Фильм-фильм-фильм
Сестра моя, Анна Владимировна, однажды пошла в кино.
Нет, не надо думать, что она ходила в кино только однажды, она вообще из кино редко вылезала раньше, даже Кирилла Михалыча в кино родила. Но в тот раз она влетела конкретно!
Пришла, значит, в кинотеатр Родина, там как водится фестивальный показ, кино молодого малоизвестного английского режиссера, какого-то Гуя Ритчи. Или Ричи, не помню. Во-о-от. И вдруг по громкой связи спрашивают: «Есть в зале синхропереводчики с английского? Срочно подойдите в аппаратную. Показ под угрозой». И что-то никто не рвётся подходить в аппаратную. Пришлось Анне Владимировне идти. Дали ей бумажки с подстрочником, сунули под нос микрофон и запустили киношку. А у Анны Владимировны сердечко-то ёкает: а ну как этот Рики или Ричи не выучил неправильных глаголов? И точно, не обмануло сердце вещее - бумажки с подстрочником кончились на 7-ой минуте фильма, а герои только начали разговаривать. Да ещё как разговаривать! Не всякая бригада слесарей-сантехников так разговаривает. Пока подстрочник был перед глазами, Анна Владимировна видела, что сейчас очередной подонок ляпнет, и успевала фильтровать базар, а вот с 8-ой минуты гнала текст за губами персонажей. И мно-о-ого неправильных глаголов и прочих неправильных частей речи услыхали наши люди. Наши люди конечно и не такое слыхали, но что бы вот так - приятным женским голосом, да с хорошей дикцией, да в культурном месте…
Сестру потом хотели прибить … нет не побить, а прибить гвоздями к аппаратной, что бы она и дальше неправильные глаголы синхронно переводила, обещали бочку варенья и корзину печения, но у тут как раз остановился попутный дальнобойщик на Ереван, и она отказалась.
Так что Дима Пучков (ну, который Гоблин) может слезть со своей пальмы первенства художественного матерного перевода...
(Мой предыдущий пост Возраст любви)
Нет, не надо думать, что она ходила в кино только однажды, она вообще из кино редко вылезала раньше, даже Кирилла Михалыча в кино родила. Но в тот раз она влетела конкретно!
Пришла, значит, в кинотеатр Родина, там как водится фестивальный показ, кино молодого малоизвестного английского режиссера, какого-то Гуя Ритчи. Или Ричи, не помню. Во-о-от. И вдруг по громкой связи спрашивают: «Есть в зале синхропереводчики с английского? Срочно подойдите в аппаратную. Показ под угрозой». И что-то никто не рвётся подходить в аппаратную. Пришлось Анне Владимировне идти. Дали ей бумажки с подстрочником, сунули под нос микрофон и запустили киношку. А у Анны Владимировны сердечко-то ёкает: а ну как этот Рики или Ричи не выучил неправильных глаголов? И точно, не обмануло сердце вещее - бумажки с подстрочником кончились на 7-ой минуте фильма, а герои только начали разговаривать. Да ещё как разговаривать! Не всякая бригада слесарей-сантехников так разговаривает. Пока подстрочник был перед глазами, Анна Владимировна видела, что сейчас очередной подонок ляпнет, и успевала фильтровать базар, а вот с 8-ой минуты гнала текст за губами персонажей. И мно-о-ого неправильных глаголов и прочих неправильных частей речи услыхали наши люди. Наши люди конечно и не такое слыхали, но что бы вот так - приятным женским голосом, да с хорошей дикцией, да в культурном месте…
Сестру потом хотели прибить … нет не побить, а прибить гвоздями к аппаратной, что бы она и дальше неправильные глаголы синхронно переводила, обещали бочку варенья и корзину печения, но у тут как раз остановился попутный дальнобойщик на Ереван, и она отказалась.
Так что Дима Пучков (ну, который Гоблин) может слезть со своей пальмы первенства художественного матерного перевода...
(Мой предыдущий пост Возраст любви)