Когда пан Ющенко постучал в дверь и Руслана спросила «Кто там?», сенатор Джон Маккейн дрогнул. Голос его любовницы был тот же, что и в девяносто девятом году, перед открытием парижской выставки. Но, войдя в комнату и сжимая веки от света, Маккейн увидел, что от певицы не осталось и следа
(
Read more... )