Теракт "Дольфи" 01/06/2001
В связи с нынешними событиями в нашей стране, связи с фанатичной поддержкой арабов, хочу рассказать свою историю.
Он был активистом Хамаса, ему самому-то было лет 25, студент, сын, возможно, кому-то любовник или муж. Именно в день защиты детей 01/06/2001 года, именно на набережной Тель-Авива он решил покончить жизнь самоубийством средь толпы ожидающих открытия дискотеки школьников.
Важная деталь данного действа была в том, что террористы хотели убить именно русских репатриантов, посему целью была выбрана дискотека для школьников - пост школьников (возраст всё равно оставался около 16-19 лет плюс минус год/два).
Мы приехали, как обычно, в пятницу на свою не большую подработку. В наши 16-17 было не плохо получать небольшую зарплату за раздачу рекламных брошюр.
Так как за неделю до теракта мы окончили школу (12ый класс), отпраздновать такую важную дату в Дольфи было самым обычным решением.
К нашему сожалению, а для некоторых спасением жизни, было то, что открытие задержалось на двадцать минут. Поэтому логично предположить, что во время взрыва около входа стояло довольно таки большое количество школьников ожидающих открытия клуба.
Как я помню по рассказам одного из пострадавшего парня по имени Максим, террорист подошел к ним одет в кожаную, большую куртку (важно напомнить, что дело было летом, а летом в Израиле очень жарко даже ночью). Странный мужчина в куртке попросил зажигалку (прим. попросил огня), но когда ему отказали, сказал, что не страшно «скоро тут его будет много».
И он выполнил своё обещание.
Стоя спиной к входу, я почувствовала сильный удар в висок, а потом был полёт. Полёт был коротким для тех, кто кричал, а для меня он длился довольно долго, секунд 30 я могла думать, слышать и даже видеть яркий, белый свет. Потом я упала, но этого я уже не помню.
Помню, что очнувшись, я лежала в липкой жидкости, и меня очень удивило то, что все тоже лежат.
Тогда я решила, что взорвалась газовая колонка и сейчас все встанут.
И Лена, которая лежала около забора у дверей ( мы с ней вместе танцевали босиком на выпускном, весёлая и очень милая девушка ) и Рома, который находился совсем около меня , он был похож на рыбу с открытым ртом, которую кинули на сушу, но ни Лена ни Рома больше не встали. Этого я ещё не знала, да я вообще не знала, что случилось.
Помню, что ко мне подбежал Кирилл, спросив всё ли со мной нормально, я сказала, что нормально только очень хочется курить, но он убежал куда-то.
Тогда я первым делом стала стряхивать с себя куски чего-то, потом оказалось, что это куски чужой кожи, после я увидела свою сумку где-то в четырёх-пяти метров от меня. Я встала и пошла к ней, что бы позвонить и пожаловаться маме, но не пройдя и двух метров, я не смогла больше идти из-за безумной боли в ноге. Тогда я встала на четвереньки и поползла, переползая через лежащих товарищей и незнакомцев, не понимая ,почему они всё ещё валяются на полу и не встают.
Но и тут меня постигла «неудача», накинув какую-то белую простынь (или это было одеяло, я уже не очень помню) молодой человек по имени Эли (если я не ошибаюсь) житель Иерусалима, который в момент взрыва стоял у входа на соседнюю дискотеку, взяв меня на руки, понёс к своей машине.
Посадив около джипа он сказал, что скоро вернётся.
Ко мне подходили всякие люди, задавали какие-то глупые вопросы, никто не дотрагивался, боялись, наверное, что если тронут я упаду и больше не встану.
Эли пришел довольно быстро, как раз, когда рядом я услышала сирену скорой помощи. Он привёл ещё одного пострадавшего, у него была сломана нога и он безумно кричал. По дороге в больницу я засыпала, мне было уже всё равно на всё, я безумно хотела спать, но Эли не давал мне уснуть, постоянно задавая всякие вопросы. Мне нельзя было засыпать, потому что я засыпала из-за потери крови.
Когда мы приехали, в больницу я была в полном сознании, сказала своё имя, фамилию, телефон, имена и фамилии подруг, которые тогда были со мной, и просила у медсестёр им позвонить.
Я помогла медсёстрам снять с себя одежду, надеть халат, а потом меня повезли на рентген.
Единственная боль, которую я чувствовала, была в моей правой ноге, но я терпела, не кричала и не плакала. А потом меня куда-то повезли, помню, что я опять ужасно хотела спать, но мне не давал медбрат, я даже спрашивала у него почему, а он улыбаясь отвечал, что мне нельзя. Я настырничала, но он не сдавался.
По дороге в операционную я видела толпы людей, многих из них я узнавала, это были мои одноклассники, все они были ужасно перепуганы, но мне было уже всё равно, я хотела спать.
Очнулась я через три дня. Около меня сидели родители, довольно долго, но я не могла быть в сознании долгое время, потому что меня постоянно отключало из-за морфия.
Потом ко мне стали запускать по паре, не знаю, сколько человек заходило, знаю, что пар было слишком много.
Потом нас (меня и рядом лежащих пострадавших) пришел навестить Ариэль Шарон (тогда ещё премьер министра Израиля), и ещё кто-то, не помню, я уснула.
Проснулась я уже в более-менее сознательном состоянии и меня перевезли в нейрохирургический.
Тут, наверное, пора перейти к самим ранениям.
Ранения:
1, Помимо сломанной ноги, которая сломалась из-за того, что металлический шарик пролетел две кости, чуть ли не насквозь, остановившись почти около «выхода» с другой стороны.
2, Спина, таз - слишком много шрамов, что б их перечислять. Много гвоздей, шариков было изъято из моего тела. Правая рука была в стружке, которая до сих пор ( а уже прошло восемь лет ) болезненно выталкивается телом наружу.
3, Самое моё большое ранение, что отняло у врачей 9 часов на операцию - моя голова. Удар в висок, который я почувствовала при падении, был из-за того, что гвоздь попал мне в голову. Около трёх сантиметров между жизнью и смертью, врачи сомневались, но я выиграла.
4. Уже в реабилитационном центре у меня отпал кусок волос с затылка, вместе с кожей и засохшей кровью.
5, Лопнула перепонка в правом ухе.
Итоги:
*/исправила/ 1,5 см. гвоздь со мной на всю жизнь, пытаться его достать, значит, вероятность задеть жизненно важные клетки, что может повредить функциональность мозга, а то и принести смерть.
*Гвоздь над маткой, который тоже опасно оперировать. Я не знаю, что будет при беременности, пока что гинекологи ничего не говорят, никто не может знать, и я не могу знать могу ли я / можно ли мне рожать.
*Шарик во внутренней части бедра, его мне вырезали под местным наркозом через, примерно, пол года - год.
В нейрохирургическом я лежала 10 дней, в реабилитационном центре 2 месяца.
Помимо физических травм, около 2003его года у меня началась хроническая депрессия из-за пост-травматизма, с которой я в бою до сих пор.
Всего теракт унёс жизни 19и школьников, охранника клуба, и одного 35и летнего отца, который проходил мимо, гуляя по набережной.
Двадцать одна могила за что? Что мы им сделали? Что мы сделали этому арабу, который выбрал целью именно нас? Мы не хотели войны, мы всего лишь хотели танцевать.
упд: не ожидала. Спасибо вам большое
Он был активистом Хамаса, ему самому-то было лет 25, студент, сын, возможно, кому-то любовник или муж. Именно в день защиты детей 01/06/2001 года, именно на набережной Тель-Авива он решил покончить жизнь самоубийством средь толпы ожидающих открытия дискотеки школьников.
Важная деталь данного действа была в том, что террористы хотели убить именно русских репатриантов, посему целью была выбрана дискотека для школьников - пост школьников (возраст всё равно оставался около 16-19 лет плюс минус год/два).
Мы приехали, как обычно, в пятницу на свою не большую подработку. В наши 16-17 было не плохо получать небольшую зарплату за раздачу рекламных брошюр.
Так как за неделю до теракта мы окончили школу (12ый класс), отпраздновать такую важную дату в Дольфи было самым обычным решением.
К нашему сожалению, а для некоторых спасением жизни, было то, что открытие задержалось на двадцать минут. Поэтому логично предположить, что во время взрыва около входа стояло довольно таки большое количество школьников ожидающих открытия клуба.
Как я помню по рассказам одного из пострадавшего парня по имени Максим, террорист подошел к ним одет в кожаную, большую куртку (важно напомнить, что дело было летом, а летом в Израиле очень жарко даже ночью). Странный мужчина в куртке попросил зажигалку (прим. попросил огня), но когда ему отказали, сказал, что не страшно «скоро тут его будет много».
И он выполнил своё обещание.
Стоя спиной к входу, я почувствовала сильный удар в висок, а потом был полёт. Полёт был коротким для тех, кто кричал, а для меня он длился довольно долго, секунд 30 я могла думать, слышать и даже видеть яркий, белый свет. Потом я упала, но этого я уже не помню.
Помню, что очнувшись, я лежала в липкой жидкости, и меня очень удивило то, что все тоже лежат.
Тогда я решила, что взорвалась газовая колонка и сейчас все встанут.
И Лена, которая лежала около забора у дверей ( мы с ней вместе танцевали босиком на выпускном, весёлая и очень милая девушка ) и Рома, который находился совсем около меня , он был похож на рыбу с открытым ртом, которую кинули на сушу, но ни Лена ни Рома больше не встали. Этого я ещё не знала, да я вообще не знала, что случилось.
Помню, что ко мне подбежал Кирилл, спросив всё ли со мной нормально, я сказала, что нормально только очень хочется курить, но он убежал куда-то.
Тогда я первым делом стала стряхивать с себя куски чего-то, потом оказалось, что это куски чужой кожи, после я увидела свою сумку где-то в четырёх-пяти метров от меня. Я встала и пошла к ней, что бы позвонить и пожаловаться маме, но не пройдя и двух метров, я не смогла больше идти из-за безумной боли в ноге. Тогда я встала на четвереньки и поползла, переползая через лежащих товарищей и незнакомцев, не понимая ,почему они всё ещё валяются на полу и не встают.
Но и тут меня постигла «неудача», накинув какую-то белую простынь (или это было одеяло, я уже не очень помню) молодой человек по имени Эли (если я не ошибаюсь) житель Иерусалима, который в момент взрыва стоял у входа на соседнюю дискотеку, взяв меня на руки, понёс к своей машине.
Посадив около джипа он сказал, что скоро вернётся.
Ко мне подходили всякие люди, задавали какие-то глупые вопросы, никто не дотрагивался, боялись, наверное, что если тронут я упаду и больше не встану.
Эли пришел довольно быстро, как раз, когда рядом я услышала сирену скорой помощи. Он привёл ещё одного пострадавшего, у него была сломана нога и он безумно кричал. По дороге в больницу я засыпала, мне было уже всё равно на всё, я безумно хотела спать, но Эли не давал мне уснуть, постоянно задавая всякие вопросы. Мне нельзя было засыпать, потому что я засыпала из-за потери крови.
Когда мы приехали, в больницу я была в полном сознании, сказала своё имя, фамилию, телефон, имена и фамилии подруг, которые тогда были со мной, и просила у медсестёр им позвонить.
Я помогла медсёстрам снять с себя одежду, надеть халат, а потом меня повезли на рентген.
Единственная боль, которую я чувствовала, была в моей правой ноге, но я терпела, не кричала и не плакала. А потом меня куда-то повезли, помню, что я опять ужасно хотела спать, но мне не давал медбрат, я даже спрашивала у него почему, а он улыбаясь отвечал, что мне нельзя. Я настырничала, но он не сдавался.
По дороге в операционную я видела толпы людей, многих из них я узнавала, это были мои одноклассники, все они были ужасно перепуганы, но мне было уже всё равно, я хотела спать.
Очнулась я через три дня. Около меня сидели родители, довольно долго, но я не могла быть в сознании долгое время, потому что меня постоянно отключало из-за морфия.
Потом ко мне стали запускать по паре, не знаю, сколько человек заходило, знаю, что пар было слишком много.
Потом нас (меня и рядом лежащих пострадавших) пришел навестить Ариэль Шарон (тогда ещё премьер министра Израиля), и ещё кто-то, не помню, я уснула.
Проснулась я уже в более-менее сознательном состоянии и меня перевезли в нейрохирургический.
Тут, наверное, пора перейти к самим ранениям.
Ранения:
1, Помимо сломанной ноги, которая сломалась из-за того, что металлический шарик пролетел две кости, чуть ли не насквозь, остановившись почти около «выхода» с другой стороны.
2, Спина, таз - слишком много шрамов, что б их перечислять. Много гвоздей, шариков было изъято из моего тела. Правая рука была в стружке, которая до сих пор ( а уже прошло восемь лет ) болезненно выталкивается телом наружу.
3, Самое моё большое ранение, что отняло у врачей 9 часов на операцию - моя голова. Удар в висок, который я почувствовала при падении, был из-за того, что гвоздь попал мне в голову. Около трёх сантиметров между жизнью и смертью, врачи сомневались, но я выиграла.
4. Уже в реабилитационном центре у меня отпал кусок волос с затылка, вместе с кожей и засохшей кровью.
5, Лопнула перепонка в правом ухе.
Итоги:
*/исправила/ 1,5 см. гвоздь со мной на всю жизнь, пытаться его достать, значит, вероятность задеть жизненно важные клетки, что может повредить функциональность мозга, а то и принести смерть.
*Гвоздь над маткой, который тоже опасно оперировать. Я не знаю, что будет при беременности, пока что гинекологи ничего не говорят, никто не может знать, и я не могу знать могу ли я / можно ли мне рожать.
*Шарик во внутренней части бедра, его мне вырезали под местным наркозом через, примерно, пол года - год.
В нейрохирургическом я лежала 10 дней, в реабилитационном центре 2 месяца.
Помимо физических травм, около 2003его года у меня началась хроническая депрессия из-за пост-травматизма, с которой я в бою до сих пор.
Всего теракт унёс жизни 19и школьников, охранника клуба, и одного 35и летнего отца, который проходил мимо, гуляя по набережной.
Двадцать одна могила за что? Что мы им сделали? Что мы сделали этому арабу, который выбрал целью именно нас? Мы не хотели войны, мы всего лишь хотели танцевать.
упд: не ожидала. Спасибо вам большое