На вид - ангел, а лёг на диван. Часть вторая
Начало
К желтому тапку прилипла какая-то бумажка. Лина, не глядя, подняла ногу, дернула за листок, и только когда услышала треск рвущейся бумаги, похолодела - еперный театр, это же фотография! Она подняла снимок - разорвано пополам, аккурат по носу. И что теперь делать? Заклеить с обратной стороны скотчем? Украсть фотку?
Лина схватила телефон.
- Ирка, чтобы ты сделала, если бы случайно порвала чужую фотку?
- Бывшей жены, что ли? - фыркнула дочь.
- Тьфу на тебя еще раз, - выругалась Лина.
- В фотосалон отнеси. Тебе на компьютере точную копию сделают, непорванную.
- Дочь, ты гений, - обрадовалась Лина.
Она повязала последнюю бумажку. Из бантика теперь торчали три неровные буквы - «Анд». Ах, вот что такое «Анд»! Это «Анджей». Наверное, она увидела эту надпись на деревце, но не придала значения, а потом задремала, и приснилась всякая ерунда. Что за имя такое, польское, что ли? Или это из того же разряда, что и «Мина»?
Лина еще походила по комнате, но больше ее внимания ничего не привлекло. К тому же, в квартире была вещь, которая терзала ее любопытство гораздо сильнее, чем фотография какого-то Анджея. Хотя читать чужие дневники она себе тоже раньше никогда не позволяла, но разве это не лучший способ узнать человека - в данном случае получателя открытки - прочесть его дневник?
На сей раз черная дверь поддалась быстро и легко. Лина нырнула в «загробное пространство», как окрестила про себя комнату Аси, и сразу направилась к столу, но тетрадка с розой куда-то пропала. Она выдвинула ящик стола, заглянула внутрь и схватилась за сердце. Из ящика на нее смотрел круглый человеческий глаз, совсем как настоящий, а под ним красовалась надпись жирным красным маркером на желтом листе бумаги: «ЗАЛЕЗЕШЬ ЕЩЕ РАЗ В МОЮ КОМНАТУ - ВЫРВУ ГЛАЗ». Лина захлопнула ящик. Ха! Напугали ежа голой задницей! Теперь она была полна решимости отыскать тетрадку, даже если придется вырвать глаз себе самой. Лина заглянула под подушку на диване и обнаружила черную шелковую сорочку. Потом приподняла коврик в черно-белую клетку, чихнула. Ничего, кроме пыли.
В углу стоял ящик, сбитый из лохматых дощечек, вроде тех, в которых возят фрукты и овощи, только раскрашенный под зебру. Лина заглянула внутрь и обнаружила корзинку, а в корзинке - большую обувную коробку. Она сняла крышку и охнула. Еперный театр, в этой комнате ужасов можно сделаться заикой! Из коробки на нее пустыми глазницами смотрел череп, макушку которого обхватил лапами мохнатый паук. Череп, глаз - да тут, глядишь, целого человека можно собрать.
Присмотревшись, Лина обнаружила, что верхняя часть черепушки - с пауком - открывается, и вообще, никакой это не череп, а шкатулка. Она собралась с духом и открыла крышку, ожидая увидеть в ней заспиртованную почку, отрезанный палец или еще что-нибудь столь же прекрасное. Но внутри обнаружился желтый потрепанный плюшевый медвежонок, еще советского «образца», и стопка фотографий. Лина отодвинула темную шторку, перебрала снимки. Обычная семья в заурядной советской квартирке: улыбающаяся женщина, фигура и вечный фартук которой красноречиво заявляли: «Всех накормлю и себя не забуду», муж-бочонок, украшенный щечками и животиком, бледная рыжая девочка в джинсах и футболке, в которой Лина с трудом узнала Асю. Под черепом обнаружились два каталога свадебных платьев, рекламный буклет похоронного бутика с роскошными гробами и вожделенная тетрадка. Лина пролистала до нужного места. Где она там остановилась? Ах вот!
«Вчера к нам в квартиру буквально вломилась очень странная женщина. Я чувствую, от нее исходят необычные флюиды, и все думаю - не знак ли это судьбы? Она как будто изгоняет меня. Вижу ее, и словно подталкивает меня что-то: бежать, бежать в другой город, другую страну - туда, где я буду далеко от тебя, или туда, где я встречу тебя в другом обличии?»
Ексель-моксель! Лина фыркнула. Чего это она Асю изгоняет?! Это еще непонятно, кто тут кого изгоняет. Обидно даже, честное слово.
«Жаль оставлять Олесю, она совсем беспомощна, наивная девочка, как она будет без меня справляться с ЖЭКом, квартирной хозяйкой и соседкой - старой ведьмой?»
У Лины глаза на лоб полезли - вот тебе и эгоистка! Дальше шло и вовсе странное:
«А может быть, это другой знак? Знак, что пора осуществить задуманное. Кит на море - романтик. Может быть, пришло и мое время? Когда еще будет такой подходящий и удобный случай?»
Она пробежала глазами еще несколько страниц.
«Мой бесценный возлюбленный…» - так начиналась каждая запись. Иногда по-другому: «Мой вечно дорогой Влад…»
Одну запись она прочла целиком.
«Каждый вечер перед сном я закрываю глаза и вижу одну и ту же картину, которая уводит меня прочь от действительности. Я лежу в гробу, веки мои сомкнуты, мое тело не слушается меня. Минуту назад нож разрезал дрожащую плоть - это моя дань, моя жертва, мое искупление. А теперь я вижу себя сверху - я прекрасна на белоснежной подушке, из уголка рта вытекает струйка алой крови. Ты подходишь ко мне, но я не вижу твоего лица, только спустя мгновение чувствую прикосновение нежных, холодных губ. Сколько лет я ждала этого момента… СОПРИКОСНУТЬСЯ. Душа моя наполняется тобой и обретает потерянное когда-то счастье, недоступное простым смертным».
Ага, вот зачем Асе понадобился гроб - для неземной любви. Лина сначала довольно хихикнула: Ирка, оказывается, - не самая сумасшедшая дочь в мире. Потом вздохнула: счастливая девочка, видно, ей не приходилось никого хоронить. Она еще полистала тетрадку и обратила внимание на последнюю страницу. Там была приклеена и обведена в рамочку фотография шикарного белого гроба (хоть Папу Римского клади), под картинкой в столбик были выписаны цифры. Лина пробежала его глазами, в конце прочла приписку красной ручкой:
«Ночная охотница + салон красоты = 23 тыс. руб. ВСЁ!»
Сумма была подчеркнута красной ручкой. Едрена матрена, этой девочке надо помешать купить гроб! Она, конечно, ведьма колченогая, но еще, чего доброго, с собой покончит. Все эти кровавые струйки и неподвижные тела заставляют усомниться, что она собирается использовать гроб в качестве кровати. Вдобавок ко всему в ящике обнаружился кинжал - старинный или под старину. Лина вытащила его из ножен, полюбовалась витой ручкой, потрогала пальцем лезвие - острый! Настоящее холодное оружие. Некоторое время она вертела его в руках, потом положила на место, посмотрела на часы и решила пойти восстанавливать фотографию Анджея.
В фотосалоне она проторчала добрых два часа и едва не довела до истерики двоих сотрудников. Копия фотографии все время получалась какой-то не такой - то рваная полоса заметна, то цвет не тот, то бумага слишком тонкая. Добившись, в конце концов, почти полной идентичности, довольная собой, она отправилась обратно.
В город прокрадывался май, рвался обогнать апрель на финише. Все кругом просыпалось от зимней спячки: листочки на деревьях распускались на глазах, парни переходили в стремительное наступление - что ни парочка, то шаловливо-тесные объятия, мальчишки гоняли по двору мяч, роллеры обгоняли бегунов, а велосипедисты - роллеров.
- Но на работе-то - баран он! - кричала женщина в трубку мобильника.
То ли под влиянием кипучей атмосферы улицы, то ли от недостатка привычной работы Лине нестерпимо захотелось предпринять какие-нибудь решительные действия. Она позвонила в справочную службу и выяснила, что «Ночная охотница» - это ресторан. Лина не поленилась, съездила туда и обнаружила прямо на вывеске знакомую физиономию с клычками. Художники постарались и приделали к асиной голове изящную длинноногую фигурку и раскидистые черные крылья. Сбоку притулился солярий с чудным названием: «Аргентина манит негра».
Похоже, Асе осталось накопить совсем немного. Интересно, как она собирается купить гроб без покойника? Разве их продают без справки о смерти?
Кстати, что там писала эта ведьмочка по поводу появления Лины в доме? «Знак, что пора осуществить задуманное. Подходящий и удобный случай». И еще что-то про жертву и нож, вонзающийся в плоть. Лина шумно сглотнула и почесала шею. Быть полководицей вдруг как-то сразу расхотелось. А может, ну их, открытки эти? Уж очень работа нервная. Для здоровья вредно.
Она машинально полезла в сумочку и нащупала визитку Эмиля Евгеньевича. Что она ему скажет? «Кажется, маленькая вампирка собирается принести меня в жертву». Он решит, что на сей раз Лина не просто испугалась, да еще и навыдумывала себе черт знает что. Нужны ли ему почтальоны, у которых страхов - полные штаны?
Позади Лины раздался оглушительный гудок. Она дернулась и отпрыгнула в сторону. Мимо нее проплыл белый лимузин с кольцами и ленточками на капоте. Лина представила себе, как из лимузина выходит Ирка в пышном платье и с букетиком в руках, и вздохнула. Потом вспомнила о том, что вместе с зятем придется принять в семью еще какую-то подозрительную свекровь и вздохнула еще громче.
- Стоять, руки вверх! - раздался детский голосок.
Мальчик лет пяти наставил на нее пузатый пистолет.
- Испугалась? - он расплылся в щербатой улыбке.
- Пугалка у тебя не отросла еще, - хмыкнула Лина.
- А вот и отросла, - мальчик надавил на курок, Лину обдала струя холодной воды, а маленький хулиган пустился наутек.
- Ууу, гаденыш, - она потрясла кулаком ему вслед и попыталась отряхнуть кофточку.
А чего она, собственно, испугалась? Тощей колченогой ведьмочки? Сама Лина хрупкостью телосложения не отличалась и на недостаток энергии не жаловалась, а ежедневные прогулки с тяжелой сумкой только прибавляли ей физической силы. Конечно, рвать попой гвозди, как героиня одного фильма, она не умела, но переставить какую-нибудь мебель в доме - запросто. Опять же, в сумке у нее всегда лежит газовый баллончик, потому как почтальону приходится ходить в одиночку, порой и по темным подъездам. Куда хуже будет, если ведьмочка переменит свое мнение насчет Олеси и решит воспользоваться беззащитностью наивной девочки.
Ексель-моксель! Так может быть, открытка как раз для этого и нужна? Чтобы вправить мозги маленькой ведьмочке, которая забила себе голову романтическими бреднями, и не дать ей осуществить свою сумасшедшую затею. Тогда открытку нужно вручить как можно скорее! Вот только которую из двух? Может ли открытка с ангелочком предназначаться вампирше, обитающей в загробном пространстве? Очень даже может! Например, чтобы пробудить в ней какие-нибудь светлые и прекрасные чувства. Однако «ом» и зеленый диван уж слишком явно указывают на получательниц. В конце концов, она же может попробовать? Что за непредсказуемые последствия, о которых предупреждал Эмиль Евгеньевич, могут быть у открыток? Если что-то пойдет не так, их всегда можно поменять местами. Вариантов ведь только два.
Лина прониклась важностью своей миссии, вновь мысленно нацепила на себя форму полководицы и направилась в родное почтовое отделение. Там она под удивленные взгляды коллег купила и сразу же проштамповала два конверта с веселыми желтыми птичками. Потом подписала на них одинаковый адрес, только имена получателей указала разные, и положила открытки. Она собиралась опустить конверты в почтовый ящик, но в последний момент передумала и оставила в сумочке.
Едва Лина открыла дверь, как навстречу ей выскочила Олеся. Вот блинство, не успела незаметно вернуть фотографию!
- Ой-ой-ой, - замахала руками Лина, закрывая лицо.
- Что с вами?
- Сияешь, как солнце. Где мои темные очки?
- К нам приезжает гуруджи! Он будет давать дикшу! - Олеся поднялась на цыпочки и закружилась. - Вы себе не представляете, что это для меня означает!
- И что же?
- Понимаете, - защебетала Олеся, - когда Кришна видит искреннее желание преданного служить ему, он сам посылает ему гуру. Гуру не выбирают, он всегда появляется сам. И вот к нам в город совершенно неожиданно приезжает из Индии гуруджи, о встрече с которым я только мечтала. Он пробудет с нами целых три дня. И будет давать дикшу!
- И чем эта дикша хороша? Может и для меня одну штучку возьмешь?
- Ее нельзя за кого-то взять, - рассмеялась Олеся. - Это такой… как лучше сказать? Обряд, инициация. Гуруджи дает каждому духовное имя и мантру. Это очень важно. Это на всю жизнь, и даже не на одну жизнь. Хотите, можете тоже пойти.
Лина почесала шею и сказала:
- Нет уж, спасибо. Поужинаешь со мной?
- Ни за что! - пропела Олеся. - Перед дикшей лучше всего голодать и медитировать. Ой, вы только не обижайтесь, пожалуйста! Мне просто иногда надо, чтобы никто не мешал. Вот Ася уже знает. Я с вами в другой раз поужинаю, хорошо? Как ваша племянница? Вы ведь из больницы?
- Ну так… более-менее. Но она еще на капельницах!
Не успела Лина открыть дверь в свою комнату, как в квартиру вихрем ворвалась ведьмочка.
- Расплатились! Прямо сегодня! Завтра закажу и внесу аванс! - с порога выкрикнула она и промчалась по коридору.
- Кто расплатился? - нахмурилась Лина.
- Салон красоты! Как вам прическа? - Ася крутилась перед зеркалом, разглядывая кислотно-зеленую прядь взамен желтой в пышно уложенной копне неестественно-черных волос.
- Да тебе любая прическа к лицу, - съехидничала Лина.
- Завтра у меня будет такой день! - ведьмочка ее не слушала. - Великий день!
- И у меня тоже! К нам приезжает гуруджи! - воскликнула Олеся.
Ася широко улыбнулась, от чего Лину мороз пробрал по коже - уже очень зловещая вышла улыбка.
- Олеська, я же знала, что он приедет - этот твой святоша!
- Асечка, я так счастлива, что сама себе не верю!
Олеся кинулась обнимать ведьмочку, но та резко вырвалась и оттолкнула Олесю так, что та чуть не упала.
- Ой, извини,- Олеся смутилась. - Я не хотела, я нечаянно, машинально. Прическа - отпад!
- У меня завтра такой день, что я тебя прощаю, - махнула рукой Ася и хихикнула.
Лина нахмурилась. Что еще за «такой день»? Рука нащупала в сумочке конверты. Ведьмочка заливисто смеялась. Казалось, что ее смех существует отдельно от бледного лица, сам по себе, ожившей иглой пронизывает то загробно-мертвое пространство, каким себя окружила Ася. «Вручу как есть, и будь что будет», - решила Лина, а вслух сказала:
- Девчонки, кстати, вам же письма пришли!
- Откуда у тебя ключ от ящика? - Ася повернулась к Лине и резко сменила тон.
- Ниоткуда, просто я с вашим почтальоном знакома.
- Больше никогда так не делай, - строго сказала ведьмочка и ушла с конвертом к себе в комнату.
- Слушай, а чего она от тебя так дергается? - поинтересовалась Лина у Олеси.
- Аська-то? Она не переносит, когда ее кто-нибудь трогает. Даже в автобусах никогда в час пик не ездит, лучше встанет на два часа раньше.
Целый час Лина мерила комнату шагами и в нетерпении расчесывала шею: ну что там, открыли девчонки свои конверты? Но никаких событий вечер не принес, не считая звонка Ирки с обсуждением меню для будущей свекрови. Лина успела пообещать, что уже совсем скоро вернется домой. Пару раз она выходила в коридор, останавливалась то у одной, то у другой двери, собиралась постучать, но тишина в комнатах была такой цельной, что рука не поднималась ее нарушать. Ексель-моксель, так и с ума сойти можно! Она возвращалась к себе и пошире распахивала створки окна - ее не покидало вчерашнее ощущение домашнего плена.
Ближе к ночи на душе у Лины стало неспокойно. Возникло неприятное, дурное чувство, какое она последний раз испытывала перед тем, как Ирку выгнали с очередной работы. Лина решила, на всякий случай, приготовиться к обороне. В шкафу в прихожей она нашла молоток и положила к себе под софу, а газовый баллончик поставила на полочку возле двери. Поначалу Лина решила, что не будет спать всю ночь, но в одиннадцать часов у нее начали слипаться глаза. Она закрыла дверь на замок, на всякий случай забаррикадировала ее стулом и улеглась. Некоторое время она чертыхалась и ворочалась, потом, наконец-то, приноровилась к неуживчивой софе, нашла более-менее удобное положение и заснула. Разбудил ее тихий, ненавязчивый стук в дверь. Так бывает, когда ветер стучит в окно веткой дерева - мелодично, в мягком ритме: тук-тук-тук, тук-тук-тук. Лина неохотно открыла глаза, подумала: «Сейчас найду, кто по ночам стучит, и накостыляю ему», - и перевернулась на другой бок. Стук не прекращался. Ексель-моксель, она же вчера вручила открытки! Или наступил «удобный случай»? Лина выбралась из-под одеяла, включила свет, сунула в карман пижамы баллончик, вооружилась молотком, подкралась к двери и охнула, наткнувшись на стул. Еперный театр, зачем она здесь это поставила?
Лина осторожно отодвинула стул, повернула ключ в двери, спрятала молоток за спину и выглянула в коридор. Рядом с дверью стояла Ася, бледная и без всякой косметики, глаза закрыты, струится по худому телу шелковая черная сорочка. Девушка сделала полшага вперед, Лина отпрянула. Ася протянула тонкую руку и тихонько забарабанила ногтями в дверь, словно в такт неслышной музыке: тук-тук-тук, тук-тук-тук. Мгновение спустя Лина заметила, что и сама покачивается в том же ритме. По спине у нее побежали мурашки. Тьфу ты! Едрена матрена, это же просто тщедушная девица! Лина стряхнула наваждение и поинтересовалась:
- Дорогая, ты не ошиблась дверью?
Ася не отвечала и не открывала глаз, только подрагивали ресницы и пальцы продолжали выстукивать неизвестную мелодию. Лина отложила молоток и тихонько обняла девушку за талию - холодная какая, бррр!
- А ляг на диван, - сказала вдруг Ася.
Лина вздрогнула. Значит, она угадала с адресатами? Это вот так действует открытка с диваном?
- Если кому-то здесь и надо прилечь, то это тебе, - Лина попыталась увлечь девушку в сторону черной двери.
Ведьмочка ступала неохотно, с трудом поднимала ноги.
- Мало мне было Буратино, теперь еще и спящая красавица на мою бедную почтальонскую голову, - причитала Лина.
В комнате Аси горели свечи, загробное пространство было окутано сизым дымом, на разложенном диване валялась скомканная алая простыня.
- Одна палочки жжет, другая - свечи, так у этой еще и шторы кругом - как они тут до сих пор пожар не устроили? - проворчала Лина и потащила ведьмочку к дивану.
Они уже почти доковыляли до места назначения, когда Ася внезапно остановилась, повернулась к Лине, сняла ее руки со своей талии и спросила:
- Ты узнаешь меня?
- Узнаю, дорогуша, узнаю.
- Значит, я могу прикоснуться к тебе? - Ася подняла холодную ладонь.
- Ну, если тебе очень этого хочется, - кивнула Лина.
- Очень, - прошептала Ася.
В следующий миг ночной дом оглушил такой леденящий душу вопль, что звукорежиссеры фильмов ужасов умерли бы от зависти, если бы могли его услышать. Лина и сама не знала, что умеет так кричать, но когда в шею впились два клычка, а худые руки с неожиданной силой сжали ее в объятиях, в ней открылись неожиданные вокальные способности.
Ася открыла глаза и вытаращилась на Лину. Потом они обе, не сговариваясь, перевели взгляд вниз. На белом квадрате коврика расплывались капельки крови.
- Ой, мамочки, - сказала Ася тоненьким голоском.
«Ёпернейший театр…. Такой работы в моей жизни еще не было!», - подумала Лина и закатила глаза. Стоп, а что это мелькнуло на столе? Так и есть: нераспечатанный конверт. Она мигом собралась: если это не открытка, в чем тогда дело? Подумать об этом как следует Лина не успела: в ушах еще звенело от ее собственного крика, когда со стороны коридора раздался грохот.
В три часа ночи квартиру, наконец-то, посетила мирная домашняя атмосфера. Вокруг Лины суетились девчонки. Ася наливала чай, Олеся намазывала ранки на шее левомеколью и хихикала:
- Ну вот, Лина Анатольевна, теперь будете по ночам у домашних кровь пить. Ой, а может вам прививку от бешенства сделать?
- Я тебе дам прививку! - погрозила кулачком Ася.
- Ася, извинись, пожалуйста, - попросила Олеся.
- Ну вот еще! - ведьмочка задрала нос. - Чего мне извиняться, если я это сделала в бессознательном состоянии? Я за себя во сне не отвечаю.
- Не обращайте на нее внимания, - махнула рукой Олеся. - Извините нас обеих, пожалуйста. Мы забыли сказать, что Ася иногда у нас во сне ходит.
- И людей кусает, - уточнила Лина.
- Этого мы не знали, - затараторила Олеся. - Это в первый раз с ней такое. Она обычно походит-походит, постучит туда-сюда и обратно в постель ложится.
- Ты-то какого хрена в обморок грохнулась? - спросила Ася.
- Я же не знала, что ты спишь! Услышала этот жуткий крик, захожу, вижу - кровь. И потом, у вас такие лица были…
- Думала, небось, у меня совсем крыша поехала?
- Ничего я не думала! - отнекивалась Олеся. - Не успела я ничего подумать.
- Ой, девочки, с вами не соскучишься, - охала Лина. - Олеся, ты-то как?
- Голова покруживается. Это ерунда, я посплю и пройдет. Ой, я вам сейчас пластырь наклею, незаметный, под цвет кожи, и платок вам одолжу красивый, чтобы не видно было никому. Вы не беспокойтесь, это быстро заживет, следов не останется.
- Ексель-моксель, ну скажи хотя бы, что тебе снилось? - выпытывала Лина у Аси, но та отмахивалась:
- Да не помню я! Отстань. Олеська, возьми у меня меду, сделай пострадавшей бутерброд. Настоящий, деревенский, мать прислала.
- Лина Анатольевна, может, вам травки заварить, а? Чтобы успокоиться, - вмешалась Олеся.
- Я спокойна, как столетний дуб в безветренную ночь.
От такой заботы со всех сторон Лина совершенно растаяла. В кухонных посиделках, пусть и невольно вызванных, была какая-то мелочная, сиюминутная жизненная радость, давно забытое чувство «общежития» в его лучших проявлениях.
- А вот я теперь не засну, - Ася подперла ладонью подбородок. - Ну и хорошо, синяки под глазами будут естественно выглядеть.
Лина поперхнулась чаем, прокашлялась и сказала:
- Займись чем-нибудь. Почту почитай.
- Точно, - хлопнула себя по лбу Ася. - Я же сегодня компьютер не включала.
Лина вздохнула. Едрена матрена, как трудно нынче с молодежью! Она вернулась к себе, свернулась уютным клубочком под одеялом и хихикнула про себя. Все ее прежние страхи казались теперь полной нелепицей. Вот Дурында Балбесовна! «Меня хотят принести в жертву!» Как только могло такое в голову придти?! Ладно, юные романтические девицы, но она-то - тетка в возрасте, чего себе нафантазировала? Видать, дурной пример заразителен. Хорошо, что Эмилю Евгеньевичу ничего не сказала. Остаток ночи Лина проспала безмятежно, как ребенок под боком у матери. Поэтому утром, когда ее опять разбудил стук, она перевернулась на другой бок и попыталась заткнуть ухо подушкой. Но на этот раз стук вовсе не был мелодичным и наводил на мысль о сумасшедшем барабанщике.
Лина неохотно выползла в коридор, с трудом протирая глаза. Потом протерла их еще раз, но это не помогло. В том, что она увидела, было что-то сводящее с ума. Как если открыть холодильник, и обнаружить в нем работающий телевизор. Девушка, которая барабанила в черную дверь, была сразу и Асей, и Олесей. Фигура определенно принадлежала Олесе, иссиня-черные, как тушью нарисованные волосы, - Асе, а вот насчет лица Лина не была уверена. Щечки вроде прежние, круглые, но бледные - как мукой присыпанные, глаза кошачьи - зеленые, с вертикальными зрачками, торчат остренькие клычки, впиваются в нижнюю губу, и татуировка на шее со следами зубов - точь-в-точь как у Аси.
Когда черная дверь распахнулась, Лине поначалу показалось, что она видит незнакомую девушку. Румяное лицо обрамляли темно-рыжие волосы, можно было предположить, что она готовится выступить с восточным танцем - лицо украшали крохотные стразы, глаза были выразительно подведены, посреди лба нарисованы две белые полоски, руки покрывала причудливая расписная вязь.
Ася-Олеся как увидела незнакомку, так и отпрянула, а потом мелко задрожала.
- Ты! Как ты могла! Когда ты успела? Нет, как ты умудрилась? Ой, кажется, я с ума сошла, - она сползла по стене.
- Ты чего, дразнишься, что ли? - лениво протянула вторая девица тоненьким асиным голоском.
- Вы тоже это видите? - Олеся уставилась зелеными глазами на Лину.
- Еперный театр, - только и ответила она.
То есть, она бы могла добавить еще что-нибудь вроде: «Похоже, вы прочитали свои открытки», - но ничего этого говорить Лина не стала. Она на всякий случай загородила Олесю спиной и сказала строгим тоном:
- Ася, посмотри на себя в зеркало.
- Чего я там не видела?
- Посмотри.
Лина с порога увидела на столе надорванный конверт. Олеся всхлипывала где-то позади, Ася бродила на комнате и ворчала:
- Черт, куда я подевала линзы.
Лина мысленно нацепила бронежилет и приготовилась разнимать девчонок. Но Ася осталась на удивление невозмутимой.
- Что это у меня с руками? Кто мне их успел разрисовать и когда? Олеська, это твои штучки с хной? И ты скоммуниздила мои запасные линзы, да?
Олеся испуганно помотала головой. Ася критически разглядывала себя в зеркале.
- Ну ладно, покрасить волосы, добавить румян и прилепить к физиономии дурацкие блестки - все это можно было сделать, если предположить, что вчера вы напоили меня внушительной дозой снотворного. Но неужели вы мне и зубы спилили? Вы хоть знаете, в какую копеечку мне обошлось их нарастить?
- Ася, хватит придуриваться! - возмутилась Олеся. - Ты сама мне приделала свои дурацкие зубы, вставила линзы и напудрила лицо.
- Как можно вставить линзы в закрытые глаза?
Девчонки уставились на Лину.
- Можжет быть, ты нам все объяснишшь? - когда Ася злилась, она начинала тянуть шипящие.
- Я всю ночь проспала как убитая! Ничего не слышала, - честно ответила Лина. - И вообще, я пострадавшая.
- Это какая-то массовая галлюцинация. Пойдем, - Ася схватила Олесю за руку, потащила на площадку и позвонила в соседнюю дверь.
- Кто там? - спросил скрипучий голос.
- Теть Маш, это соседки, откройте.
Дверь приоткрылась на цепочке, показалось морщинистое лицо с крючковатым носом.
- Ишь, шошедки нашлись. Шего надо-то? - прошамкала бабка.
- У кого клыки и глаза как у кошки? - спросила Ася.
- Шами што ль не видите? Пришли над штарухой иждеватьша да? Вот в мое время мы пеншионерам помогали, продукты приношили…
- У меня или у нее клыки? - Ася ткнула пальцем в Олесю.
Бабка нацепила на нос толстые очки и перекрестилась.
- У нее, конешно. Вот ведьмы-поганки, шгиньте отшюдова, - дверь захлопнулась.
- Ну и что мы делать будем с тобой, подруга? - спросила Ася, когда они вернулись в квартиру. - Иди-ка сюда. А ты, Лина, помоги.
Ася с Линой на пару подтащили вяло сопротивляющуюся Олесю к окну. Ася попыталась оттянуть в разные стороны веки и залезть Олесе в глаз.
- Или я ослепла, или это не линзы. Вот не думала, что человеческие глаза могут на самом деле так выглядеть. Открой рот, - теперь ведьмочка залезла к ней в рот и попыталась дернуть за клык.
Олеся невразумительно замычала что-то в ответ.
- С ума сойти. Это ж сколько я в зубном кресле просидела, чтобы сделать красивые клыки, а твои лучше вышли…. Ты случаем не стоматолог? - спросила Ася у Лины.
- Хватит меня мучить! - вырвалась Олеся и с отчаянием в голосе добавила. - Я уже сама проверяла - это все не убирается и не снимается никак…
- Если я стоматолог, то вы с подружкой - космонавтки, - ответила Лина и позволила себе намек. - Лучше вспомните, что могло вчера случиться необычного.
- А я все поняла… - елейным тоном произнесла Олеся. - Аська, тебя бог наказал! Ты ночью ни за что, ни про что покусала порядочного человека, вот тебе и наказание! Между прочим, у тебя на лбу - тилака.
- Что у меня на лбу? - Ася принялась ощупывать лоб. - Какая кака?
- Вот эти две полоски - священный знак преданных.
- А, полоски. Уф, слава богу. Я уже думала, рога растут. Ну хорошо, меня бог наказал, а тебя за что?
- Не знаю. Как я теперь на дикшу пойду в таком виде? - Олеся всхлипнула.
Следующие полчаса Ася провела в ванной, но ни мылом, ни скрабом, ни жесткой щеткой для пяток ей не удалось оттереть ни роспись на руках, ни макияж. Также безуспешно Олеся пыталась подкрасить белые щеки, но румяна и пудра тут же осыпались обратно.
Лина ходила вокруг девчонок кругами и смотрела во все глаза. Ее мучила эгоистическая мысль: где обещанный ключ к открыткам? На что он должен быть похож?
В конце концов, Олеся пришла в комнату к Лине и громко разревелась.
- Меня тоже бог наказал, - всхлипывала она. - Я колбасу ела! Я ее у вас украла, я целых два кружочка позапрошлой ночью отрезала, мне так захотелось, аж сил не было терпеть.
- Дорогуша, если бы у каждого, кто угостился кружочком соседской колбасы, вырастали клыки, у нас была бы страна вампиров.
- Все равно наказал. Я Аське завидуууую, - она шумно высморкалась в платок. - Все время завидую.
- Завидуешь? Почему? - Лина ушам своим не поверила.
- Она такая смелая. Ничего не боится, ходит в таком виде, где хочет, всех кругом на место ставит. Я так не могу…
Лина почесала шею: что-то в этом есть. Что-то открыточное. Скрап-открытки всегда человека наизнанку выворачивают, вытаскивают наружу все, что он сам от себя прячет, и эти конкретные - не исключение.
- Письма, - в комнату ворвалась Ася, размахивая карточкой с диваном. - Олеська, ты вчера конверт открывала?
- Ага, - кивнула та в недоумении.
- Тащи сюда.
Первым делом Ася сравнила конверты.
- Почерк одинаковый, отправлено в один день. А почему штамп только один?
- Значит, отправляли из того же почтового отделения, к которому ваш дом относится, - пояснила Лина.
- А можно узнать, кто отправлял?
- Если бы сотрудник почты принимал, здесь бы стоял штемпель вместо марки, тогда еще можно было бы его расспросить. А так, скорее всего, в ящик бросили - не узнаешь, - пожала плечами Лина.
Ася разложила на столе открытки.
- Олеська, смотри, на твоей открытке такая же хрень нарисована, как у тебя на стене.
- Это не хрень, это «Ом», - Олеся надула губки.
- Неважно, - отмахнулась Ася. - А на моей открытке - летучая мышь и диван, совсем как у меня в комнате.
- У тебя же клетчатый диван, - поправила ее Олеся.
- Это чехол клетчатый, а диван под ним дурацкий, зеленый. Да фиг с ним, с диваном, тут другое странно - в моей комнате никогда и никто не бывал. Разве что квартирная хозяйка, это ее диван, но она пока не знает про твой «ом». Лина, ты заходила в мою комнату?
- Вчера, когда пыталась отправить тебя в постель.
- А до этого?
- Нет, конечно! С чего ты взяла?! - Лина состряпала возмущенное лицо. - И потом, ты же на ключ закрываешь, я видела.
- Олеська, ты кому-нибудь рассказывала про мою комнату?
- Ась, ну я же не знала, что твой диван на самом деле зеленый.
Пока девушки разглядывали карточки, Лина яростно расчесывала шею. Вот ведь ушлая ведьмочка! Как она сразу раскусила, что все дело в открытках? Лина приготовилась пуститься в пространные объяснения, и уже приготовилась произнести свою коронную фразу: «Я специалист по доставке особого класса», но к ее большому удивлению, никаких вопросов не последовало.
- Значит, я угадала! - Ася закружилась по комнате и чуть не сшибла стул. - Я права, я права, я права!
Лина с Олесей смотрели на чудной асин танец, вытаращив глаза. Ася подняла длинные костлявые руки, растопырила пальцы, запрокинула голову и принялась раскачиваться в экстазе, словно под беззвучную музыку, застывая то в одном, то в другом положении. Танец выглядел так, словно его показывали в записи, каждые пять секунд нажимая на кнопку паузы.
Потом Ася заговорила нараспев, не переставая дергаться:
- Сегодня - великий день! Звездатый день! Невдолбенный день! Имидж неудачный был, но все это не в счет! Ждет меня совсем другая уже завтра жизнь! Это же подарок, подарок от судьбы! Я его ждала, годами напролет!
Глаза Аси сверкали так, что она могла бы сейчас взглядом запускать фейерверки. Она выплыла из комнаты, но почти тут же вернулась с двумя бархатными бордовыми розами.
- Олеська, засуши этот бутон обо мне на память! - она засунула цветок ей за отворот футболки, Олеся ойкнула.
- Лина, положи пару лепестков в свою любимую книжку!
- Подожди, Аська, - Олеся, морщась, вытащила розу из футболки. - Ты о чем, что значит, на память?!
- Потом все узнаете, - Ася подмигнула им. - Мне пора собираться. Олеська, а ты мне не могла бы одолжить одну из своих восточных тряпок?
- Ээээ… - оторопела Олеся. - Они тебе, наверное, будут не по размеру…
- Ну и фиг с тобой, куплю в магазине.
Как только ведьмочка вышла из комнаты, Лина тоже засуетилась. Чего там еще эта колченогая удумала? Нельзя оставлять ее одну!
- Кажется, я поняла, - сказала Олеся и приняла вид крайней задумчивости, что в сочетании с кошачьими глазами и кончиками клыков, торчащими над нижней губой, производило довольно зловещее впечатление.
- И что же? - с любопытством спросила Лина.
- Это не просто знак судьбы, это испытание, вот что я теперь поняла, - сказала Олеся. - Это господь Кришна послал мне испытание, чтобы проверить, насколько серьезно мое намерение пройти дикшу и служить ему. Значит, я должна пойти именно в таком виде. Я получу дикшу, и все само пройдет, вот увидите.
- Раз должна, значит, иди, - кивнула Лина, натягивая колготки.
- Лина Анатольевна, а вы могли бы пойти со мной? - Олеся вдруг схватила ее за руку и заглянула ей в глаза. - Я одна боюсь в таком виде, я никогда в жизни не наберусь смелости.
- Олесенька, дорогая, я сегодня, к сожалению, занята. Давай завтра сходим?
- А вдруг завтра что-нибудь не получится? Он ведь скоро уже уедет, надо сейчас, пока есть возможность! И я так и останусь на всю жизнь с клыками.
- Может быть, ближе к вечеру, - Лина влезла в куртку, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты.
- А что же я буду делать, если пропущу дикшу? Зачем тогда все это вообще… Такой шанс раз в жизни бывает! Пойдемте со мной? Ну пожалуйста! А я за вашей племянницей могу потом несколько дней поухаживать, устроите себе отдых.
В голосе Олеси звучало такое отчаяние, что Лина призадумалась. Ексель-моксель, кого тут первым спасать? Первое правило почтальона - ни во что не вмешиваться после вручения открытки. Значит, надо бы пойти с Олесей, раз она сама просит. С другой стороны, если Ася задумала покончить с собой… тут Лина не остановится ни перед какими правилами. По крайней мере, за ней нужно проследить.
- Ты посиди у себя, отдохни, умойся, я вернусь, и мы что-нибудь придумаем, - она аккуратно подтолкнула Олесю к выходу, а сама выглянула в коридор и услышала, как хлопнула входная дверь. - Все, мне пора бежать!
Лина опоздала. Когда она выскочила на улицу, Аси уже и след простыл. Для успокоения совести Лина обошла все близлежащие автобусные и трамвайные остановки, но девчонки нигде не было. Совесть даже и не думала успокаиваться. Лина вернулась в квартиру, стараясь не шуметь, и на цыпочках прокралась в свою комнату. Вместе с ощущением домашнего ареста на нее словно возложили непрошеное чувство ответственности за чужую девочку, совсем молоденькую, немного младше Ирки и чуть старше Насти. Эта ведьмочка так же наивна в своем сумасбродстве, как Ирка со своими трусами на люстре, может быть, поэтому Лине она в глубине души симпатична? И так не хочется ставить рядом с ней этот нелепый знак: вопрос жизни и смерти. Вопрос жизни и смерти?! Лина поспешила достать визитку главного по открыткам. Квадратная карточка, золотые буквы на черном бархате складываются в имя, над буквами плывут пестрые облака из настоящих перьев. Скрап-визитка… подуешь на облака, и голова кружится от того, что они начинают плыть у тебя на глазах, и вскоре владелец визитки объявляется - или лично, или звонит по телефону, а на экране мобильника отображается все то же: «Номер не определен».
- А, Лина Анатольевна, что-нибудь стряслось?
- Пока ничего.
- Звучит многообещающие.
- Эмиль Евгеньевич, я могу задать один вопрос по поводу открытки? Это касается жизни и смерти.
- Задавайте.
- Открытка может заставить человека совершить самоубийство?
Продолжение
ЗЫ. По окончании публикации рассказа будет конкурс. Читайте внимательно! :)
К желтому тапку прилипла какая-то бумажка. Лина, не глядя, подняла ногу, дернула за листок, и только когда услышала треск рвущейся бумаги, похолодела - еперный театр, это же фотография! Она подняла снимок - разорвано пополам, аккурат по носу. И что теперь делать? Заклеить с обратной стороны скотчем? Украсть фотку?
Лина схватила телефон.
- Ирка, чтобы ты сделала, если бы случайно порвала чужую фотку?
- Бывшей жены, что ли? - фыркнула дочь.
- Тьфу на тебя еще раз, - выругалась Лина.
- В фотосалон отнеси. Тебе на компьютере точную копию сделают, непорванную.
- Дочь, ты гений, - обрадовалась Лина.
Она повязала последнюю бумажку. Из бантика теперь торчали три неровные буквы - «Анд». Ах, вот что такое «Анд»! Это «Анджей». Наверное, она увидела эту надпись на деревце, но не придала значения, а потом задремала, и приснилась всякая ерунда. Что за имя такое, польское, что ли? Или это из того же разряда, что и «Мина»?
Лина еще походила по комнате, но больше ее внимания ничего не привлекло. К тому же, в квартире была вещь, которая терзала ее любопытство гораздо сильнее, чем фотография какого-то Анджея. Хотя читать чужие дневники она себе тоже раньше никогда не позволяла, но разве это не лучший способ узнать человека - в данном случае получателя открытки - прочесть его дневник?
На сей раз черная дверь поддалась быстро и легко. Лина нырнула в «загробное пространство», как окрестила про себя комнату Аси, и сразу направилась к столу, но тетрадка с розой куда-то пропала. Она выдвинула ящик стола, заглянула внутрь и схватилась за сердце. Из ящика на нее смотрел круглый человеческий глаз, совсем как настоящий, а под ним красовалась надпись жирным красным маркером на желтом листе бумаги: «ЗАЛЕЗЕШЬ ЕЩЕ РАЗ В МОЮ КОМНАТУ - ВЫРВУ ГЛАЗ». Лина захлопнула ящик. Ха! Напугали ежа голой задницей! Теперь она была полна решимости отыскать тетрадку, даже если придется вырвать глаз себе самой. Лина заглянула под подушку на диване и обнаружила черную шелковую сорочку. Потом приподняла коврик в черно-белую клетку, чихнула. Ничего, кроме пыли.
В углу стоял ящик, сбитый из лохматых дощечек, вроде тех, в которых возят фрукты и овощи, только раскрашенный под зебру. Лина заглянула внутрь и обнаружила корзинку, а в корзинке - большую обувную коробку. Она сняла крышку и охнула. Еперный театр, в этой комнате ужасов можно сделаться заикой! Из коробки на нее пустыми глазницами смотрел череп, макушку которого обхватил лапами мохнатый паук. Череп, глаз - да тут, глядишь, целого человека можно собрать.
Присмотревшись, Лина обнаружила, что верхняя часть черепушки - с пауком - открывается, и вообще, никакой это не череп, а шкатулка. Она собралась с духом и открыла крышку, ожидая увидеть в ней заспиртованную почку, отрезанный палец или еще что-нибудь столь же прекрасное. Но внутри обнаружился желтый потрепанный плюшевый медвежонок, еще советского «образца», и стопка фотографий. Лина отодвинула темную шторку, перебрала снимки. Обычная семья в заурядной советской квартирке: улыбающаяся женщина, фигура и вечный фартук которой красноречиво заявляли: «Всех накормлю и себя не забуду», муж-бочонок, украшенный щечками и животиком, бледная рыжая девочка в джинсах и футболке, в которой Лина с трудом узнала Асю. Под черепом обнаружились два каталога свадебных платьев, рекламный буклет похоронного бутика с роскошными гробами и вожделенная тетрадка. Лина пролистала до нужного места. Где она там остановилась? Ах вот!
«Вчера к нам в квартиру буквально вломилась очень странная женщина. Я чувствую, от нее исходят необычные флюиды, и все думаю - не знак ли это судьбы? Она как будто изгоняет меня. Вижу ее, и словно подталкивает меня что-то: бежать, бежать в другой город, другую страну - туда, где я буду далеко от тебя, или туда, где я встречу тебя в другом обличии?»
Ексель-моксель! Лина фыркнула. Чего это она Асю изгоняет?! Это еще непонятно, кто тут кого изгоняет. Обидно даже, честное слово.
«Жаль оставлять Олесю, она совсем беспомощна, наивная девочка, как она будет без меня справляться с ЖЭКом, квартирной хозяйкой и соседкой - старой ведьмой?»
У Лины глаза на лоб полезли - вот тебе и эгоистка! Дальше шло и вовсе странное:
«А может быть, это другой знак? Знак, что пора осуществить задуманное. Кит на море - романтик. Может быть, пришло и мое время? Когда еще будет такой подходящий и удобный случай?»
Она пробежала глазами еще несколько страниц.
«Мой бесценный возлюбленный…» - так начиналась каждая запись. Иногда по-другому: «Мой вечно дорогой Влад…»
Одну запись она прочла целиком.
«Каждый вечер перед сном я закрываю глаза и вижу одну и ту же картину, которая уводит меня прочь от действительности. Я лежу в гробу, веки мои сомкнуты, мое тело не слушается меня. Минуту назад нож разрезал дрожащую плоть - это моя дань, моя жертва, мое искупление. А теперь я вижу себя сверху - я прекрасна на белоснежной подушке, из уголка рта вытекает струйка алой крови. Ты подходишь ко мне, но я не вижу твоего лица, только спустя мгновение чувствую прикосновение нежных, холодных губ. Сколько лет я ждала этого момента… СОПРИКОСНУТЬСЯ. Душа моя наполняется тобой и обретает потерянное когда-то счастье, недоступное простым смертным».
Ага, вот зачем Асе понадобился гроб - для неземной любви. Лина сначала довольно хихикнула: Ирка, оказывается, - не самая сумасшедшая дочь в мире. Потом вздохнула: счастливая девочка, видно, ей не приходилось никого хоронить. Она еще полистала тетрадку и обратила внимание на последнюю страницу. Там была приклеена и обведена в рамочку фотография шикарного белого гроба (хоть Папу Римского клади), под картинкой в столбик были выписаны цифры. Лина пробежала его глазами, в конце прочла приписку красной ручкой:
«Ночная охотница + салон красоты = 23 тыс. руб. ВСЁ!»
Сумма была подчеркнута красной ручкой. Едрена матрена, этой девочке надо помешать купить гроб! Она, конечно, ведьма колченогая, но еще, чего доброго, с собой покончит. Все эти кровавые струйки и неподвижные тела заставляют усомниться, что она собирается использовать гроб в качестве кровати. Вдобавок ко всему в ящике обнаружился кинжал - старинный или под старину. Лина вытащила его из ножен, полюбовалась витой ручкой, потрогала пальцем лезвие - острый! Настоящее холодное оружие. Некоторое время она вертела его в руках, потом положила на место, посмотрела на часы и решила пойти восстанавливать фотографию Анджея.
В фотосалоне она проторчала добрых два часа и едва не довела до истерики двоих сотрудников. Копия фотографии все время получалась какой-то не такой - то рваная полоса заметна, то цвет не тот, то бумага слишком тонкая. Добившись, в конце концов, почти полной идентичности, довольная собой, она отправилась обратно.
В город прокрадывался май, рвался обогнать апрель на финише. Все кругом просыпалось от зимней спячки: листочки на деревьях распускались на глазах, парни переходили в стремительное наступление - что ни парочка, то шаловливо-тесные объятия, мальчишки гоняли по двору мяч, роллеры обгоняли бегунов, а велосипедисты - роллеров.
- Но на работе-то - баран он! - кричала женщина в трубку мобильника.
То ли под влиянием кипучей атмосферы улицы, то ли от недостатка привычной работы Лине нестерпимо захотелось предпринять какие-нибудь решительные действия. Она позвонила в справочную службу и выяснила, что «Ночная охотница» - это ресторан. Лина не поленилась, съездила туда и обнаружила прямо на вывеске знакомую физиономию с клычками. Художники постарались и приделали к асиной голове изящную длинноногую фигурку и раскидистые черные крылья. Сбоку притулился солярий с чудным названием: «Аргентина манит негра».
Похоже, Асе осталось накопить совсем немного. Интересно, как она собирается купить гроб без покойника? Разве их продают без справки о смерти?
Кстати, что там писала эта ведьмочка по поводу появления Лины в доме? «Знак, что пора осуществить задуманное. Подходящий и удобный случай». И еще что-то про жертву и нож, вонзающийся в плоть. Лина шумно сглотнула и почесала шею. Быть полководицей вдруг как-то сразу расхотелось. А может, ну их, открытки эти? Уж очень работа нервная. Для здоровья вредно.
Она машинально полезла в сумочку и нащупала визитку Эмиля Евгеньевича. Что она ему скажет? «Кажется, маленькая вампирка собирается принести меня в жертву». Он решит, что на сей раз Лина не просто испугалась, да еще и навыдумывала себе черт знает что. Нужны ли ему почтальоны, у которых страхов - полные штаны?
Позади Лины раздался оглушительный гудок. Она дернулась и отпрыгнула в сторону. Мимо нее проплыл белый лимузин с кольцами и ленточками на капоте. Лина представила себе, как из лимузина выходит Ирка в пышном платье и с букетиком в руках, и вздохнула. Потом вспомнила о том, что вместе с зятем придется принять в семью еще какую-то подозрительную свекровь и вздохнула еще громче.
- Стоять, руки вверх! - раздался детский голосок.
Мальчик лет пяти наставил на нее пузатый пистолет.
- Испугалась? - он расплылся в щербатой улыбке.
- Пугалка у тебя не отросла еще, - хмыкнула Лина.
- А вот и отросла, - мальчик надавил на курок, Лину обдала струя холодной воды, а маленький хулиган пустился наутек.
- Ууу, гаденыш, - она потрясла кулаком ему вслед и попыталась отряхнуть кофточку.
А чего она, собственно, испугалась? Тощей колченогой ведьмочки? Сама Лина хрупкостью телосложения не отличалась и на недостаток энергии не жаловалась, а ежедневные прогулки с тяжелой сумкой только прибавляли ей физической силы. Конечно, рвать попой гвозди, как героиня одного фильма, она не умела, но переставить какую-нибудь мебель в доме - запросто. Опять же, в сумке у нее всегда лежит газовый баллончик, потому как почтальону приходится ходить в одиночку, порой и по темным подъездам. Куда хуже будет, если ведьмочка переменит свое мнение насчет Олеси и решит воспользоваться беззащитностью наивной девочки.
Ексель-моксель! Так может быть, открытка как раз для этого и нужна? Чтобы вправить мозги маленькой ведьмочке, которая забила себе голову романтическими бреднями, и не дать ей осуществить свою сумасшедшую затею. Тогда открытку нужно вручить как можно скорее! Вот только которую из двух? Может ли открытка с ангелочком предназначаться вампирше, обитающей в загробном пространстве? Очень даже может! Например, чтобы пробудить в ней какие-нибудь светлые и прекрасные чувства. Однако «ом» и зеленый диван уж слишком явно указывают на получательниц. В конце концов, она же может попробовать? Что за непредсказуемые последствия, о которых предупреждал Эмиль Евгеньевич, могут быть у открыток? Если что-то пойдет не так, их всегда можно поменять местами. Вариантов ведь только два.
Лина прониклась важностью своей миссии, вновь мысленно нацепила на себя форму полководицы и направилась в родное почтовое отделение. Там она под удивленные взгляды коллег купила и сразу же проштамповала два конверта с веселыми желтыми птичками. Потом подписала на них одинаковый адрес, только имена получателей указала разные, и положила открытки. Она собиралась опустить конверты в почтовый ящик, но в последний момент передумала и оставила в сумочке.
Едва Лина открыла дверь, как навстречу ей выскочила Олеся. Вот блинство, не успела незаметно вернуть фотографию!
- Ой-ой-ой, - замахала руками Лина, закрывая лицо.
- Что с вами?
- Сияешь, как солнце. Где мои темные очки?
- К нам приезжает гуруджи! Он будет давать дикшу! - Олеся поднялась на цыпочки и закружилась. - Вы себе не представляете, что это для меня означает!
- И что же?
- Понимаете, - защебетала Олеся, - когда Кришна видит искреннее желание преданного служить ему, он сам посылает ему гуру. Гуру не выбирают, он всегда появляется сам. И вот к нам в город совершенно неожиданно приезжает из Индии гуруджи, о встрече с которым я только мечтала. Он пробудет с нами целых три дня. И будет давать дикшу!
- И чем эта дикша хороша? Может и для меня одну штучку возьмешь?
- Ее нельзя за кого-то взять, - рассмеялась Олеся. - Это такой… как лучше сказать? Обряд, инициация. Гуруджи дает каждому духовное имя и мантру. Это очень важно. Это на всю жизнь, и даже не на одну жизнь. Хотите, можете тоже пойти.
Лина почесала шею и сказала:
- Нет уж, спасибо. Поужинаешь со мной?
- Ни за что! - пропела Олеся. - Перед дикшей лучше всего голодать и медитировать. Ой, вы только не обижайтесь, пожалуйста! Мне просто иногда надо, чтобы никто не мешал. Вот Ася уже знает. Я с вами в другой раз поужинаю, хорошо? Как ваша племянница? Вы ведь из больницы?
- Ну так… более-менее. Но она еще на капельницах!
Не успела Лина открыть дверь в свою комнату, как в квартиру вихрем ворвалась ведьмочка.
- Расплатились! Прямо сегодня! Завтра закажу и внесу аванс! - с порога выкрикнула она и промчалась по коридору.
- Кто расплатился? - нахмурилась Лина.
- Салон красоты! Как вам прическа? - Ася крутилась перед зеркалом, разглядывая кислотно-зеленую прядь взамен желтой в пышно уложенной копне неестественно-черных волос.
- Да тебе любая прическа к лицу, - съехидничала Лина.
- Завтра у меня будет такой день! - ведьмочка ее не слушала. - Великий день!
- И у меня тоже! К нам приезжает гуруджи! - воскликнула Олеся.
Ася широко улыбнулась, от чего Лину мороз пробрал по коже - уже очень зловещая вышла улыбка.
- Олеська, я же знала, что он приедет - этот твой святоша!
- Асечка, я так счастлива, что сама себе не верю!
Олеся кинулась обнимать ведьмочку, но та резко вырвалась и оттолкнула Олесю так, что та чуть не упала.
- Ой, извини,- Олеся смутилась. - Я не хотела, я нечаянно, машинально. Прическа - отпад!
- У меня завтра такой день, что я тебя прощаю, - махнула рукой Ася и хихикнула.
Лина нахмурилась. Что еще за «такой день»? Рука нащупала в сумочке конверты. Ведьмочка заливисто смеялась. Казалось, что ее смех существует отдельно от бледного лица, сам по себе, ожившей иглой пронизывает то загробно-мертвое пространство, каким себя окружила Ася. «Вручу как есть, и будь что будет», - решила Лина, а вслух сказала:
- Девчонки, кстати, вам же письма пришли!
- Откуда у тебя ключ от ящика? - Ася повернулась к Лине и резко сменила тон.
- Ниоткуда, просто я с вашим почтальоном знакома.
- Больше никогда так не делай, - строго сказала ведьмочка и ушла с конвертом к себе в комнату.
- Слушай, а чего она от тебя так дергается? - поинтересовалась Лина у Олеси.
- Аська-то? Она не переносит, когда ее кто-нибудь трогает. Даже в автобусах никогда в час пик не ездит, лучше встанет на два часа раньше.
Целый час Лина мерила комнату шагами и в нетерпении расчесывала шею: ну что там, открыли девчонки свои конверты? Но никаких событий вечер не принес, не считая звонка Ирки с обсуждением меню для будущей свекрови. Лина успела пообещать, что уже совсем скоро вернется домой. Пару раз она выходила в коридор, останавливалась то у одной, то у другой двери, собиралась постучать, но тишина в комнатах была такой цельной, что рука не поднималась ее нарушать. Ексель-моксель, так и с ума сойти можно! Она возвращалась к себе и пошире распахивала створки окна - ее не покидало вчерашнее ощущение домашнего плена.
Ближе к ночи на душе у Лины стало неспокойно. Возникло неприятное, дурное чувство, какое она последний раз испытывала перед тем, как Ирку выгнали с очередной работы. Лина решила, на всякий случай, приготовиться к обороне. В шкафу в прихожей она нашла молоток и положила к себе под софу, а газовый баллончик поставила на полочку возле двери. Поначалу Лина решила, что не будет спать всю ночь, но в одиннадцать часов у нее начали слипаться глаза. Она закрыла дверь на замок, на всякий случай забаррикадировала ее стулом и улеглась. Некоторое время она чертыхалась и ворочалась, потом, наконец-то, приноровилась к неуживчивой софе, нашла более-менее удобное положение и заснула. Разбудил ее тихий, ненавязчивый стук в дверь. Так бывает, когда ветер стучит в окно веткой дерева - мелодично, в мягком ритме: тук-тук-тук, тук-тук-тук. Лина неохотно открыла глаза, подумала: «Сейчас найду, кто по ночам стучит, и накостыляю ему», - и перевернулась на другой бок. Стук не прекращался. Ексель-моксель, она же вчера вручила открытки! Или наступил «удобный случай»? Лина выбралась из-под одеяла, включила свет, сунула в карман пижамы баллончик, вооружилась молотком, подкралась к двери и охнула, наткнувшись на стул. Еперный театр, зачем она здесь это поставила?
Лина осторожно отодвинула стул, повернула ключ в двери, спрятала молоток за спину и выглянула в коридор. Рядом с дверью стояла Ася, бледная и без всякой косметики, глаза закрыты, струится по худому телу шелковая черная сорочка. Девушка сделала полшага вперед, Лина отпрянула. Ася протянула тонкую руку и тихонько забарабанила ногтями в дверь, словно в такт неслышной музыке: тук-тук-тук, тук-тук-тук. Мгновение спустя Лина заметила, что и сама покачивается в том же ритме. По спине у нее побежали мурашки. Тьфу ты! Едрена матрена, это же просто тщедушная девица! Лина стряхнула наваждение и поинтересовалась:
- Дорогая, ты не ошиблась дверью?
Ася не отвечала и не открывала глаз, только подрагивали ресницы и пальцы продолжали выстукивать неизвестную мелодию. Лина отложила молоток и тихонько обняла девушку за талию - холодная какая, бррр!
- А ляг на диван, - сказала вдруг Ася.
Лина вздрогнула. Значит, она угадала с адресатами? Это вот так действует открытка с диваном?
- Если кому-то здесь и надо прилечь, то это тебе, - Лина попыталась увлечь девушку в сторону черной двери.
Ведьмочка ступала неохотно, с трудом поднимала ноги.
- Мало мне было Буратино, теперь еще и спящая красавица на мою бедную почтальонскую голову, - причитала Лина.
В комнате Аси горели свечи, загробное пространство было окутано сизым дымом, на разложенном диване валялась скомканная алая простыня.
- Одна палочки жжет, другая - свечи, так у этой еще и шторы кругом - как они тут до сих пор пожар не устроили? - проворчала Лина и потащила ведьмочку к дивану.
Они уже почти доковыляли до места назначения, когда Ася внезапно остановилась, повернулась к Лине, сняла ее руки со своей талии и спросила:
- Ты узнаешь меня?
- Узнаю, дорогуша, узнаю.
- Значит, я могу прикоснуться к тебе? - Ася подняла холодную ладонь.
- Ну, если тебе очень этого хочется, - кивнула Лина.
- Очень, - прошептала Ася.
В следующий миг ночной дом оглушил такой леденящий душу вопль, что звукорежиссеры фильмов ужасов умерли бы от зависти, если бы могли его услышать. Лина и сама не знала, что умеет так кричать, но когда в шею впились два клычка, а худые руки с неожиданной силой сжали ее в объятиях, в ней открылись неожиданные вокальные способности.
Ася открыла глаза и вытаращилась на Лину. Потом они обе, не сговариваясь, перевели взгляд вниз. На белом квадрате коврика расплывались капельки крови.
- Ой, мамочки, - сказала Ася тоненьким голоском.
«Ёпернейший театр…. Такой работы в моей жизни еще не было!», - подумала Лина и закатила глаза. Стоп, а что это мелькнуло на столе? Так и есть: нераспечатанный конверт. Она мигом собралась: если это не открытка, в чем тогда дело? Подумать об этом как следует Лина не успела: в ушах еще звенело от ее собственного крика, когда со стороны коридора раздался грохот.
В три часа ночи квартиру, наконец-то, посетила мирная домашняя атмосфера. Вокруг Лины суетились девчонки. Ася наливала чай, Олеся намазывала ранки на шее левомеколью и хихикала:
- Ну вот, Лина Анатольевна, теперь будете по ночам у домашних кровь пить. Ой, а может вам прививку от бешенства сделать?
- Я тебе дам прививку! - погрозила кулачком Ася.
- Ася, извинись, пожалуйста, - попросила Олеся.
- Ну вот еще! - ведьмочка задрала нос. - Чего мне извиняться, если я это сделала в бессознательном состоянии? Я за себя во сне не отвечаю.
- Не обращайте на нее внимания, - махнула рукой Олеся. - Извините нас обеих, пожалуйста. Мы забыли сказать, что Ася иногда у нас во сне ходит.
- И людей кусает, - уточнила Лина.
- Этого мы не знали, - затараторила Олеся. - Это в первый раз с ней такое. Она обычно походит-походит, постучит туда-сюда и обратно в постель ложится.
- Ты-то какого хрена в обморок грохнулась? - спросила Ася.
- Я же не знала, что ты спишь! Услышала этот жуткий крик, захожу, вижу - кровь. И потом, у вас такие лица были…
- Думала, небось, у меня совсем крыша поехала?
- Ничего я не думала! - отнекивалась Олеся. - Не успела я ничего подумать.
- Ой, девочки, с вами не соскучишься, - охала Лина. - Олеся, ты-то как?
- Голова покруживается. Это ерунда, я посплю и пройдет. Ой, я вам сейчас пластырь наклею, незаметный, под цвет кожи, и платок вам одолжу красивый, чтобы не видно было никому. Вы не беспокойтесь, это быстро заживет, следов не останется.
- Ексель-моксель, ну скажи хотя бы, что тебе снилось? - выпытывала Лина у Аси, но та отмахивалась:
- Да не помню я! Отстань. Олеська, возьми у меня меду, сделай пострадавшей бутерброд. Настоящий, деревенский, мать прислала.
- Лина Анатольевна, может, вам травки заварить, а? Чтобы успокоиться, - вмешалась Олеся.
- Я спокойна, как столетний дуб в безветренную ночь.
От такой заботы со всех сторон Лина совершенно растаяла. В кухонных посиделках, пусть и невольно вызванных, была какая-то мелочная, сиюминутная жизненная радость, давно забытое чувство «общежития» в его лучших проявлениях.
- А вот я теперь не засну, - Ася подперла ладонью подбородок. - Ну и хорошо, синяки под глазами будут естественно выглядеть.
Лина поперхнулась чаем, прокашлялась и сказала:
- Займись чем-нибудь. Почту почитай.
- Точно, - хлопнула себя по лбу Ася. - Я же сегодня компьютер не включала.
Лина вздохнула. Едрена матрена, как трудно нынче с молодежью! Она вернулась к себе, свернулась уютным клубочком под одеялом и хихикнула про себя. Все ее прежние страхи казались теперь полной нелепицей. Вот Дурында Балбесовна! «Меня хотят принести в жертву!» Как только могло такое в голову придти?! Ладно, юные романтические девицы, но она-то - тетка в возрасте, чего себе нафантазировала? Видать, дурной пример заразителен. Хорошо, что Эмилю Евгеньевичу ничего не сказала. Остаток ночи Лина проспала безмятежно, как ребенок под боком у матери. Поэтому утром, когда ее опять разбудил стук, она перевернулась на другой бок и попыталась заткнуть ухо подушкой. Но на этот раз стук вовсе не был мелодичным и наводил на мысль о сумасшедшем барабанщике.
Лина неохотно выползла в коридор, с трудом протирая глаза. Потом протерла их еще раз, но это не помогло. В том, что она увидела, было что-то сводящее с ума. Как если открыть холодильник, и обнаружить в нем работающий телевизор. Девушка, которая барабанила в черную дверь, была сразу и Асей, и Олесей. Фигура определенно принадлежала Олесе, иссиня-черные, как тушью нарисованные волосы, - Асе, а вот насчет лица Лина не была уверена. Щечки вроде прежние, круглые, но бледные - как мукой присыпанные, глаза кошачьи - зеленые, с вертикальными зрачками, торчат остренькие клычки, впиваются в нижнюю губу, и татуировка на шее со следами зубов - точь-в-точь как у Аси.
Когда черная дверь распахнулась, Лине поначалу показалось, что она видит незнакомую девушку. Румяное лицо обрамляли темно-рыжие волосы, можно было предположить, что она готовится выступить с восточным танцем - лицо украшали крохотные стразы, глаза были выразительно подведены, посреди лба нарисованы две белые полоски, руки покрывала причудливая расписная вязь.
Ася-Олеся как увидела незнакомку, так и отпрянула, а потом мелко задрожала.
- Ты! Как ты могла! Когда ты успела? Нет, как ты умудрилась? Ой, кажется, я с ума сошла, - она сползла по стене.
- Ты чего, дразнишься, что ли? - лениво протянула вторая девица тоненьким асиным голоском.
- Вы тоже это видите? - Олеся уставилась зелеными глазами на Лину.
- Еперный театр, - только и ответила она.
То есть, она бы могла добавить еще что-нибудь вроде: «Похоже, вы прочитали свои открытки», - но ничего этого говорить Лина не стала. Она на всякий случай загородила Олесю спиной и сказала строгим тоном:
- Ася, посмотри на себя в зеркало.
- Чего я там не видела?
- Посмотри.
Лина с порога увидела на столе надорванный конверт. Олеся всхлипывала где-то позади, Ася бродила на комнате и ворчала:
- Черт, куда я подевала линзы.
Лина мысленно нацепила бронежилет и приготовилась разнимать девчонок. Но Ася осталась на удивление невозмутимой.
- Что это у меня с руками? Кто мне их успел разрисовать и когда? Олеська, это твои штучки с хной? И ты скоммуниздила мои запасные линзы, да?
Олеся испуганно помотала головой. Ася критически разглядывала себя в зеркале.
- Ну ладно, покрасить волосы, добавить румян и прилепить к физиономии дурацкие блестки - все это можно было сделать, если предположить, что вчера вы напоили меня внушительной дозой снотворного. Но неужели вы мне и зубы спилили? Вы хоть знаете, в какую копеечку мне обошлось их нарастить?
- Ася, хватит придуриваться! - возмутилась Олеся. - Ты сама мне приделала свои дурацкие зубы, вставила линзы и напудрила лицо.
- Как можно вставить линзы в закрытые глаза?
Девчонки уставились на Лину.
- Можжет быть, ты нам все объяснишшь? - когда Ася злилась, она начинала тянуть шипящие.
- Я всю ночь проспала как убитая! Ничего не слышала, - честно ответила Лина. - И вообще, я пострадавшая.
- Это какая-то массовая галлюцинация. Пойдем, - Ася схватила Олесю за руку, потащила на площадку и позвонила в соседнюю дверь.
- Кто там? - спросил скрипучий голос.
- Теть Маш, это соседки, откройте.
Дверь приоткрылась на цепочке, показалось морщинистое лицо с крючковатым носом.
- Ишь, шошедки нашлись. Шего надо-то? - прошамкала бабка.
- У кого клыки и глаза как у кошки? - спросила Ася.
- Шами што ль не видите? Пришли над штарухой иждеватьша да? Вот в мое время мы пеншионерам помогали, продукты приношили…
- У меня или у нее клыки? - Ася ткнула пальцем в Олесю.
Бабка нацепила на нос толстые очки и перекрестилась.
- У нее, конешно. Вот ведьмы-поганки, шгиньте отшюдова, - дверь захлопнулась.
- Ну и что мы делать будем с тобой, подруга? - спросила Ася, когда они вернулись в квартиру. - Иди-ка сюда. А ты, Лина, помоги.
Ася с Линой на пару подтащили вяло сопротивляющуюся Олесю к окну. Ася попыталась оттянуть в разные стороны веки и залезть Олесе в глаз.
- Или я ослепла, или это не линзы. Вот не думала, что человеческие глаза могут на самом деле так выглядеть. Открой рот, - теперь ведьмочка залезла к ней в рот и попыталась дернуть за клык.
Олеся невразумительно замычала что-то в ответ.
- С ума сойти. Это ж сколько я в зубном кресле просидела, чтобы сделать красивые клыки, а твои лучше вышли…. Ты случаем не стоматолог? - спросила Ася у Лины.
- Хватит меня мучить! - вырвалась Олеся и с отчаянием в голосе добавила. - Я уже сама проверяла - это все не убирается и не снимается никак…
- Если я стоматолог, то вы с подружкой - космонавтки, - ответила Лина и позволила себе намек. - Лучше вспомните, что могло вчера случиться необычного.
- А я все поняла… - елейным тоном произнесла Олеся. - Аська, тебя бог наказал! Ты ночью ни за что, ни про что покусала порядочного человека, вот тебе и наказание! Между прочим, у тебя на лбу - тилака.
- Что у меня на лбу? - Ася принялась ощупывать лоб. - Какая кака?
- Вот эти две полоски - священный знак преданных.
- А, полоски. Уф, слава богу. Я уже думала, рога растут. Ну хорошо, меня бог наказал, а тебя за что?
- Не знаю. Как я теперь на дикшу пойду в таком виде? - Олеся всхлипнула.
Следующие полчаса Ася провела в ванной, но ни мылом, ни скрабом, ни жесткой щеткой для пяток ей не удалось оттереть ни роспись на руках, ни макияж. Также безуспешно Олеся пыталась подкрасить белые щеки, но румяна и пудра тут же осыпались обратно.
Лина ходила вокруг девчонок кругами и смотрела во все глаза. Ее мучила эгоистическая мысль: где обещанный ключ к открыткам? На что он должен быть похож?
В конце концов, Олеся пришла в комнату к Лине и громко разревелась.
- Меня тоже бог наказал, - всхлипывала она. - Я колбасу ела! Я ее у вас украла, я целых два кружочка позапрошлой ночью отрезала, мне так захотелось, аж сил не было терпеть.
- Дорогуша, если бы у каждого, кто угостился кружочком соседской колбасы, вырастали клыки, у нас была бы страна вампиров.
- Все равно наказал. Я Аське завидуууую, - она шумно высморкалась в платок. - Все время завидую.
- Завидуешь? Почему? - Лина ушам своим не поверила.
- Она такая смелая. Ничего не боится, ходит в таком виде, где хочет, всех кругом на место ставит. Я так не могу…
Лина почесала шею: что-то в этом есть. Что-то открыточное. Скрап-открытки всегда человека наизнанку выворачивают, вытаскивают наружу все, что он сам от себя прячет, и эти конкретные - не исключение.
- Письма, - в комнату ворвалась Ася, размахивая карточкой с диваном. - Олеська, ты вчера конверт открывала?
- Ага, - кивнула та в недоумении.
- Тащи сюда.
Первым делом Ася сравнила конверты.
- Почерк одинаковый, отправлено в один день. А почему штамп только один?
- Значит, отправляли из того же почтового отделения, к которому ваш дом относится, - пояснила Лина.
- А можно узнать, кто отправлял?
- Если бы сотрудник почты принимал, здесь бы стоял штемпель вместо марки, тогда еще можно было бы его расспросить. А так, скорее всего, в ящик бросили - не узнаешь, - пожала плечами Лина.
Ася разложила на столе открытки.
- Олеська, смотри, на твоей открытке такая же хрень нарисована, как у тебя на стене.
- Это не хрень, это «Ом», - Олеся надула губки.
- Неважно, - отмахнулась Ася. - А на моей открытке - летучая мышь и диван, совсем как у меня в комнате.
- У тебя же клетчатый диван, - поправила ее Олеся.
- Это чехол клетчатый, а диван под ним дурацкий, зеленый. Да фиг с ним, с диваном, тут другое странно - в моей комнате никогда и никто не бывал. Разве что квартирная хозяйка, это ее диван, но она пока не знает про твой «ом». Лина, ты заходила в мою комнату?
- Вчера, когда пыталась отправить тебя в постель.
- А до этого?
- Нет, конечно! С чего ты взяла?! - Лина состряпала возмущенное лицо. - И потом, ты же на ключ закрываешь, я видела.
- Олеська, ты кому-нибудь рассказывала про мою комнату?
- Ась, ну я же не знала, что твой диван на самом деле зеленый.
Пока девушки разглядывали карточки, Лина яростно расчесывала шею. Вот ведь ушлая ведьмочка! Как она сразу раскусила, что все дело в открытках? Лина приготовилась пуститься в пространные объяснения, и уже приготовилась произнести свою коронную фразу: «Я специалист по доставке особого класса», но к ее большому удивлению, никаких вопросов не последовало.
- Значит, я угадала! - Ася закружилась по комнате и чуть не сшибла стул. - Я права, я права, я права!
Лина с Олесей смотрели на чудной асин танец, вытаращив глаза. Ася подняла длинные костлявые руки, растопырила пальцы, запрокинула голову и принялась раскачиваться в экстазе, словно под беззвучную музыку, застывая то в одном, то в другом положении. Танец выглядел так, словно его показывали в записи, каждые пять секунд нажимая на кнопку паузы.
Потом Ася заговорила нараспев, не переставая дергаться:
- Сегодня - великий день! Звездатый день! Невдолбенный день! Имидж неудачный был, но все это не в счет! Ждет меня совсем другая уже завтра жизнь! Это же подарок, подарок от судьбы! Я его ждала, годами напролет!
Глаза Аси сверкали так, что она могла бы сейчас взглядом запускать фейерверки. Она выплыла из комнаты, но почти тут же вернулась с двумя бархатными бордовыми розами.
- Олеська, засуши этот бутон обо мне на память! - она засунула цветок ей за отворот футболки, Олеся ойкнула.
- Лина, положи пару лепестков в свою любимую книжку!
- Подожди, Аська, - Олеся, морщась, вытащила розу из футболки. - Ты о чем, что значит, на память?!
- Потом все узнаете, - Ася подмигнула им. - Мне пора собираться. Олеська, а ты мне не могла бы одолжить одну из своих восточных тряпок?
- Ээээ… - оторопела Олеся. - Они тебе, наверное, будут не по размеру…
- Ну и фиг с тобой, куплю в магазине.
Как только ведьмочка вышла из комнаты, Лина тоже засуетилась. Чего там еще эта колченогая удумала? Нельзя оставлять ее одну!
- Кажется, я поняла, - сказала Олеся и приняла вид крайней задумчивости, что в сочетании с кошачьими глазами и кончиками клыков, торчащими над нижней губой, производило довольно зловещее впечатление.
- И что же? - с любопытством спросила Лина.
- Это не просто знак судьбы, это испытание, вот что я теперь поняла, - сказала Олеся. - Это господь Кришна послал мне испытание, чтобы проверить, насколько серьезно мое намерение пройти дикшу и служить ему. Значит, я должна пойти именно в таком виде. Я получу дикшу, и все само пройдет, вот увидите.
- Раз должна, значит, иди, - кивнула Лина, натягивая колготки.
- Лина Анатольевна, а вы могли бы пойти со мной? - Олеся вдруг схватила ее за руку и заглянула ей в глаза. - Я одна боюсь в таком виде, я никогда в жизни не наберусь смелости.
- Олесенька, дорогая, я сегодня, к сожалению, занята. Давай завтра сходим?
- А вдруг завтра что-нибудь не получится? Он ведь скоро уже уедет, надо сейчас, пока есть возможность! И я так и останусь на всю жизнь с клыками.
- Может быть, ближе к вечеру, - Лина влезла в куртку, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты.
- А что же я буду делать, если пропущу дикшу? Зачем тогда все это вообще… Такой шанс раз в жизни бывает! Пойдемте со мной? Ну пожалуйста! А я за вашей племянницей могу потом несколько дней поухаживать, устроите себе отдых.
В голосе Олеси звучало такое отчаяние, что Лина призадумалась. Ексель-моксель, кого тут первым спасать? Первое правило почтальона - ни во что не вмешиваться после вручения открытки. Значит, надо бы пойти с Олесей, раз она сама просит. С другой стороны, если Ася задумала покончить с собой… тут Лина не остановится ни перед какими правилами. По крайней мере, за ней нужно проследить.
- Ты посиди у себя, отдохни, умойся, я вернусь, и мы что-нибудь придумаем, - она аккуратно подтолкнула Олесю к выходу, а сама выглянула в коридор и услышала, как хлопнула входная дверь. - Все, мне пора бежать!
Лина опоздала. Когда она выскочила на улицу, Аси уже и след простыл. Для успокоения совести Лина обошла все близлежащие автобусные и трамвайные остановки, но девчонки нигде не было. Совесть даже и не думала успокаиваться. Лина вернулась в квартиру, стараясь не шуметь, и на цыпочках прокралась в свою комнату. Вместе с ощущением домашнего ареста на нее словно возложили непрошеное чувство ответственности за чужую девочку, совсем молоденькую, немного младше Ирки и чуть старше Насти. Эта ведьмочка так же наивна в своем сумасбродстве, как Ирка со своими трусами на люстре, может быть, поэтому Лине она в глубине души симпатична? И так не хочется ставить рядом с ней этот нелепый знак: вопрос жизни и смерти. Вопрос жизни и смерти?! Лина поспешила достать визитку главного по открыткам. Квадратная карточка, золотые буквы на черном бархате складываются в имя, над буквами плывут пестрые облака из настоящих перьев. Скрап-визитка… подуешь на облака, и голова кружится от того, что они начинают плыть у тебя на глазах, и вскоре владелец визитки объявляется - или лично, или звонит по телефону, а на экране мобильника отображается все то же: «Номер не определен».
- А, Лина Анатольевна, что-нибудь стряслось?
- Пока ничего.
- Звучит многообещающие.
- Эмиль Евгеньевич, я могу задать один вопрос по поводу открытки? Это касается жизни и смерти.
- Задавайте.
- Открытка может заставить человека совершить самоубийство?
Продолжение
ЗЫ. По окончании публикации рассказа будет конкурс. Читайте внимательно! :)