!! Экономист Сергей АЛЕКСАШЕНКО в программе "Особое мнение" ("Эхо Москвы") 13.08.2014

[loxovo]

Сергей АЛЕКСАШЕНКО, экономист, первый зампред правления Центробанка в 1995-1998 гг.
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер и добрый день. Это программа «Особое мнение». У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением Сергей Алексашенко. Добрый вечер!
С. АЛЕКСАШЕНКО: Добрый вечер.1
О. БЫЧКОВА: Мы сегодня в течение дня наблюдали за перемещениями этих 280 грузовиков.
С. АЛЕКАШЕНКО: Я бы сказал, второй день наблюдаем.
О. БЫЧКОВА: В общем, да. Покрашенных в белый цвет. Странное заявление сегодня делал Красный крест.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Почему странное?
О. БЫЧКОВА: Потому что то они в курсе, то они не в курсе, то они знают, что там, то они не знают. То как-то они принимают в этом участие. Я, честно говоря, не понимаю в этом ничего. Но самое главное, что все сегодня строили разные предположения по поводу того, троянский это кон или не троянский и что это такое. Ваша версия какая всей этой истории?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Мне кажется, что все эти разговоры бьют в одну болевую точку: российским властям просто не верят. Вот не верят - и все. Даже если там нет троянского коня. Даже если самые хорошие намерения, даже если действительно гуманитарная помощь, даже если из самых лучших побуждений. Вот не верят и все. Что бы ни говорили российские власти, что бы они не везли в этих грузовиках, им никто не верит. И это самое страшное. На самом деле, результатом этого украинско-крымского конфликта с российской стороны стала полная потеря доверия. Как известно, теряется оно очень быстро, восстанавливается очень долго. Я не хочу гадать, потому что действительно Красный крест говорит: мы, в принципе, знаем, что там погрузили. Но вообще-то говоря, если 280 грузовиков и 2 тыс. тонн, чтобы пройти таможенную границу Украины, нужно же все это рассказать подробно, по позициям, сколько, чего. Этих документов нет. Н у Красного креста, ни у украинских властей.
О. БЫЧКОВА: То есть нет такого правила, что если это Красный крест, гуманитарный груз, то это не то же самое, что, например, запрещенные окорочка.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Запрещенные окорочка, свинина - все то же самое. Правила одни и те же. Есть таможенная граница РФ. У нас с Украиной очень либеральный таможенный режим. У нас нет пошлин. В принципе, есть процедура ускоренного оформления. . Но соблюдение таможенных процедур обязательно. По позициям, до каждой последней позиции. Ну правила такие. Во всем мире. В Россию когда- что-то ввозят / вывозят, то же самое. Попробуйте с бизнесменом поговорить: а ты приезжай на российскую таможню, скажи, что у меня десяток тысяч чего-то.
О. БЫЧКОВА: То есть не чего-то или кого-то…
С. АЛЕКСАШЕНКО: Нет, конечно. Это такое таможенное правило. И есть политическая позиция Украины, что мы хотим, чтобы груз на территорию Украины ввозил Красный крест. То есть не российские власти должны предъявить все эти документы, а Красный крест. Потому что гуманитарную помощь от России Украина согласна принимать только от Красного креста. Соответственно, у той организации, которая ввозит товар на территорию Украины… С таможенной точки зрения это товар. Должен быть перечень этих товаров. Может быть, украинцы все это оформят за 10 минут. Может быть, они таможенников со всей страны сгонят, чтобы эти 280 КамАЗов проверить за 10 минут.
О. БЫЧКОВА: Так уже его не пустили в Харьков. А уже пошла эта колонна туда, где эти, так называемые, ополченцы.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Наоборот мне кажется, может быть, я путаю, но последовательность была следующая: вчера сначала заявили, что они пойдут в Харьков, в Белгородскую и Харьковскую область, потом объявили, что они движутся в сторону Ростова, потом опять объявили, что они приедут в Харьков.
О. БЫЧКОВА: А сегодня Харьков сказал, что нет.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Харьков сказал, что у нас нет разрешения от украинских властей пропускать. Оль, таможня, как это в фильме, «дает добро», проезжай. Или не дает. У меня нет претензий к украинской таможне. Она работает по тем правилам, по которым работает российская таможня, американская, французская, угандийская, занзибарская. Все таможни мира работают по одним и тем же правилам. Если они не коррумпированы. Список документов проверяется. Выборочно, не выборочно - отдельная история. Но изначально должен быть перечень товарных позиций с объемами, с названиями: что ввозится на территорию страны. Я так понимаю, что этого списка нет ни у Красного креста, ни у украинских властей таможенных. И это странно. И все разговоры российских властей, что у нас добрые намерения, сразу вызывает подозрения. А чего это у вас добрые намерения, а список? Вы, чего, не знаете, как таможню проходить? Да знаете! У вас точно акая же таможенная служба. Одни и те же правила.
О. БЫЧКОВА: Мне позавчера казалось, что все эти громкие заявления по поводу эмбарго на еду, это такая шумовая завеса, чтобы тихо слить Донецкую, так называемую, и Луганскую, так называемую. И просто, сохранивши лицо, перевести стрелки. Но сейчас с этим всем, с этим конвоем, честно говоря, уже непонятно, какой сценарий может быть и какая игра ведется.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Я не знаю, какая дымовая завеса должна быть. Но точно не конвой и точно не санкции
О. БЫЧКОВА: Но эмбарго на еду - это разве не плохая дымовая завеса? Полмира стоит на ушах - отлично!
С. АЛЕКСАШЕНКО: Отлично, у них упали цены - они же страдают. А у нас цены вырастут. Вот такой асимметричный ответ. Мы применяем такие санкции против своего населения.
О. БЫЧКОВА: Это я вас дальше спрошу отдельно про цены. Я сейчас про конвой и общую картину происходящего. Я говорю: у меня такая версия происходящего была позавчера. А сейчас уже, честно говоря, даже не знаю.
С. АЛЕКСАШЕНКО: У меня версия, что если говорить, что российские власти хотят использовать эту ситуацию исключительно как пропагандистскую. И какая-то часть ответственная за пропаганду в нашем правительстве, делает свою работу и говорит: мы конвой, мы белые грузовики, мы договорились с Красным крестом. А есть технологи, которые должны бумажки составить, написать, подписать, печати поставить. И вовремя их передать.
О. БЫЧКОВА: То есть вы считаете, что на самом деле все просто и не надо ничего искать, никаких сложных объяснений?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Я считаю, что у нас правая рука не знает, что делает левая. Правой команду дали, а левой… У нас же только пошел разговор об этой гуманитарной помощи, а выяснилось, что через 24 часа 280 этих грузовиков уже двинулись с места. Где вы видели, чтобы у нас такие бюрократы подготовили бумаги на 280 грузовиков за 24 часа. Ну не работают наши бюрократы так.
О. БЫЧКОВА: Нет, мы такого не видели.
Вот, вы начали говорить про еду. Поэтому я вас буду дальше спрашивать про еду. Но не про еду, а про цены, конечно, на еду. Теперь это уже такой сюжет, который является главным в этой истории. Вот сегодня стало известно, что поставщики говорят ритейлерам, обещают, что цены будут повышаться. И приводятся свидетельства разных крупных компаний. Почему поставщики повышают цены? Мы уже видели сейчас историю с «Русским морем», правда, они потом стали делать разные заявления и отыгрывать назад. Но цены повысят, и слово не воробей. Они это делают, потому что они такие гады и кровопийцы? Или есть объективные причины?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Предлагаю часть, связанную с «кто-то хочет воспользоваться тяжелой ситуацией и заработать», предлагаю не рассматривать. Наверное, такие люди есть. И, наверное, кто-то будет пытаться заработать лишний рубль, копейку, тысячу рублей, но поставьте себя на место поставщика. Вот вы поставляете мороженую свинину. Вот основная позиция товарная, на которой пострадали. Вам только погрузили вашу свинину на корабль в американском или канадском порту, корабль отчалил - все, мясо ваше. Вы его еще должны довезти, но вы уже должны заплатить. Вы уже заплатили за это мясо. И вот оно плывет-плывет на пароходе, приплывает в порт Санкт-Петербурга в четверг в 23:50. Вы думаете, что в пятницу его быстренько разгрузите. А с ноля часов - санкции.
О. БЫЧКОВА: Карета превращается в тыкву.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Мясо ваше, вы его купили, вы за него заплатили. Но вы его завезти на территорию РФ не можете. Дальше - а что с ним делать? И у вас возникает, говоря на языке бизнеса, потеря оборотного капитала. Ваши коммерсанты пытаются это мясо продать, но долго, и неизвестно… И за фрахт кораблей вы платите. Это все издержки вашего бизнеса. Издержки бизнес, естественно, покрывает за счет потребителя. Это первая часть.
О. БЫЧКОВА: А что мне делать с этим мясом? Оно у меня осталось на руках.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Вы будете пытаться продать в другую страну, что очень непросто, потому что у вас там нет никаких связей. Там другие санитарные нормы, там другие документы. Это ваш геморрой, это ваши убытки. Вы не можете это мясо выбросить в море. Вы будете пытаться его продать. Это одна часть ваших убытков, которую вы должны так или иначе переложить на потребителя. Следующее. Мороженая свинина идет в основном на мясопереработку, на мясокомбинат, который делает колбасу. Вот вы мясокомбинат. Или вы же завозите свинину, значит, я мясокомбинат, это моя проблема. Я говорю: Бычкова, вы же мне обещали свинину, а нету.
О. БЫЧКОВА: А я говорю: так оно там плескается на волнах.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Вам же премьер сказал: езжайте в Бразилию и договаривайтесь. Предположим, вы не крупный импортер, потеряли какие-то деньги, но осталось. Одна ситуация, что вы просто стали банкротом, у вас денег нет, вы исчезли с рынка. И на ваше место еще неизвестно кто когда пойдет, чтобы поехать в Бразилию. Вы устойчивый импортер, вы крупный импортер. Вы быстро посадили в самолёт своих коммерсантов, они полетели в Бразилию, стали договариваться. По оценкам экспертов, от 2 до 3 месяцев пройдет, прежде чем бразильское мясо приедет в Санкт-Петербург. Это в лучшем случае. Это просто все должно сработать идеально. И вот у вас через 2 месяца бразильское мясо приезжает. Извините, мне-то как мясокомбинату что делать эти 3 месяца? Вы же мне мясо не привезли, его же нет, и быстрее его ниоткуда взять нельзя. Я начинаю по другим: слушайте, ребята, мне срочно нужно мясо, иначе я останавливаю свой мясокомбинат, я разгоняю людей в отпуска и несу убытки. Я готов платить любую цену за эту свинину замороженную, лишь бы не останавливалось производство, потому что у меня есть обязательства перед сетями, перед покупателями. Я плачу повышенную цену повышенную цену я на кого перекладываю? На потребителя. Это же рыночная экономика.
О. БЫЧКОВА: А вы где это возьмете, если этого нет даже за повышенную цену.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Знаете, рыночная экономика чем хороша? Кто платит больше, тот и получает.
О. БЫЧКОВА: Получается, что тот поставщик, который подсуетился, влез в эту образовавшуюся дырку…
С. АЛЕКСАШЕНКО: Он не влез, ему повезло. У него оказались запасы какие-то. Он на этом заработал.
О. БЫЧКОВА: Значит, он и есть гад и кровопийца.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Почему гад-то?
О. БЫЧКОВА: Потому что он выставил цену повыше.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Не он выставил, я прибежал к нему и сказал: продай. Он закупил себе мясо и считал, что завез его на 3 месяца. На 3 месяца распланировал, что продавать. А тут я прибегаю, большой мясокомбинат, и говорю: слушай, парень, давай я у тебя все сразу куплю. Почему вы должны отказываться? Я говорю: во-первых, я у тебя куплю все; во-вторых, ты сколько им там должен, 5% за непоставку, давай я тебе 15% сверху заплачу, только ты отдай мне все, чтобы я не останавливал свое производство. Мне нужно сохранять производство.
О. БЫЧКОВА: И в этих условиях ФАС, премьер-министр Медведев и вице-премьер Дворкович говорят, что они будут следить за тем, чтобы цены все эти прекрасные люди ни в коем случае не повышали.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Следить они могут. Следить могут и следователи, прокуроры, ФСБ, он тогда бизнес просто закроется. Поставщики мяса, импортеры понесли убытки. Огромные убытки. Они уже заплатили за мясо. Какое-то уже причалило к стенке в США, какое-то - в Петербурге.
О. БЫЧКОВА: Я читала сегодня в интернете душераздирающую историю про человека, который купил там крабов или что-то такое морское, что попало в этот список черный, и оно у него сейчас плывет и никуда уже не приплывет.
С. АЛЕКСАШЕНКО: С крабами чуть-чуть проще. Хотя они же, наверное, замороженные, если не живые. Живых вряд ли везут. Вы заплатили уже, вы уже понесли убытки. Либо люди вообще не понимают, как экономика работает. Все убытки, тем более по решению властей… Это не означает, что цены мгновенно вырастут на 25%, но чтобы бизнес устойчиво работал... А вот обанкротились импортеры. Ведь на их место должен прийти кто-то другой, а их нету. А если их не появится? Что делать с мясокомбинатом?
О. БЫЧКОВА: Там уже стоит 90 каких-то бразильских заводов, которые уже просто рвут и мечут.
С. АЛЕКСАШЕНКО: В бизнесе самое сложное даже не то, чтобы произвести, а в бизнесе есть такое понятие, как логистика: как из пункта А доставить в пункт Б с минимальными издержками. В Бразилии есть 90 ферм-производителей. В России есть, предположим, 250 мясокомбинатов. И еще посередине есть, предположим, 30 импортеров. И вот их всех нужно как-то связать договорными отношениями, которых никогда не было. Нужно всем обо всем договориться, нужно договориться о ценах. А что, у бразильских импортеров мясо просто так лежит на складах? Представляете, выращивают свинью, замораживают и складывают, складывают и ждут, когда же эти русские введут эмбарго, чтобы мы им все быстро продали. У них же тоже есть контракты! Они же уже это мясо кому-то продали или собираются продать. Они что, свои контракты будут разрывать, для того чтобы русским продать?
О. БЫЧКОВА: Ну например.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Бизнес - существо циничное. Значит, мы должны дать больше денег. Российские мясопереработчики закупали свинину в США и Канаде, потому что это было дешевле. Замороженная свинина. Парное мясо - свое, российское. А замороженное ты покупаешь то, что дешевле.
О. БЫЧКОВА: На колбасу.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно. Любая другая будет дороже. А если ты хочешь срочно, то ты доплатишь еще что-то. И вот первое, что покупать не самое дешевое. Второе - ты будешь покупать по повышенной цене, потому что срочно. А третье - ты будешь еще и убытки перекладывать. Объективно все приведет к росту цен. Не потому что бизнес плохой. Бизнес живет на том, что зарабатывает деньги. Если бизнес не зарабатывает деньги, то он банкротится.
О. БЫЧКОВА: А есть какие-то рациональные объяснения тому, что это эмбарго вступило в сиу немедленно, с завтрашнего дня, а не через месяц, чтобы все успели?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Вот так человеку захотелось. И мы знаем имя этого человека.
О. БЫЧКОВА: Мы знаем имя этого человека, но мы же знаем имена еще других людей.
С. АЛЕКСАШЕНКО: У нас в стране все решения, тем более такие, принимает один человек. Конечно, можно было сделать более мягкое решение. Ребята, если вы уже заплатили за это мясо, если оно уже стало российской собственностью, но просто не прошло таможенную границу, - ввезите вы его. Объявить можно все, что угодно: эмбарго, с сегодняшнего дня. Ведь на самом деле, в Указе президента написано: запрещается внешнеэкономическая деятельность, операции. То есть запрещается покупка мяса в этих странах. Но вы же его уже купили - разрешите его ввезти. Бюрократы неправильно протрактовали. Президент этого не хотел. А получается так, что все ссылаются на Указ президента и постановление правительства.
О. БЫЧКОВА: Где этого не написано.
С. АЛЕКСАШЕНКО: В Указе президента этого не написано.
О. БЫЧКОВА: А все стали бежать, как обычно, рвать подметки, бежать впереди паровоза.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Я не думаю, что они сами по себе побежали. Я думаю, что просто этот человек, о котором мы говорим, сказал: я же сказал, с завтрашнего дня - значит, с завтрашнего дня, и не надо мне ваши рассуждения, рассусоливания, не объясняйте мне, почему этого сделать нельзя, я вам сказал, как сделать нужно.
О. БЫЧКОВА: Ладно. А вот эта госмонополия, которую депутаты Госдумы предлагают, а Общественная палата готова рассмотреть. Госмонополия на производство табака и алкоголя. В этом какой резон?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Никакого. Мне кажется, что люди, сидящие в нашем парламенте, им же некогда думать. У нас парламент не место для дискуссий. У нас парламент - это место, чтобы выслужиться перед начальством, тем более, что там на горизонте уже будет приближаться очередная выборная кампания и нужно бронировать себе места в проходной части списка.
О. БЫЧКОВА: Очередное что?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Голосование. Оно официально называется выборная кампания. В Кремле будут выбирать тех, кому разрешат пройти в Думу. А как это называется? Хорошо, назовите это избирательная кампания.
О. БЫЧКОВА: Я же говорю: извините, не сдержалась.
С. АЛЕКСАШЕНКО: В Кремле будут выбирать депутатов. Короче говоря, нужно выслуживаться. И люди готовы предлагать самые абсурдные идеи. Нет проблем в России ни с алкоголем, и ни с табаком. Они производятся и в количестве, и в качестве. И проблема состоит в том, что все, что должно сделать государство в этом секторе, например, обеспечить отсутствие производства контрафактной водки и отсутствие работы подпольных заводов, вот этого государство сделать не может. И вот какой-то депутат нам говорит: так, ребята, раз мы не можем проконтролировать производство контрафактной водки, давайте мы еще в дополнение тем людям, которые не могут контролировать, отдадим и производство. Тогда у нас вообще все государственные заводы будут стоять, потому что менеджеры государственных компаний самые плохие, по факту, потому что им платят меньше, они воруют больше. У нас, кстати, был какой-то государственный, «Росспирт», да? Что-то он обанкротился, и кто его только ни пытался поднять, так ничего и не получилось. У нас же есть опыт государственных компаний, именно в этом секторе, который дико конкурентный. Причем, дико конкурентный, и с точки зрения легального бизнеса, и с точки зрения нелегального бизнеса. Вот теперь они говорят: нет, мы не в состоянии проконтролировать, давайте поручим государству этим заниматься. Государство не умеет вести бизнес в нашей стране. Государственные компании в любом конкурентном секторе самые плохие, самые слабые. Депутаты хотят выслужиться. Они о последствиях не думают. На самом деле, позиция следующая: ты можешь предлагать любую абсурдную идею. Если она абсолютно дурацкая, ее в Кремле не пропустят. А если она хоть чуть-чуть не дурацкая, значит она пройдет.
О. БЫЧКОВА: И пока не превратится в окончательно дурацкую.
О. БЫЧКОВА: Спрашивает тут Юра из Питера: а инициативы с бомбоубежищем? Юра считает, что это диагноз. Да, Юра я тоже хотела об этом вспомнить. Вы слышали эту прекрасную историю?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Да.
О. БЫЧКОВА: Я только забыла, нужно вспоминать теперь. Нужно ногами к углу взрыва падать или головой, наоборот. Я уже не помню.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Лицом и закрывать голову руками. Вы падаете в сторону от вспышки и закрываете лицо. И ни в коем случае не смотреть. Как только вы увидели вспышку, перестаньте на нее смотреть и отвернитесь. Если успеете.
О. БЫЧКОВА: Да, я помню. И в школе так учили, что когда происходит яркая вспышка, то у живых существ рефлекс…
С. АЛЕКСАШЕНКО: Шансов уже нет никаких, если вы увидели вспышку ядерного взрыва, то можно обо всем остальном забыть. Депутаты, видимо, тоже…
О. БЫЧКОВА: Бомбоубежище, значит действительно.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Это клинический случай уже. Я плохо понимаю логику этих людей. Они, наверное, действительно всерьез хотят готовиться к ядерной войне.
О. БЫЧКОВА: А может, они действительно стебутся, троллят?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Они серьезно выслуживаются перед начальством. У них есть один-единственный человек, перед которым они выслуживаются. Нужно, чтобы он обратил на кого-то внимание. У каждого есть желание. В нынешней Думе 450 мест, и все распределены по партийным спискам. А в следующей Думе будет 225 мест по партийным спискам.
О. БЫЧКОВА: Ой-ой-ой!
С. АЛЕКСАШЕНКО: А остальным-то нужно идти на одномандатные округа. А там-то уже правила совершенно другие.
О. БЫЧКОВА: А там-то придется с населением иметь дело, прости господи.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Конечно. Там-то кто-то может случайно, вдруг там кто-то из парламентской оппозиции сильный кандидат, еще что-то. Там не так все просто будет. Там дичайшая конкуренция за этот проходной список. Резко падает количество.
О. БЫЧКОВА: То есть это такой мозговой штурм.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, мы сейчас видим качество мозгов. Оно прет изо всех щелей.
О. БЫЧКОВА: А вот спрашивает echo_fil: Премьер Медведев сегодня принял решение инвестировать пенсионные накопления россиян в высокорисковые венчурные активы. Однако мировая практика рекомендует инвестировать такие накопления в НАИМЕНЕЕ рисковые активы. В чем может быть причина новации Дмитрия Анатольевича?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Мне кажется, ответ очевиден. Просто Дмитрий Анатольевич материальную базу не выучил. Он же юрист по образованию, а не экономист. А видимо, советников-экономистов у него не оказалось под рукой.
О. БЫЧКОВА: Там целое правительство.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Если бы правительство могло советовать, то оно как-нибудь подготовило. Экспромт хорош, когда он подготовлен. Когда он не подготовлен, всегда получается какая-то ерунда. Конечно, наш echo_fil абсолютно прав: пенсионные фонды могут вкладывать в рисковые проекты, но какую-то очень маленькую долю своих активов: 1%, 2%, но не больше. В этом главная задача пенсионных фондов: стабильный доход. Там деньги вкладываются на многие десятилетия. И даже если курочка по зернышку, если у вас зарабатывается скромные 5%, то за 20 лет у вас почти все удваивается. Даже больше, чем удваивается. За 30 в 4 раза увеличивается сумма. Для пенсионных фондов главное стабильность и отсутствие потерь . венчурный бизнес на то и рискованный. Там шансы потерять огромные. Посмотрите на наше "Роснано". Оно создан как венчурная компания. Там убытки на убытках, теряют деньги каждый год: 10 млрд рублей, 30 млрд рублей. Потри, потери, потери. И только мы слышим обещания: у нас когда-нибудь один из проектов точно выстрелит и уж тогда мы заработаем.
О. БЫЧКОВА: Но там же все-таки что-то срабатывает?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Я не хочу влезать в содержание проекта. Я просто хочу сказать, что модель венчурного бизнеса - "Роснано". Пока "Роснано" демонстрирует убытки, по совокупным результатам. И, в принципе, это правила игры в венчурном бизнесе. Просто в западном мире венчурный бизнес очень жестокий и конкурентный. Соответственно, если ты потерял деньги - ты вылетел. И ты распоряжаешься деньгами, которые ты привлекаешь. То есть если ты показываешь убытки, тебе никто деньги не дает. Наша модель венчурного бизнеса в "Роснано" другая. Ты пошел к государству, выиграл у него деньги. Ты понимаешь, что если тебе уже ничего не дадут, ты можешь терять, зарабатывать - это уже не очень важно, потому что денег тебе уже никто не даст. Это очень рискованный бизнес. В России венчурный бизнес в 10 раз более рискованный. "Роснано" - очень хороший пример. Люди, компания при всех хороших намерениях теряет деньги. Если все пенсионные фонды обязаны будут ввести венчурный бизнес, значит, какой-то один пенсионный фонд заработает, а остальные 99 потеряют. Я не очень понимаю логику премьер-министра, когда он хочет всех их обязать.
О. БЫЧКОВА: Там опять возникло это прекрасное слово «инновации», которое периодически мы слышим. Оно потом куда-то пропадает, потом снова появляется.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Лучше бы, если бы государство правила игры в пенсионной системе не меняло. Самым хорошим стимулом для развития пенсионной системы и принятия инновационных решений то, чтобы государство не меняло.
О. БЫЧКОВА: Это прекрасное пожелание. У меня за последние годы…
С. АЛЕКСАШЕНКО: За 10 лет менял 4 раза. И вот уже второй год мы сталкиваемся с ситуацией, когда государство просто берет и конфискует те самые накопления, которые должны были, по замыслу нашего премьер, идти в том числе в венчурный бизнес. В прошлом году 500 с лишним млрд рублей, в этом году. Приняли решение в прошлом - в этом году конфисковали. На следующий год снова готовится аналогичное решение: 550 млрд рублей конфисковать. Я плохо понимаю, как можно одной рукой конфисковать накопления пенсионных фондов, а другой рукой сказать: ребята, а вы все-таки инвестируйте, да еще в высокорисковые активы. А жить-то на что? У меня ощущение, что это такой экспромт. Один говорит, что нужно конфисковать, другой - что нужно вкладывать. Они что, не встречаются между собой? Не обсуждают эту проблему? Ну как так можно жить?
О. БЫЧКОВА: Вопрос от Натальи: скажите как эксперт в экономике о скрытых последствиях санкций для нашей элиты и какой, на Ваш взгляд, может быть уровень ее терпения. Принято считать, что эти санкции придуманы гадким, отвратительным Западом ровно для того, чтобы поднажать на элиту, которая должна поднажать на власть и что-то там добиться каких-то изменений.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Я думаю, что до этого санкции еще не дошли. Есть такая логика, что когда разговариваешь с западными политиками, экспертами, что давайте введем санкции на российских олигархов, и вот тогда они соберутся , и начнут давить на Путина и он поменяет свою политику. Действительно, такая позиция существует в экспертном сообществе, которое советует политикам, чтобы они принимали решение. Но пока, насколько я вижу, санкции до этого не дошли. Персональные санкции ограничились кругом ближайших друзей российского президента. И тех политиков, которые громче всех кричали, что Крым наш.
О. БЫЧКОВА: Но у нас еще есть санкции на санкции.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Это вообще по нашему населению. Все, что пока видно… Были же репортажи, что голландские овощи и фрукты развернулись на границе и поехали обратно в Голландию, и цена упала в 3-4 раза.
О. БЫЧКОВА: И голландцы сказали: спасибо большое.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Они дико обрадовались. А у нас цены будут расти. Понятно, что какие-то проблемы, конечно, создадутся.
О. БЫЧКОВА: Но это не повод, чтобы кто-нибудь поднажимал на кого-нибудь.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Я считаю ,что идея о том, что олигархи или друзья Владимира Владимировича могут на него нажать, а он этому давлению поддастся, это концепция слабая и ничем не подтвержденная. Думаю, что олигархи просто побоятся даже думать об этом.
О. БЫЧКОВА: Они уже дрессированные.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Они очень хорошо понимают правила игры. Готовы терпеть все, что угодно, и не спорить с президентом.
О. БЫЧКОВА: То есть просчиталась западная закулиса?
С. АЛЕКСАШЕНКО: Они потому и не вводят такие санкции и не хотят олигархов трогать.
О. БЫЧКОВА: Боитесь войны? Вот каждый день все ждут просто.
С. АЛЕКСАШЕНКО: Боюсь. Я боюсь безумия. Я боюсь того, что решения наших политиков не ценят человеческую жизнь, она ничего не стоит. Ведь никто же не думает, что нужно сделать 28 шагов и начнется после этого война. Просто принимаются какие-то реактивные движения, сиюминутные решения. А после чего выясняется, что раз-раз-раз - и уже война. Как с Донецкой областью: стоял стог сена 20 лет и ничего там не было, а потом кто-то поддал керосину, бросил окурок и все запылало. И теперь уже, может, хотят потушить, а не получается. Так же и с войной.
О. БЫЧКОВА: Сергей Алексашенко в программе «Особое мнение».

"Эхо Москвы", 13.08.2014
http://www.echo.msk.ru/programs/personalno/1378738-echo/#element-text