ловцы сияний (7)
предыдущие фрагменты: ( 1), ( 2), ( 3), ( 4), ( 5), ( 6)
Бескрайние снежные просторы, сверкающие в алом свете долгой-долгой зари. Пёстрые поля летней тундры, мягкие ковры с вышивкой из тысяч синих, розовых и жёлтых цветов, среди которых шмыгают шустрые евражки или пасутся величественные олени. Если же идти берегом моря, в шум прибоя вплетается многоголосый птичий гомон, и хлопанье разноцветных крыльев, и рёв моржа, и плеск тюленя. А в самом море, ближе к горизонту - фонтан кита или причудливый айсберг чистейшего голубого льда... Примерно так выглядит Чукотка в проспектах турагентств. Но увидеть всё это невозможно, если вас занесло сюда в декабре.
Первое впечатление Егора от посёлка Провидения было тяжёлым. Изрядную долю мрака внесла дорога: он вообще не любил самолёты, а тут сразу два подряд. «Боинг-767» от Москвы до Анадыря - это ещё ничего. В нём Егор привычно, хотя и столь же безуспешно, боролся со своим самолётным страхом с помощью глубокого дыхания и обрывочного сна. А вот дальше пошла такая болтанка на «АН-26», когда у измотанного человека даже сил на страх не остаётся.
При посадке он впал в какое-то зомбическое оцепенение, и отстранённо, словно через объектив старой камеры, регистрировал дальнейшие события. Удар-приземление под адский грохот моторов. Маленькое здание аэропорта, белые и синие квадраты шахматного узора на фасаде. Ватная тишина в заложенных ушах, такси плывёт по снегу, словно под водой. В сумерках с трёх сторон нависают чёрные стены сопок с белыми трещинами снежных заносов, напоминающих гигантские скелеты. С четвёртой стороны - широкий сиреневый язык бухты, забитой льдом. На кончике этого языка, словно пирсинг, торчат ржавые металлические булавки портовых кранов. Быстро сгустившаяся темнота сокращает весь мир до пунктира фонарей.
Проснувшись на следующий день в гостинице, он долго гадал, утро за окном или вечер. Оказалось, это середина дня. Клара и Рима уже встали, он слышал, как они болтают в своей комнате. В этом номере расклад был другой: две отдельные кровати стояли в спальне, а роль третьей играло раскладное кресло в гостиной. Клара сразу же назначила спальню «комнатой для девочек», а папа будет спать в кресле, потому что «он и дома в кресле засыпает». Пришлось согласиться, хотя, в отличие от питерского дивана, здешнее кресло даже в разложенном состоянии оказалась коротковато: когда Егор вытягивался во весь рост, ноги торчали наружу и мёрзли. Оттого и не выспался.
К тому времени, как путешественники перекусили и выбрались на улицу, световой день уже закончился совсем, в посёлке опять горели фонари. Егору даже захотелось ущипнуть себя и проверить, проснулся ли он - именно такое сумеречное освещение частенько сопровождало его сны.
Ощущение нереальности усиливали и разноцветные домики на фоне пустынного пейзажа, причём самый «кислотный» находился у них за спиной: гостиница. Похожим образом были подновлены фасады многих зданий в посёлке, но там использовали лишь по два-три цвета. На одном фасаде - «ступеньки» красного и жёлтого, на другом - «рамочки» голубого и зелёного. Гостиница тоже разместилась в постройке советских времён, однако здесь реставратор явно хотел всех переплюнуть: на стенах чередовались яркие квадраты семи цветов, некоторые панели даже светились в сумерках, отчего здание напоминало гигантский кубик Рубика, потерянный в снегу.
Весь посёлок можно было обойти, наверное, за пару часов. Так они и собирались сделать во время своей первой прогулки, но замёрзли гораздо быстрей и забежали в магазин. Пока девушки изучали витрины, Егор открыл на мобильнике карту и нашёл, где расположены дом культуры и краеведческий музей. Хоть что-то для начала.
В доме культуры приглашали на «встречу с известным писателем Олегом Дивановым». Но сообщество из трёх путешественников провело среди себя опрос, который выявил, что невзирая на наличие представителей очень разных социальных групп, писатель Диванов никому не известен. Другая афиша дома культуры обещала концерт народных инструментов, горловое пение и выступление детских танцевальных ансамблей - но только через неделю, на празднике чукотского Нового года со знакомым названием Пэгытти.
В музее пахло деревом и кожей, а сам дом напоминал усадьбу XIX века, только без вишнёвого сада. Невзирая на маленький размер музея, провели они там целую вечность. Старичок-экскурсовод говорил не спеша, как и все здешние жители. Егору не раз попадались онлайновые лекции с такой неспешной речью, особенно отличались этим учёные, кто подолгу «работал в поле». Но в случае ролика на Youtube можно поставить скорость 1.5, и лектор начинает говорить, как нормальный человек. Здесь же волшебных кнопок не было, оставалось только расслабиться и ещё глубже впасть в сумеречный транс под монотонный рассказ экскурсовода. О верёвочных фигурах старичок ничего не ведал, но обещал поспрашивать у других краеведов. Егору вспомнились седые школьницы за партами в архиве РАН.
После этого день в очередной раз закончился: Клара приуныла и стала проситься домой. По дороге к гостинице им встретилась киноафиша. Название голливудского фильма залепил снег, но его можно было угадать не читая, по картинке на постере. Назывался фильм, очевидно, «Робин Гуд и Большой Лысый Негр». Заморские лица актёров только усиливали странный эффект, который производил посёлок. Эффект другой планеты, где для заманивания землян имитируют нашу реальность, однако периодически прокалываются на мелочах.
На следующий день они встали пораньше, но ощущение затянувшего сна так и не прошло. Солнце как будто вообще не всходило, лишь скромная оранжевая полоска окаймляла тёмно-синее одеяло неба в разрезе сопок. Однако путешественников приободрила девушка-администратор: в посёлке работает бассейн с подогретой морской водой, а ещё есть горнолыжный склон. Правда, тут же выяснилось, что подъёмники на склоне не пашут - не сезон. Зато нашёлся прокат с беговыми лыжами.
Клара никогда раньше не ходила на лыжах, её няня - тоже. На первой тренировке незаметно пролетел ещё один день. Они прошли всего пяток километров вдоль берега, отбрасывая длинные тени на снег. Очень скоро вокруг разлились сиреневые сумерки. Поев печенья и выпив чаю из термоса, путешественники повернули обратно. Усталая Клара сообщила, что лыжи - дурацкий спорт, и больше она никогда не поедет. Егор вздохнул и засёк время.
Когда они подходили к посёлку, дочь воскликнула, что у неё уже хорошо получается, и она бы ещё покаталась с горы. Егор показал небольшой холмик у подножия сопки. Этого было достаточно. После подъёма на холмик занудной «лесенкой» Клара согласилась, что на большую гору лучше идти завтра. А затем, показывая палкой на сопку, озвучила то странное, что Егор и сам давно почувствовал, но никак не мог выразить:
- Пап, а где все деревья? Они всё спилили, как на острове Пасхи?
Тему подхватила няня, неумелой «ёлочкой» восходящая на холм вслед за Кларой:
- У нас в Казахстане похожие пейзажи. Только там потеплей...
Следующее утро тоже начали с лыж, но пурга загнала их обратно в посёлок. Егор отправил девушек разведывать бассейн, а сам спустился в ресторан гостиницы с ноутбуком. Сел за столик у окна - и понял, что открывать компьютер не хочется.
То же чувство, что он испытывал в отпусках на море, да и в любых тихих провинциях - может быть, потому, что сам был родом из провинции. Время в этом заметённом посёлке как будто остановилось; но с другой стороны, именно возвращение в древний медленный мир природы включает в тебе все чувства, вызывает желание двигаться, реагировать, действовать. И хотя бы ненадолго глушит саморефлексию, этого унылого червяка рационального разума, привыкшего кусать собственный хвост, бояться собственной тени и молиться собственным идолам из букв и цифр.
Вот и Клара после прилёта сюда ни разу не жаловалась на призраков. Он улыбнулся, вспоминая, как в аэропорту Анадыря она спросила, зачем они летят в бухту, где живёт Привидение. Он ответил, что она немножко ошиблась, читая название пункта назначения. Однако его попытка объяснить дочке слово «Провидение» вызвала у няни даже больше смеха, чем ошибка Клары.
Но может, это оно и есть, провидение? Может, тебе и не стоит открывать этот ящик Пандоры с надкушенным яблоком на крышке? А вместо этого пойти в бассейн, просто подвигаться ещё, и снова порадоваться своей включённости в реальный мир. А потом и вовсе остаться в таком вот маленьком посёлке, который отлично вылечивает от червей в голове...
Увы, именно в этот момент просветления в зал ресторана вошёл человек, с которым у Егора была назначена встреча. С тех пор, как они виделись последний раз, человек этот заметно располнел и обзавёлся пиджаком. В общем, выглядел как настоящий чиновник.
Просветление придётся отложить, сказал мстительный червячок внутри.
(на этот раз никаких вопросов задавать не буду - скажите сами что-нибудь, что в голову пришло)
Бескрайние снежные просторы, сверкающие в алом свете долгой-долгой зари. Пёстрые поля летней тундры, мягкие ковры с вышивкой из тысяч синих, розовых и жёлтых цветов, среди которых шмыгают шустрые евражки или пасутся величественные олени. Если же идти берегом моря, в шум прибоя вплетается многоголосый птичий гомон, и хлопанье разноцветных крыльев, и рёв моржа, и плеск тюленя. А в самом море, ближе к горизонту - фонтан кита или причудливый айсберг чистейшего голубого льда... Примерно так выглядит Чукотка в проспектах турагентств. Но увидеть всё это невозможно, если вас занесло сюда в декабре.
Первое впечатление Егора от посёлка Провидения было тяжёлым. Изрядную долю мрака внесла дорога: он вообще не любил самолёты, а тут сразу два подряд. «Боинг-767» от Москвы до Анадыря - это ещё ничего. В нём Егор привычно, хотя и столь же безуспешно, боролся со своим самолётным страхом с помощью глубокого дыхания и обрывочного сна. А вот дальше пошла такая болтанка на «АН-26», когда у измотанного человека даже сил на страх не остаётся.
При посадке он впал в какое-то зомбическое оцепенение, и отстранённо, словно через объектив старой камеры, регистрировал дальнейшие события. Удар-приземление под адский грохот моторов. Маленькое здание аэропорта, белые и синие квадраты шахматного узора на фасаде. Ватная тишина в заложенных ушах, такси плывёт по снегу, словно под водой. В сумерках с трёх сторон нависают чёрные стены сопок с белыми трещинами снежных заносов, напоминающих гигантские скелеты. С четвёртой стороны - широкий сиреневый язык бухты, забитой льдом. На кончике этого языка, словно пирсинг, торчат ржавые металлические булавки портовых кранов. Быстро сгустившаяся темнота сокращает весь мир до пунктира фонарей.
Проснувшись на следующий день в гостинице, он долго гадал, утро за окном или вечер. Оказалось, это середина дня. Клара и Рима уже встали, он слышал, как они болтают в своей комнате. В этом номере расклад был другой: две отдельные кровати стояли в спальне, а роль третьей играло раскладное кресло в гостиной. Клара сразу же назначила спальню «комнатой для девочек», а папа будет спать в кресле, потому что «он и дома в кресле засыпает». Пришлось согласиться, хотя, в отличие от питерского дивана, здешнее кресло даже в разложенном состоянии оказалась коротковато: когда Егор вытягивался во весь рост, ноги торчали наружу и мёрзли. Оттого и не выспался.
К тому времени, как путешественники перекусили и выбрались на улицу, световой день уже закончился совсем, в посёлке опять горели фонари. Егору даже захотелось ущипнуть себя и проверить, проснулся ли он - именно такое сумеречное освещение частенько сопровождало его сны.
Ощущение нереальности усиливали и разноцветные домики на фоне пустынного пейзажа, причём самый «кислотный» находился у них за спиной: гостиница. Похожим образом были подновлены фасады многих зданий в посёлке, но там использовали лишь по два-три цвета. На одном фасаде - «ступеньки» красного и жёлтого, на другом - «рамочки» голубого и зелёного. Гостиница тоже разместилась в постройке советских времён, однако здесь реставратор явно хотел всех переплюнуть: на стенах чередовались яркие квадраты семи цветов, некоторые панели даже светились в сумерках, отчего здание напоминало гигантский кубик Рубика, потерянный в снегу.
Весь посёлок можно было обойти, наверное, за пару часов. Так они и собирались сделать во время своей первой прогулки, но замёрзли гораздо быстрей и забежали в магазин. Пока девушки изучали витрины, Егор открыл на мобильнике карту и нашёл, где расположены дом культуры и краеведческий музей. Хоть что-то для начала.
В доме культуры приглашали на «встречу с известным писателем Олегом Дивановым». Но сообщество из трёх путешественников провело среди себя опрос, который выявил, что невзирая на наличие представителей очень разных социальных групп, писатель Диванов никому не известен. Другая афиша дома культуры обещала концерт народных инструментов, горловое пение и выступление детских танцевальных ансамблей - но только через неделю, на празднике чукотского Нового года со знакомым названием Пэгытти.
В музее пахло деревом и кожей, а сам дом напоминал усадьбу XIX века, только без вишнёвого сада. Невзирая на маленький размер музея, провели они там целую вечность. Старичок-экскурсовод говорил не спеша, как и все здешние жители. Егору не раз попадались онлайновые лекции с такой неспешной речью, особенно отличались этим учёные, кто подолгу «работал в поле». Но в случае ролика на Youtube можно поставить скорость 1.5, и лектор начинает говорить, как нормальный человек. Здесь же волшебных кнопок не было, оставалось только расслабиться и ещё глубже впасть в сумеречный транс под монотонный рассказ экскурсовода. О верёвочных фигурах старичок ничего не ведал, но обещал поспрашивать у других краеведов. Егору вспомнились седые школьницы за партами в архиве РАН.
После этого день в очередной раз закончился: Клара приуныла и стала проситься домой. По дороге к гостинице им встретилась киноафиша. Название голливудского фильма залепил снег, но его можно было угадать не читая, по картинке на постере. Назывался фильм, очевидно, «Робин Гуд и Большой Лысый Негр». Заморские лица актёров только усиливали странный эффект, который производил посёлок. Эффект другой планеты, где для заманивания землян имитируют нашу реальность, однако периодически прокалываются на мелочах.
На следующий день они встали пораньше, но ощущение затянувшего сна так и не прошло. Солнце как будто вообще не всходило, лишь скромная оранжевая полоска окаймляла тёмно-синее одеяло неба в разрезе сопок. Однако путешественников приободрила девушка-администратор: в посёлке работает бассейн с подогретой морской водой, а ещё есть горнолыжный склон. Правда, тут же выяснилось, что подъёмники на склоне не пашут - не сезон. Зато нашёлся прокат с беговыми лыжами.
Клара никогда раньше не ходила на лыжах, её няня - тоже. На первой тренировке незаметно пролетел ещё один день. Они прошли всего пяток километров вдоль берега, отбрасывая длинные тени на снег. Очень скоро вокруг разлились сиреневые сумерки. Поев печенья и выпив чаю из термоса, путешественники повернули обратно. Усталая Клара сообщила, что лыжи - дурацкий спорт, и больше она никогда не поедет. Егор вздохнул и засёк время.
Когда они подходили к посёлку, дочь воскликнула, что у неё уже хорошо получается, и она бы ещё покаталась с горы. Егор показал небольшой холмик у подножия сопки. Этого было достаточно. После подъёма на холмик занудной «лесенкой» Клара согласилась, что на большую гору лучше идти завтра. А затем, показывая палкой на сопку, озвучила то странное, что Егор и сам давно почувствовал, но никак не мог выразить:
- Пап, а где все деревья? Они всё спилили, как на острове Пасхи?
Тему подхватила няня, неумелой «ёлочкой» восходящая на холм вслед за Кларой:
- У нас в Казахстане похожие пейзажи. Только там потеплей...
Следующее утро тоже начали с лыж, но пурга загнала их обратно в посёлок. Егор отправил девушек разведывать бассейн, а сам спустился в ресторан гостиницы с ноутбуком. Сел за столик у окна - и понял, что открывать компьютер не хочется.
То же чувство, что он испытывал в отпусках на море, да и в любых тихих провинциях - может быть, потому, что сам был родом из провинции. Время в этом заметённом посёлке как будто остановилось; но с другой стороны, именно возвращение в древний медленный мир природы включает в тебе все чувства, вызывает желание двигаться, реагировать, действовать. И хотя бы ненадолго глушит саморефлексию, этого унылого червяка рационального разума, привыкшего кусать собственный хвост, бояться собственной тени и молиться собственным идолам из букв и цифр.
Вот и Клара после прилёта сюда ни разу не жаловалась на призраков. Он улыбнулся, вспоминая, как в аэропорту Анадыря она спросила, зачем они летят в бухту, где живёт Привидение. Он ответил, что она немножко ошиблась, читая название пункта назначения. Однако его попытка объяснить дочке слово «Провидение» вызвала у няни даже больше смеха, чем ошибка Клары.
Но может, это оно и есть, провидение? Может, тебе и не стоит открывать этот ящик Пандоры с надкушенным яблоком на крышке? А вместо этого пойти в бассейн, просто подвигаться ещё, и снова порадоваться своей включённости в реальный мир. А потом и вовсе остаться в таком вот маленьком посёлке, который отлично вылечивает от червей в голове...
Увы, именно в этот момент просветления в зал ресторана вошёл человек, с которым у Егора была назначена встреча. С тех пор, как они виделись последний раз, человек этот заметно располнел и обзавёлся пиджаком. В общем, выглядел как настоящий чиновник.
Просветление придётся отложить, сказал мстительный червячок внутри.
(на этот раз никаких вопросов задавать не буду - скажите сами что-нибудь, что в голову пришло)