. Нужно либо создавать более жесткую и тонкую систему международной координации - что «большая двадцатка» провозгласила в 2009 году, но не смогла осуществить. Либо нужно ослаблять степень зависимости, уходить в центробежные процессы, деглобализироваться, образовывать региональные блоки. На мой взгляд, мировое развитие пошло по второму сценарию, и Украина - одна из жертв этого сценария. Оказавшись на границе образующихся региональных блоков, страна стала разделяться этими силами.
В этом смысле то, что происходит в России, легло в деглобализационную волну, которая обостряет наши проблемы и грозит опасными последствиями.
Всю весну 2014 года я считал, что в мире распространяется запах мировой войны, - мы гораздо ближе к ней, чем может казаться. Думаю, что этот запах и сейчас не до конца развеялся. И нам очень важно иметь это в виду. 1914 год повторяется. Тогда, в 1913-1914 годах, считалось, что идет политическая игра и никто не собирается воевать. А на самом деле война была уже на пороге. Она начинается с цугцванга - когда один из участников глобальных процессов загнан в угол и вынужден нападать.
Простой выбор
В 2011 году в ходе работы над Стратегией-2020 мы провели большую работу и констатировали, что нет выхода из кризиса в прежнюю модель роста. Нужно было ее менять, но ее не сменили. В итоге старая модель начала останавливаться. Все развитие российской экономики с 2011 по 2014 год - это затухание инвестиционной активности с редкими толчками вроде Олимпиады. Поэтому безотносительно к конфликту с Западом и санкциям мы все равно близки к его остановке.
Грубо говоря, есть два варианта, как снова запустить мотор. Либо нужно создавать качественный инвестиционный деловой климат с высоким уровнем доверия и прочими гарантиями, чтобы в экономике заработали частные инвестиции, - это либеральный сценарий. Либо можно этого не делать, а производить государственные инвестиции. Это мобилизационный сценарий. На мой взгляд, вокруг этого сейчас и идет борьба групп во власти и их представлений о дальнейшем развитии. Тем временем мы пока остаемся в инерционном сценарии.
Инерционный сценарий - это полумеры: движение чуть-чуть туда и чуть-чуть сюда. Я думаю, что отчасти этим объясняется и «черный понедельник»: власти одновременно пытались либерализовать курс рубля и вбросить государственные деньги через государственные компании.
В принципе, держаться на плаву при таком инерционном курсе возможно, но это требует колоссального искусства и ручного управления. Это осуществимо, когда есть подушка - нефтяная рента. Сейчас ренты все меньше, поэтому вероятность сохранения инерционного курса, впервые за последние 15 лет, упала существенно ниже 50%. Это значит, что придется делать выбор.
Весы качнулись
Я полагаю, что в основном этот выбор уже сделан.
В этом году мы с коллегами по экономическому факультету МГУ попытались оценить вероятность движения по мобилизационному или либерализационному пути в разных экономических областях: Кирилл Никитин оценивал происходящее в налоговой политике; Андрей Шаститко с коллегами рассматривали конкурентную и промышленную политику; Олег Буклемишев и его Центр исследований экономической политики анализировал, куда направлена мировая конъюнктура; Олег Карасев с командой смотрел, что с инновационным процессом. Краткий общий вывод: все-таки весы склоняются к мобилизационному варианту.
Предыдущую оценку мы проводили по состоянию на конец октября, а на днях попытались ее освежить в свете последних событий. На конец октября вероятность сценариев в нашей модели выстраивалась таким образом: в районе 50% - инерционный сценарий, 40% - мобилизационный и 10% - либерально-прорывной. Сейчас, по нашему общему мнению, вероятность инерционного сценария снизилась ниже 40%, вероятность либерально-прорывного - не изменилась, а мобилизационного - выросла.
Поясню на примере налоговой политики.
Если идти по пути создания приемлемого делового климата, нужно было не поднимать налоговые ставки. Стоило их даже опускать, повышая собираемость. Но вместо этого было решено увеличить налоговую нагрузку, в попытке подстраховаться от дефицита консолидированного бюджета (а потом уже объявить мораторий на налоговые изменения).
Дальше возник вопрос: как распределить эту налоговую нагрузку. Решили переложить ее в большей мере на торговцев и девелоперов. По существу, это шаг в пользу мобилизационного сценария, то есть «дискриминирующий монополист» через государственные механизмы выбирает, как перераспределить доходы: за счет этих будем собирать налоги, а этих будем поддерживать.
И с остальными направлениями экономической политики то же самое - вероятность мобилизационного сценария вырастает.
Холодный 2015-й
Как, на мой взгляд, ситуация будет развиваться дальше? Я думаю, что надо делать поправку на ветер с учетом событий 15-16 декабря. Самое страшное в них не обвал курса рубля, а то, что рынок не реагировал на попытки тушения. И непредсказуемость возрастала, размах колебаний возрастал. Экономика может работать при каком угодно курсе, при движении в любую сторону. Но при резких и частых колебаниях, когда невозможно определить торговую политику, экономика не может работать.
Момент потери управляемости 15-16 декабря - очень плохой признак. Это возможная репетиция, микромодель каких-то катастрофических событий в 2015 году. Для меня она была неожиданной: я и прежде был убежден, что в 2015 году будет минус по ВВП, но я полагал, что это будет контролируемый процесс. Я бы не преувеличивал вероятность катастрофических событий - она точно ниже 10%, но само ее появление настораживает.
В целом я полагаю, что сценарий будет примерно следующий. Весной, когда до населения докатится инфляционная волна, возникнет социальное напряжение, которое нужно будет каким-то образом гасить. Возможны затруднения с занятостью - снижение ВВП ставит извечный вопрос, как реагировать на кризис: то ли поддерживать полузанятость всех, не допуская мобильности (что обычно губернаторы делают для социальной стабильности региона), то ли начинать сложную работу с переподготовкой кадров, перемещением потоков и т. д.
Я убежден, что правительство примет меры социальной поддержки и пойдет на индексацию зарплат бюджетников и пенсий. Потому что, на мой взгляд, нынешний социальный контракт устроен так, что опорными группами политического режима являются бюджетники и пенсионеры.
После тушения острых социальных проблем попытка запуска мотора будет связана, скорее всего, со стартом крупных проектов: с инвестициями сначала в инфраструктуру, затем, возможно, в более амбициозные проекты вроде освоения Арктики или экспедиции на Марс. Их задача - получить рост ВВП в 2017-2018 выборных годах. Наши макроэкономисты из МГУ полагают, что таким путем - вбросив в экономику 5-7 трлн рублей резервных денег - можно додавить рост ВВП до +2% или чуть больше.
Но вопрос совершенно не в том, какой рост они выдавят из экономики. Вопрос, что будет потом. А потом, на мой взгляд, будет очень серьезный спад. Он будет связан не только с истощением финансовых ресурсов, но еще и с дефицитом высококачественного человеческого капитала. Мы увидим отток за границу высококвалифицированных людей, которых тяжело втянуть в инновационные проекты в оборонке.
Нефть как шанс расслабиться
Согласно расчетам Олега Ицхоки, выпускника экономфака МГУ, профессора Принстонского университета, от 30% до 50% девальвации рубля в 2014 году может быть объяснено нефтью.
По моим ожиданиям, в 2015 году произойдет разворот в ценах на нефть. Я полагаю, то, что сейчас происходит с мировым рынком нефти, - это нормальный рыночный процесс, вызванный замедлением Китая, рецессией в еврозоне. Одновременно попытки саудитов сохранить свою долю рынка, не уступая ее США, привели к наращиванию предложения нефти.
Но все-таки этот рынок - непростой, он олигополистический и олигопсонический. И эти факторы будут включаться. Если нынешние $60 за баррель сохраняются надолго, то, во-первых, убыточными становятся американские инновационные проекты - то есть попытка переворота на этом рынке заканчивается или откладывается очень надолго. Во-вторых, меняется взаимное конкурентное позиционирование развитых и новых индустриальных стран. Это колоссальный выигрыш грязных и энергоемких технологий Китая, Индии, Бразилии, Мексики.
Это означает в перспективе увеличение дефицита платежных балансов развитых стран, потерю налоговых доходов, выстроенных на высокой цене нефти, то есть нарушение целого ряда интересов ведущих стран, обладающих очень большим финансовым ресурсом. Поэтому я полагаю, что они путем наращивания госрезервов или иными - политическими - способами начнут тянуть нефтяную цену вверх. До уровня, приемлемого для продолжения инновационных проектов в сланцевой нефти, то есть в районе $80-85. При этом вновь могут быть спекулятивные скачки вплоть до $100-120.
Что это будет означать для России? Прежде всего - вероятность реставрации инерционного сценария и ослабление мобилизационного.
Окно возможностей
Я полагаю, что новые возможности для экономики России откроются в 2019 году, если оставить за скобками небольшую вероятность стихийной катастрофы, связанной с потерей управляемости.
В 2019 году (или ранее - в случае срывов управления) мы, скорее всего, увидим уже совсем другую структуру сценариев. Их может оказаться больше. Нынешняя сценарная раскладка основана на понимании, что главной проблемой является запуск инвестиционного мотора. Если акцентировка проблемы сменится, изменится и выбор модели, и, соответственно, оценка вероятности других сценариев.
Иными словами, следующий выборный цикл дает нам полную неопределенность - может быть, счастливую, а может, нет, но сейчас непредсказуемую по своим результатам. Я считаю, что лучше всего сформулировал, чем отличается структурная неопределенность от параметрической, Салтыков-Щедрин: «Многие жалуются, что в Париже раньше давали восемь франков за рубль, а теперь дают только четыре. Это что! Вот когда за рубль в Париже будут давать по морде…» Поэтому про 2019-й сейчас не стоит ничего загадывать.
Александр АУЗАН - экономист, д. э. н., профессор, декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова, основатель и зав. кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ. Член Экономического совета при президенте РФ, правительственной комиссии по проведению административной реформы, Консультативного совета по оценке регулирующего воздействия при Министерстве экономического развития РФ. Президент Института национального проекта "Общественный договор", один из основателей группы "СИГМА", общественный деятель, публицист, член различных коллегиальных органов управления.
slon.ru, 30.12.2014
http://slon.ru/insights/1201457/
Примечание: выделение болдом - моё.
Как мне видится перспектива ближайших 4-5 лет сегодня, за день до нового, 2015 года? Еще пару недель назад вероятности тех или иных будущих событий, поворотов, решений представлялись бы мне другими. Вероятно, так же они изменятся и вскоре после написания этих строк.
Война и мир
Начну с фона: фона мирового и фона российского.
На мой взгляд, глобальный кризис 2008-2009 годов обозначил переход в другой исторический период. По существу, мировое развитие достигло такой точки, в которой степень зависимости стран друг от друга оказалась больше, чем возможности их координации. И это создает проблемы. Нужно либо создавать более жесткую и тонкую систему международной координации - что «большая двадцатка» провозгласила в 2009 году, но не смогла осуществить. Либо нужно ослаблять степень зависимости, уходить в центробежные процессы, деглобализироваться, образовывать региональные блоки. На мой взгляд, мировое развитие пошло по второму сценарию, и Украина - одна из жертв этого сценария. Оказавшись на границе образующихся региональных блоков, страна стала разделяться этими силами.
В этом смысле то, что происходит в России, легло в деглобализационную волну, которая обостряет наши проблемы и грозит опасными последствиями.
Всю весну 2014 года я считал, что в мире распространяется запах мировой войны, - мы гораздо ближе к ней, чем может казаться. Думаю, что этот запах и сейчас не до конца развеялся. И нам очень важно иметь это в виду. 1914 год повторяется. Тогда, в 1913-1914 годах, считалось, что идет политическая игра и никто не собирается воевать. А на самом деле война была уже на пороге. Она начинается с цугцванга - когда один из участников глобальных процессов загнан в угол и вынужден нападать.
Простой выбор
В 2011 году в ходе работы над Стратегией-2020 мы провели большую работу и констатировали, что нет выхода из кризиса в прежнюю модель роста. Нужно было ее менять, но ее не сменили. В итоге старая модель начала останавливаться. Все развитие российской экономики с 2011 по 2014 год - это затухание инвестиционной активности с редкими толчками вроде Олимпиады. Поэтому безотносительно к конфликту с Западом и санкциям мы все равно близки к его остановке.
Грубо говоря, есть два варианта, как снова запустить мотор. Либо нужно создавать качественный инвестиционный деловой климат с высоким уровнем доверия и прочими гарантиями, чтобы в экономике заработали частные инвестиции, - это либеральный сценарий. Либо можно этого не делать, а производить государственные инвестиции. Это мобилизационный сценарий. На мой взгляд, вокруг этого сейчас и идет борьба групп во власти и их представлений о дальнейшем развитии. Тем временем мы пока остаемся в инерционном сценарии.
Инерционный сценарий - это полумеры: движение чуть-чуть туда и чуть-чуть сюда. Я думаю, что отчасти этим объясняется и «черный понедельник»: власти одновременно пытались либерализовать курс рубля и вбросить государственные деньги через государственные компании.
В принципе, держаться на плаву при таком инерционном курсе возможно, но это требует колоссального искусства и ручного управления. Это осуществимо, когда есть подушка - нефтяная рента. Сейчас ренты все меньше, поэтому вероятность сохранения инерционного курса, впервые за последние 15 лет, упала существенно ниже 50%. Это значит, что придется делать выбор.
Весы качнулись
Я полагаю, что в основном этот выбор уже сделан.
В этом году мы с коллегами по экономическому факультету МГУ попытались оценить вероятность движения по мобилизационному или либерализационному пути в разных экономических областях: Кирилл Никитин оценивал происходящее в налоговой политике; Андрей Шаститко с коллегами рассматривали конкурентную и промышленную политику; Олег Буклемишев и его Центр исследований экономической политики анализировал, куда направлена мировая конъюнктура; Олег Карасев с командой смотрел, что с инновационным процессом. Краткий общий вывод: все-таки весы склоняются к мобилизационному варианту.
Предыдущую оценку мы проводили по состоянию на конец октября, а на днях попытались ее освежить в свете последних событий. На конец октября вероятность сценариев в нашей модели выстраивалась таким образом: в районе 50% - инерционный сценарий, 40% - мобилизационный и 10% - либерально-прорывной. Сейчас, по нашему общему мнению, вероятность инерционного сценария снизилась ниже 40%, вероятность либерально-прорывного - не изменилась, а мобилизационного - выросла.
Поясню на примере налоговой политики.
Если идти по пути создания приемлемого делового климата, нужно было не поднимать налоговые ставки. Стоило их даже опускать, повышая собираемость. Но вместо этого было решено увеличить налоговую нагрузку, в попытке подстраховаться от дефицита консолидированного бюджета (а потом уже объявить мораторий на налоговые изменения).
Дальше возник вопрос: как распределить эту налоговую нагрузку. Решили переложить ее в большей мере на торговцев и девелоперов. По существу, это шаг в пользу мобилизационного сценария, то есть «дискриминирующий монополист» через государственные механизмы выбирает, как перераспределить доходы: за счет этих будем собирать налоги, а этих будем поддерживать.
И с остальными направлениями экономической политики то же самое - вероятность мобилизационного сценария вырастает.
Холодный 2015-й
Как, на мой взгляд, ситуация будет развиваться дальше? Я думаю, что надо делать поправку на ветер с учетом событий 15-16 декабря. Самое страшное в них не обвал курса рубля, а то, что рынок не реагировал на попытки тушения. И непредсказуемость возрастала, размах колебаний возрастал. Экономика может работать при каком угодно курсе, при движении в любую сторону. Но при резких и частых колебаниях, когда невозможно определить торговую политику, экономика не может работать.
Момент потери управляемости 15-16 декабря - очень плохой признак. Это возможная репетиция, микромодель каких-то катастрофических событий в 2015 году. Для меня она была неожиданной: я и прежде был убежден, что в 2015 году будет минус по ВВП, но я полагал, что это будет контролируемый процесс. Я бы не преувеличивал вероятность катастрофических событий - она точно ниже 10%, но само ее появление настораживает.
В целом я полагаю, что сценарий будет примерно следующий. Весной, когда до населения докатится инфляционная волна, возникнет социальное напряжение, которое нужно будет каким-то образом гасить. Возможны затруднения с занятостью - снижение ВВП ставит извечный вопрос, как реагировать на кризис: то ли поддерживать полузанятость всех, не допуская мобильности (что обычно губернаторы делают для социальной стабильности региона), то ли начинать сложную работу с переподготовкой кадров, перемещением потоков и т. д.
Я убежден, что правительство примет меры социальной поддержки и пойдет на индексацию зарплат бюджетников и пенсий. Потому что, на мой взгляд, нынешний социальный контракт устроен так, что опорными группами политического режима являются бюджетники и пенсионеры.
После тушения острых социальных проблем попытка запуска мотора будет связана, скорее всего, со стартом крупных проектов: с инвестициями сначала в инфраструктуру, затем, возможно, в более амбициозные проекты вроде освоения Арктики или экспедиции на Марс. Их задача - получить рост ВВП в 2017-2018 выборных годах. Наши макроэкономисты из МГУ полагают, что таким путем - вбросив в экономику 5-7 трлн рублей резервных денег - можно додавить рост ВВП до +2% или чуть больше.
Но вопрос совершенно не в том, какой рост они выдавят из экономики. Вопрос, что будет потом. А потом, на мой взгляд, будет очень серьезный спад. Он будет связан не только с истощением финансовых ресурсов, но еще и с дефицитом высококачественного человеческого капитала. Мы увидим отток за границу высококвалифицированных людей, которых тяжело втянуть в инновационные проекты в оборонке.
Нефть как шанс расслабиться
Согласно расчетам Олега Ицхоки, выпускника экономфака МГУ, профессора Принстонского университета, от 30% до 50% девальвации рубля в 2014 году может быть объяснено нефтью.
По моим ожиданиям, в 2015 году произойдет разворот в ценах на нефть. Я полагаю, то, что сейчас происходит с мировым рынком нефти, - это нормальный рыночный процесс, вызванный замедлением Китая, рецессией в еврозоне. Одновременно попытки саудитов сохранить свою долю рынка, не уступая ее США, привели к наращиванию предложения нефти.
Но все-таки этот рынок - непростой, он олигополистический и олигопсонический. И эти факторы будут включаться. Если нынешние $60 за баррель сохраняются надолго, то, во-первых, убыточными становятся американские инновационные проекты - то есть попытка переворота на этом рынке заканчивается или откладывается очень надолго. Во-вторых, меняется взаимное конкурентное позиционирование развитых и новых индустриальных стран. Это колоссальный выигрыш грязных и энергоемких технологий Китая, Индии, Бразилии, Мексики.
Это означает в перспективе увеличение дефицита платежных балансов развитых стран, потерю налоговых доходов, выстроенных на высокой цене нефти, то есть нарушение целого ряда интересов ведущих стран, обладающих очень большим финансовым ресурсом. Поэтому я полагаю, что они путем наращивания госрезервов или иными - политическими - способами начнут тянуть нефтяную цену вверх. До уровня, приемлемого для продолжения инновационных проектов в сланцевой нефти, то есть в районе $80-85. При этом вновь могут быть спекулятивные скачки вплоть до $100-120.
Что это будет означать для России? Прежде всего - вероятность реставрации инерционного сценария и ослабление мобилизационного.
Окно возможностей
Я полагаю, что новые возможности для экономики России откроются в 2019 году, если оставить за скобками небольшую вероятность стихийной катастрофы, связанной с потерей управляемости.
В 2019 году (или ранее - в случае срывов управления) мы, скорее всего, увидим уже совсем другую структуру сценариев. Их может оказаться больше. Нынешняя сценарная раскладка основана на понимании, что главной проблемой является запуск инвестиционного мотора. Если акцентировка проблемы сменится, изменится и выбор модели, и, соответственно, оценка вероятности других сценариев.
Иными словами, следующий выборный цикл дает нам полную неопределенность - может быть, счастливую, а может, нет, но сейчас непредсказуемую по своим результатам. Я считаю, что лучше всего сформулировал, чем отличается структурная неопределенность от параметрической, Салтыков-Щедрин: «Многие жалуются, что в Париже раньше давали восемь франков за рубль, а теперь дают только четыре. Это что! Вот когда за рубль в Париже будут давать по морде…» Поэтому про 2019-й сейчас не стоит ничего загадывать.
Александр АУЗАН - экономист, д. э. н., профессор, декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова, основатель и зав. кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ. Член Экономического совета при президенте РФ, правительственной комиссии по проведению административной реформы, Консультативного совета по оценке регулирующего воздействия при Министерстве экономического развития РФ. Президент Института национального проекта "Общественный договор", один из основателей группы "СИГМА", общественный деятель, публицист, член различных коллегиальных органов управления.
slon.ru, 30.12.2014
http://slon.ru/insights/1201457/
Примечание: выделение болдом - моё.