Сопротивление вакцинации и другим антиковидным мерам - откуда что растёт
Сама по себе ситуация достаточно парадоксальна, что неоднократно уже подмечено: казалось бы, есть болезнь (понятно, что надо лечить или профилактировать), есть прививки (понятный и привычный инструмент борьбы с инфекциями), есть вакцинационная и карантинная политика государства (тоже дело привычное).
При всём при том - достаточно массовое и достаточно яростное сопротивление (наряду с множеством сторонников правительственных мер, конечно, но это как раз неинтересно - активные многочисленные сторонники у любого указания сверху, особенно в кризис, найдутся всегда, а вот массовое противление - далеко не такое частое явление). Разумеется, в итоге большая часть населения подчиняется решениям правительства, как и обычно, но всё же масштаб несогласия остаётся достаточно заметным - да и само его возникновение и распространение заслуживают объяснения. (Особенно с учётом того, что до этого последние случаи массового противления медицинским мерам были уж и не вспомнить когда, или в совсем уж диких ситуациях - как правило, локальных и во всех смыслах периферийных. Основной тон современной эпохи - «дайте больше медицины», а не наоборот).
Начать сто́ит с гипотез, которые регулярно всплывают на поверхность, но мне представляются неубедительными.
1. Это российская специфика, весь цивилизованный мир давно и благополучно вакцинируется (и далее, от рассуждений о недоверии российского народа государству - до сравнения с экваториальной Африкой и стонов по деградирующему образованию).
- Неправда. Сопротивление заметно по всему миру, и если тут и есть российская специфика, то она в формах сопротивления: у нас традиционно бегство или коррупция предпочтительнее организованного протеста. Если мы суммируем количество уклоняющихся от прививок (масочного режима, требований локдауна) с активными протестующими - кажется, и в России, и в странах с многотысячными открытыми и организованными протестами ситуация получится сходная (особенно, если ввести поправочный коэффициент, учитывающий бо́льшую затратность активного протеста для участников). Возможно, есть и другие особенности, но они не снимают вопроса о том, отчего массово не доверяющие государственной вакцинации люди столь же массово продолжают обращаться к государственной медицине.
2. Это всё от неграмотности (с дальнейшими обобщениями относительно образования, социального происхождения или других подобных характеристик несогласных).
- Неправда. Судя по имеющимся данным, доля высокообразованных людей, сопротивляющихся антиковидным мерам, достаточно высока - причём в разных странах; также высока и доля людей с медицинским образованием. Кстати, их количество сопоставимо и среди активных сторонников принимаемых мер; тоже самое касается и малообразованных людей. Иными словами, фактор образования - включая специальное - и ассоциируемого с ним интеллекта или компетентности тут вообще не представляется значимым, независимо от занятой позиции; дело в чём-то другом.
3. Антиваксеры были всегда, вот они себя и проявили (с обобщениями относительно интеллектуальных качеств противников вакцинации или по поводу «слишком хорошо жить стали, забыли про чуму и оспу»).
- Неправда. Достаточно очевидно, что среди несогласных с антиковидной и вакцинационной политикой - очень много людей, вполне лояльно относящихся к другим прививкам (к тому же, статистика по старым прививкам есть, и цифры не бьются: никак не получается вместить протестующих и уклонистов в уже, в общем-то, посчитанное множество принципиальных антиваксеров). Это, кстати, означает, что сам по себе вопрос о мотивах и аргументах принципиальных противников любых прививок интересен, но вряд ли имеет существенное - или решающее - значение в данном случае.
4. Это всё конспирологи воду мутят (с дальнейшими обобщениями относительно того, что антиваксеры наверняка не верят и в высадку на Луну, и в Холокост, и в террористическую атаку 9/11, и в шарообразность Земли - зато верят в Новую Хронологию, чёрные вертолёты, чипирование через 5G и далее по списку; оба списка, и в плюс, и в минус, пополняются с такой скоростью, чуть не ежедневно, что при всём желании полный и актуальный перечень сформировать не удастся).
- Неправда. Общая неубедительность - в силу тех же соображений, что и в отношении антиваксеров: ни статистически, ни судя по отдельным, но многочисленным кейсам, никак не получается совместить крохотное множество убеждённых конспирологов с большим количеством несогласных, - хотя второе, скорее всего, включает в себя первое. (Можно, например, сравнить массовость выступлений и диверсий против строительства вышек 5G с аналогичными характеристиками анти-антиэпидемических возмущений). В то же время, тут возникает дополнительный небесполезный вопрос: с чего вдруг всё большее количество людей активно сомневается по поводу официальных истин, причём столь разнородных?..
5. Это нормальная реакция на ограничение свобод (с дальнейшими рассуждениями о гражданских правах, недемократичности решений, свободе выбора и т. д., вплоть до «цифрового концлагеря»).
- Неправда. И в России, и в других странах принципиальные сторонники защиты и расширения прав и свобод, хоть политического, хоть общественнического толка, часто становятся яростными защитниками правительственных антиковидных мер, - хотя, и среди противников их тоже немало. Кажется, достаточно полная политизация этой проблемы с соответствующим идеологическим размежеванием произошла только в США, да и то с оговорками.
Кроме того, сотни и тысячи других ограничений сопровождаются в лучшем случае недовольным бурчанием, без всяких массовых протестов или массового же саботажа. В конце концов, государство и существует для того, чтобы вводить ограничения и заниматься регулированием.
Но и здесь появляется дополнительный небесполезный вопрос: отчего государства - за редкими исключениями - не используют стандартные механизмы антиэпидемической политики? Карантинные протоколы, схемы обязательной вакцинации, стандарты защитных средств существуют везде, также как и пропагандистский инструментарий для менее тяжких ситуаций - но используются какие-то особые механизмы ad hoc, придуманные или позаимствованные специально для данного случая.
6. Вакцины ненастоящие, вот народ и возмущается (со всеми многочисленными рассуждениями о спайковых белках, мРНК, клеточном иммунитете, стадиях клинических испытаний, коллективном иммунитете и т.п.). Вариант - антиковидные санитарные меры ненастоящие (локдаун, санитарная дистанция, маски, пропуски), поскольку не следуют обычным протоколам и не дают ожидаемого эффекта.
- Неправда - или уж точно не вся правда. Независимо от обоснованности критики антиковидных мероприятий, широкая публика ничуть не лучше представляет себе обоснованность и апробированность традиционных вакцин - да и просто лекарств, антитеррористических мер и прочих полицейских ограничений, надёжность очистных сооружений или электростанций и т. п. Тем не менее, сопоставимый уровень протестов провоцируют разве что проекты строительства мусорных полигонов или химических производств с многократно доказанными и наглядными рисками, да и то очень локально. Что до отсутствия краткосрочных эффектов, то даже самые массовые настроения и ожидания, несмотря на вечноживущий миф о волшебной таблетке, вполне включают в себя пенсионные отчисления, высшее образование и инвестиционные проекты, т. е. - вполне привычны к отложенному результату.
7. Во всём виноваты СМИ и соцсети: если бы не раздували и не провоцировали истерику, всё бы прошло спокойно и незаметно (с дальнейшими суждениями о реалиях информационной эпохи, включая коммуникативные пузыри и индуцирование конфликтов).
- Неправда (или, опять же, лишь маленький кусочек правды). Информационная среда, безусловно, играет свою роль - но подобного рода информационных кампаний и размежеваний в современном мире много; далеко не все они провоцируют какое-то устойчивое поведение в реальном мире. Дополнительный интересный вопрос - отчего склонные к регулярной смене повестки СМИ и соцсети так долго удерживают актуальной коронавирусную тематику?
Какие объяснения могут оказаться более убедительными?
Самый простой и очевидный ответ - всё сразу. В самом деле: если объединить конспирологов, антиваксеров, правозащитников, неграмотных, рационально сомневающихся и критически мыслящих, представителей национальной специфики (в любой стране найдётся своя национальная специфика и её характерные представители) и тревожных инфозависимых - как раз и получится достаточно многочисленная группа разнообразных маргиналов, существованием которой можно объяснить, что угодно.
Как обычно и бывает, первый пришедший в голову ответ - неверный (то самое «простое, очевидное и заведомо неправильное решение», которое существует для каждой неоднозначной проблемы). Дело в том, что столь разнородные группы не объединяются обычно вокруг какой-то ситуации - по крайней мере, примеры такого объединения найти сложновато. А антивакционные или антилокдаунные настроения и выступления, кстати, так и не приобретают каких-то устойчивых организационных форм, несмотря на достаточную продолжительность и распространённость; филателисты с велосипедистами и то быстрее объединяются и создают массовые организации.
Кроме того, подобная гипотеза не объясняет, почему именно эта ситуация обладает объединяющей силой. Уточнение: возможно, по формальным признакам действительно именно из представителей этих групп формируется значительная масса противников вакцинации и \ или иных антиковидных мер (данных для основательного подтверждения или опровержения такого предположения явно недостаточно). Но и в этом случае, учитывая разнообразие их воззрений, здесь должно быть не просто совпадение повестки (да и повестки у них разные), а достаточно сильный объединяющий фактор, общий для всех - и наверняка для кого-то ещё, не вошедшего в столь произвольно набросанный список.
Наконец, не всякие мнения - и даже не всякие убеждения - ведут к действиям. Независимо от того, идёт ли речь о пассивном сопротивлении (уклонение от антиковидных мероприятий) или о более активных формах (саботаж, открытые протесты, фальсификации, отказничество), всё это чего-то стоит, - и, следовательно, опирается на нечто большее, чем просто мнение или установка.
Имеет смысл уточнить: а чему, собственно, люди сопротивляются? В общем-то, очевидно, что принуждению; без принуждения даже самые новые и оригинальные лекарственные средства встретили бы тот же уровень реакции, что и, например, ГМО: кто-то за, кто-то против, большинству всё равно - но всё это распылено и не мешает государственной политике поддержки или сдерживания ГМО, за вычетом, может быть, профессиональных сообществ, непосредственно заинтересованных в том или ином варианте. Чем именно этот вариант принуждения отличается от, скажем, введения новых правил дорожного движения, акцизных марок или звенящих рамок на входе в метро и общественные здания (о последних, кстати, тоже с самого начала ходили слухи, что они не полезны для здоровья)? Ясно также, что люди сопротивляются тотальности: локальное принуждение, сколь бы грубым и необоснованным оно ни было, столкнулось бы максимум с локальным же сопротивлением, легко игнорируемым и теряющимся среди faits divers.
Яркой особенностью вакцинационной политики является принуждение к выбору определённого варианта, а не просто принуждение к однозначно указанному действию: не «делай А», а «из вариантов А и Б ты сам обязан выбрать А». И массовые житейские установки, и рациональное мышление обоснованно видят в этой добровольно-принудительной схеме жульничество: и свободный выбор, и категорическое принуждение одинаково более честны, чем подобная гибридность. Но жульничество такого рода - вещь достаточно распространённая и повседневная (от манипуляционной педагогики до торговли), как и критическая установка «власти нас обманывают»; не всякий повод становится триггером.
С другой стороны, меры санитарного характера (маски, локдауны, карантин) вполне однозначны, и их сопровождение административными штрафами - вполне наглядное проявление понятной обязательности. Необязательность тут в другом: запреты и послабления чередуются причудливым образом, непредсказуемо охватывая разные территории, организации и возрастные или социопрофессиональные группы, варьируясь по степени строгости, жонглируя критериями - особенно если учитывать не только нормы, но и правоприменительную практику (а подавляющее большинство людей в повседневной жизни сталкивается именно с практикой, а не с нормами, к которым она отсылает).
Кажется, именно это объединяет довакционные мероприятия с собственно вакционными и поствакционными: неопределённость принуждения, претендующего на тотальность, но при этом как бы стесняющегося самого себя и весьма непоследовательного. Периодический отзыв вакцин, их крайне хаотичное сертифицирование и рекомендации или антирекомендации в отношении отдельных групп, регулярная нехватка и т.д. усиливают тот же эффект.
Если действительно основное, что объединяет все разнообразные антиковидные меры, это их противоречивость и непоследовательность, создающие эффект неопределённости, напрашивается занятный вывод.
Оказывается, что этой неоднозначности достаточно для того, чтобы потенциально полезные действия государства (снижение индивидуальной и коллективной опасности, связанной с инфекцией - или хоть вероятность такого снижения) стали восприниматься какой-то частью населения как нечто, не сто́ящее связанных с этими действиями издержек. В таком контексте принуждение оказывается уже не дисциплинарно-медицинской мерой, вызывающей протест лишь у принципиальных противников именно этого медицинского воздействия, а даёт основания для сомнений гораздо более широкому кругу лиц - собственно, именно это их и объединяет. Ограничение некоторых прав и свобод - по-прежнему позиционируемое как временное - оказывается уже не допустимой платой за общественно значимое благо, а обычным произволом, - а произвол оценивается по ущербу, включая психологическое насилие.
Коротко говоря, государство даёт слабину - или наоборот проявляет своё звериное нутро, это уж кому как, - но, так или иначе, демонстрирует утрату того, для чего вообще-то государство придумано: стабильность и гарантии. Причём, делает это как-то по-жульнически - что гораздо хуже, чем уверенный обман, опирающийся на однозначную позицию и осознание собственной силы.
То, что это проблема не какой-то одной страны, а явление довольно массовое (хотя, кажется, и не тотальное), лишь подтверждает, что кризис достаточно системный. Впрочем, это не означает, что авторитарные государства - или те из демократических, что быстро прикинулись авторитарными, - оказываются в выигрыше. Концентрация неудач, пусть даже явившихся следствием уверенных действий, - добросовестные ошибки - ведёт, скорее всего, к тому же отложенному эффекту, что и демонстрация неуверенности и непоследовательности: дискредитация и делегитимация государства как источника стабильности, как самого надёжного социального института, способного гарантировать что бы то ни было. А без этого атрибута публичной власти государственное принуждение тоже становится несколько необязательным, его необходимость неочевидна уже не только применительно к конкретному кейсу, а априорно.
Парадокс в том, что, в сравнении с многими ранними примерами, государство ведёт себя достаточно адекватно и гибко, т. е. - демонстрирует как раз те качества, в отсутствии которых обычно бюрократию упрекают. Но оказывается, что промахи, которые можно простить инертной неповоротливой махине, обеспечивающей институциональную стабильность, непростительны для структуры, претендующей на адаптативность, проактивность и персонализированность с клиентоориентированностью, по заветам new public management.
Сама по себе, конечно, делегитимация - даже системная, а не режимная или персональная - скорее провоцирует сомнения, чем действия: это заметная трещинка, но для сдвигов нужно, чтобы в эту трещинку попало что-то едкое.
Едким оказывается нарушение социального контракта «согласие в обмен на гарантии» (и это, конечно, не то же самое, что дилемма свободы и безопасности).
Всё это хорошо проявляется в структуре аргументации сторонников и противников вакцинации (спасибо ivanov-petrov за удачно сформулированный повод порассуждать).
Всякое разделение, тем более противопоставление сторонников и противников антиковидных вакцин не имеет вообще никакого отношения к медицине (эпидемиологии, иммунологии, вирусологии и иже с ними). Да и аргументы обеих сторон на уровне газетного образования. Следовательно, чтобы разобраться в особенностях аргументации надо полностью вычистить оттуда (псевдо)медицинские суждения, это равномерно распределяющийся по популяции информационный шум.
Туда же - т.е., к информационному шуму, - стоит отнести всю статистику: во-первых, она неоднозначна, во-вторых большинство спорящих не умеет ей пользоваться, в-третьих - в вопросах такого рода статистические аргументы вообще антирациональны, в принципе. Да, а ещё статистика относится в основном к медицинским вопросам, так что см. предыдущий пункт.
Идеологические посылки (спасение старушек, детей, права и свободы, лево-право, индивидуальный выбор и пр.) коррелируют довольно слабо с тем, какую сторону занимает человек. При некотором усилии любой аргумент такого рода натягивается на любую позицию - хотя, конечно, коллективистам и государственникам всегда проще поддерживать официальную версию, а индивидуалистам проще быть в оппозиции. Но это не критично, люди легко выкручиваются.
В остатке получаем достаточно убедительную и непротиворечивую (по моим наблюдениям) картину.
Сторонники вакцинации доверяют институтам (институтам Модерна, если уж совсем точно). Государству, системе здравоохранения, науке, медицинской промышленности, телевизору и в целом СМИ, большинству - по выбору (именно по выбору: кого-то от слова "государство" триггерит, а вот наука - это да; у кого-то наоборот, но объекты доверия они берут из одного и того же списка). В этом контексте возможен и некоторый фатализм (сам по себе человек может вести себя безалаберно, но системное институциональное вмешательство уж точно не сделает хуже). Возможна, конечно, и деятельностная установка - в основном через причастность к какому-то из этих институтов и к реализации его программы, либо через прагматичное решение уколоться, раз надо, и дальше заниматься своим делом.
Противники вакцинации (именно этой, тут бессмысленно обобщать) институтам Модерна не доверяют (список тот же, как и разнообразие индивидуальных оснований). Доверяют они или себе (сам во всём разберусь, критическое мышление, презумпция компетентности и т.д.), или архаичным институтам (домашние методы лечения, воля Божья, природная случайность и пр.), или антисистемным гуру. Тут, опять же, возможен и фатализм (авось ничего; не разберусь - значит, не справился и сам виноват), и деятельностный подход (сам решил, что делать, а не пошёл за толпой).
Собственно, всё: как мне кажется, различия в аргументации сводятся именно к этому. Просто недоверяющих институтам Модерна становится всё больше, а сами институты это чуют - и становятся всё более агрессивными. Проблема в том, что эта привычная институциональная агрессия плохо сочетается с нынешними ожиданиями - совсем не теми, что 50 лет назад, когда и не такое стерпели бы, - или уж наоборот, создали профильные партии, профсоюзы и подполья, - как и с обещаниями клиентоориентированности, индивидуализации и прочих идолов общества потребления.
Ещё короче: пытаясь прогнуться под современный мир, государство - и современные ему институты - теряют прежнюю легитимность, не справляясь с обретением новой.