Художника обидеть может каждый
На главной аллее Дворжаковых садов сидели уличные художники. Мимо них фланировали отдыхающие, попивая минеральную воду из расписных кружечек с видами Карловых Вар. Многие останавливались, рассматривали выставленное на мольбертах, кое-кто приценивался, а некоторые усаживались, позируя для карандашных портретов.
- Я хочу повесить картину в спальне! - заявила мне Полина. - Вот эту! Или та лучше, как ты думаешь?
Я присмотрелась.
- Выбирайте! - подмигнул мне седобородый художник, - я дам хорошую цену.
Потом посмотрел на Полину, посомневался и повторил то же самое по-чешски.
- А можно сфотографировать? - несмело спросила она. - Я бы посоветовалась...
- Ну конечно! - совершенно неожиданно для меня согласился художник. - Посоветуйтесь сначала, это обязательно - посоветоваться перед покупкой.
Полина деловито защелкала камерой. Она так увлеклась, что уже начала снимать мольберт другого художника - черноглазого парня с ранними залысинами. Он сделал вид, что не заметил. А тем временем бородач говорил мне:
- Кое-кто, конечно, очень ревностно относится к своим шедеврам - мол, сфотографируют, скопируют, продадут за миллионы. А мне не жалко! У меня свое имя и своя клиентура. Ну всплывет когда-нибудь моя картина где-нибудь в Китае, да разве ж от этого убережешься!
- У вас такие разные стили, - удивленно сказала я, разглядывая картину с хрупкой девочкой-улиткой.
- А что поделать? - усмехнулся он. - Стараюсь угодить на любой вкус.
И отвлекся, чтобы ответить паре, спрашивающей цену картины, на которой под бутылкой русской водки валялись все известные мне политики
- Спасибо большое, - вежливо сказала ему вернувшаяся Полина. - Я спрошу у друга, что ему больше нравится и тогда приду. Вы завтра здесь будете?
- Завтра обещают дожди, послезавтра я в Праге, а через два дня буду тут. Подумайте, приходите. Возьмете две картины - дам хорошую скидку. Кстати, с моим соседом, - он кивнул на парня с залысинами, - тоже можно договориться о цене, если у него вам больше понравилось.
Оказавшись в гостиничном номере и получив доступ к вай-фай, Полинка отослала фото Ариэлю как бы посоветоваться. Выбор был между тремя картинами. На первой парочка под зонтом удалялась от зрителей по мощеной мостовой. Эта картина принадлежала кисти черноглазого парня и попала на снимок случайно и без разрешения, так что описание только словесное. На второй был город, река и мосты. А третью картину мы, не сговариваясь, назвали "Мафия", хотя автор считал, что она называется "Джаз". Ну что поделать, мать-мафманьяк - горе в семье.
Ариэль, прожив с Полиной пару лет, усвоил самую главную жизненную мудрость: эта девица всегда права. Поэтому уже через четверть часа от него пришел ответ: "Мами, все очень красиво, мне нравятся все три, бери любую, доверяю твоему вкусу."
- Мне нравится парочка, - задумчиво сказала Полина. - Как ты думаешь, можно попросить его изменить что-то в картине? Я хочу, чтобы у девушки цвет волос был как у меня, а у парня - прическа как у Ариэля.
На мой дилетантский взгляд это можно было решить несколькими мазками, но я посоветовала спросить художника, если он, конечно, тоже не собрался в Прагу.
- С другой стороны, я предпочитаю купить картину у нашего друга. Что лучше - мост или мафия? А, ну да! Тогда какая мафия лучше: черно-белая или в цвете?
- Черно-белая, конечно! - уверенно ответила я. - Гораздо более стильная.
- Это да, - согласилась Полина. - Но давай все-таки спросим, может ли он нам волосы на картине поменять?
На следующий день обещанные дожди прекратились после полудня, но гуляющих в Дворжаковых садах было совсем немного. Мы подошли к молодому художнику, сиротливо сидящему на ограде и чиркающему что-то на небольшом листке.
- Скажите пожалуйста, - церемонно начала Полина, - нельзя ли кое-то изменить в этой картине?
И она указала на бредущую парочку. Художник от изумления чуть не свалился со своего насеста:
- Изменить? Почему? Что изменить?
- Цвет волос у девушки, - похоже, Полина поняла, что если она попросит еще и дорисовать пучок на макушке парня, служитель муз может не пережить удара.
Но тот взял себя в руки и даже нашел в себе силы рассмеяться:
- Изменить цвет волос? Вот это выдумали! Зачем же его менять? Нет, то есть, это конечно можно, но вот только в последнее время у меня столько работы, столько заказов, что я даже и не знаю, когда я бы мог этим заняться. Подумать только! Изменить цвет волос!
Он еще качал головой от избытка чувств, а Полина уже удалялась, бурча себе под нос:
- Подумаешь! Не очень-то и хотелось! Тем более, и ноги там плохо нарисованы. Ужас, а не ноги! Я посмотрела поближе - мне уже не нравится.
Кстати, ноги у обоих, действительно вышли нечеткими и непропорционально коротковатыми, как будто мастер рисовал-рисовал, а потом осознал, что нижний край холста уже как-то совсем близко, вот и подсократил длину, чтобы уместить фигуру полностью.
На следующий вечер...
(продолжение следует)
- Я хочу повесить картину в спальне! - заявила мне Полина. - Вот эту! Или та лучше, как ты думаешь?
Я присмотрелась.
- Выбирайте! - подмигнул мне седобородый художник, - я дам хорошую цену.
Потом посмотрел на Полину, посомневался и повторил то же самое по-чешски.
- А можно сфотографировать? - несмело спросила она. - Я бы посоветовалась...
- Ну конечно! - совершенно неожиданно для меня согласился художник. - Посоветуйтесь сначала, это обязательно - посоветоваться перед покупкой.
Полина деловито защелкала камерой. Она так увлеклась, что уже начала снимать мольберт другого художника - черноглазого парня с ранними залысинами. Он сделал вид, что не заметил. А тем временем бородач говорил мне:
- Кое-кто, конечно, очень ревностно относится к своим шедеврам - мол, сфотографируют, скопируют, продадут за миллионы. А мне не жалко! У меня свое имя и своя клиентура. Ну всплывет когда-нибудь моя картина где-нибудь в Китае, да разве ж от этого убережешься!
- У вас такие разные стили, - удивленно сказала я, разглядывая картину с хрупкой девочкой-улиткой.
- А что поделать? - усмехнулся он. - Стараюсь угодить на любой вкус.
И отвлекся, чтобы ответить паре, спрашивающей цену картины, на которой под бутылкой русской водки валялись все известные мне политики
- Спасибо большое, - вежливо сказала ему вернувшаяся Полина. - Я спрошу у друга, что ему больше нравится и тогда приду. Вы завтра здесь будете?
- Завтра обещают дожди, послезавтра я в Праге, а через два дня буду тут. Подумайте, приходите. Возьмете две картины - дам хорошую скидку. Кстати, с моим соседом, - он кивнул на парня с залысинами, - тоже можно договориться о цене, если у него вам больше понравилось.
Оказавшись в гостиничном номере и получив доступ к вай-фай, Полинка отослала фото Ариэлю как бы посоветоваться. Выбор был между тремя картинами. На первой парочка под зонтом удалялась от зрителей по мощеной мостовой. Эта картина принадлежала кисти черноглазого парня и попала на снимок случайно и без разрешения, так что описание только словесное. На второй был город, река и мосты. А третью картину мы, не сговариваясь, назвали "Мафия", хотя автор считал, что она называется "Джаз". Ну что поделать, мать-мафманьяк - горе в семье.
Ариэль, прожив с Полиной пару лет, усвоил самую главную жизненную мудрость: эта девица всегда права. Поэтому уже через четверть часа от него пришел ответ: "Мами, все очень красиво, мне нравятся все три, бери любую, доверяю твоему вкусу."
- Мне нравится парочка, - задумчиво сказала Полина. - Как ты думаешь, можно попросить его изменить что-то в картине? Я хочу, чтобы у девушки цвет волос был как у меня, а у парня - прическа как у Ариэля.
На мой дилетантский взгляд это можно было решить несколькими мазками, но я посоветовала спросить художника, если он, конечно, тоже не собрался в Прагу.
- С другой стороны, я предпочитаю купить картину у нашего друга. Что лучше - мост или мафия? А, ну да! Тогда какая мафия лучше: черно-белая или в цвете?
- Черно-белая, конечно! - уверенно ответила я. - Гораздо более стильная.
- Это да, - согласилась Полина. - Но давай все-таки спросим, может ли он нам волосы на картине поменять?
На следующий день обещанные дожди прекратились после полудня, но гуляющих в Дворжаковых садах было совсем немного. Мы подошли к молодому художнику, сиротливо сидящему на ограде и чиркающему что-то на небольшом листке.
- Скажите пожалуйста, - церемонно начала Полина, - нельзя ли кое-то изменить в этой картине?
И она указала на бредущую парочку. Художник от изумления чуть не свалился со своего насеста:
- Изменить? Почему? Что изменить?
- Цвет волос у девушки, - похоже, Полина поняла, что если она попросит еще и дорисовать пучок на макушке парня, служитель муз может не пережить удара.
Но тот взял себя в руки и даже нашел в себе силы рассмеяться:
- Изменить цвет волос? Вот это выдумали! Зачем же его менять? Нет, то есть, это конечно можно, но вот только в последнее время у меня столько работы, столько заказов, что я даже и не знаю, когда я бы мог этим заняться. Подумать только! Изменить цвет волос!
Он еще качал головой от избытка чувств, а Полина уже удалялась, бурча себе под нос:
- Подумаешь! Не очень-то и хотелось! Тем более, и ноги там плохо нарисованы. Ужас, а не ноги! Я посмотрела поближе - мне уже не нравится.
Кстати, ноги у обоих, действительно вышли нечеткими и непропорционально коротковатыми, как будто мастер рисовал-рисовал, а потом осознал, что нижний край холста уже как-то совсем близко, вот и подсократил длину, чтобы уместить фигуру полностью.
На следующий вечер...
(продолжение следует)