Глава 2. Встреча выпускников (Эксклюзив Журнала. Публикуется впервые.) Часть 2.
Глава Первая. ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК
https://lewhobotov.livejournal.com/440152.html
Глава Вторая. ВСТРЕЧА ВЫПУСКНИКОВ, часть 1.
https://lewhobotov.livejournal.com/829110.html
Глава Вторая. ВСТРЕЧА ВЫПУСКНИКОВ
Часть 2.
- Вот и ещё день долой, - на улице Максим шумно втянул прохладный воздух: - интересно было посмотреть на людей, с которыми столько лет были как родственники. Ни черта общего - будто в маршрутке на дальняк проехался. Девки вообще подурнели все. Кроме тебя, конечно.
- Дурацкая попытка польстить, - отозвалась Наташа: - когда будешь сорокалетней женщине рассказывать, что она красивее, чем двадцать лет назад, береги глаза - выцарапает.
- Заметано, спасибо за науку! - рассмеялся Максим, помогая ей надеть плащ: - Как-то в последнее время редко общаюсь с интеллигентными девушками. Взялся бы кто за перевоспитание дикаря...
- Это была реплика в пустоту, Максим. Можешь проводить меня до остановки, вон там. И разбежимся... ещё лет на семь. Как минимум.
- Вообще-то у меня машина на парковке, - он жестом руки указал на красную "Мазду" в тёмном углу стоянки.
- Вообще-то то ты пил сегодня. - Наташа направилась было в сторону автобусной остановки, но Максим придержал её за локоть: - Ну постой, пожалуйста! Я просто хочу подвезти тебя, и все. Клянусь!
- До первого гаишника? Я с пьяными не езжу.
- Не смеши - Максим дурашливо расставил руки и твёрдо прошёл приставными шагами по выложенному из кирпича поребрику туда и обратно, попеременно дотрагиваясь пальцами до кончика носа: - Нормальному мужику это что слону дробина. Даже в голову не шибануло.
- Тебе все равно в другую сторону, - продолжила отказываться Наташа: - лучше такси вызову.
- В такси сейчас черти кто работает от безденежья. - Он доверительно взял девушку за руку: - Правда, Ната, не бойся. Я понимаю, что тюрьма за спиной меня не красит, но ничего плохого я тебе не сделаю. Поехали! А гаишники так вообще не твоя забота, договорюсь, если попадемся.
Мощная машина быстро набрала скорость, пролетая квартал за кварталом по быстро пустеющим улицам ночного города. Максим управлял уверенно, держа руль одной рукой. Вторая лежала на рукоятке коробки скоростей, но чувствовалось, что ей очень хотелось переместиться на коленку спутницы. Чтобы не искушать судьбу ещё больше (за то, что поддалась уговорам дать себя подвести Наталья уже обругала себя последними словами из тех, которые старалась никогда не произносить вслух), она отодвинулась как можно ближе к двери и сосредоточенно наблюдала за дорогой.
Едва отъехали от кафе, Максим попытался запустить "музыкальную культурную программу" и недовольно поджал губы, когда Наташа решительно потребовала прекратить чьи-то гнусавые страдания о воле и маме, которая может не дождаться сорвавшегося в побег сыночка.
- Это правильные песни, Ната. Может, звучит не как в консерватории, но это про жизнь.
- Не про мою жизнь. Такого я никогда не понимала. Тот, который меня бил, может быть, тоже теперь сидит и такие песенки распевает.
Он повернул голову, посмотрел с выражением превосходства: - Чтобы понимать, надо самому через это пройти. Свобода, которую у тебя отобрали, дорогие тебе люди, к которым нельзя уйти долгие годы, жуткая одежда и жратва, которой на воле многие даже собак кормить не станут - это все здорово прочищает мозги. Ты такого даже на один процент не поймёшь. Того подонка я не оправдываю, сам убил бы гада. Но надо понимать, какая жизнь заставляет так поступать, как он.
- Ты сейчас на красный свет проехал, - Наташа с беспокойством бросила взгляд на стрелку спидометра, подбиравшуюся к отметке 100 километров в час: - и сбрось скорость, пожалуйста. Я хочу заснуть в своей постели. Что касается понимания - ты прав. Не понимаю и понимать не хочу. Нормальный человек должен и жить нормально. Учиться, работать, семью завести, детей вырастить. Гадости другим делать ни у кого нет права. А эти страдания - сначала попасть за решетку по своей дурости, и потом плакаться, как маму жалко - это все оправдания своей глупости и подлости.
Уязвило настолько, что Максим убрал вторую руку на руль, стиснув его крепкими пальцами, на двух из которых отчётливо приступили наколотые "перстни". Впрочем, скорость сбросил и на следующем перекрёстке затормозил как положено: - Знаешь, вот за такие же высказывания зимой я родному братцу лицо разбил...
Наташа усмехнулась: - Теперь мне разобьешь? Мне не привыкать, опыт есть. Самое трудное - ждать, останутся шрамы или все зарастет, пока молодая...
- Извини, я об этом не подумал. Просто не шути на такие темы с людьми, для которых это очень серьёзно.
Машина свернула на Почтовую, названием обязанную ещё в войну сгоревшему дотла зданию старого городского Почтамта. Отсюда до дома Наташи оставалось минут десять ходьбы пешком. Максим подрулил к одинокому ларька с тускло горящей над витриной лампочкой: - Схожу за сигаретами. Тебе взять чего-нибудь?
- Чего, например?
- Ну, пива, кофе, шоколадку...
- Говорят, обычно для дамы берут резинку с фруктовым вкусом и банку "Ягуара".
- Что? - замер недоуменно Максим.
- Шутка, - Наташа пожала плечами: - глупая шутка. Я устала и хочу домой.
- И не боятся же, - проворчал он пять минут спустя, шумно размещаясь на сидении и одновременно разрывая упаковку дорогих сигарет: - сидит дохляк очкастый, вокруг на километр никого, а ларёк кулаком развалить можно, вместе с решетками...
- Только без меня, - подняла руки Наташа: - не хочу как парень с твоей кассеты песни петь, как к маме хочется, да овчарки на вышках не пускают... Сам знаешь, у меня с вокальными данными плохо. А танцевать в лагерном костюмчике я смогу, но все равно печальное будет зрелище.
- Ты меня решила из себя вывести? - спросил он, с места разгоняя автомобиль километров до семидесяти.
- Скорее наоборот, ввести в себя. Мне кажется, что ты себе представил, что этот вечер может чем-то кончится...
- Каждый вечер обязательно чем-то заканчивается.
Они повернули на Красноармейскую - финишную прямую на пути к дому. Максим курил, полностью опустив окно и поглядывая на замолчавшую спутницу: - Слушай, а давай махнем в ресторан, а? Посидим спокойно, наедине. При всех мы почти не поговорили...
- Нет, спасибо, - отказалась она: - я устала, да и завтра мне на работу. Рано вставать.
- Завтра воскресенье.
- Шеф попросил выйти, срочные дела. Не успели все сделать за пятницу.
- Тогда послезавтра? На следующей неделе? Ты же не двадцать четыре часа и семь дней в неделю работать будешь.
- Все, приехали. - Наташа отстегнула ремень безопасности, протянулась за сумочкой: - Не стоит, Макс. Это все ни к чему. Сегодняшней встречи вполне достаточно.
Он припарковал машину метрах в двадцати от подъезда, рядом с парой облезлых гаражей. Стих двигатель, погасли яркие фары.
- А где ты хоть работаешь? Я попытался узнать, так ты такого тумана навела...
- Ничего особенного. Офисная работа в одной фирме. Платят неплохо, мне хватает.
- А как же медицина? Ты же поступила в медицинский, как я слышал?
Наташа усмехнулась: - Примерно там же, где твоя армия. Не сложилось, к сожалению. Спасибо, что подвез. Я пойду.
- Погоди... - Рука Максима, дернувшаяся удержать её, замерла на полпути: - На кофе не позовешь?
- Нет, не позову. Родители дома спят.
- Родители... У тебя кто-нибудь есть?
Наталья повернулась к Максиму, встретила его напряженный взгляд.
- Конечно, есть. Сколько лет прошло...
Он слегка кивнул, хотя по глазам было понятно, что ответ пришелся ему не по душе и заготовленный заранее текст пришлось проговоривать через силу: - Наташа, я собирался тебе сказать... Конечно, прошло много лет, мы долго не виделись. По моей вине, разумеется... Но ты за это время стала ещё красивее.
- По сравнению с тем, какой ты меня видел последний раз - конечно, - Наташа не удержалась от саркастической усмешки: - но все равно спасибо.
- Погоди. Наташа, я тогда совершил плохой поступок. Но попробуй понять, почему я так сделал. Я преклонялся перед тобой как перед идолом, божеством. Это было как наваждение. Я не шучу - если бы ты требовала бы приносить тебе жертвы за твоё внимание ко мне, я бы это делал. У меня комната была вся в твоих фотографиях, я пытался рисовать твои портреты и дико злился на себя, что ничего не получается. Я мечтал о том, что буду носить тебя на руках всю жизнь, у нас будет свой дом, много детей...
- А потом наваждение пропало...
- Потом... - Максим резко сел прямо, скрипнула кожаная оплётка руля, сжатая сильными пальцами: - Потом, когда я тебя увидел в тот день, в больнице, со мной что-то случилось. Я два дня ничего не соображал, не ел, не спал. Первый экзамен как сдал - не помню. Говорили, Мария Федоровна была в ужасе, впервые в жизни ученику помогла подсказками, иначе нужно было двойку ставить. Было ощущение, что мир рухнул, всё то, что я распланировал чуть ли не до старости, до счастливой старости рядом с любимой женщиной - все это тогда перестало существовать. Такого удара я в жизни не получал, хотя потом прошёл через многое...
- Зачем ты это сейчас рассказываешь? - Наташа украдкой взглянула на его напряженный профиль лица - Максим и тогда крайне редко мог признаться в своих ошибках, а с учётом его нынешнего опыта и возраста эта исповедь говорила о том, что на встречу выпускников он пришёл с определёнными планами.
- Я очень хочу, чтобы ты знала... Что в тот день пострадала не только ты. Моя жизнь вообще разлетелись вдребезги. Раньше ты меня не поняла, наверное... Потому я столь времени и не появлялся, хотя думал о тебе каждый день. И если бы ты выглядела иначе... ну, если бы последствия того остались бы на всю жизнь... Тогда я не смог бы тебе этого всего говорить, да и вообще бы не пришел на эту встречу, струсил просто. Но ты сейчас, это просто нечто. Когда увидел тебя сегодня, сердце заколотилось, в голове как колокол забил. Стоял и смотрел на тебя как дурак. То, что ты не со мной - это самое страшное наказание, которое я получил от жизни. Сломанная карьера, тюрьма - это неприятно, но к этому можно привыкнуть и пережить. Ты знаешь, когда это закончится, примерно понимаешь, как ты будешь жить и в это время и после этого. А как быть без любимого человека, который сейчас с кем-то другим - сердце про это ничего сказать не можешь. Все эти годы просыпаюсь с одной девушкой, с другой, с третьей - а мысль о тебе. Что было бы, если это была ты. Что было бы с моей жизнью, если бы я не предал тебя, не струсил, не убежал в ужасе, а остался у твоей кровати в больнице.
- Думаешь, все было бы по-другому?
Максим будто и не услышал вопроса: - Проклятые семнадцать лет! Когда думаешь, что ты уже взрослый мужик, который знает как ему жить и что делать, а на самом деле интеллект и поведение щенка, который ещё за мамкой бегает при всякой непонятности. Ну вот со мной за это судьба сполна рассчиталась. Если бы не оставил тебя, ни за что бы не встрял в ту историю в училище. Пытался тебя забыть, спутался с девками, пошли гулянки, пьянки. Девки непростые были, нужны были деньги, чтобы по уровню подходить. Пришлось крутиться. Ну и докрутились в итоге...
- Максим, я в-общих чертах об этом знаю - Наташа взглянула на часы: - не обижайся, но мне правда нужно выспаться. Завтра будет трудный день. Что ты от меня хочешь?
- Наташ, я извиниться хочу. За то, что тогда бросил и пропал. И... Я хочу начать все сначала...
Соколова взглянула на Максима с нескрываемым изумлением: - И как ты это себе представляешь?
Он откинулся на спинку сидения, с каким-то совершенно незнакомым выражением превосходства поймал ладонь девушки, повлек к своей груди: - Слушай, мы же взрослые люди, не щенки лопоухие. Что было, то было. Мы выросли, набили шишек, состоялись как люди. Ты ту историю пережила, расцвела даже, прости за цинизм. Моя судимость сегодня ничего не значит. Голова, руки, деньги - все есть. Чего нет - добудем. Я бы в армии так не поднялся, как сейчас дела делаю. За это не волнуйся вообще. Все для тебя сделаю, что скажешь.
- Максим, я тебя поняла. - Наташа с усилием вытянула руку: - Но не надо продолжать. Ничего не получится.
- Почему?
- Потому что нельзя ставить на стол вазу, которую семь лет назад разбили вдребезги. По крайней мере, в приличном доме.
Максим хмыкнул: - Интересная аналогия. Что дальше?
- Ты правильно сказал, Макс, мы выросли. И пошли каждый по своей дороге. Ты по своей, я по своей. Так сложилась жизнь. Отыграть все назад не получится, даже если этого очень хочется.
- Но попробовать-то можно! С тебя убудет что ли?
Наташа натянуто улыбнулась: - С меня не убудет, но ничего пробовать мы не будем. Это совершенно бессмысленно и только навредит и мне и тебе.
- В каком смысле?
- Во всех смыслах. Мы не просто стали старше на семь лет, мы по разным вселенным с тобой разлетелись. Все теперь по-другому - разные взгляды на жизнь, идеалы, цели, отношения с людьми. У тебя даже взгляд, жесты, манера речи изменились. Я тебя и узнаю и нет одновременно. Да и я наверняка выгляжу не такой, как ты меня запомнил до... До того дня, в-общем.
- Это всё из-за того, что ты не можешь меня простить.
- Я тебя простила в тот же день, когда ты пришёл ко мне в больницу. - Наташа демонстративно посмотрела на часы: - Я по твоим глазам тогда поняла, что вижу тебя в последний раз. Так что давай не будем тревожить прошлое. Получилось так, как получилось. Сегодняшняя наша встреча была важной и нужной, мы увиделись, поставили точки в той нашей истории, которая вправду оборвалась слишком внезапно. Но на этом, Макс, всё. Давай расстанемся по-доброму, как взрослые нормальные люди. Окончательно расстанемся.
- А моё мнение тебе не интересно? - резко спросил Максим: - Забавно вас, баб, слушать. Любовь вроде как была на двоих, а как что-то не так, то все решения принимает баба единолично!
- Ну вот, я уже и бабой стала... Так ты меня ни разу не называл, даже когда ссорились. Все, Макс, больше ничего нового мы друг другу не скажем. Я была рада тебя увидеть, узнать, что все нормально. А теперь мне правда пора. Прощай, Макс.
Наташа дернула ручку на двери машины, но ещё раньше сработал блокиратор открывания, быстро нажатый Максимом.
- Что за шутки дурацкие? - Она устало повернулась к нему: - Открой дверь.
- Какие шутки... - тихо проговорил Максим, быстро просовывая руку между креслом и спиной девушки и захватывая широкой пятерней её плечо. Вторая рука попыталась нырнуть в разрез её пиджака, но встретила стойкое сопротивление верхней пуговицы, а в следующую секунду неожиданно сильным ударом кулака была отброшена прочь.
- Кончай придуриваться, - потерпев неудачу в попытке притянуть девушку к себе, Максим начал наваливаться на неё всей своей немалой массой: - я тебя хочу, Натка! Ну, не ломайся, вспомни, как нам хорошо было...ох, сука!
Он отпрянул, с удивлением и злостью поднеся к глазам сильно укушенную руку.
- Ну как, приступ прошёл? - ситуация не располагала к веселью, но Наташа действительно искренне смеялась, вызвав полный бешенства взгляд бывшего возлюбленного: - Буря внизу улеглась? Макс, это прозвучит как дебильная фраза из дешёвого сериала, но ты сейчас падаешь в моих глазах. Я действительно не виню тебя за былое - для меня те обиды давно в прошлом и я даже понимаю твой испуг связать своё будущее с уродкой, утратившей в один миг всю свою красоту, которую ты увидел на больничной койке. Но то были естественные слабости, которые присущи большинству - немногие в семнадцать лет пошли бы против своего страха и мнения родителей. А сейчас ты ведешь себя просто мерзко. Где и кто тебя научил, что если женщина не согласна доставить тебе удовольствие добровольно, её нужно принудить силой? Ты же не таким был раньше, вспомни себя! Ты говорил, что для тебя счастье прижаться ко мне плечом, коленом, а от поцелуя в щеку потом неделю ходил в эйфории. Врал тогда?
- Не врал.- Зло проговорил Максим, растирая покрасневшую кожу с четким отпечатком аккуратных ровных зубов: - Сама же сказала, выросли мы и изменились. Тогда этого было достаточно, потому что времени было вагон и впереди его до хрена. Хоть год ходи уламывай. Сейчас смешно все это.
- Это не смешно. Это тебе женщины попадаются...непритязательные.
- А мне других не надо. Все просто - стол проставил, на тачке покатал по клубам, ночь кувыркаемся. Все честно и быстро. А ты что, все как принцесса - ждёшь и выбираешь? Как успехи? Кольца чего-то не наблюдаю...
- Ты меня хотел такой же увидеть? Скачущей из постели в постель?
- Ладно, проехали. Посмотрю на тебя лет через десять. Если замуж не выйдешь, сама будешь на первых попавшихся вешаться, лишь бы приголубили. Вы все такие, хотя каждая уверена, что с ней будет не так... Давай хоть поцелуемся, по старой памяти? Это тебе тогда сильно нравилось.
- Нет, Макс, целоваться не будем. - Наташа отрицательно показала головой: - И телефон тоже не проси - не дам. Всё, я пошла. Спасибо, что подвез, за извинения, желаю тебе счастья и всего прочего. Открой мне замок.
Максим помедлил, но ничего больше не сказал. Мягко клацнул блокиратор двери и Наташа тут же протянула на себя рукоятку. Вышла, одернула юбку, надетый нараспашку плащ и махнув на прощание рукой, быстро зашагала к своему подъезду.
- Стой! - Вдруг раздалось за спиной. Максим быстро догнал девушку: - Забыл совсем! Посмотри, что было в коробке на дереве...
В его подрагивающих руках Наташа увидела желтоватый листок с четкими стрелками сгибов. Рисунок был очень далек от художественной ценности, но лица парня и девушки на нем были узнаваемы, если знаешь, кто это.
Наташа помотала головой: - Нет, нет. Я сожалею, но нет. Прощай.
Максим неотрывно смотрел ей вслед. После того, как за Наташей закрылась стальная дверь, он молча уткнулся лбом в ребристую оплетку руля.
На часах была почти полночь и Наташа постаралась как можно тише проскользнуть в квартиру, чтобы не потревожить родителей. Отец уже год мучался бессонницей и будить его не стоило. Иначе он ходил бы по квартире до утра, включая то телевизор, то без конца кипятя чайник, ушёл на работу злым, а вечером высказал бы всё, что думает о своей беспутной дочери. Лишний раз попадать под этот моральный пресс не тянуло совершенно, потому Наташа все передвижения из прихожей в ванную, из ванной на кухню и из кухни в свою комнату совершала на цыпочках. По пути к кровати она успела перекусить парой бутербродов, запив их горячим чаем, скинуть одежду, сменив её на короткую шёлковую ночнушку, тщательно умыться и поставить будильник в телефоне на 7.30 утра. Уже забравшись в постель под уютным мягким светом лампы-ночника, Наташа поймала себя на мысли, что даже не думает о том, что происходило менее получаса назад. А ведь утром, узнав, что на встрече среди бывших одноклассников будет Максим, когда-то "её Максим", сердце заволновалось в неизвестности. Вдруг твердое себе обязательство не прощать самого большого предателя в своей жизни растает от каких-то нахлынувших чувств и забытая школьная любовь вспыхнет по-новой. Зря волновалась, обошлось. Не то что не вспыхнуло, искорки не проскочило. От того Максима, ничего не осталось, сегодня перед ней был совершенно чужой человек, знакомиться с которым не возникло ни малейшего желания.
Наташа повернулась на бок, зарылась лицом в мягкую подушку, пытаясь опустошить голову от мыслей и уснуть - впереди действительно был непростой день. Но прошло пять минут, десять, а сон не спешил приходить. Включила свет. Протянув руку к полочке рядом с кроватью, взяла до половины прочитанный "Террор" Симмонса, попыталась сосредоточиться на ужасной судьбе английских полярных исследователей. Это с детства всегда успокаивало перед важными событиями или после неприятных историй - читать или смотреть фильмы о людях, которым приходится значительно хуже, чем тебе сейчас. Но строчки прыгали, воображение давало сбои, память подсовывала сцены далёких школьных лет, про которые она давно уже и не помнила. Думала, что не помнила. Вот девятый, что ли, класс, самое начало. В школьном походе накануне Первого сентября переходили речку вброд и Макс тащил её на спине. На середине оступился, присел, моментально промокнув по пояс в ледяной воде, а её не бросил, даже руки не дрогнули, хотя тогда она много новых слов услышала, от которых покраснел даже бросившийся на помощь учитель физкультуры. А потом у костра, пока девчонки бегали искать одеяло, она растирала ему ноги спиртом. Максим стучал зубами о край железной кружки с чаем и пытался тихо признаваться ей в любви. Получалось плохо - половина звуков пропадала по пути, но она все понимала и млела от романтики и необычности такого признания...
А это уже десятый, точно десятый. После празднования Дня рождения Наташи все разошлись и они с Максимом сидели в обнимку в кресле в тёмном уголке комнаты, смотрели на поздний снегопад за окном и тихо шептались, вспоминая книжных и киношных героев - сверстников, на которых они могли бы походить. Почему-то выходило, что ни кого из положительных персонажей они не походили. Таким нужно было обязательно страдать, преодолевать недостатки характеров, жизненные преграды или коварные интриги разлучников и недоброжелателей. И только у плохих персонажей все было ровно - и внешностью бог не обидел, и умом тоже, и жили далеко не в нищете, и родители на радоваться не могли на сладкую парочку. Даже интриг против них никто не поел всерьёз. Завистливые разговоры и взгляды за спиной не в счёт. Макса обожала половина девчонок школы - коренастый, атлетический сложенный, с острым умом и чувством юмора, смелый и пробивной парень. Наташа была под стать - высокая, красивая, длинноволосая, с точечной фигурой фотомодели и несомненным вкусом в одежде и прическах, подкреплённые финансовыми возможностями родителей. И при этом отличная и дисциплинированая ученица - не слишком частое и завидное сочетание. Одним словом, не походили они ни на героев классики вроде Ромео и Джульетты, ни на более современные им образы, как в замечательном "Вам и не снилось".
- А может мы с тобой негодяи? - шептала Наташа, бдительно отслеживая попытки Максима продвинуть руку под подолом её платья выше дозволенного предела.
- Почему? - удивлялся Максим, зарываясь носом в мягкие локоны девушки: - Мы же никому ничего плохого не сделали?
- А мы скрытые негодяи...тайные... - и Наташа закатывала глаза, когда он сжимал её талию и приникал к волнующим приоткрытым губам.
- Негодяйка моя любимая! - Пользуясь возможностью, он опрокидывал девушку на спину и проводил рукой вдоль её бедра, с лёгким шуршанием сминая по пути подол платья: - Я тебя так обожаю!
- Тьфу, вот же лезет в голову! - вслух проговорила Наташа, садясь на постели и отыскивая ногами мягкие тапочки. Потушив ночник, пару минут сидела молча, глядя через вполовину зашторенное окно на прикрытый дымкой облаков полумесяц.
- Абсурд какой-то. - Окно необъяснимо манило к себе. Ведь только что казалось, что всё - пустой звук? Тогда почему сейчас не заснуть?
Она вытянулась во весь рост, подложила руку под голову. Так в чем же дело? Неужто что-то тронуло сердце? Она без труда восстановила перед собой образ Максима. Было что-то, что понравилось, захотелось бы увидеть снова вблизи? Взгляд, глаза? Чужие, злые, даже отталкивающие. Черты лица - лоб, рот, скулы, подбородок? Ничего от того Макса, милого, доброго, любимого. Что ещё? Руки? Хотела бы ощущить их на себе, на своём теле? Явственно вздрогнула. Нет, тут сомнений меньше всего. Когда в машине он попытался насильно добиться взаимности, еле удержалась, чтобы не ударить его в лицо. Значит, не в сегодняшнем Максиме дело. Во вчерашнем. В том, которого нет и не будет. А если уж совсем быть честной перед собой - дело в том чувстве, которое она после Макса никогда больше не испытывала. Флирт, ухаживания, симпатия - да, недостатка в этом она не знала никогда в жизни. Дружба? Отец начинал ругаться не хорошими словами, когда она кого-то представляла своим другом. Категорически не верил в существование таких отношений между мужчиной и женщиной, находящимися в репродуктивном возрасте. Хотя, наверное, просто чрезмерно оберегал добродетель дочери. Она утверждала обратное, на что отец обычно отвечал, что застать такого друга в её постели и без штанов - только лишь дело времени.
А вот что касается Любви, чтобы цепенела от нежности душа, чтобы озноб бежал по коже в предвкушении встречи с любимым человеком, чтобы хотелось отдаться каждой клеточкой тела в его руки... Очень такого хотелось, но по сей день это оставалось только умозрительной девичьей фантазией, основанной больше на любовных историях из кино и книг, чем на собственных чувствах.
Тогда чем манит приоткрытое окно? Что это может доказать или изменить? Воскрешение прошлого не произойдет, новое воплощение этого человека её не устраивает совершенно. Тогда какого же чёрта? Она быстро встала и подошла к окну сбоку. Аккуратно, чтобы было незаметно снаружи, чуть отодвинула край тяжёлой шторы, выглянула во двор.
Красная "Мазда" Максима стояла напротив подъезда, через тонированное лобовое стекло явственно был виден разгорающийся и тухнущий красный огонёк сигареты.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Главы из повести публикуются только на данной странице и здесь:
http://samlib.ru/editors/w/wolkow_sergej/posledniyzvonok1.shtml
При размещении рассказа где-либо в другом месте ссылка на первоисточник СТРОГО ОБЯЗАТЕЛЬНА!
Автор будет признателен за положительную оценку его творчества, особенно - монетизированную:
Яндекс-деньги: 410014755873858
https://money.yandex.ru/to/410014755873858