Благая весть
Сладостной супруге посвящается
Она постучалась в тугой ледяной небосвод -
Я вижу по почкам, я знаю по цвету коры.
И мне повстречается снова и снова вот-вот
Та дама, что вовсе не знает осенней поры.
Ее завитки над лопатками дивно свежи,
У ней не запятнаны губы ухмылкой кривой.
И бледные стебли во спелости млеющей ржи
Она никогда не ласкает самою собой.
За ломкостью рук ее страстный искристый намек,
На то, что случится, беспечно случится со льдом.
В пажах ее будет другой и другой паренек,
И в каждых глазах для нее отверзается дом.
Пошлет ли мерцанье упругим движеньем руки
Возьмет ли в полон оборотом, на цыпочки встав?
А ноги ее как две чистых и вертких реки
А на животе вкруг пупка у ней ветра удав.
Не вспомнить уж вовсе стекло замирённых небес,
Когда прикоснется к земле ее быстрая суть,
И ласты мои, как ни путай их лености бес,
В жж ее власть всем желающим людям несут.
Она постучалась в тугой ледяной небосвод -
Я вижу по почкам, я знаю по цвету коры.
И мне повстречается снова и снова вот-вот
Та дама, что вовсе не знает осенней поры.
Ее завитки над лопатками дивно свежи,
У ней не запятнаны губы ухмылкой кривой.
И бледные стебли во спелости млеющей ржи
Она никогда не ласкает самою собой.
За ломкостью рук ее страстный искристый намек,
На то, что случится, беспечно случится со льдом.
В пажах ее будет другой и другой паренек,
И в каждых глазах для нее отверзается дом.
Пошлет ли мерцанье упругим движеньем руки
Возьмет ли в полон оборотом, на цыпочки встав?
А ноги ее как две чистых и вертких реки
А на животе вкруг пупка у ней ветра удав.
Не вспомнить уж вовсе стекло замирённых небес,
Когда прикоснется к земле ее быстрая суть,
И ласты мои, как ни путай их лености бес,
В жж ее власть всем желающим людям несут.