БЕСПРЕДЕЛ!! Новый законопроект: Объективная истина вместо презумпции невиновности? (окончание)
Начало:
http://loxovo.livejournal.com/4858178.html
Истинные ценности
Андрей КОЛЕСНИКОВ о том, кого и почему перестала устраивать презумпция невиновности
Классик советской правовой науки Михаил Соломонович Строгович, человек с грустными и одновременно настороженно-напряженными глазами, как и Александр Иванович Бастрыкин, глава Следственного комитета, занимался проблемой «объективной истины» в уголовном процессе. Занимался на прочной марксистско-ленинской основе, потому что как еще иначе в сталинские годы можно было решить задачу познаваемости мира - только обнаруживая реальность, данную нам в ощущениях. Когда ведешь следствие по поводу контрреволюционного заговора, иной раз истину можно нащупать только методом удара кулаком по морде тому, кто мешает реализации на практике теории познания. Здесь помимо диамата нужен собственно мат…
Впрочем, Михаил Соломонович формулировал четко и правильно, да так, что возразить ему и сегодня не могли бы разумные адвокаты, прокуроры, судьи и прочие участники, наблюдатели процесса вплоть до встревоженно-кокетливого секретаря судебного заседания: «Из сущности и задач советского социалистического правосудия вытекает требование, чтобы по каждому расследуемому и разрешаемому судом уголовному делу была установлена истина, то есть чтобы осужден и наказан был действительный преступник, а невиновный человек был освобожден от обвинения, реабилитирован. Только тот приговор, в основе которого лежит истина, является законным и обоснованным приговором, актом социалистического правосудия».
Депутат Ремезков Александр Александрович, конечно, не Строгович Михаил Соломонович, даже совсем наоборот, будем откровенны. Зато он внес в Государственную думу поправки в УПК, вводящие понятие объективной истины в уголовно-процессуальный закон.
Отчего именно его, инженера-строителя по образованию и бывшего вице-губернатора колосящегося во всех местах Краснодарского края, пробило на интерес к «объективной истине», сказать трудно. Вспоминается в этой связи бухгалтер Берлага: «Прыгая на одной ноге и нацеливаясь другой ногой в штанину, Берлага туманно пояснил: «Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды».
Наверное, и депутат Ремезков заинтересовался истиной в интересах правды. Ведь пояснительная записка к законопроекту, с которой можно ознакомиться на сайте Государственной думы Федерального собрания РФ, почти слово в слово повторяет многочисленные выступления, записки и даже записи в персональном блоге А.И. Бастрыкина.
Антинародная система «Антиплагиат» заподозрила бы недоброе, не будь поиски «объективной истины» делом государственным и богоугодным. Ведь ее введение на Руси искореняет засилье «чуждой» нам (так и говорится в записке!) англо-саксонской системы права. То-то у депутата Ремезкова двое детей обучались как раз в зоне юрисдикции торжествующего англо-саксонского права - в американских учебных заведениях. Зато еще один ребенок пребывает под защитой романо-германской правовой семьи - в Австрии.
Бастрыкин, как некогда обладатель недвижимости на территории бывшей Австро-Венгерской империи, тоже является поборником романо-германской правовой семьи. Правда, не вполне понятно почему. Ведь классический нормативный акт романо-германского права - Кодекс Наполеона - исходит из того, что частная собственность священна и неприкосновенна. А действия ряда следователей направлены как раз на то, чтобы, деликатно выражаясь, десакрализировать частную собственность.
Какое уж тут романо-германское право - «Русская правда» и то менее архаична, чем то «усмотрение», которым руководствуется кто-то кое-где у нас порой в правоохранительных органах.
Ну да ладно. Публицистика или устаревшие еще при товарище Сталине околофилософские штудии все чаще становятся основой проектов нормативно-правовых актов. Вот тут один депутат решила запретить критиковать Советский Союз в период Великой Отечественной. А то некоторые антисоциальные элементы, из которых абажуры надо сделать, позволяют себе критиковать наш героический СМЕРШ, например. Поэтому нет ничего удивительного в том, что давно забытые споры правоведов из эпохи исторического материализма вдруг обрели плоть и кровь, как на добротном спиритическом сеансе.
Можно вводить в оборот «объективную истину», можно не вводить - все равно, если судья коррумпированный и малограмотный, наличие в УПК того или иного понятия подсудимому не поможет.
Кстати, УПК 1920-х годов, где содержалось упоминание «объективной истины» и на который ссылаются Ремезков и Бастрыкин, не уберег миллионы людей от ГУЛАГа. Пусть даже поиски этой самой истины оправдываются ущербностью принципа состязательности процесса: хотя это и впрямь дикость какая-то - считать, что состязательность мешает установлению истины. Пускай англо-саксонская система права, которая тут, если честно, вообще ни при чем, нам «чужда» (правда, в лоно этой содержанки акул капитализма рвутся решать свои споры российские предприниматели, не доверяя нашим судам, - ну, да здесь речь о другой отрасли права).
Проблема в другом: если всерьез рассматривать законопроект и всерьез воспринимать написанное в объяснительной записке, поправки к УПК противоречат Конституции РФ, а именно статье 49: «1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».
А теперь читаем пояснительную записку - в интересах правды: «Закрепленная в ст. 14 УПК РФ юридическая фикция (sic! - А.К.) презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого (это Конституция РФ, на минуточку! Норма прямого действия! - А.К.), может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию».
Вот, оказывается, для чего нужна «объективная истина» - чтобы разгромить на корню эту путающуюся под ногами надоедливую фикцию под названием «презумпция невиновности»!
Обвиняется, допустим, человек в том, что он, будучи английским шпионом, прорыл тоннель от Москвы до Дели. Да, доказательств не хватает. Но суд при этом утомился их искать. И вместо того чтобы, ввиду их отсутствия, освободить подсудимого из-под стражи в зале суда в соответствии с принципом презумпции невиновности, закатывает парня на 15 лет лишения свободы. В полном соответствии с принципом «объективной истины» - в том виде, в каком она явилась воображению судьи. На основе крепко сколоченных материалов следствия, разумеется.
Некоторые недоброжелатели Бастрыкина А.И. в органах власти и, чего греха таить, в правоохранительных органах считают, что товарищ пиарится не от хорошей жизни - слишком много скандалов. Иные деликатно выражаются: мол, это форма правового анахронизма, в уголовно-процессуальном законе есть все возможные нормы, которые обеспечивают достижение правосудного решения, - был бы соблюден закон, выслушаны все стороны процесса, обеспечивалась бы независимость суда.
Но не остановить депутатов и следователей, которые решили во что бы то ни стало «познать» мир. Причем так, как им больше нравится. То ли в интересах истины, то ли в интересах правды, то ли ради того, чтобы презумпции невиновности больше не было, а признание вины снова стало царицей доказательств.
Андрей КОЛЕСНИКОВ - журналист, обозреватель "Новой газеты". Работал в журналах "Огонек" и "Новое время", газете "Известия". Автор трех книг, в том числе биографии Анатолия Чубайса. Лауреат премии журнала "Огонек" (1993) и премии Адама Смита (2000).
Газета.Ру, 04.02.2014
http://www.gazeta.ru/comments/column/kolesnikov/5880277.shtml
Владимир АБАРИНОВ: Во истину полез
Jura scripta vigilantibus sunt - "Законы написаны для бодрствующих". Так гласит один из принципов римского права, означающий, что если мы не настаиваем на своем праве, то у закона нет оснований помогать нам.
Проект поправок к Уголовно-процессуальному кодексу, внесенный на прошлой неделе в Думу единоросом Александром Ремезковым, пока не получил достаточно полной оценки. Сообщения о нем выдержаны в ироническом ключе: мол, Дума озаботилась поисками объективной истины. Основания для иронии авторы этих сообщения усмотрели в заголовке законопроекта - он называется "О внесении изменений в УПК РФ в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу". Между тем, если поправки Ремезкова будут приняты, они серьезно деформируют всю структуру судебного процесса, подменив состязательность субъективизмом и произволом.
Главное, что бросается в глаза при чтении пояснительной записки к проекту, - это вызывающе агрессивная фраза:
Закрепленная в статье 14 УПК РФ юридическая фикция презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию.
"Отменяет ли проект презумпцию невиновности?" - задает вопрос Екатерина Шульман в "Ведомостях". И отвечает: "Нет, не отменяет, хотя фраза (та самая, которую мы только что процитировали) звучит столь же невнятно, сколь и зловеще". На мой взгляд, звучит она абсолютно внятно. Действительно, проект Ремезкова не вносит изменений в статью 14 и не отменяет ее - он объезжает ее на кривой кобыле. Смысл его ровно тот же, что и в изречении управдома из "Бриллиантовой руки": "Я считаю, что человеку нужно верить только в самом крайнем случае". Не говоря уже о том, что фраза эта юридически безграмотна, потому что на языке юриспруденции презумпция и фикция - диаметрально противоположные понятия.
Г-жа Шульман справедливо отмечает, что пояснительная записка Ремезкова чуть ли не под копирку списана из блога председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина - его и следует считать фактическим инициатором законопроекта. По ее мнению, "идея нового законопроекта состоит в том, чтобы дать судьям способ прикрыть недоработки следствия, не компрометируя следователя".
Позволю себе не согласиться. Замысел Бастрыкина куда опаснее. И в его блоге, и в пояснительной записке заметно отвращение к принципу состязательности судебного процесса. Ремезков пишет:
Также не способствует установлению истины и реализованная в законе модель состязательности. Она тяготеет к чуждой традиционному российскому уголовному процессу англо-американской доктрине так называемой чистой состязательности... Основное назначение суда сведено к созданию условий для реализации сторонами их прав и законных интересов, а также к оценке представленных ими в судебном заседании позиций. Из них суд выбирает наиболее аргументированную и на основе ее правовой оценки выносит по делу итоговое решение.
На самом деле суд, считают Ремезков и Бастрыкин, должен заниматься установлением объективной истины. Председатель СК пускается по этому случаю в сомнительные философские рассуждения:
Идея же о невозможности достижения объективной истины относится к чуждому современной науке философскому течению, называемому агностицизмом. Крайнее проявление этого течения - скептицизм - основывается на отрицании всякого смысла в познании вследствие невозможности истинного знания.
По мнению г-на Бастрыкина, результатом судебного разбирательства должно стать единство противоположностей:
В основу правового принципа состязательности положен универсальный диалектический закон единства и борьбы противоположностей, который одновременно является и методом объективного познания. Именно логическое столкновение двух контртезисов (обвинительного и оправдательного) в состязательном процессе выступает в качестве движущей силы его развития. Борьба взаимоисключающих позиций сторон приводит к их диалектическому единству, которое выражается в итоговом решении по делу.
Это явная подмена цели судебного следствия. Она заключается отнюдь не в установлении "объективной истины", а исключительно в установлении меры вины подсудимого и только.
Вспоминается громкое дело из американской судебной практики. 25-летняя Кейси Энтони, обвинявшаяся в преднамеренном убийстве своей дочери, была в июле 2011 года оправдана, хотя сумма косвенных улик, казалось, однозначно указывала на ее вину. Американцы тогда бурно возмущались вердиктом присяжных и говорили, что их судебная система обнаружила свою несостоятельность. Главным их аргументом был оставшийся без ответа вопрос: кто же тогда убил девочку?
Авторитетнейший эксперт, адвокат Алан Дершовиц, выигравший в суде 12 из 15 дел об убийстве, ответил им так: "Необходимо помнить, что суд присяжных по делам об убийстве - не детектив, в котором есть ответ, кто убийца. Его цель не в том, чтобы добиться справедливости в отношении жертвы. И даже не в том, чтобы узнать правду. Его цель заключается в том, чтобы установить, доказаны ли предъявленные обвинения вне всяких разумных сомнений".
"Откровенно говоря, меня шокировало ваше заявление, - сказал на это ведущий ток-шоу CNN Пирс Морган. - Если система правосудия не основана на истине и справедливости, тогда что же это за система?"
И Дершовиц невозмутимо молвил: "Если вам нужна истина, обратитесь к ученым. Если вам нужна справедливость, обратитесь к философам. Если вам нужна справедливость, не прибегайте к системе уголовного правосудия. Она этим не занимается. Ее задача не в том, чтобы достигнуть справедливого результата. Ее задача в том, чтобы достигнуть юридически корректного результата. Если вы на 60% уверены, что обвиняемый виновен, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он, вероятно, совершил преступление, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он почти наверняка преступник, вы должны оправдать его".
Это и есть презумпция невиновности. В советском уголовном праве она отсутствовала, считалась "буржуазным извращением" правосудия. Когда в 1968 году в только что изданном "Курсе советского уголовного процесса" выдающегося правоведа Михаила Строговича обнаружился раздел под названием "Презумпция невиновности", тираж книги был мгновенно арестован и раздел удален из каждого экземпляра. В советской судебной системе господствовала именно доктрина объективной истины. В данном случае Бастрыкин и Ремезков оставляют нам декорацию в виде статьи 49 Конституции и статьи 14 УПК, но не оставляют возможности пользоваться этими статьями.
Суд не может и не должен искать истинного виновника преступления. Если вина обвиняемого не доказана вне всякого разумного сомнения, дело должно быть закрыто и списано в архив. Для поисков преступника органы предварительного следствия должны возбуждать новое дело, а не доследовать старое, подправляя "косяки" прежнего следователя.
И не надо тут разводить глубокую философию на мелких местах, как это делает Бастрыкин, который утверждает, что состязательный процесс (классический, а не тот, который существует в его воображении) "чреват торжеством ловкого, но не правого, торжеством силы, но не истины".
Да, в речах знаменитых русских адвокатов, которыми так любит восхищаться либеральная общественность, сколько угодно демагогии и дешевых театральных приемов, рассчитанных на присяжных. Приемы эти блестяще описаны Достоевским, у которого в "Карамазовых" человек из публики, выслушав речь защитника, говорит: "Господа, положим, красноречие. Но ведь нельзя же и отцам ломать головы безменами". Однако и сам Достоевский, у которого сжалось сердце от жалости на процессе Катерины Корниловой, добился от суда оправдания молодой женщины, заведомо виновной в убийстве падчерицы, уповая именно на жалость присяжных. И очень гордился этой своей победой.
Уж лучше адвокаты-краснобаи, чем угрюмые, косноязычные и наглые в своей убийственной самоуверенности прокуроры. Они просто не в состоянии состязаться с адвокатами в красноречии и логике, вот и жаждут вернуться к испытанному "институту объективной истины".
Владимир АБАРИНОВ - журналист
Грани.Ру, 03.02.2014
http://grani.ru/opinion/abarinov/m.224089.html
Примечание: выделение болдом - моё.
http://loxovo.livejournal.com/4858178.html
Истинные ценности
Андрей КОЛЕСНИКОВ о том, кого и почему перестала устраивать презумпция невиновности
Классик советской правовой науки Михаил Соломонович Строгович, человек с грустными и одновременно настороженно-напряженными глазами, как и Александр Иванович Бастрыкин, глава Следственного комитета, занимался проблемой «объективной истины» в уголовном процессе. Занимался на прочной марксистско-ленинской основе, потому что как еще иначе в сталинские годы можно было решить задачу познаваемости мира - только обнаруживая реальность, данную нам в ощущениях. Когда ведешь следствие по поводу контрреволюционного заговора, иной раз истину можно нащупать только методом удара кулаком по морде тому, кто мешает реализации на практике теории познания. Здесь помимо диамата нужен собственно мат…
Впрочем, Михаил Соломонович формулировал четко и правильно, да так, что возразить ему и сегодня не могли бы разумные адвокаты, прокуроры, судьи и прочие участники, наблюдатели процесса вплоть до встревоженно-кокетливого секретаря судебного заседания: «Из сущности и задач советского социалистического правосудия вытекает требование, чтобы по каждому расследуемому и разрешаемому судом уголовному делу была установлена истина, то есть чтобы осужден и наказан был действительный преступник, а невиновный человек был освобожден от обвинения, реабилитирован. Только тот приговор, в основе которого лежит истина, является законным и обоснованным приговором, актом социалистического правосудия».
Депутат Ремезков Александр Александрович, конечно, не Строгович Михаил Соломонович, даже совсем наоборот, будем откровенны. Зато он внес в Государственную думу поправки в УПК, вводящие понятие объективной истины в уголовно-процессуальный закон.
Отчего именно его, инженера-строителя по образованию и бывшего вице-губернатора колосящегося во всех местах Краснодарского края, пробило на интерес к «объективной истине», сказать трудно. Вспоминается в этой связи бухгалтер Берлага: «Прыгая на одной ноге и нацеливаясь другой ногой в штанину, Берлага туманно пояснил: «Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды».
Наверное, и депутат Ремезков заинтересовался истиной в интересах правды. Ведь пояснительная записка к законопроекту, с которой можно ознакомиться на сайте Государственной думы Федерального собрания РФ, почти слово в слово повторяет многочисленные выступления, записки и даже записи в персональном блоге А.И. Бастрыкина.
Антинародная система «Антиплагиат» заподозрила бы недоброе, не будь поиски «объективной истины» делом государственным и богоугодным. Ведь ее введение на Руси искореняет засилье «чуждой» нам (так и говорится в записке!) англо-саксонской системы права. То-то у депутата Ремезкова двое детей обучались как раз в зоне юрисдикции торжествующего англо-саксонского права - в американских учебных заведениях. Зато еще один ребенок пребывает под защитой романо-германской правовой семьи - в Австрии.
Бастрыкин, как некогда обладатель недвижимости на территории бывшей Австро-Венгерской империи, тоже является поборником романо-германской правовой семьи. Правда, не вполне понятно почему. Ведь классический нормативный акт романо-германского права - Кодекс Наполеона - исходит из того, что частная собственность священна и неприкосновенна. А действия ряда следователей направлены как раз на то, чтобы, деликатно выражаясь, десакрализировать частную собственность.
Какое уж тут романо-германское право - «Русская правда» и то менее архаична, чем то «усмотрение», которым руководствуется кто-то кое-где у нас порой в правоохранительных органах.
Ну да ладно. Публицистика или устаревшие еще при товарище Сталине околофилософские штудии все чаще становятся основой проектов нормативно-правовых актов. Вот тут один депутат решила запретить критиковать Советский Союз в период Великой Отечественной. А то некоторые антисоциальные элементы, из которых абажуры надо сделать, позволяют себе критиковать наш героический СМЕРШ, например. Поэтому нет ничего удивительного в том, что давно забытые споры правоведов из эпохи исторического материализма вдруг обрели плоть и кровь, как на добротном спиритическом сеансе.
Можно вводить в оборот «объективную истину», можно не вводить - все равно, если судья коррумпированный и малограмотный, наличие в УПК того или иного понятия подсудимому не поможет.
Кстати, УПК 1920-х годов, где содержалось упоминание «объективной истины» и на который ссылаются Ремезков и Бастрыкин, не уберег миллионы людей от ГУЛАГа. Пусть даже поиски этой самой истины оправдываются ущербностью принципа состязательности процесса: хотя это и впрямь дикость какая-то - считать, что состязательность мешает установлению истины. Пускай англо-саксонская система права, которая тут, если честно, вообще ни при чем, нам «чужда» (правда, в лоно этой содержанки акул капитализма рвутся решать свои споры российские предприниматели, не доверяя нашим судам, - ну, да здесь речь о другой отрасли права).
Проблема в другом: если всерьез рассматривать законопроект и всерьез воспринимать написанное в объяснительной записке, поправки к УПК противоречат Конституции РФ, а именно статье 49: «1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».
А теперь читаем пояснительную записку - в интересах правды: «Закрепленная в ст. 14 УПК РФ юридическая фикция (sic! - А.К.) презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого (это Конституция РФ, на минуточку! Норма прямого действия! - А.К.), может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию».
Вот, оказывается, для чего нужна «объективная истина» - чтобы разгромить на корню эту путающуюся под ногами надоедливую фикцию под названием «презумпция невиновности»!
Обвиняется, допустим, человек в том, что он, будучи английским шпионом, прорыл тоннель от Москвы до Дели. Да, доказательств не хватает. Но суд при этом утомился их искать. И вместо того чтобы, ввиду их отсутствия, освободить подсудимого из-под стражи в зале суда в соответствии с принципом презумпции невиновности, закатывает парня на 15 лет лишения свободы. В полном соответствии с принципом «объективной истины» - в том виде, в каком она явилась воображению судьи. На основе крепко сколоченных материалов следствия, разумеется.
Некоторые недоброжелатели Бастрыкина А.И. в органах власти и, чего греха таить, в правоохранительных органах считают, что товарищ пиарится не от хорошей жизни - слишком много скандалов. Иные деликатно выражаются: мол, это форма правового анахронизма, в уголовно-процессуальном законе есть все возможные нормы, которые обеспечивают достижение правосудного решения, - был бы соблюден закон, выслушаны все стороны процесса, обеспечивалась бы независимость суда.
Но не остановить депутатов и следователей, которые решили во что бы то ни стало «познать» мир. Причем так, как им больше нравится. То ли в интересах истины, то ли в интересах правды, то ли ради того, чтобы презумпции невиновности больше не было, а признание вины снова стало царицей доказательств.
Андрей КОЛЕСНИКОВ - журналист, обозреватель "Новой газеты". Работал в журналах "Огонек" и "Новое время", газете "Известия". Автор трех книг, в том числе биографии Анатолия Чубайса. Лауреат премии журнала "Огонек" (1993) и премии Адама Смита (2000).
Газета.Ру, 04.02.2014
http://www.gazeta.ru/comments/column/kolesnikov/5880277.shtml
Владимир АБАРИНОВ: Во истину полез
Jura scripta vigilantibus sunt - "Законы написаны для бодрствующих". Так гласит один из принципов римского права, означающий, что если мы не настаиваем на своем праве, то у закона нет оснований помогать нам.
Проект поправок к Уголовно-процессуальному кодексу, внесенный на прошлой неделе в Думу единоросом Александром Ремезковым, пока не получил достаточно полной оценки. Сообщения о нем выдержаны в ироническом ключе: мол, Дума озаботилась поисками объективной истины. Основания для иронии авторы этих сообщения усмотрели в заголовке законопроекта - он называется "О внесении изменений в УПК РФ в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу". Между тем, если поправки Ремезкова будут приняты, они серьезно деформируют всю структуру судебного процесса, подменив состязательность субъективизмом и произволом.
Главное, что бросается в глаза при чтении пояснительной записки к проекту, - это вызывающе агрессивная фраза:
Закрепленная в статье 14 УПК РФ юридическая фикция презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию.
"Отменяет ли проект презумпцию невиновности?" - задает вопрос Екатерина Шульман в "Ведомостях". И отвечает: "Нет, не отменяет, хотя фраза (та самая, которую мы только что процитировали) звучит столь же невнятно, сколь и зловеще". На мой взгляд, звучит она абсолютно внятно. Действительно, проект Ремезкова не вносит изменений в статью 14 и не отменяет ее - он объезжает ее на кривой кобыле. Смысл его ровно тот же, что и в изречении управдома из "Бриллиантовой руки": "Я считаю, что человеку нужно верить только в самом крайнем случае". Не говоря уже о том, что фраза эта юридически безграмотна, потому что на языке юриспруденции презумпция и фикция - диаметрально противоположные понятия.
Г-жа Шульман справедливо отмечает, что пояснительная записка Ремезкова чуть ли не под копирку списана из блога председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина - его и следует считать фактическим инициатором законопроекта. По ее мнению, "идея нового законопроекта состоит в том, чтобы дать судьям способ прикрыть недоработки следствия, не компрометируя следователя".
Позволю себе не согласиться. Замысел Бастрыкина куда опаснее. И в его блоге, и в пояснительной записке заметно отвращение к принципу состязательности судебного процесса. Ремезков пишет:
Также не способствует установлению истины и реализованная в законе модель состязательности. Она тяготеет к чуждой традиционному российскому уголовному процессу англо-американской доктрине так называемой чистой состязательности... Основное назначение суда сведено к созданию условий для реализации сторонами их прав и законных интересов, а также к оценке представленных ими в судебном заседании позиций. Из них суд выбирает наиболее аргументированную и на основе ее правовой оценки выносит по делу итоговое решение.
На самом деле суд, считают Ремезков и Бастрыкин, должен заниматься установлением объективной истины. Председатель СК пускается по этому случаю в сомнительные философские рассуждения:
Идея же о невозможности достижения объективной истины относится к чуждому современной науке философскому течению, называемому агностицизмом. Крайнее проявление этого течения - скептицизм - основывается на отрицании всякого смысла в познании вследствие невозможности истинного знания.
По мнению г-на Бастрыкина, результатом судебного разбирательства должно стать единство противоположностей:
В основу правового принципа состязательности положен универсальный диалектический закон единства и борьбы противоположностей, который одновременно является и методом объективного познания. Именно логическое столкновение двух контртезисов (обвинительного и оправдательного) в состязательном процессе выступает в качестве движущей силы его развития. Борьба взаимоисключающих позиций сторон приводит к их диалектическому единству, которое выражается в итоговом решении по делу.
Это явная подмена цели судебного следствия. Она заключается отнюдь не в установлении "объективной истины", а исключительно в установлении меры вины подсудимого и только.
Вспоминается громкое дело из американской судебной практики. 25-летняя Кейси Энтони, обвинявшаяся в преднамеренном убийстве своей дочери, была в июле 2011 года оправдана, хотя сумма косвенных улик, казалось, однозначно указывала на ее вину. Американцы тогда бурно возмущались вердиктом присяжных и говорили, что их судебная система обнаружила свою несостоятельность. Главным их аргументом был оставшийся без ответа вопрос: кто же тогда убил девочку?
Авторитетнейший эксперт, адвокат Алан Дершовиц, выигравший в суде 12 из 15 дел об убийстве, ответил им так: "Необходимо помнить, что суд присяжных по делам об убийстве - не детектив, в котором есть ответ, кто убийца. Его цель не в том, чтобы добиться справедливости в отношении жертвы. И даже не в том, чтобы узнать правду. Его цель заключается в том, чтобы установить, доказаны ли предъявленные обвинения вне всяких разумных сомнений".
"Откровенно говоря, меня шокировало ваше заявление, - сказал на это ведущий ток-шоу CNN Пирс Морган. - Если система правосудия не основана на истине и справедливости, тогда что же это за система?"
И Дершовиц невозмутимо молвил: "Если вам нужна истина, обратитесь к ученым. Если вам нужна справедливость, обратитесь к философам. Если вам нужна справедливость, не прибегайте к системе уголовного правосудия. Она этим не занимается. Ее задача не в том, чтобы достигнуть справедливого результата. Ее задача в том, чтобы достигнуть юридически корректного результата. Если вы на 60% уверены, что обвиняемый виновен, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он, вероятно, совершил преступление, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он почти наверняка преступник, вы должны оправдать его".
Это и есть презумпция невиновности. В советском уголовном праве она отсутствовала, считалась "буржуазным извращением" правосудия. Когда в 1968 году в только что изданном "Курсе советского уголовного процесса" выдающегося правоведа Михаила Строговича обнаружился раздел под названием "Презумпция невиновности", тираж книги был мгновенно арестован и раздел удален из каждого экземпляра. В советской судебной системе господствовала именно доктрина объективной истины. В данном случае Бастрыкин и Ремезков оставляют нам декорацию в виде статьи 49 Конституции и статьи 14 УПК, но не оставляют возможности пользоваться этими статьями.
Суд не может и не должен искать истинного виновника преступления. Если вина обвиняемого не доказана вне всякого разумного сомнения, дело должно быть закрыто и списано в архив. Для поисков преступника органы предварительного следствия должны возбуждать новое дело, а не доследовать старое, подправляя "косяки" прежнего следователя.
И не надо тут разводить глубокую философию на мелких местах, как это делает Бастрыкин, который утверждает, что состязательный процесс (классический, а не тот, который существует в его воображении) "чреват торжеством ловкого, но не правого, торжеством силы, но не истины".
Да, в речах знаменитых русских адвокатов, которыми так любит восхищаться либеральная общественность, сколько угодно демагогии и дешевых театральных приемов, рассчитанных на присяжных. Приемы эти блестяще описаны Достоевским, у которого в "Карамазовых" человек из публики, выслушав речь защитника, говорит: "Господа, положим, красноречие. Но ведь нельзя же и отцам ломать головы безменами". Однако и сам Достоевский, у которого сжалось сердце от жалости на процессе Катерины Корниловой, добился от суда оправдания молодой женщины, заведомо виновной в убийстве падчерицы, уповая именно на жалость присяжных. И очень гордился этой своей победой.
Уж лучше адвокаты-краснобаи, чем угрюмые, косноязычные и наглые в своей убийственной самоуверенности прокуроры. Они просто не в состоянии состязаться с адвокатами в красноречии и логике, вот и жаждут вернуться к испытанному "институту объективной истины".
Владимир АБАРИНОВ - журналист
Грани.Ру, 03.02.2014
http://grani.ru/opinion/abarinov/m.224089.html
Примечание: выделение болдом - моё.