Кризис веры
Цикл "Меннониты" Рассказывает Леонард Фризен
Однако, и эмиграция не решила всех проблем, когда речь шла о вызове, который представляли собой модернизация и секуляризация, и это становится ясно, если принять во внимание судьбу эмигрантов-«русских» меннонитов и их потомков в Южной и Северной Америке.
Опрос за опросом, проводимый в первые десятилетия нового тысячелетия, предупреждал, что меннонитская церковь в Северной Америке резко пришла в упадок, в том числе испытывали упадок и «русские» меннониты. Церкви начали закрываться как часть более широкой системы по всему континенту, среди которой меннониты составляли лишь небольшую часть.
Посещаемость меннонитских церквей резко снизилась после 1970-х годов, в то время как средний возраст их посетителей вырос. Другими словами, меньше поклонялись меннонитам, и особенно меньше среди меннонитских последователей было молодежи.
В результате растущей маргинализации веры все большее число канадцев и американцев, включая миллионы мнимых верующих, теперь утверждали, что религия является вопросом личных убеждений и не заслуживает голоса на публичной площадке.
Верующие согласились с тем, что религия, во всяком случае, сыграла негативную и разобщающую роль в обществе, и в любом случае признали, что она не должна иметь права голоса в основных дискуссиях, происходящих в обществе, от абортов до прав геев и дискуссий о конце жизни.
Тем временем их численность продолжала снижаться. ....
Многие, особенно в городских центрах, пришли к выводу, что жизнь в многоконфессиональном и нерелигиозном обществе требует от них отказа от вековых догматов веры, которые провозглашали Христа единственным путем к спасению. Мало кто считал древние формулировки вероучения и древние формулировки морали авторитетными.
По этому поводу Чарльз Тейлор предположил, что даже те люди в нашу секулярную эпоху, которые считают себя верующими, не могут преодолеть свои собственные опасения и сомнения в достоверности своей веры среди этой массовой либеральной и секуляризованной аккультурации. Даже верующие начинают верить, что их жизнь разворачивается исключительно в мирское время, отрезанное от того, что Тейлор называет «высшим временем».
Тем временем пожертвования церквям и церковным учреждениям неуклонно сокращались, что еще больше ослабляло евангелическую и социальную работу в целом.
Церкви закрывались или объединялись, чтобы сэкономить на расходах, а школы меннонитов столкнулись с возрастающими трудностями, пытаясь остаться на плаву, поскольку «лояльность к бренду» пошла на убыль.
После великой эпохи послевоенного строительства меннонитских институтов меннониты в новом тысячелетии провели ребрендинг, убрав само название «меннониты» из церквей, страховых компаний и кредитных союзов в пользу более общих названий.
В своем исследовании меннонитов и политики историк Джеймс Урри приходит к выводу, что меннониты Канады столкнулись с изнурительными угрозами своей идентичности, даже если они не принимали форму юридических предрассудков, массовых арестов, тюремного заключения, казней или группового изгнания.
Вместо этого, по словам Урри, «новые политические силы стремились интегрировать меннонитов в свои все более светские национальные государства в качестве полезных граждан посредством обещания свободы и юридического равенства с другими.
Но это означало, что меннонитская религиозная идентичность должна была быть подчинена и подчинена светскому определению бытия и принадлежности, основанному на националистических пристрастиях. Как следствие, отдельные и обособленные общины меннонитов должны были быть гомогенизированы в массовое общество, основанное на принципах общего гражданства, связанное с общим правовым кодексом».
[Очевидно, что не только в СССР от меннонитов требовали интеграции в современное общество и лояльности государству]
Меннониты не нашли адекватной замены религиозной вере на публичном пространстве или в качестве средства определения абсолютной Истины, и это оставило их полностью самореферентными, дрейфующими в субъективном море.
«Однако, в бывшем Советском Союзе все обстоит иначе, - замечает Фризен - по крайней мере, пока, поэтому я хочу завершить это исследование, кратко обрисовав возникновение новой меннонитской истории и новой меннонитской идентичности в этой части мира с 1991 года, которая восходит к первоначальным традициям. меннонитизма.
... то, что во времена Горбачева казалось концом, на самом деле ознаменовало новое начало, и август 1989 года станет его первым событием.»
Источник: Mennonites in the Russian Empire and the Soviet Union by Leonard G. Friesen
Сегодня вечером еще один пост: Запорожье,1989
Однако, и эмиграция не решила всех проблем, когда речь шла о вызове, который представляли собой модернизация и секуляризация, и это становится ясно, если принять во внимание судьбу эмигрантов-«русских» меннонитов и их потомков в Южной и Северной Америке.
Опрос за опросом, проводимый в первые десятилетия нового тысячелетия, предупреждал, что меннонитская церковь в Северной Америке резко пришла в упадок, в том числе испытывали упадок и «русские» меннониты. Церкви начали закрываться как часть более широкой системы по всему континенту, среди которой меннониты составляли лишь небольшую часть.
Посещаемость меннонитских церквей резко снизилась после 1970-х годов, в то время как средний возраст их посетителей вырос. Другими словами, меньше поклонялись меннонитам, и особенно меньше среди меннонитских последователей было молодежи.
В результате растущей маргинализации веры все большее число канадцев и американцев, включая миллионы мнимых верующих, теперь утверждали, что религия является вопросом личных убеждений и не заслуживает голоса на публичной площадке.
Верующие согласились с тем, что религия, во всяком случае, сыграла негативную и разобщающую роль в обществе, и в любом случае признали, что она не должна иметь права голоса в основных дискуссиях, происходящих в обществе, от абортов до прав геев и дискуссий о конце жизни.
Тем временем их численность продолжала снижаться. ....
Многие, особенно в городских центрах, пришли к выводу, что жизнь в многоконфессиональном и нерелигиозном обществе требует от них отказа от вековых догматов веры, которые провозглашали Христа единственным путем к спасению. Мало кто считал древние формулировки вероучения и древние формулировки морали авторитетными.
По этому поводу Чарльз Тейлор предположил, что даже те люди в нашу секулярную эпоху, которые считают себя верующими, не могут преодолеть свои собственные опасения и сомнения в достоверности своей веры среди этой массовой либеральной и секуляризованной аккультурации. Даже верующие начинают верить, что их жизнь разворачивается исключительно в мирское время, отрезанное от того, что Тейлор называет «высшим временем».
Тем временем пожертвования церквям и церковным учреждениям неуклонно сокращались, что еще больше ослабляло евангелическую и социальную работу в целом.
Церкви закрывались или объединялись, чтобы сэкономить на расходах, а школы меннонитов столкнулись с возрастающими трудностями, пытаясь остаться на плаву, поскольку «лояльность к бренду» пошла на убыль.
После великой эпохи послевоенного строительства меннонитских институтов меннониты в новом тысячелетии провели ребрендинг, убрав само название «меннониты» из церквей, страховых компаний и кредитных союзов в пользу более общих названий.
В своем исследовании меннонитов и политики историк Джеймс Урри приходит к выводу, что меннониты Канады столкнулись с изнурительными угрозами своей идентичности, даже если они не принимали форму юридических предрассудков, массовых арестов, тюремного заключения, казней или группового изгнания.
Вместо этого, по словам Урри, «новые политические силы стремились интегрировать меннонитов в свои все более светские национальные государства в качестве полезных граждан посредством обещания свободы и юридического равенства с другими.
Но это означало, что меннонитская религиозная идентичность должна была быть подчинена и подчинена светскому определению бытия и принадлежности, основанному на националистических пристрастиях. Как следствие, отдельные и обособленные общины меннонитов должны были быть гомогенизированы в массовое общество, основанное на принципах общего гражданства, связанное с общим правовым кодексом».
[Очевидно, что не только в СССР от меннонитов требовали интеграции в современное общество и лояльности государству]
Меннониты не нашли адекватной замены религиозной вере на публичном пространстве или в качестве средства определения абсолютной Истины, и это оставило их полностью самореферентными, дрейфующими в субъективном море.
«Однако, в бывшем Советском Союзе все обстоит иначе, - замечает Фризен - по крайней мере, пока, поэтому я хочу завершить это исследование, кратко обрисовав возникновение новой меннонитской истории и новой меннонитской идентичности в этой части мира с 1991 года, которая восходит к первоначальным традициям. меннонитизма.
... то, что во времена Горбачева казалось концом, на самом деле ознаменовало новое начало, и август 1989 года станет его первым событием.»
Источник: Mennonites in the Russian Empire and the Soviet Union by Leonard G. Friesen
Сегодня вечером еще один пост: Запорожье,1989